О земном и о небесном. Книга «Часовник»

7 августа 1565 года первопечатник Иван Федоров вместе с помощником приступил к изданию «Часовника» – второй книги после «Апостола», признанного шедевром типографического искусства. О духовной ценности издания поговорим с пресс-секретарем Пятигорской епархии протоиереем Михаилом Самохиным.

– Почему книга называется именно «Часовник»? Какова история ее создания?

– Это книга, которая содержит тексты одного из нескольких кругов богослужений Русской Православной Церкви. Богослужение Православной Церкви циклично, оно объединено в несколько кругов: годичный, месячный, недельный. За каждый из этих кругов отвечает отдельная богослужебная книга.

Та книга, о которой мы говорим сегодня и которая через век стала называться Часословом (об этом мы скажем подробнее), объединяет в себе богослужения суточного круга. То есть, начиная по древнееврейскому обычаю день с вечера, Часовник открывается текстами вечерних ежедневных богослужений, далее содержит неизменяемые песнопения и молитвословия суточного круга.

Затем к этому суточному кругу присоединяются ежедневные месячные поминовения святых, распределенные по дням месяца, – это книга Минея. Есть годовой цикл из восьми напевов, которые называются гласы. Годовой цикл определяется книгой, которая называется Октоих, или Осмогласник.

Часовник – это книга, которая содержит вечерню, повечерие, часы, изобразительны и чин обедницы, совершаемой вместо Божественной литургии (в дни, когда Божественная литургия не совершается). По сию пору эта книга используется за богослужением церковно- и священнослужителями.

– И все же если Часовник – это, по сути, сборник молитв, почему книге, ее выходу в свет уделяли такое внимание?

– Процесс книгоиздания в России был делом церковно-государственным. Если обратимся к истории Ивана Федорова (обычно это делаем каждый год в день православной книги, как раз говоря об издании «Апостола»), то вспомним, что Иван Федоров был диаконом храма Николы Гостунского в Кремле (который в более позднее время при очередной реконструкции был снесен).

Это дело было государственным, потому что на него выделялись государственные средства, и церковным, потому что первая напечатанная книга – «Апостол», содержащая книгу Деяний святых апостолов и апостольские послания. Эта книга тоже используется за богослужениями, ежедневно за Божественной литургией прочитывается фрагмент из этой книги перед чтением Евангелия.

Издание именно богослужебных книг признавалось государством необходимым потому, что богослужебные книги были, во-первых, разновидностью учебников для изучения церковнославянского языка (единственного тогда письменного языка для уже большого пространства Московского царства), во-вторых, потому что накопившееся число ошибок в рукописных изданиях было достаточно большим, чтобы стать заметным. К тому времени прекрасно понимали, что переписывание книг – не только дорогое, но еще и не очень надежное дело, потому что переписывали люди, а люди допускают ошибки.

– Причем фактические ошибки, не только грамматические.

– Бывают разные ошибки. В ином случае достаточно изменить одну букву или не поставить надстрочный значок. А надстрочные, так называемые диакритические знаки были достаточно распространены и до сих пор остаются распространенными в церковнославянском языке. Достаточно ошибочно поставить или не поставить его, и смысл всего слова, даже предложения, смысл всего, что читается, может измениться.

Например, слово «ангел» пишется на церковнославянском языке как «аггел», то есть два «г» читаются как «нг», но только в случае, если стоит специальный диакритический знак «титло». Этот же знак ставится над числами, которые в церковнославянском языке записываются буквами. Так вот, достаточно не поставить титло, как ангел превращается в беса, потому что словом «аггел» полностью без дифтонга, расшифровываемого до конца, обозначается дьявол, точнее не он сам, а кто-то из его приспешников.

Это не единственный такой пример, их достаточно большое количество. И книгопечатание, как очень прогрессивная, новая технология, появившаяся на Западе, естественно, русским государством немедленно была заимствована именно на церковно-государственном уровне. Был приглашен Иван Федоров для того, чтобы распространить эту технологию в Русском государстве,  обучить ей людей и всячески способствовать распространению книг более дешевых и лучшего качества.

– А правда ли, что книги из первого и второго изданий «Часовника» сохранились до наших дней? Где их можно увидеть?

– Увидеть мы их вряд ли сможем, потому что единственный экземпляр первого издания сохранился в одной из королевских библиотек Европы, один из пяти сохранившихся экземпляров второго издания, насколько я помню, есть в Петербурге, но тоже не так просто его увидеть, потому что книга редкая, ветхая.

Скорее можно будет увидеть микрофильм или компьютерное изображение этой книги, чем ее саму. Но она есть. И это шедевр полиграфии, что совершенно удивительно, потому что книга утилитарная – она применяется в буквальном смысле слова ежедневно в храмах, а храмов много.

Я, как настоятель современной церкви, скажу, что у нас таких книг не менее чем пять-шесть штук, потому что они нужны – из-за частого употребления они часто истрепываются. Периодически нужно бывает их заменять. Удивительно, что книгу столь утилитарного назначения издали с таким высоким качеством полиграфии.

Мне кажется, что здесь дело в истории. Первыми противниками Ивана Федорова были как раз переписчики книг, которые теряли доход, весьма привилегированное положение в обществе. Они были категорически против книгопечатания и доказывали, что переписанные книги все же лучше, чем печатные. Таким высочайшим качеством исполнения Иван Федоров показывал, что печатная книга не менее красива и изящна, чем рукописная.

– Причем все это делалось в удивительно короткие сроки, если я не ошибаюсь. «Часовник» был напечатан буквально за два месяца.

