Беседы с батюшкой. Плоды веры

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы отвечает клирик храма во имя святого великомученика Димитрия Солунского в Коломягах протоиерей Александр Рябков. 

– Тема передачи – «Плоды веры». С одной стороны, общая, с другой – столько здесь нюансов, даже каких-то скрытых камней... Потому что плоды веры нами всегда воспринимаются как нечто очень хорошее. И мы не думаем о том, что мы недостойны этих плодов. Мы верующие люди и считаем, что верим правильно, так как мы православные. Может быть, в этом есть уже какая-то провокационность, ведь плоды веры бывают действительно очень разные. Бывает так, что мы даже не готовы к ним?

– Конечно, есть искушение понимать плоды веры как некие материальные блага, которые должны подаваться верующему человеку за его благочестивую жизнь. В этом есть некий искаженный, по сути, фарисейский подход, очень упрощенное и далекое от духовности понимание. Говоря о плодах веры, мы говорим именно о плодах духовной жизни. Вера и духовная жизнь – это в какой-то мере синонимы.

Вспоминая апостола Павла, мы, разумеется, можем произнести его цитату, его гимн духовной жизни о том, что плоды духа: любовь, радость, мир, долготерпение, кротость, воздержание, благость, милосердие. Эти плоды веры, конечно же, далеко отстоят от какой-то корысти, что может ожидать обыватель, приходя в храм, ставя свечу и представляя себе, что, совершив этот акт, он сделал уже Бога своим должником. И Бог должен ему за его приход в храм, за его пожертвование, за его присутствие на богослужении решать его проблемы, помогать ему в карьерном росте, бизнесе, здоровье, в каких-то земных свершениях, в том числе и материальных.

Церковная жизнь нацелена на то, чтобы нас к Богу приблизить. Не Бога сделать нашим должником, а чтобы нас к Богу приблизить. Человек ищет в первую очередь Бога, Царства Небесного. Если же мы понимаем плоды веры как успех и удачу в построении земного царства, здесь, конечно, кроется большая ошибка.

Сегодняшнее рядовое Евангелие, которое читалось за литургией, говорит об искушении богатством. И это слово требует расшифровки. Богатство – это не только материальные блага, которые могут быть искушением, по евангельскому слову. Мы можем быть богаты своим временем и тратить его на праздность, грех, страсти. Можем быть богаты здоровьем, и оно может быть искушением. Мы можем быть настолько увлечены этим богатством, что впадаем в какие-то грехи невоздержанности в яствах, питии, а потом уже начинается блуд, разврат, по слову апостола Павла. Здоровье человеку на первом этапе позволяет вырабатывать в себе навыки греховной жизни, но гибнет душа. Не только тело гибнет, которое со временем истлевает, разрушается, но самое главное – гибнет душа. Душа приобретает те навыки, которые влекут ее в ад, в геенну, а не к Царствию Небесному.

Человек может быть богат также физической силой, и мы знаем, что есть такая пословица: «Сила есть, ума не надо». Это говорит нам о том, что искушение богатством силы может привести человека к каким-то преступлениям, поступкам, которые губят его жизнь, судьбу, перечеркивают его будущее, потому что он был богат физической силой и неправильно ее использовал.

Господь нам дает много всяких плодов даже в физической жизни, не только в духовной. Человек может быть действительно богат талантами, и они могут его привести через искушение к гордыне, самолюбию, самомнению. Он может верить в себя, в свой талант, в свои способности. А мы знаем, что талант на самом деле – это девяносто процентов труда, крови, пота, работы. А когда человек увлекается своей талантливостью, мы знаем, что он начинает верить в себя, а не в Бога, начинает расслабляться. И мы знаем, сколько талантливых людей свою жизнь заканчивают печально из-за своей гордыни, обидчивости, что их талант и способности никто не признал.

Что касается плодов духовной жизни, жизни по вере, то, конечно же, чтобы увидеть эти плоды более выпукло, мы можем идти от обратного: каковы плоды бездуховной жизни? То есть когда человек увлечен поиском не Царствия Небесного, не стяжанием Духа Святого Божьего, по слову преподобного Серафима Саровского, тогда он увлекается стяжанием каких-то материальных, физических благ. Это может быть стяжание образованности, эрудиции, каких-то способностей, тренированности. Но все это делается не во славу Божию, а в свою славу, человек поклоняется себе. Здесь уже момент идолопоклонства присутствует: он поклоняется своим силам, способностям, талантам, самому себе. Рано или поздно человек приобретает одиночество, замыкается в увлеченности собой.

