Беседы с батюшкой. Протоиерей Михаил Потокин 20 февраля 2023

Сегодня у нас в гостях настоятель храма мучеников Флора и Лавра на Зацепе протоиерей Михаил Потокин.

– Началась Масленица. Вроде бы такой разгуляй с блинами, праздниками, хороводами. А в Церкви уже слышны какие-то постовые песнопения, молитвы, на этой неделе услышим молитву Ефрема Сирина, Евангелие о страданиях Спасителя. И возникает диссонанс.

– Действительно, возникает некоторый диссонанс. Я думаю, причина в том, что иногда мы неверно понимаем значение самого поста. Если пост понимать как некий подвиг сверх нормы (то есть норма – это то, как мы живем вне поста), то можно думать, мы идем на какую-то жертву. А на самом деле пост – это не какой-то большой подвиг. Это попытка возвращения к той норме, как мы должны жить. Нужно просто отдавать себе отчет, что мы живем совсем неправильно. Со всех точек зрения: духовной, нравственной и физиологической. И когда человек начинает поститься, он просто пытается вернуться к тому состоянию, которое ему ближе по нашей природе. И есть к этому время подготовки. Интересно, почему Церковь читает Страстные Евангелия? Потому, что Церковь указывает цель. Какая цель поста? Нам нужно вернуться к себе в отчий дом, чтобы встретить Страстную седмицу. Ведь пост идет до Входа Господня в Иерусалим. Вход Господень в Иерусалим заканчивает Великий пост, аскетический пост, сорокадневный. И начинается Страстная седмица, которая считается отдельно. Пост семь недель, но из них последняя – Страстная. И, собственно говоря, пост – это подготовка, чтобы встретить Страстную седмицу и Пасху. То есть от нас требуются усилия, потому что в обычном состоянии мы все-таки погружены в суету. Нам очень сложно переживать какие-то события, связанные с последними днями жизни Христа, с Его жертвой. Когда постишься, трудно, но когда не постишься, наверное, это особенно будет для нас чуждо. Поэтому Церковь как бы пытается напомнить нам о цели. Вообще в любом деле важно видеть цель. Поэтому цель поста – подготовка к Страстным дням и встрече Пасхи.

Что касается народных традиций, связанных со встречей лета с зимой, народных преданий, это уже пришло из фольклора, частично из язычества. Как-то это перемешалось, и получилась масленичная неделя, когда жгут чучела. Совершенно непонятно. Но в Церкви есть определенный строй. Этот строй уже начинает тебя готовить. Уже ограничения: мы не можем вкушать мясо по уставу в эти дни. Мы слышим о цели – зачем мы вступаем в пост. Потому что дальше следует и покаяние. А это покаяние нужно принести, зная вообще, в чем каяться. Поэтому в эти дни нам не следует слишком сильно уделять внимание пище. Когда у человека в жизни случается что-то серьезное, он не будет думать о пище. И когда у нас что-то очень важное, нам все равно, что есть и что пить. Неумеренностью в пище, тем более спиртным не стоит в эти дни злоупотреблять.

Хотя, к сожалению, такая традиция сложилась. Но это от неправильного понимания. От понимания того, что мы сейчас какой-то подвиг совершим. Мы не подвиг совершим, мы попробуем вернуться к тому, как должны жить. Христос говорил Своим ученикам: если вы всё сделали, что Я вам заповедал, не говорите, что сделали что-то сверх меры; вы сделали только то, что в вас было заложено. То есть это нам было дано. Поэтому если вот так подходить к посту, то эти дни никак не должны отражаться на нас. Наоборот, сейчас нужно стараться вести уже более сосредоточенную жизнь. Для этого у нас есть среда и пятница, на этой неделе уже нет литургии, читаются великопостные молитвы Ефрема Сирина. Мы уже немного переходим в покаянный тон. Само богослужение уже очень хорошо нас готовит к началу поста. Просто нужно воспринимать пост как все-таки важное событие и как некий дар, возможность. Представьте, как человек борется с болезнью. Если хроническая болезнь тяжелая,  то какой пост? Там и лекарства, и диета, и все прочее. Человек борется за жизнь. А здесь всего-то семь недель. Люди годами борются за жизнь. С тяжелой болезнью страдают, мучаются, проходят различное лечение, хирургию, восстанавливаются. Понимаете, как человек борется за жизнь? А здесь, казалось, жизнь дается тебе с избытком в конце небольшого пути. Что такое семь недель для всей нашей жизни? Это совсем небольшой срок по продолжительности. Мы можем сказать, что это дар. Если бы за семь недель можно было вылечить хроническую болезнь, мы бы все жили до ста лет и больше. Но, к сожалению, болезни наши тяжелы. А болезни духовные Господь готов ослабить, только лишь малую принесем мы жертву. Поэтому надо радоваться, что наступает пост, что есть возможность нам с вами войти в эти дни. Подготовка идет именно сейчас. Конечно, кто-то неправильно делает, что начинает веселиться или как-то использовать эти дни как заговенье, "чтобы на весь пост хватило". Не надо. Пост, наоборот, нужно как-то возвышать в жизни.

