Беседы с батюшкой. Подростки в Церкви. Священник Серафим Дейнес 25 ноября 2022

– Тема сегодняшней передачи – подростки в Церкви. Возможно ли преодолеть кризис веры, который зачастую испытывают подростки? Казалось бы, какие могут быть проблемы у подростка в Церкви? Зачастую в церкви подростков просто нет. Когда им становится больше 12 лет, они куда-то уходят.

Об этом в своей проповеди говорил митрополит Варсонофий и тоже удивлялся, куда они делись. Это реальная проблема. Я часто бываю в церкви и вижу эту проблему во многих храмах. Но когда приезжаю к вам, я вижу, что подростки в церкви есть, и не один-два, а десятки. Каждый раз я, честно говоря, удивляюсь. Почему? Вроде бы рядом нет никакого института или гимназии. Как так? Что происходит в вашем храме? Почему в других храмах ситуация хуже?

– Если говорить про подростков как социальную группу, достаточно значительную в нашем обществе, то нужно признать, что проблема подростков, наверное, нашим обществом до конца не осмыслена. Какую семью ни возьми, родители удивляются, когда в 12 лет с человеком что-то происходит. Хотя каждый знает, что такое переходный возраст, что рано или поздно ребенок с ним сталкивается. Зачастую люди не подготовлены к тому, как реагировать на новые проявления поведения своего ребенка, на то, что он уже перестал быть тем послушным чадом, которое было очень милым, а сейчас он с характером, у него есть своя воля, он протестует, не соглашается с тем, что говорят его родители.

Это проблема не только Церкви, но и всего общества в целом. У любого общества есть социальный возраст, само общество еще не осмыслило, что происходит с ребенком и как на это реагировать. В отдельных случаях мы видим более или менее успешные варианты поведения взрослых людей, но зачастую сам факт того, что ребенок изменился, и изменился стремительно, к сожалению, игнорируется. Взрослый человек чаще предпочитает действовать старыми методами, которыми он пользовался, когда ребенок был младше, когда с ним было проще.

К сожалению, из-за отсутствия этого понимания родители не успевают перестроиться. Иногда они даже не могут изменить свой стиль общения, чтобы ребенок почувствовал ту необходимую ему нишу или увидел авторитеты именно в своих родителях и в своих близких, а не на улице, где-то на стороне или среди знаменитых людей. Постепенно эта проблема, наверное, будет всеми осмысляться, в том числе и Церковью, и какие-то положительные результаты так или иначе будут.

Если говорить про Церковь, я бы сказал, что подростки – это самая сложная группа. С ними тяжелее всего. С ними нужно по-настоящему тратить много сил, уделять им много внимания, при этом это внимание должно быть индивидуальным. К каждому ребенку нужно находить подход, как-то его вовлекать в идею проповеди Христа, того, что Христос нам дал. Ведь Церковь зачастую отвечает на проблемы уже взрослых людей, и священники часто пренебрегают проблемами подростка.

– Вопрос телезрителя из Тамбовской области: «Когда я читаю Псалтирь, прочитываю первую «славу» и читаю молитвы о здравии, прочитываю вторую «славу» и читаю молитвы о здравии, а после третьей «славы» читаю молитвы об упокоении. Правильно ли я читаю Псалтирь?»

– Читая Псалтирь, поминайте и живых, и усопших сродников. Правильно и так, и так. Можно почитать молитвы не только об упокоении, но и о здравии близких людей.

– Продолжая разговор о подростках, я хотел задать Вам такой вопрос. Я знаю, что к Вам в храме подходят с очень разными вопросами. Бывает так, что родители жалуются на своих детей?

– В моем случае такое бывает, да и я знаю своих детей в храме. Если говорить про парней, у нас около девяти алтарников в возрасте с 11 до 16 лет. Конечно, это непростой возраст. Многим из них приходится, как я уже сказал, уделять индивидуальное внимание, иногда решать их домашние проблемы. Почему я рад, что они ходят в алтарь и рады этим всем заниматься, несмотря на то, что иногда мне их проблемы кажутся смешными? Потому, что я вспоминаю свое детство. Когда мне было 13 лет, я попал к митрополиту Варсонофию иподиаконом. Я помню, как мне было интересно. В алтаре ответственность распределялась: кто-то отвечал за омовение, кто-то за другое. Ты старался это хорошо выполнить. Между нами, ребятами, всегда была какая-то конкуренция. У нас был старший иподиакон, с которым всегда было интересно поговорить обо всем. Его подход заключался в том, что он обращался к нам на «вы», несмотря на то, что мы были детьми, и очень серьезно отвечал на наши порой, может быть, смешные вопросы.