Конечно, когда человек увлечен приобретением каких-то материальных благ, то становится способным идти напролом, по головам, толкать своего друга локтями, соперничать, соревноваться и в этом соревновании переступать через другого человека. Это плоды бездуховной жизни. Теряется милосердие, сострадание, соболезнование, сопереживание, способность переживать и соболезновать человеку. А свое бытие на земле мы оправдываем на Страшном суде тем, что проявляли милосердие. А Господь нам говорит, что если мы хотим быть ближе к Богу, мы должны быть милосердными, как милосерден Отец наш Небесный, исполнять заповеди. Господь нам прямо говорит: «Тот, кто заповеди Мои соблюдает, к тому приду Я с Отцом и обитель в нем сотворю». То есть, если мы хотим, чтобы Святая Троица была внутри нас (а это несет нам мир, любовь, тишину, покой), мы должны соблюдать заповеди, в первую очередь заповедь любви к Богу и ближнему.

– Вопрос телезрительницы из Воронежской области: «Апостол Павел говорил: не надо замуж выходить, не надо жениться, тогда вы будете с Господом, а если вы замужем или женились, то будете думать и болеть о своих близких. У меня вопрос: может ли мирянин получить плод радости от веры? Или у нас веры не хватает? Что это за радость?»

– Апостол Павел не был категоричен в своих словах, и его слова не являются отвержением брака ни в коем случае. Он много говорит и о браке, и о семейной жизни. Даже один из отрывков апостольского чтения читается на таинстве Венчания, когда апостол призывает будущего мужа беречь свою жену как свою плоть. То есть тут нет никакого отторжения брака. Также апостол Павел предупреждает мужа, что жена – это немощнейший сосуд («ваза» по-латыни), то есть хрупкая ваза. И здесь призыв к бережливости, которую должен проявлять супруг к своей жене. Опять же это нам говорит о том, что апостол Павел не отвергал брака. Брак – это школа послушания (как и монастырская), внимания к самому себе, к человеку, вслушивание в слова другого.

По сути, в браке также присутствует целомудрие. Нам кажется, что брак и супружеские отношения отстоят далеко от целомудрия. Почему мы так считаем? Не может быть настоящего христианского брака без целомудрия. Конечно же, брак построен не на удовольствиях, не на получении плотского удовольствия, а на созидании домашней церкви. Об этом тоже нам говорит Священное Писание и апостольские слова. Это тоже напоминание о том, что семья – домашняя церковь.

А сам апостол Павел многократно говорит о том, как нужно родителям воспитывать своих детей, а также о том, что священнослужитель не может быть в полной мере пастырем, если в его личной семье непорядок. Где же здесь отторжение брака? Если уж апостол говорит, что лучшая школа пастырства для священника – его личная семья, его домашняя церковь, то, конечно же, здесь мы понимаем: апостол, наоборот, считал, что брак, семья – лучшая школа христианской жизни. Это выбор человека, который не может понести монашество.

Что касается слов, которые Вы процитировали (что жена или муж стараются угодить друг другу), – это предупреждение, что, конечно, иногда у нас у всех есть человекоугодие. Это есть не только в браке, но может быть и в безбрачной жизни, когда человек ради корыстных целей перед кем-то лебезит и лицемерит. Это опять же плоды бездуховной жизни, когда Бога нет в сердце, когда устремленности к Богу нет и человек становится идолопоклонником. Это могут быть какие-то вещи, удовольствия, состояния, в том числе душевные (этому человек может поклоняться), и, конечно же, люди.

Когда человек не верит в Бога, когда нет веры, что Бог лучше понимает, что человеку сегодня полезно, когда нет доверия к Богу, тогда есть вера в человека, связи, знакомства,  богатство, в князя и сына человеческого. То есть вера в человека: только человек меня может вылечить, только человек может дать мне работу, только человек может помочь мне материально (богатый, начальник или руководитель). И мы ищем этих связей, знакомств и начинаем действительно опутываться ими. Иногда они уже становятся не помогающими, а отнимающими время от молитвы, когда мы должны всем угождать, всем поклоняться, всем успевать проявить свое расположение. Вот о чем говорит апостол Павел, когда действительно мы уже поклоняемся человеку. И это плоды бездуховной жизни.

Каковы еще плоды бездуховной жизни? Когда мы говорим о духовности, мы говорим о том, что есть мир, долготерпение, бескорыстная любовь к человеку, жертвенная любовь. Когда же нет духовной жизни, тогда есть любовь даже не к себе, а к своим страстям, своей гордыне,  своему темному «я». И, конечно же, человек на этом пути губит себя и свою телесную и духовную жизнь.

Если мы считаем, что плоды духовной жизни – это милосердие, то здесь тоже нас большая опасность подстерегает в бездуховности. Конечно, мы теряем способность к милосердию и теряем то, чем мы можем оправдаться на Страшном суде. Мы поем на всенощной: «Научи мя, Господи, оправданием Твоим». Проблема в том, что мы привыкли себя сами оправдывать. Что такое оправдание Божие? Это когда Господь помогает нам добрыми делами, которые мы можем творить, перекрыть наши злые поступки и тем самым оправдать свое бытие на земле.

Также, размышляя о духовной жизни, мы видим: апостол говорит, что это воздержание и кротость. Когда нет духовной жизни, нет веры в Бога, а есть вера в материю, что материя доставляет радость или счастье, тогда человек ищет радости в чем-то плотском. Это может быть еда, вино, наркотические вещества и так далее. Человек ищет успокоения, анестезии, потому что вся его бездуховная жизнь наполнена тоской, печалью, унынием, отчаянием. Он ищет анестезии от всего этого, от последствий бездуховной жизни в материальных удовольствиях, которые призваны отвлечь его или развлечь.