– Вопрос от телезрительницы Елизаветы из Москвы: «Иногда нам очень тяжело терять близких людей, супругов и т.д. Как Церковь объясняет, какая у нас есть надежда на встречу с ними за пределами земной жизни? Как это будет выглядеть с точки зрения Церкви? Как это будет происходить?»

Как раз родительская суббота была.

– Во-первых, хочу сказать, что по большей части мы теряем возможность общения с человеком, но человека мы не теряем. То, что человек с нами жил (тем более изменил нашу жизнь, и мы в его жизнь вошли), это уже факт. И от него мы уже никак не можем уйти. Поэтому человек не ушел полностью, он ушел только из общения с нами. Наше общение будет другое немного, чем на земле, но оно обязательно будет. Поэтому Господь говорит: по тому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою. А потом, когда Сам покидает учеников, Он их предупреждает и говорит: «Хочу, чтобы вы были рядом со Мной».

Поэтому у нас есть надежда, что мы все будем собраны вместе, но отношения будут несколько другие, чем на земле. Земные отношения у нас очень несовершенны. В отношениях бывают разные моменты, хорошие и не очень. А когда человек очистится от всякой скверны, от своей гордыни, тщеславия или самолюбия, которые нам мешают общаться, мы предполагаем уже общение во Христе, через Него. Нам непросто понять этот момент. Но обязательно общение будет. Потому что человечество создано как одно целое, как одна семья. Поэтому семья вернется, но не в том виде, как у нас: обособленная ячейка, где только мы, наши дети, бабушки, дедушки. На самом деле апостол Павел очень точно сказал, что любовь сильнее, чем смерть. Поэтому настоящая любовь не видит смерти. Для нее смерти не существует. И человек остается в нашей жизни. Просто мы в такой момент не можем его позвать домой в гости, побеседовать, поговорить. Но он остается в нашей жизни. Можно сказать больше, если человека мы любим или хорошо относимся к нему, даже на расстоянии он нас никак не покидает. Покидают нас только те, кого мы забыли. А те, кого мы забыли, могут быть живы, но они уже нас покинули, мы уже с ними не общаемся. Это происходит внутри.

Я думаю, когда мы вспоминаем друг друга, тогда начинаем общаться. Интересная мысль есть у такого писателя, как Ж.-П. Сартр, у него есть произведение «За закрытыми дверями», переводится по-разному. Там в аду люди видят своих близких только тогда, когда те о них вспоминают, понимаете? А в остальное время перед ними стоит твердая стена. Ничего не видно, никакого пространства, только стены. Конечно, мы не можем с него брать пример, он был светский человек. Но, во всяком случае, мы должны понимать, что воспоминания о человеке, добрые чувства к нему не просто не должны угасать, они подтверждают, что наша связь жива, что мы живы, общаемся с ним. Но просто нет непосредственного телесного общения, как мы привыкли общаться здесь.

– Да, пока мы помним наших родственников, в том числе и почивших, они как бы живы для нас. Но ведь апостол Павел говорит о телесном воскресении тоже.