Это всегда притягивало. Ответственность, которая на нас возлагалась, мне кажется, нас дисциплинировала. В моем детстве все равно так или иначе было разное: и подростковые кризисы, и другое. Но я помню, что все боролись за служение в алтаре и служение при митрополите. Все относились к этому ответственно и с неподдельным интересом. То же самое и здесь с детьми. Я вижу, что в алтарь они ходят охотно. Они участвуют в богослужении. Мы стараемся их настраивать так: если они ходят в алтарь, то должны знать больше, чем остальные прихожане. Мы открыли специальный клуб алтарника, чтобы они учились читать, что-то делать. Их надо обязательно задействовать во время службы.

Конечно, не бывает без кризисов. Например, подходит мама и говорит, что ее ребенок в храм-то ходит, но учится совсем плохо. В этом случае я говорю ребенку то же, что нам говорили в детстве: «Если ты ходишь в алтарь, у тебя не должно быть проблем по учебе. Если получишь плохую оценку, надо ее исправить, до этого придется воздержаться заходить в алтарь». Наверное, это как-то дисциплинирует. Кому-то это помогает, кому-то, возможно, нет.

Иногда родители открыто обозначают проблему, которая у них есть в семье. Порой с детьми надо общаться. Не просто ругать ребенка, а обсуждать, почему он так себя ведет, к чему это может привести, чтобы он чувствовал диалог. А не так, что ему просто продиктовали, как он должен поступать.  Обычно я зову их в кабинет, или мы встречаемся в алтаре, и я разговариваю с ними. Я не могу сказать, как это подействует, но, по крайней мере, какие-то подвижки есть. На мой взгляд, в этом возрасте важна ответственность.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «Может быть, проблема в том, что подросток дома или с кафедры слышит прекрасные речи, а в быту и в жизни видит все абсолютно противоположное? Так называемые двойные стандарты. А Христос непримиримо обличал лицемерие».

– Действительно, дети, молодые люди очень чувствительны к лицемерию, к подмене понятий и к тому, что есть какая-то несправедливость. Безусловно, если мы хотим работать с детьми, надо быть честными с собой. Если мы о чем-то говорим, от человека это должно исходить по-настоящему. Много претензий бывает к тому, что говорится с кафедры. Но важно это все и подавать правильно. Конечно, все люди так или иначе грешат, все совершают какие-то грехи, включая людей, которые поставлены Церковью вести народ ко Христу.

Хорошо, если в семье с детства будет усвоено, что заповеди Божии, которые дал Христос, слово Его, наставления и все, что проповедовали Его ученики и святые люди, не просто сонм запретов и ограничений, а формула счастливой жизни. Если Он говорит не делать так, то это не потому, что Он запрещает, а чтобы не увеличивать количество зла в этом мире. Если ребенок будет чувствовать именно так, то, соблюдая заповеди Божии (десять заповедей или заповедь о любви к Богу и ближнему), он будет счастлив. Если священник будет жить и проповедовать, основываясь на этом, то, думаю, лицемерия не будет.

– Еще одна очень серьезная проблема. Я понимаю, почему сейчас в храмах нет десятиклассников и одиннадцатиклассников – по причине ЕГЭ. Знаю это по своей дочери: она уходит на учебу в 8 утра, приходит из школы в 16 часов и до 12 ночи делает уроки и готовится по тем предметам, которые необходимо будет сдавать в ближайшее время. Она, конечно, находит возможность раз в неделю прийти в церковь, но я понимаю, что эта проблема – общая. Эти ребята не получают помощи ниоткуда, они надеются только на себя, на репетитора и на школу. От этого зависит их будущее. Интересно, может ли Церковь каким-то образом помочь детям, которые находятся в таком цейтноте?

– Надо смотреть индивидуально. Я не знаю, как это могло бы быть. Если это касается ребят, которые ходят в церковь, то, как Вы уже сказали, те, которые верят и понимают, что такое Причастие, исповедь, так или иначе найдут возможность прийти в храм. Давайте будем честными. Когда люди говорят, что им некогда молиться, совсем нет времени прийти в храм, то это же неправда. Человек всегда делает то, что он хочет. Здесь вопрос в том, как расставлены приоритеты. Когда человек говорит, что не читает Евангелие потому, что нет времени, это тоже неправда. Чтобы прочитать одну главу из Евангелия, взрослому человеку нужно три минуты. Неужели человек не найдет трех минут, чтобы почитать Священное Писание? Неужели человек не может найти трех минут в день, чтобы помолиться, и одного часа, чтобы прийти в храм исповедоваться и причаститься?

