***
1. Автор книги Борис Николаевич Ширяев родился в Москве 7 ноября 1889 года. Здесь он окончил гимназию и историко-филологический факультет Московского университета, после чего посвятил себя педагогической деятельности. Но она была прервана Октябрьской революцией. Два раза Ширяев был приговорен к смертной казни: в 1918 году, когда он как боец Добровольческой армии попал в плен к «красным», но ему удалось бежать за несколько часов до исполнения приговора. Во второй раз Ширяева приговорили к расстрелу в Москве в 1922 году, но смертная казнь была заменена ему десятью годами концлагеря на Соловках, позже срок заключения был сокращен.
2. По окончании срока ссылки, литератор вернулся в Москву, но, будучи «под колпаком», снова подвергся аресту и ссылке на три года в слободу Россошь (Воронежская обл.). Когда время и этой ссылки закончилось, Ширяев переселился на юг, в Ставрополь, где работал преподавателем педагогического института и женился. Во время Великой Отечественной войны бежал с семьей из России, за границей жил сначала в Белграде, а затем в Италии – в лагере для перемещенных лиц. Именно здесь Ширяев окончательно сформировался, как писатель. Несмотря на постоянный страх насильственной репатриации и полуголодное беженское существование, он ощутил и литературное призвание, и собственный дар. Тогда же был написан рассказ «Соловецкая заутреня», где говорится об единственной, отслуженной на Соловецкой каторге заутрене, которую возглавили десятки епископов, в том числе архиепископ Иларион (Троицкий). Этот рассказ послужил камертоном для последующей затем книги «Неугасимая лампада».
3. О том, как она создавалась, автор рассказывает в одной из глав книги: «Прошло двадцать три года, как колючая проволока Кемского пересыльного пункта осталась позади меня. Проверивший мои документы чекист пожал мне руку и сказал: «Прощай, не поминай лихом!» Но не поминать лихом Соловецкую каторгу тогда я не мог. Она была для меня только страшной, зияющей ямой, полной крови, растерзанных тел, раздавленных сердец… Стоны, вопли, бред, рыдания еще звучали в моих ушах. Над навсегда покинутым Святым островом смерть, только смерть простирала свои черные крылья… Написать эту повесть я задумал еще на Соловках, на могилах безвестных страдальцев за древнее русское благочестие, на могиле новых мучеников, положивших жизнь свою за Русь…»
4. Начав писать эту книгу, автор не знал, о какой Руси ему рассказать. Об ушедшей или грядущей? Ушедшей, величавой, безмерной, дивной в несказанной красоте своей. Или о безмерных мучениях человека-узника, оказавшегося в тисках новой власти? «Так, - пишет Ширяев, - думалось мне тогда, в проникновенной тишине Соловецкой дебри. Так думалось мне и после в раскаленных азиатских песках. Я знал, что, может быть, есть один лишь жребий из тысячи, миллиона, дающий возможность рассказать эту повесть, писал ночами, наглухо заперев двери, а под утро рвал написанное или зарывал в сырую русскую землю, в сухой азиатский песок. Я писал о слезах и крови, страданиях и смерти. Только о них».
5. Но годы шли, острота переживаний начала сглаживаться, и он все чаще стал задумываться над тем, в память каких же безвестных страдальцев он пишет. Автор отмечает: «Я снова всмотрелся в ушедшее и теми же глазами увидел иное. Дивная, несказанная прелесть Преображенного Китежа засияла из-за рассеянной пелены кровавого, смрадного тумана. Обновленными золотыми ризами оделись обгорелые купола Соловецкого Преображенского собора, вознеслись в безмерную высь и запели повергнутые на землю колокола. Неземным светом Вечного Духа засияла поруганная, испепеленная, кровью и слезами омытая пустынь Русских Святителей, обитель Веры и Любви. Стоны родили звоны. Страдание – подвиг. Временное сменилось Вечным».