– Телесное воскресение будет, но какое будет общение в этих телах, мы не можем сказать. Потому что это тело будет немного иное. И мы помним о словах Христа, что в той жизни не женятся, не выходят замуж, но пребывают как ангелы. Ангелы бестелесны. Мы будем в теле, но как ангелы. Поэтому этот момент немного таинственный. Представьте себе, мы у ребенка спросим про взрослую жизнь – он нам такого расскажет, мы смеяться будем... Наверное, мы сейчас как маленькие дети  по отношению к духовному миру. Поэтому рассуждать, что будет там, с нашей детской точки зрения, наверное, не стоит. Апостол Павел был на седьмом небе. Но, вернувшись, ничего не смог рассказать. Он сказал: на сердце… не взыде; слов нет, чтобы описать, что я видел. Поэтому, к сожалению, для нас это пока закрыто. Но мы верим Священному Писанию, тому, что нам Господь говорит про будущую жизнь. Верим, что будем все вместе. А как будем общаться и в каких телах, увидим.

– Да, апостол Павел о новых телах тоже пишет.

– Да. Такие догадки, мне кажется, не следует строить. Надо помнить о том, что наша память сердечная очень важна для близких, которые ушли. И поэтому вот этот момент – молитву за усопших – Церковь всегда ставила очень высоко в духовной жизни. Это бескорыстная молитва. Мы как-то переживаем за живых и просим кому здоровья, кому успеха, кому избавления от скорбей, а усопший-то никак не может нам ответить, только духовно. Поэтому молитва эта бескорыстная, она очень глубокая, но в Церкви она всегда была. С самого начала церковной жизни была молитва об усопших. И Христос сначала, воскресший, сходит во ад, откуда выводит души праведников, которые умерли. А потом уже является Своим ученикам.

– На иконе «Сошествие во ад» заметил, что Адам и Ева часто изображаются без нимбов. Покаялись ли они при жизни? Спаслись ли?

– Дело в том, что спастись они должны были уже по обетованию. Ведь верен Бог, и поэтому всякое обетование Его будет истинным. А обетование было дано: Семя жены сотрет главу змия. Поэтому здесь по обетованию первый человек был наказан именно за то, что нарушил заповедь. Но он не сам ее нарушил, а был соблазнен. Поэтому ему дается такая возможность – быть спасенным именно по обетованию.

– Вы отметили, что молитва за усопших в Церкви была изначально. А может ли эта молитва повлиять на участь усопших?

– Святые отцы говорят, что она может повлиять на участь усопших, и есть свидетельства об этом из жизни святых отцов. Помните, как-то Макарий Великий, идя по пустыне, увидел лежащий череп. Он спросил у него: «Ты чей?» И ему был ответ, что это череп языческого жреца. Тогда Макарий спросил: «И как тебе теперь?» – «Мы находимся в аду. Но когда ты, Макарий, молишься за нас, мы видим лица друг друга».

Свидетельств о важности молитв об усопших много. Есть свидетельства явлений усопших людям, и это целая большая тема. Конечно, мы верим, мы знаем, что люди не умирают, что души их живы, но посмертные судьбы людей нам неизвестны, потому что судим их не мы.

Есть целый ряд известных книг – трудов врачей-реаниматологов, например Рэймонда Моуди, Элизабет Кюблер-Росс и многих других, которые собирали свидетельства людей, побывавших в состоянии клинической смерти и видевших некий коридор, свет в конце его и так далее. Таких свидетельств множество, но я думаю, что мы не будем пользоваться какими-то ненаучными данными. Мы будем пользоваться Священным Писанием и Священным Преданием. Нам это ближе.

– Вопрос от телезрителя: «Можно ли самостоятельно сделать себе послабление в Великом посту – хотя бы изредка вкушать рыбу и молоко, или же об этом нужно спросить у батюшки? Просто не очень хочется рассказывать батюшке о своих болезнях, прося послабления».

– Благословение – это не какое-то разрешение. Это некая сила, которая дается нам от Бога. Мы хотим поститься, но здоровье не позволяет нам соблюдать пост в том виде, как он заповедан Церковью, церковным уставом, и мы просим у Бога принять наш пост в той мере, в какой мы можем его нести.

Но я думаю, что если нет возможности подойти к священнику и поговорить с ним об этом, можно самому как-то ослабить пост, если на то есть медицинские показания. Другое дело, что мы все-таки должны понимать, что мы должны достигнуть своей цели. А цель наша, как я уже сказал, это возвращение своей природы.