– Я имею в виду несколько другой момент.

– Относительно ЕГЭ. Все над ним трясутся, переживают из-за этого экзамена. Возможно, это и определяет будущее, перспективы человека, но не полностью. Иногда жуть на детей наводят сами учителя, и у детей, мы знаем, от этого случаются кризисы, дети боятся этих экзаменов, и происходят даже очень плохие случаи во время экзаменов из-за нервных срывов. Это не христианское отношение к делу, на мой взгляд. Потому что ЕГЭ не определяет твою жизнь. Если мы возьмем истории каких-то успешных людей, мы увидим, что у всех что-то не получалось. Если человек предприимчив, целеустремлен, у него есть цель и понимание, как идти к этой цели, ЕГЭ будет лишь очередной ступенью к этой цели, и он не будет так сильно из-за этого переживать. Возможно, отсутствие переживания поможет даже лучше подготовиться. Когда ЕГЭ и экзамены становятся целью и залогом какого-то успеха, это неправильно.

– Вопрос в том, как здесь Церковь может помочь. Мы знаем из истории, что Церковь была отделена от государства...

– Я хотел бы подчеркнуть, что Церковь и сейчас отделена от государства.

– Да, но теперь уже легче посещать школы, чтобы проводить какие-то беседы. Это сложно, но уже легче. Я подумал, что Церковь могла бы проводить какие-то беседы, чтобы снять это напряжение у подростков. Может быть, это тоже правильный путь для возвращения подростков в Церковь?

– Дело в том, что в школах разная аудитория. На мой взгляд, тяжело подобрать язык, чтобы аудитории это коснулось. Это первый момент. Второй момент: возможно, Церкви нужно концентрировать силы на тех детях, которые уже при Церкви, которых родители привели в храм. Надо их сохранить в первую очередь. И нужно создавать больше на своей базе, на базе храмов какие-то пространства, где священник был бы доступен. Чтобы это были не только беседы, когда выбрал тему, положил распечатку и прочитал. Нужно, чтобы подростки видели, что священник рядом.

Я должен отметить, что в нашем храме есть батюшка, который занимается подростками. Он создал патриотический клуб «Штандарт», где собираются, смотрят фильмы. Что касается алтаря – это моя ответственность, а досуг – его ответственность. Они играют вместе в страйкбол, участвуют в велопробегах. То есть священник с ними рядом: в игре, в походе, за просмотром фильма. Конечно, дистанция соблюдается...

– Панибратства нет.

– Нет, конечно. Но в данном случае священник – не какой-то далекий, вещающий с амвона; он рядом, выслушает проблемы, поговорит с тобой. И он уже не кажется детям каким-то чужим.

У меня был однажды такой опыт, когда мы в подрясниках, с крестами пришли в школу. Был май, дети бегали на улице. Они смотрели на нас, как на каких-то космонавтов в костюмах. Им непривычен образ священника, им кажется, что священник должен находиться в храме. Конечно, это постепенно должно меняться. Возможно, священникам надо больше ходить по городу в священнической одежде. Люди порой проходят мимо храма, потому что чувствуют некую дистанцию, которую еще надо преодолеть. Мы, священники, должны эту дистанцию сокращать. С подростками ее сокращать тяжелее всего, на мой взгляд.

Почему взрослые ходят в храмы? Они уже выросли, многое попробовали, со многим столкнулись и понимают, что детей надо как-то приучать к нравственности. Они до этого осознания доросли. Когда человек имеет своего ребенка, он не хочет, чтобы его ребенок повторил то плохое, что он сам делал в прошлом. Пусть каждый спросит себя: хочешь, чтобы твой ребенок поступил так же, как ты в прошлом? Или чтобы он вел такую же жизнь, так же общался с людьми? Человек, у которого все в порядке с оценкой своих поступков, не захочет этого. Поэтому стараются в раннем возрасте приводить ребенка в храм, причащать. Потому что желают ему добра.

– Когда-то я снимал сюжет о том, как при вашем храме был открыт каток...

– В этом году тоже откроется.

– Я хотел бы об этом поговорить. Мне тогда казалось, что каток при храме не нужен. Но, оказывается, это тоже путь к храму. Звучит музыка, люди катаются. Причем каток бесплатный, поэтому люди приезжают даже издалека. Они могут зайти в храм. Как эта ситуация развивается?