– Собственно, еще одной причиной того, что вторая книга издавалась так быстро, было то, что первая книга издавалась медленно. Организаторы и, как бы сейчас сказали, спонсоры этого процесса были несколько возмущены, что процесс продвигается медленнее, чем им бы хотелось.

Более того, сразу после печатания второй книги, о которой мы сегодня говорим, Иван Федоров вынужден был переехать во Львов, потому что его противники в определенный момент одержали верх, хотя, слава Богу, дело книгопечатания совсем не умерло. Но печать второй книги была такой быстрой, потому что печать первой книги шла долго – это строительство типографии, изготовление оборудования, материалов (что-то привезли, что-то изготовили на месте).

Мы понимаем, что речь идет о ручном наборе. Не знаю, видели ли Вы когда-нибудь, как набирают тексты для типографии. Я застал только ручной набор текстов для объявлений, заголовков, отдельных листовок. Это довольно трудоемкий процесс.

Там специальная металлическая рамочка, в которую из кассы (ящика с отделениями) наборщик берет букву и вставляет ее в строку, потом берет маленькую металлическую плашку (разделитель) и вставляет ее, потом опять букву, опять плашку, потом разделитель между словами (плашку побольше), знак пунктуации – это отдельная литера, если правильно называть. И так вручную вставляли каждую строчку.

Потом огромный верстальный стол, на котором в соответствии с форматом книги эти строчки отражаются в зеркальном виде, и можно их с этого верстака аккуратно снимать и печатать. Я еще видел этот процесс живьем. Большинство текстов набирали уже с помощью линотипов – это изобретение более позднего времени.

А тогда – полностью ручной набор, причем от начала и до самого конца. Чтобы получить иллюстрацию, брался свинец, а в более позднее время цинк на тоненьком металлическом листочке, потом изображение набивалось на деревянную плашку и аккуратненько подгонялось по высоте, чтобы оно было вровень с текстом – только так можно было все эти украшения напечатать.

– Как оттиск.

– Почему пресса называется прессой? Потому, что с помощью механизма – пресса – все так получалось. Набранную страницу, две страницы (разворот) ставили под пресс, клали бумагу, аккуратно закрывали специальной рамкой, чтобы она не двигалась, и крутили, чтобы печаталось.

Предварительно специальной большой кожаной губкой набивали жирной краской все эти свинцовые буквочки и аккуратненько оттискивали. Поэтому пресса по-русски называется до сих пор и печатью, что, в принципе, одно и то же, и ведет свое начало как раз от Ивана Федорова и его замечательных изданий.

– Кстати, если вернуться к нашему первопечатнику: кроме «Апостола» и «Часовника» какие-то выдающиеся книги он еще издавал?

– Он издавал другие книги уже во Львове, тоже в основном церковные. Конечно, главное издание, о котором мечтал, но не реализовал Иван Федоров, – это Евангелие, Библия или какие-то отдельные ее книги. К сожалению, такого издания не получилось. В Москве Иван Федоров издал только две книги.

– Кроме книгопечатания чем еще занимался Иван Федоров?

– Он был диаконом в церкви, то есть помогал священнику при совершении таинств, треб, делал все то, что делают современные диаконы. В большей степени он все же занимался книгопечатанием. Церковный, священный сан помогал его материальному содержанию, помогал иметь определенный духовный авторитет, чтобы все же восприниматься в обществе не просто каким-то мастеровым, а лицом духовным, но большую часть своих сил и времени он, конечно, употреблял на книгопечатание.

– В некоторых изданиях пишут, что он ко всему прочему был еще и ремесленником, причем неплохим, имел свои мастерские.

– Чтобы создать типографию в то время, нужно было быть ремесленником. Печатный пресс нужно было возить с собой, потому что винтовые прессы не так-то просто было создать, винты нужного качества нужно было уметь сделать. А подсобные материалы – рамки, буквицы, оттиски на дереве или на металле, в основном тогда на дереве вырезаемые узоры, заставки, книжные украшения – делались на месте.

Если человек был печатником, он не просто приходил на готовое оборудование, нажимал на кнопки, и оно само печатало – нет, он сначала половину этого оборудования создавал на месте. Поэтому Иван Федоров был неплохим ремесленником, где-то и подрабатывал по возможности. Это не редкость для того времени и, думаю, вполне достойно.

– Ведь был у него, как известно, еще и помощник. Что можно сказать о нем?

– О Петре Мстиславце? Есть несколько версий его жизни. Он как пришел с Иваном Федоровым, так с ним и ушел. Насколько известно, он был предан и Ивану Федорову, и делу книгопечатания. Есть не так много сведений о нем, как нам бы хотелось.

– Благодарю Вас, отец Михаил. Конечно, удивительно и здорово, что книги, изданные еще в XVI веке, не теряют своей актуальности и по сей день.

– Мы имеем дело с таким родом книг, которые никогда не потеряют своей актуальности, поскольку используются для богослужения. А богослужение Церкви – в общем, достаточно консервативная история, всегда эти книги будут востребованы.

Кстати говоря, почему Часовник еще называют Часословом – это дословный перевод греческого «Орологион». «Логос» – это «слово». Ошибочно потом начали говорить «Часослов». На самом деле это порядок службы часов – ежедневной службы. Такую метаморфозу с переводом мы видим в биологии, геологии, хронологии и всех остальных учениях, которые на самом деле «логосы» и восходят к Божественному Логосу – Слову.

Ведущая Маргарита Рекко

Записала Людмила Кедысь