– Вчера мы слышали слова апостола Павла об этой цели. Он сказал, что пища не приближает нас к Богу.

– Да, но мы постимся не только в пище. Если мы меньше угождаем своему чреву, то душе начинают возвращаться зрение, разум, и она начинает видеть все как-то по-другому. Представьте себе, что вы сидите в комнате, в которой звучит очень громкая музыка, вы не слышите ни одного слова из беседы, которую ведет с вами Господь. Эту музыку нужно сделать тише, чтобы в душе была тишина, чтобы душа всегда внимала Богу, слышала глас Божий в себе.

Так же и здесь. У нас есть какие-то желания, которые диктует нам наше тело. Мы не контролируем себя – увидели что-то вкусное, и нам сразу захотелось это съесть. Но когда мы немножко урезаем себя в пище, вокруг нас становится тише, и мы можем услышать то, что хочет сказать нам Господь.

– Это и есть возвращение в естественное состояние?

– Как мы уже говорили, в этом мире окончательно мы к этому естественному состоянию не вернемся, но можем хотя бы немного приблизиться к нему.

– А каково оно?

– Это состояние описано. Человек рожден добродетельным, и духовные плоды этого состояния – любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, кротость, вера, воздержание. Но этого нет в нашей жизни. Чтобы сотворить что-то доброе, мы должны приложить усилие, и здесь как бы видна поврежденность нашей природы. Но добро для человека должно быть естественным, ведь он создан по образу Божию, поэтому ему не нужно прилагать никаких усилий, чтобы делать добрые дела. Но у нас так не получается, а если и получается, то только через наше самолюбие.

Стоит понаблюдать за собой постом, и мы поймем, как далеко мы ушли от Бога. Поэтому в пост нам даны прекрасные великопостные богослужения, Великий покаянный канон Андрея Критского, покаянные молитвы и сам строй поста. Кстати, в будние дни, когда литургия не служится, службы более протяженные, спокойные, тихие. Они как бы требуют большей внутренней сосредоточенности, участия в них и их понимания.

Кстати, мое пожелание нашим зрителям – почаще ходить в храм Великим постом. Я думаю, что это очень помогает в общем строе нашей великопостной жизни и вообще во всем, потому что именно с помощью богослужений многое в нашей жизни выстраивается правильно, находится какая-то внутренняя пропорция между телесным постом и нашим духовным старанием. И пусть это старание нельзя назвать каким-то большим усилием, Господь вознаграждает нас за него и, как говорят святые, целует даже намерения наши.

– Вопрос от Елизаветы из Гомеля: «Могут ли как-то влиять на нашу жизнь наши усопшие близкие?»

– Конечно, могут, такие свидетельства есть. Я могу порекомендовать вам книгу Дмитрия Гавриловича Булгаковского «Из загробного мира. Явления умерших от глубокой древности до наших дней». Эта книга издана еще до революции, в ней собраны свидетельства многих людей, на жизнь которых повлияли именно явления умерших.

Эти явления не были случайными, и они описываются не для того, чтобы кого-то напугать, а это были действительно реальные явления душ человеческих, которые должны были что-то в нашем мире определенным образом изменить, о чем-то рассказать, подсказать или предупредить.

Кстати, такие явления были известны и в древности. У ассирийцев существовала традиция перед тем, как идти в военный поход, обедать с мертвыми. Для этого постилались ковры, на которые с одной стороны клали кости умерших, а с другой садились сами. Считалось, что во время этого обеда мертвые внушали им мысли о том, как лучше провести военные действия.

У нас эта традиция превратилась в традицию совершать трапезу на кладбище, что я не считаю правильным. Думаю, что не только в нашей Церкви, но и вообще люди знают, что умершие могут что-то нам сообщить из того, что им позволено сообщить.

– А как все это отличать от воздействия темных сил?

– По моему мнению, эта ассирийская традиция, как и увлечение мистикой в конце XIX – начале XX века (спиритизм и прочее), – явная бесовщина.

– Вот это вызывание умерших: «Давайте вызовем Гоголя и пообщаемся с ним»?