– Каток всю зиму был полон народу, особенно в выходные дни. Да, люди заходили в храм. Кто-то благодаря катку привел детей в храм. Конечно, это не такой процент, как хотелось бы, но это сближает людей с храмом, с православной культурой. Даже если человек просто зашел на территорию храма, чтобы посмотреть...

– Это помогает преодолеть барьер.

– Есть истории священников, которые сейчас служат, о том, как они пришли к Богу. Будучи подростком, кто-то зашел в храм, чтобы просто попить святой воды. До этого никогда в храме не был. И это произвело такое впечатление, что изменило всю жизнь человека. Мы же не знаем, как Бог действует.

Еще хочется сказать о подростках. Конечно, в этот трудный возраст дети иногда отходят от Бога, от Церкви. И у нашего храма есть такой опыт: алтарники, долгое время помогающие в алтаре, став студентами, отошли от храма. Какая остается надежда? Что они слышали слово Божие, и мы не знаем, как это слово Божие в процессе их дальнейшей жизни откликнется в их сердце.

– Вопрос телезрительницы из Астрахани: «Я хочу по поводу подростков вот что сказать. Бывают совершенно разные ситуации. Например, я кормлю бездомных собак. Мимо проходит мамочка с ребенком. Ребенок замечает и говорит: ˮТетенька кормит собакˮ. Мамочка говорит: ˮДа, они голодные, надо им помогатьˮ. Другая ситуация: собака лежит у дороги, и бабушка, ведя за руку ребенка, бросает в собаку кирпич. Хотя собака никого не трогала. Дети впитывают все с детства. Какими дети вырастут, если их с детства такому учат? Это же страшно. Кто из таких детей потом пойдет в церковь? Когда с ними разговариваешь, у многих совершенно никакого понятия о Церкви нет, к сожалению. Я просто привела примеры из жизни».

– В псалме Давида есть такие слова: во грехе родила меня мати моя. Это ответ на этот вопрос. К сожалению, мы рождаемся во грехе. Откуда дети учатся плохим поступкам? От своих же родителей. Часто люди не понимают, почему ребенок рожден во грехе, ведь он же совсем невинный, и почему над ним во время крещения читают такие молитвы…

Так вот, грех передается не потому, что ребенок родился; ребенка воспитывает грешный человек, и он учится у грешного человека, у которого есть свои недостатки. Ребенок рождается не только физически, но сознанием, душою. Человек становится сознательным до трех лет.

Если посмотреть, в какой семье родились святые, то они родились в семье подобных святых людей. Мы знаем родителей преподобного Сергия Радонежского, Серафима Саровского; у Василия Великого династия святых, праведных людей, которые боролись за веру Христову. Поэтому и говорят: с преподобным преподобен будешь, а с развращенным развратишься.

К сожалению, наш мир лежит во зле, и, рождаясь в этом мире, мы наследуем грех, в том числе и грехи родителей. Но Господь нам дал разум. Надеюсь, что ребенок, который видел, что его бабушка так поступала, со временем сможет дать нравственную оценку этому и не будет так поступать. Может быть, он задумается и как-то решит проблему с бездомными собаками. Во многих обществах вопрос бездомных собак решен. Чтобы не было бездомных собак, надо, чтобы их не бросали.

– И чтобы детей не бросали.

– Надо, чтобы люди относились ко всему ответственнее. Это глобальный вопрос христианской ответственности за мир, за окружающую среду, за братьев наших меньших. Это важно, и это надо воспитывать в детях и подростках. Чем больше мы, взрослые, будем обращать на это внимания, чем больше будем говорить о каких-то нравственных недостатках, изъянах нашего общества, тем лучше для наших детей. Возможно, если мы будем хотя бы говорить об этих проблемах, они найдут способ решения.

– И в этом не будет лицемерия, кстати.

– Нельзя игнорировать явные проблемы нашего общества. Например, мы говорим о любви к ближнему. Что значит любовь к ближнему? Просто нищему монету подать? С одной стороны, да. С другой стороны, любовь к ближнему глобальна. Не поступай так, чтобы навредить всему обществу. Не поступай в своей жизни так, чтобы твоим детям не пришлось расхлебывать твои проблемы. Допустим, ты вел какую-то неправедную жизнь, при этом был большим человеком и оставил такие последствия, с которыми трудно потом справиться. Каждый человек, особенно христианин, должен думать, совершая любой поступок, какие последствия будут и в краткосрочной перспективе, и в долгосрочной. Игнорируя какую-либо проблему, мы ее оставляем на потом и можем довести ее до крайности.

