У книжной полки. Музыка души. Письма страстотерпца Евгения Боткина, врача Царской семьи

«Людям так нужно душевное тепло, а вместе с тем они так скупятся на него, даже часто те, которым Бог дал его, что жизнь становится более холодной и более тяжелой, чем она могла бы быть. Какое наслаждение – найти в человеке теплую душу или даже уголок такой души! Для меня это высшее наслаждение на земле!» – писал святой страстотерпец Евгений Боткин сыну Юрию, «Юраше», как он его часто называл. Человеку свойственно видеть в других людях то, что есть в нем самом. Теплом и любовью была наполнена душа самого святого страстотерпца Евгения Боткина, врача Царской семьи. И это тепло передается каждому, кто читал, и еще будет читать его письма, которые сейчас стали доступны для большого круга читателей. Такой подарок в наступившем новом году преподнесло своим читателем издательство Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря, подготовившее к изданию собрание писем святого Евгения. Сегодня эту книгу под названием «Музыка души» мы предлагаем вашему вниманию.

***

В книгу «Музыка души» вошли избранные письма страстотерпца Евгения Сергеевича Боткина, разделившего заключение и смерть со святой Царской семьей. Письма охватывают период с 1878-го по 1918 год: первые из них написаны Евгением в тринадцать лет, по­следние - в пятьдесят три года, незадолго до мученической кончины. Вся сознательная жизнь святого с детства и до последних месяцев жизни запечатлелась в них подробно и полно. Письма наглядно, живо и убедительно воссоздают перед нами картину возрастания души свя­того Евгения от юности, с ее неизбежными немощами, до того времени, когда он пришел в меру возраста Христова.

Как отмечают издатели, удивительно видеть, как мальчик, делившийся в письмах своими детскими обидами с кузиной, постепенно вырастает в человека, способного сказать: «...Чем больше я живу и вижу, тем более убеждаюсь, что самое ценное на земле - это душа человеческая... Только ясность ее, которая называется чистотою совести, дает силы мужественно переносить все тяжелое, с чем со­пряжено иногда исполнение своего долга. Потому что чистота ее есть та частица Бога, которая вложена в каждого человека и которая дает возможность чувствовать Его, веровать в Него и утешаться молитвой к Нему». Следующее из писем написано уже 22-летним юношей, и адресовано оно его дяде и крестному отцу Петру Петровичу Боткину:

«Милый дядя Петя! Поздравляю тебя и милую тетю Надю с праздником, с самым веселым и Светлым праздником. Это, действительно, такой веселый и светлый день, что никакие экзамены, которые, кстати сказать, уже овладели мною всецело, никакие страхи, никакой спех не в состоянии приковать меня в этот день к столу (разумеется, письменному, не обеденному – о нет!) – и он, по обыкновению, послужил мне поводом, чтоб перекинуться ласковыми словами с целой массой добрых людей. Для этого же и теперь взялся я за перо». А вот что спустя годы пишет Евгений Сергеевич сыну Юре из тобольской ссылки, куда он отправился добровольно вместе с Царской семьей:

«Какое счастливое мне Бог подарил свойство – всегда уметь ценить настоящее, наслаждаться им, ловить его и цепляться за него! Кроме того, что его, благодаря этому свойству, не упускаешь между пальцев, – и потом еще живешь всю жизнь в лучах его света и не мучаешься раскаянием, что «что имеешь не хранишь, потерявши – плачешь». Может быть, оно и развилось у меня, это свойство, оттого, что я с пяти лет думал о смерти и всегда сознавал бренность и недолговечность всего земного. И как милостив был Бог, меня им награждая, меня, которому суждено было шаг за шагом терять все самое дорогое. Но кому много дано, с того много и взыщется. Бог так щедро баловал меня всю жизнь, что, и отбирая постепенно обратно, всегда много и оставлял, чем и для чего, точнее, для кого жить».

В своем последнем письме из Екатеринбурга брату Александру от 9 июля 1918 года Евгений Сергеевич писал: «Я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести Ему в жертву своего единственного сына. И я твердо верю, что так же, как Бог спас тогда Исаака, Он спасет теперь и моих детей и Сам будет им Отцом. Но т. к. я не знаю, в чем положит Он их спасение, и могу узнать об этом только с того света, то мои эгоистические страдания, по слабости моей человеческой, не теряют своей мучительной остроты. Но Иов больше терпел, и мой покойный Митя мне всегда о нем напоминал, когда боялся, что я, лишившись их, своих деток, могу не выдержать. Нет, видимо, я все могу выдержать, что Господу Богу угодно будет мне ниспослать…» «Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца, тот и спасется»», - отмечал Евгений Сергеевич.

По словам издателей, как бы ни были различны по содержанию письма ребенка, юноши и взрослого - во всех них сквозит великая любовь Богу и человеку, которой святой Евгений был одарен с детства и которую преумножил в своем сердце в течение жизни. В переписке страстотерпец Евгений открывается нам как сын, глубоко почитающий своего отца, заботливый брат, любящий муж и отец, тон­чайший психолог и друг, самоотверженный врач и, наконец, как истинный христианин. Какой бы стороны человеческой жизни мы ни коснулись, мы найдем в Евгении Сергеевиче Боткине ее лучший образец. Ведь во все дни своего земного странствования он неотступно, вопреки всем скорбям и искушениям - расставанию с женой, смерти двоих сыновей, разлуке с остальными детьми, пребыванию под арестом вместе с семьей Государя, - исполнял две главные заповеди Христовы: о любви к Богу и к ближнему.

Письма святого Евгения говорят нам о красоте этих запо­ведей, причем не назидательными словами, а самой своей удивительной интонацией, исполненной любви, тепла и утешения. Кроме того, его переписка интересна тем, что содержит множество неизвестных нам деталей из жизни святых Царственных страстотерпцев, их ближайшего окружения и других исторических лиц. В письмах пред­стает перед нами повседневная жизнь и семьи прославленного профес­сора-медика Сергея Петровича Боткина (отца святого Евгения). Кроме писем самого Евгения Сергеевича в книгу вошли трогательные письма его детей — Дмитрия, Юрия, Татьяны и Глеба — к бесконечно любимому, «золотому, драгоценному, нежному, славному, ненаглядному папулечке», а также письма его супруги Ольги. В настоящее издание не вошли письма святого Евгения, написанные им во время Русско-японской войны в 1904-1905 годах, поскольку они уже неоднократно издавались как при жизни Е. С. Боткина, так и в наши дни. Всем, кто еще не знаком с этими прекрасными письмами, рекомен­дуем прочесть в их в одном из изданий «Свет и тени русско-японской войны».

***

Как отмечают издатели, самое лучшее и достоверное свидетельство о внутренних переживаниях, мировоззрении и мельчайших событиях внешней и внутренней жизни человека — это его собственная переписка. В особенности же она ценна, когда открывает перед нами внутренний мир святого, прославленного Церковью. Читая подобную переписку, мы соприкасаемся со святой душой, ощущаем сопричастность святой жизни... По стра­ницам писем страстотерпца Евгения Сергеевича Боткина рассыпаны многочисленные свидетельства о быте, событиях, взглядах, литературных предпочтениях и духе эпохи, предварявшей исто­рическую катастрофу 1917 года, благодаря чему эти документы представ­ляют интерес не только для почитателей памяти святого Евгения, но и для историков, культурологов, филологов, изучающих эту эпоху.