– Да. Дело в том, что умерший никогда не является по нашему желанию, потому, что мы захотели с ним пообщаться. Это происходит только тогда, когда человеку действительно необходимо о чем-то сообщить.

– А как отличить бесовское действие от реального явления усопших?

– Вообще отличить это очень сложно. Даже Никита Печерский, епископ Новгородский, не отличил явившегося ему ангела от беса, а ведь он был гораздо опытнее нас и, несмотря на свою молодость, был очень целеустремленным монахом аскетической жизни.

– По-моему, он знал наизусть Священное Писание.

– Да, Ветхий Завет.

– И даже это ему не помогло.

– Да. Но я хочу сказать о другом. Нужно помнить, что у святых отцов относительно всякого рода подобных явлений есть принцип: не принимать, но и не отвергать. То есть здесь нужно стараться занять какую-то нейтральную позицию.

Можно вспомнить, например, явление Казанской иконы Божией Матери в Казани. Трижды Матерь Божия являлась отроковице и указывала ей, где найти икону, но никто этой отроковице не верил. То есть, чтобы различать эти явления, нужно быть духовно опытным человеком. Наверное, мы такими не являемся, поэтому, слава Богу, у нас и не бывает таких явлений.

– Часто бывает, что усопшие приходят к людям во снах.

– Да. В книжке, которую я вам порекомендовал, собрано очень много таких случаев. Но дело в том, что, к сожалению, сон – это неконтролируемое явление, сознание в этом не участвует. Иногда приходят люди и говорят, что усопшие просили их принести и положить на могилу какие-то теплые вещи или какую-то еду. Но усопшие с телом уже простились, и ничего телесного им не нужно.

Здесь речь идет о молитве. Если усопшие являются нам, наверняка им требуется наша личная молитва, и мы должны прийти в храм и помолиться о них. Это самый главный вывод, который мы должны сделать. Между прочим, личная молитва об усопших очень важна и для нас, потому что нас с ними связывают личные отношения. Мы знали этих людей, у нас есть определенные чувства к ним, и когда мы молимся, для них это важно и действенно.

А что касается их посмертной судьбы или какой-то информации о них, мне кажется, здесь мы уже окончательно запутаемся. Трактовать сны мог Иосиф, а мы все же слабее его.

Есть молитва церковная, когда Церковь молится за всех усопших. Церковь может молиться за тех, у кого нет родных, за кого некому молиться. Но если вы помните своих близких, которые уже ушли, придите и помолитесь за них сами.

– Получается, что, подавая записки в храме, мы как бы обмениваем свою личную молитву на молитву священника. Но он же не знает этих наших близких.

– Он не знает, но мы-то их знаем. В некоторых храмах записки читаются вслух, и это очень хорошо. Бывает, что, слушая имена, ты и сам имеешь в душе отклик, и перечисление имен уже воспринимается совершенно по-другому. Я думаю, что здесь все не так просто. Дело в том, что Церковь собирает всех вместе, она не отделяет кого-то, а молится за всех, ей важна судьба всех усопших, и в этом есть мысль о единстве всего человечества.

– Говорят, что Масленица – это языческий праздник поминовения усопших.

– Наверное, потому, что он идет сразу после родительской субботы. Считается, что блины символизируют солнце, еще что-то. Я слышал много разного рода трактований, и вообще можно придумать что угодно. В Церкви же эта неделя называется Мясопустной, и это уже подготовка к посту. А что касается традиции, что в это время есть, я думаю, что в русской традиции есть блины. Мне кажется, в Греции вряд ли едят блины и сжигают чучела зимы. Там уже давно началась весна.

– Скорее это славянская традиция.

– Да. Конечно, есть неплохие народные традиции, но это больше фольклор, это не дело Церкви, и мы не должны в этом разбираться. Для Церкви же это время более стройное, более сосредоточенное на том, что нам предстоит.

– И в храмах на Масленицу разговор идет о другом – как провести эту неделю.

– Вообще я считаю, что традиции в Церкви лучше всех. Если вы будете чаще приходить на богослужения, вы почувствуете строй церковной жизни, и он вам очень поможет во всех ваших духовных трудах. Церковь постом разрешает, облегчает нам все наши недоумения, придает сил. Появляется желание поститься, появляется внутренняя радость, которая рождается именно в тишине церковной службы, а не в каком-то широком праздновании, застолье с друзьями и так далее.

