У книжной полки. Божьи искорки. Невыдуманные истории

***

1. Небольшая книжка из серии «Современная проза» под названием «Божьи искорки: невыдуманные истории» принадлежит перу воронежского писателя, члена Союза писателей России Сергея Прокофьевича Пылёва. Он родился в 1948 году. Окончил факультет журналистики Воронежского государственного университета. Является автором 10 книг рассказов и повестей, выходивших в Воронеже и Москве. Работал редактором отдела прозы журнала «Подъём», главным редактором журнала «Воронеж», публиковался в журнале «Москва». А его книга «Божьи искорки» была удостоена двух наград. В ноябре 2017 года за эти непридуманные истории автор стал лауреатом региональной премии «Кольцовский край» в номинации «Проза» (I премия). А в 2019-м - за рассказы из книги «Божьи искорки» ему был вручен диплом III степени в рамках литературного конкурса VII Всероссийского фестиваля русской словесности и культуры «Во славу Бориса и Глеба».

2. По словам редактора книги Елизаветы Волковой, короткие рассказы Сергея Пылёва по сути исповедальны. В них автор делится с читателем сокровенными чувствами, рассказывает о своем советском детстве, повествует о том, как впервые, в комсомольской юности, проснулась у него тяга к Богу, как он в первый раз отправился в паломническое путешествие, о том, как научил маленького внука – «ершистого человечка» – крестному знамению и первым молитвам, о судьбах близких и родных, в жизни которых явственно прочитывается действие Промысла Божия. Например, повествует автор о племяннице Люсе, чья жизнь с мужем, и так беспросветная, пошла совсем наперекосяк. Казалось, ничего уже не исправится в судьбе молодой женщины, но она возродилась душой, съездив в Дивеево, – вернулась оттуда другим человеком, и Господь всё устроил.

3. Сталкивался автор и с неверующими людьми, чьи истории также весьма поучительны и заставляют задуматься о краткости земной жизни и печальной участи тех, кто отворачивается от Бога. А в одном из первых рассказов книги говорится о том, как Сергей Прокофьевич, будучи еще мальчишкой, впервые увидел храм. Было это в Воронеже, где на верху Мясной горы смиренно стоял Покровский собор. Как пишет автор, в нем тогда собирались сделать музей атеизма, но как-то все не складывалось. И, слава Богу, не сложилось. Однажды, когда мальчик Сережа шел с мамой мимо собора, из храмовой черноризной полутьмы по окончании службы степенно выходили редкие люди, – все больше старушки. И когда они были совсем рядом, мама Сережи решила их «просветить».

4. «Милые бабушки! – сказала она. - Разве вы не слышали: Гагарин летал в космос, но никакого Бога там не встретил!» Кто-то тогда из старушек ей ответил: «Как тебя, доченька, зовут?» «Татьяна Яковлевна!» - сказаала мама. «Ты в Москве, Танечка, была?» «Я недавно оттуда. У меня муж военлет и его вызывали в столицу за правительственной наградой!» «И что же ты в Москве видела?» «Мы ее всю обошли! По Красной площади гуляли, в мавзолей очередь отстояли. На ВДНХ ездили!» «А Хрущева, Танечка, ты видела?» «Москва большая!.. Нет, конечно!» «Теперь скажи: небо поболе столицы будет?» «Само собой! Только к чему вы это?» «А к тому, что твой Гагарин Бога в небе не увидал…» Как отмечает автор, его мама растерялась и как-то нешуточно, едва не до слез. И на этом закончилось «просвещение» ею «темных» старушек.

5. Здесь же Сергей Прокофьевич рассказывает о том, что впервые Библию ему открыл … воинствующий дерзкий безбожник Лео Таксиль. Было это так: мама принесла сыну из библиотеки две книги - «Забавная Библия» и «Забавное Евангелие» Лео Таксиля. Долго мальчик не мог взяться за эти книги. «Но, - рассказывает автор, -  однажды, уже студентом, казалось бы безо всякого на то повода, я, наконец, сел за его книги. И открыл для себя слово Божье! Таксиль щедро цитировал Библию чуть ли не на каждой странице. Конечно, это недальновидно для атеиста. Слово Библии не следовало приоткрывать людям, если ты хочешь отвернуть их от Бога. Это все равно, что выпустить джина из бутылки. Сказалось, наверное, иезуитское воспитание Лео: он и предположить не мог, на что Слово Божие способно само по себе. Тем более в стране, где оно гонимо. Тем более в стране, где гонимых и униженных почитают особо».

6. Таким образом, принесенные мамой книги, принесли пользу ее сыну. Только после ее смерти Сергей Прокофьевич узнал, что она была верующим человеком. В шифоньере, который до того неофициально был для сына запретной зоной, он обнаружил «старинный киот. Через стекло, как сквозь оконце, на меня, - говорит автор, - внимательно глядела Божья Матерь, увенчанная короной Царицы Небесной. Здесь же в шифоньере я нашел и мамины записки: оказывается, в детстве она пела в церковном хоре и вообще была такой набожной, тихой, что моя бабушка Анисья подумывала отдать дочку в монастырь. Но их как раз начали закрывать и громить… А став женой военного летчика, «сталинского сокола», она ради мужа скрывала свою веру за напускным атеизмом. Молилась ли мама тайком, в одиночестве? Как жила без исповеди и причастия? Не ведаю…», - признается Сергей Пылёв.

7. Еще один из рассказов повествует о том, как в конце восьмидесятых, когда перестройщики разваливали нашу страну, членам КПСС демократично разрешили принимать Крещение и посещать храмовые службы. На волне этих духовных перемен ректор Воронежского университета профессор, член РАН Константин Ефимович Смольянинов решил восстановить историческую справедливость и поднять над куполом бывшего университетского домового храма Крест Господень. Точную копию того, что сбили кувалдами осенью революционного 1918 года воинствующие безбожники. Но местные власти договорились этот вдохновенный замысел разрушить. После нескольких неудачных попыток подкупить ректора, они обратились к любимому его ученику, в надежде, что тот повлияет на профессора. Что из этого вышло, вы узнаете из этой книги.

***

По словам Елизаветы Волковой, невыдуманные истории воронежского прозаика Сергея Пылева несмотря на разницу во времени описываемых в них событий, объединены в единое пространство. У писателя - чуткая и трепетная душа, поэтому его простые рассказы – это радостное откровение человека, который видит в течении обыденной жизни ее глубинную соединенность с Небом. Что бы ни случалось с героями этих рассказов – или с автором, или его родными и близкими, коллегами, а порой и вовсе малознакомыми людьми – все проникнуто ощущением Божественного смысла бытия.