Кто такой ближний? Христос говорит о нуждающемся, голодном, человеке с ограниченными возможностями, раздетом, о том, кто находится в темнице. Какие условия созданы в нашем обществе для этих групп населения? Всё ли идеально? Если быть честными, наверное, нет. И надо решать эти проблемы. Инвалид должен спокойно спуститься в метро, спокойно переехать улицу. Это и есть любовь к ближнему, когда у человека, который слабее тебя или ограничен в чем-то, везде есть те же возможности, что и у тебя. И для подростков это очень актуально; они многое воспринимают близко к сердцу.

– Хорошо, что Вы затронули эту тему. Как это ни парадоксально, но сейчас чрезвычайно развито волонтерское движение. Более того, сейчас очень почетно быть волонтером. Волонтеры много делают, помогают. Но при этом они не становятся церковными людьми. Вроде бы человек совершает дела милосердия, но остается в стороне от Церкви. Почему такое происходит? Может быть, волонтер имеет больше шансов стать христианином?

– На самом деле это интуитивная потребность – делать добрые дела. Человек интуитивно знает, что такое хорошо. Это голос Бога внутри человека. Даже человек, который не знает Бога, знает, что такое добро и что нуждающемуся нужно помочь.

Волонтерские движения развиваются, и это хорошо. Через дела милосердия много людей находит путь к Богу. Мы недавно создали волонтерское движение при храме. Пространство добрых дел при храме. Если мы верим в Христа, давайте на уровне прихода поймем, кто нуждается. В первую очередь это, конечно, пенсионеры. Есть инвалиды, слепые. Можно создать на уровне маленького общества такое общество, где помогают друг другу. Например, человека с ограниченными возможностями, будь то бабушка или инвалид, добровольцы могут привезти в храм, что-то сделать.

Благодаря анкетированию, составлению списка данных мы знаем, что кто-то готов помочь автомобилем, кто-то может готовить или ухаживать за престарелым человеком. Это актуально. Например, после ковида оказалось, что многие старые прихожане умерли. Но мы только потом стали узнавать, что их больше нет, потому что был карантин. Кто их отпевал? Кто их похоронил? Особенно это касается одиноких людей, пожилых. Для нас, конечно, это стало нравственным вопросом. Надо знать о своих нуждающихся. Владыка включил наш приход в апробацию программы по работе с пожилым населением, чтобы при храме организовался какой-то досуг, велась какая-то работа.

Волонтерское движение – это хорошо. Это когда человек делает что-то не ради своей выгоды, но из осознания своей ответственности за этот мир. Он понимает, что у него тоже есть какая-то миссия, что он должен что-то делать.

– Кто входит в это волонтерское движение?

– Взрослые прихожане.

– Могут ли эти взрослые прихожане поставить перед собой цель приглашать к работе и подростков?

– Конечно. В чем оказался плюс? Когда мы составили список людей, мы увидели, что кто-то преподаватель, кто-то дизайнер, кто-то умеет вышивать, делать поделки. И сразу в голове появилась идея о каких-то мастер-классах, семинарах, экскурсиях.

– Мастер-классы, экскурсии – это всегда интересно, всегда привлекает подростков. Получается, в вашем храме много подростков по той причине, что вы ищете язык разговора с ними.

– Просто создается атмосфера. Скажу так: мы в начале пути. Вы говорите, что у нас подростков много; на мой взгляд, их немного. По сравнению с тем, сколько их на улице, это мало. Рядом школа, где тысяча детей. Мы понимаем, что нам надо набирать обороты, что-то делать.

– Рядом с храмом стоят новые дома, в этих домах живут молодые семьи, там рождаются дети, которые потом станут подростками. И, слава Богу, рядом есть храм, в который они смогут прийти самостоятельно. Наверное, важно добиться того, чтобы подросток ходил в храм сам, а не так, чтобы его кто-то за ручку приводил. Это было бы самое лучшее.

– Это миссия каждого священника и каждого верующего человека. Будем искать способы, как донести слово Божие до них.

– Я думаю, должны расти не только стены храма, но должно расти служение. Многие ведь пришли в храм через беду, какие-то испытания. У молодых людей пока еще нет таких испытаний, поэтому их нужно увещевать любовью.

– Вы сейчас сказали, что если с человеком что-то случилось, он приходит к Богу из осознания того, что не прав. Но можно же учиться на чужих ошибках. И можно учиться на заповедях Божиих, чтобы не было несчастной любви, например, и в отношениях не сделать много ошибок.

– Отец Серафим, очень рад, что Вы к нам пришли и так хорошо обо всем рассказали. Благословите наших телезрителей.

– Господь всех благословит!

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Таисия Зыкова и Нина Кирсанова