А вообще в течение года времени для застолий хватает, просто нам нужно понимать, что для нас важнее и нужнее. Если на этой неделе Церковь уже говорит о страданиях Христовых, то какое может быть застолье, какой светский праздник, какие веселья и пляски?

– Сегодня уже вспоминали моление о Чаше, Тайную Вечерю.

– Да, и Вход Господень в Иерусалим. Сегодня читали большое Евангелие, как бы определяющее весь более сосредоточенный, более собранный духовный строй этого дня. Пока еще мы не постимся, но уже намечаем какие-то основные моменты поста, думаем, как нам подготовиться к Страстной седмице. И это не совсем простые дни.

– В это время нужно уже как-то заговляться.

– Понимаете, понятие «заговляться» превратилось у нас в какое-то безобразие. Люди понимают это слово так, что им обязательно нужно объесться и упиться, и это никуда не годится. Я же считаю, что человек должен вернуться из полуживотного состояния, когда радость нам доставляет только пища. Да не пища дает человеку радость, человек создан не для пищи, не для того, чтобы объедаться. Человек – существо духовное. Однажды испытанная духовная радость дает нам силы искать ее дальше.

Силуан Афонский встретил Христа, и потом он семнадцать лет плакал и молился, чтобы еще встретить Его. У него есть замечательные слова: «Скучает душа моя о Господе, и слезно ищу Его». Эти слова – как стихи. Это моление из глубины души о том, чтобы вернуть ту радость, которую он когда-то испытал всем существом своим, каждой клеткой своего тела, каждым уголком души. Однажды прикоснувшись ко Христу, он искал Его и не мог нигде найти.

Так и нам нужно прикоснуться к другой радости, и тогда нас потянет к ней, и нам захочется ее искать, захочется искать духовного пути. Духовный путь – это ведь не какая-то пенитенциарная система, где от тебя требуется, чтобы ты называл свои грехи. Это путь к радости, но к радости другой – подлинной, неотъемлемой. Господь говорит, что Он даст нам радость духовную, которую никто от нас отнять не сможет.

– Наверное, наше естественное состояние – в этой радости?

– Да. И мне кажется, что этой радостью даже постом, а потом, конечно же, и на Пасху наполняется вся природа. Природа одухотворена, она духом сотворена, но только человек имеет богоподобную душу, и все же в день Святой Пасхи природа меняется, и мы можем это почувствовать.

Я вас уверяю, что попробовать ощутить эту радость стоит, чтобы потом искать ее, чтобы познать, какова наша цель, понять, что пост – это не просто какое-то самоограничение и самобичевание, а он дает нам очень многое.

Мы иногда копим деньги, чтобы что-то купить, бегаем, ищем, вычисляем, где дешевле, а где дороже, и тратим на это столько сил и времени! И вот мы приобретаем это, и через какое-то время приобретенное становится совсем нам ненужным, мы забываем о нем. А духовная радость нас переполняет.

Христос сказал самарянке, что эта радость – источник, который течет из ее сердца. И здесь не нужно никаких материальных средств, не нужно тяжело трудиться, зарабатывать какие-то деньги, чтобы вложить их в эту радость. Здесь совсем другой труд, и от этого труда получается совсем другой результат. Поэтому нам с вами нужно задуматься над тем, каков этот труд, и помнить, что и награда за него будет достойной.

– Удивительно, но именно для церковного человека мир во время Великого поста, а затем Пасхи начинает играть совсем другими красками. Сколько же теряет человек неверующий!

– Мне кажется, сейчас почти нет людей неверующих, атеистов совсем мало, потому что люди хоть во что-то, но верят. Некоторые верят в то, что мир имеет материальную природу и что она главенствует над природой духовной, что человек появился на земле в результате эволюции, поэтому на это материальное первенство и нужно опираться. Это материальное главенство якобы дает человеку все необходимое для жизни, благополучия, радости.