6. Таким образом, сложилась книга, состоящая из серии рассказов о наиболее ярких событиях и встречах автора на Соловецкой каторге. А начинается она очерком, посвященным истории Соловецкого монастыря, о ее основателях, первых насельниках и об эпохе патриарха Никона. Сведения эти Ширяев частично почерпнул из сказов, найденных в местных летописях. Большинство этих летописей и других исторических документов погибло во время пожара 1922 года, когда сгорел Преображенский собор, в котором они хранились. А далее автор рассказывает о первых советских узниках Соловецкого лагеря, которые прибыли на остров в 1922 году. В их числе был и он сам. Страшна была окружающая действительность, но автор больше останавливается на моментах, в которых и на каторге находит свое выражение неистребимое стремление людей к красоте и добру. Например, он рассказывает об организации театра на Соловках. К серии таких светлых эпизодов относятся и описание новогодней елки, и единственной пасхальной заутрени.
7. Как отмечает Александр Николаевич Стрижев, «не лагерные ужасы описывает в ней соловецкий узник, не зверства начальников над заключенными — это все отодвинуто на второй план и как бы приглушено, на переднем же проявляются утешение и спасительные «жемчужины духа», не дающие человеку потерять дарованный ему Господом облик. Евангельский свет горит, переливается и животворит так, что тьма отступает и не может его объять». О своей роли в создании «Неугасимой лампады» Борис Ширяев говорит: «Я не художник и не писатель. Мне не дано рождать образов в тайниках своего духа, сплетать слова в душистые цветистые венки. Я умею только видеть, слышать и копить в памяти слышанное и виденное. Люди, о которых я рассказал, прошли перед моими глазами, их слова запали мне в сознание». Каждый их них, по словам автора, оставил след: «одни – темный, смрадный и кровавый; другие – ясный, светлый, радужный, как крылья серафима». О многих из них рассказывает Борис Ширяев на страницах этой книги.
***
Автор фактически сохранил, передал и донес до нас Соловки 20-х годов такими, какими их видели и переживали те, кто оказался вольно или невольно, причем с обеих сторон, участниками этой трагедии или, говоря словами Ширяева, частью той неугасимой лампады, в которой елей был смешан с кровью. Но лампада не потухла, несмотря на то, что ее пытались потушить. Неугасимая лампада была зажжена и непрестанно горела внутри каждого соловецкого узника, согревая и оживляя вокруг всех и вся. Свет этой лампады не позволил людям ожесточить свои души и сердца, и продолжает светить и обогревать все последующие поколения.
Православный телеканал «Союз» существует только на ваши пожертвования. Поддержите нас!
Пожертвовать
Божественная литургия 20 мая 2024 года
Божественная литургия 19 мая 2024 года
Божественная литургия 19 мая 2024 года
Таинства Церкви. Беседа с протоиереем Владимиром Волгиным
Мысли о прекрасном. Художник, старший преподователь Академии акварели и изящных искусств Сергея Андрияки Сергей Труханов. Часть 1
Допустимо ли не причащаться, присутствуя на литургии?
— Сейчас допустимо, но в каждом конкретном случает это пастырский вопрос. Нужно понять, почему так происходит. В любом случае причастие должно быть, так или иначе, регулярным, …
Каков смысл тайных молитв, если прихожане их не слышат?
— Тайными молитвы, по всей видимости, стали в эпоху, когда люди стали причащаться очень редко. И поскольку люди полноценно не участвуют в Евхаристии, то духовенство посчитало …
Какой была подготовка к причастию у первых христиан?
— Трудно сказать. Конечно, эта подготовка не заключалась в вычитывании какого-то особого последования и, может быть, в трехдневном посте, как это принято сегодня. Вообще нужно сказать, …
Как полноценная трапеза переродилась в современный ритуал?
— Действительно, мы знаем, что Господь Сам преломлял хлеб и давал Своим ученикам. И первые христиане так же собирались вместе, делали приношения хлеба и вина, которые …
Мы не просим у вас милостыню. Мы ждём осознанной помощи от тех, для кого телеканал «Союз» — друг и наставник.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Давайте вместе стремиться к этой — даже не мечте, а вполне достижимой цели. С Богом!