Люди же духовные, наоборот, считают, что материальное не может приносить человеку благополучие и радость, что первенствует духовный мир, и это принципиально другой взгляд на мир, природу, человека и цель его жизни.

Но не нужно осуждать людей, которые пока еще находятся в поиске истины. Иногда человек в душе уже согласен с Богом, но пока он еще не готов принять внешний церковный обряд – то, как проходят службы, как совершаются таинства, он еще не готов исповедоваться, но это совсем не значит, что он неверующий, атеист. Просто он еще на пути к Богу.

– Как Корнилий, сотник, в Книге Деяний.

– Да. Серафим Саровский приводит в пример Корнилия в беседе с Мотовиловым. Он говорит, что Корнилий совершал добрые дела, и Господь наградил его возможностью принять Бога, возможностью креститься. То есть сами добрые дела его не оправдали, но они дали ему возможность принять крещение, принять веру. Это тоже очевидный путь к вере, но это только путь, а вера гораздо выше всех наших дел.

– Сегодня мы слышали слова апостола Иоанна из его послания: кто делает добро, тот от Бога; а делающий зло не видел Бога. Получается, что главный критерий в отношениях с Богом – добро?

– Да, но как мы понимаем слово «добро»? Евангельское добро отличается от нашего. Вспомним, что Христос говорит: любите врагов ваших, но наше человеческое добро здесь уже угасает, потому что оно не дорастает до такой меры. То есть нужно понимать, что мы не дорастаем до меры евангельского добра. Другое дело, что мы можем к нему стремиться и помнить, что истинное добро дается человеку только во Христе. То есть мы можем совершать что-то через Христа, ради Христа, а не сами по себе.

А что касается человеческого добра, то оно может завести куда-то далеко. Достаточно вспомнить фарисея, который регулярно отдавал десятину, но это добро не помогло ему стать ближе к Богу. Наоборот, оно только кормило его гордость, и больше никаких плодов от этого не было.

Не всякое человеческое добро – это добро у Бога, поэтому слово «добро» мы все-таки должны понимать по-другому. В Библии говорится: се добра зело. Что здесь означает слово «добра»? Это слово еще имеет значение «совершенство». Господь создал мир совершенным, гармоничным, красивым, поэтому слова се добра зело как бы кратко выражают мысль, что все, что создал Бог, добро.

К сожалению, иногда бывает так, что человек творит добро своим усилием и, навязывая его другим, становится невыносимым, с ним очень трудно общаться. Это его добро не истинное, просто он таким образом самоутверждается.

– Вчера мы слышали об истинном добре. Христос говорит в Евангелии: алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня.

– Да. Это означает, что в каждом человеке нам нужно видеть Христа. Но здесь у нас как раз какой-то социальный подход – мы помогаем не определенному человеку, а какому-то сообществу страдающих людей. В Евангелии же говорится, что помощь должна быть направлена какому-то конкретному человеку, то есть у нас должны быть личные отношения с человеком, которому мы помогаем, и в нем нам нужно увидеть Христа. А мы часто творим добро и осуждаем того, кому помогаем.

– Вы возглавляете Социальный отдел Московской епархии, и для Вас это актуально.

– Да. Но мы в наших программах стараемся привлекать как можно больше людей именно к личному участию в жизни другого человека. Не просто работать через какие-то фонды, одни из которых собирают, а другие распределяют помощь нуждающимся, а именно помогать лично человеку, чтобы знать, кому мы помогаем, видеть человека, на которого направлена помощь, а еще лучше познакомиться с ним. То есть у нас несколько другой подход. Именно об этом притча о Страшном Суде. Господь говорит, что раз мы не увидели Его в людях, значит, ничего для Него не сделали.

– Отец Михаил, прошу Вас в заключение нашей программы дать слово напутствия нашим телезрителям.

– Сегодня мы очень много говорили о том, что близится Великий пост. Я хочу, чтобы пост помог вам принести хорошие духовные плоды, чтобы он был для вас радостным, желанным, чтобы каждый из вас потрудился в меру своих сил, и Господь наградил бы всех участием в Своей Пасхе, в пасхальной радости. Поэтому дай Бог нам всем, чтобы мы совершили путь Великого поста достойно, по нашим силам.

Ведущий Александр Черепенин