Почему святые всегда относились отрицательно к развлечению, увлеченности какими-то предметами? С одной стороны, многие наши современники не видят ничего плохого в удовольствиях, хотя плоды увлеченности какими-то страстными греховными удовольствиями явно перед ними стоят. Это пьянство, разрушенные семьи, погубленное здоровье, страдающие невинные дети. Хотя первоначально человек считал, что он ничего страшного не делает.

Говоря о кротости, которая тоже есть плод духовной жизни по вере, мы видим: когда нет кротости, смирения, тогда возникает гордыня. Гордыня очень много вреда причиняет человеку. А само по себе смирение, конечно же, порождает мир с Богом, с ближними, с самим собой и правильную меру понимания о самом себе. Человек правильно понимает себя, на что он способен, что может поднять, осилить. Когда нет смирения, всегда человек, к сожалению, эту меру завышает и всегда терпит фиаско и кораблекрушение в своей ложной вере, по слову апостола Павла, – вере в самого себя.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «Вы сами сейчас сказали, что самый главный плод веры – это соблюдение заповедей. А их вообще трудно исполнять. Не является ли сейчас Причастие хорошим прикрытием, чтобы ничего из основного не делать? То есть причастился, отчитался о грехах, и все продолжается так же: пришел – осудил соседа, переругался со всеми. Никаких изменений не происходит, потому что мы главного не делаем, а причастился – Христос во мне, все сделано, все прекрасно».

– Здесь мы уже подходим к самому предмету веры: в вере должен присутствовать страх Божий. И страх Божий, по-моему, – это еще и духовный иммунитет. Должно быть страшно подойти к Причастию, страшно с мыслью о том, что во мне ничего не поменяется. Я причащусь, возвращусь домой, буду осуждать соседа, завидовать ему, и если сегодня какой-то церковный праздник, по традиции накрою стол и буду объедаться... Человек уже заранее себя программирует.

Даже присутствуя за литургией, подходя к Святой Чаше, он понимает, что сегодня он будет пить водку, есть в огромном количестве скоромную пищу, потому что сегодня праздник. И он считает, что по-другому быть и не должно. Действительно, здесь нет никаких плодов веры. Человек себя уже запрограммировал, что никакого воздержания ему не надо. Да, он отстоял службу, причастился, а теперь имеет право расслабиться, потому что накануне  постился.

Так же и с постом. Взять многодневный Великий пост. Он также понимается очень часто людьми как нагуливание аппетита или отдание какого-то долга. При этом, когда ты отдаешь этот религиозный долг Богу, Бог уже твой должник. «Я же постился, теперь, Господи, закрой глаза на меня, я буду объедаться и опиваться, оставлю молитву. Я же сорок дней поста молился, постился, не пил, не курил. А теперь нельзя, что ли? Теперь можно». И духовной жизни нет.

Страх Божий и вера – это духовный иммунитет, когда человек пытается духовно выздороветь. И, выходя из поста, он не ждет, когда пост наконец закончится и он снова сможет курить, пить, есть колбасу в неограниченном количестве, чтобы заболела поджелудочная или печень. Зачем же ты постился? Для чего? Для того, чтобы духовно хоть на полступеньки быть выше своей страстности.

Для чего ты причастился сегодня? Для того, чтобы Господь тебе дал силы, чтобы ты сумел не ссориться, не ругаться, не осуждать, не завидовать хотя бы сейчас, отказаться от каких-то страстных вещей, от праздного времяпрепровождения. Господь тебя причастил для того, чтобы ты мог идти к кому-то, кого давно надо посетить, проявить сопереживание, соболезнование, сострадание. Господь тебе дал силы, чтобы ты сумел мобилизоваться и сделать доброе дело: кому-то дров нарубить (может, пожилой соседке, если это в селе), посетить больного (даже близкого родственника), к которому ты никак не мог собраться, попросить прощения у кого-то, кого обидел. Для этого тебе Господь сегодня дал авансом святые таинства. Это и есть плоды духовной жизни.

Прекрасный вопрос поступил к нам от телезрителя. Где наши плоды духовной жизни, если мы причастились и не хотим использовать те духовные дары, которые получили? Вера превращается в некую партийность, отвлеченную теорию, абстрактную философию или какое-то знание, но не в живое, личное общение с Богом, которое нас духовно поднимает, обновляет, преображает. Здесь формальное присутствие в какой-то формальной организации, которое духовно нас не меняет, не производит в нас никакой перемены.

Это большая проблема. Потому что иногда мы получаем веру по «наследству»: мы, может быть, выросли в верующей семье. При этом все наши действия идут вразрез с постулатами веры. Да, мы говорим о вере, приходим в храм, стоим на службе, но при этом нас полностью поработили корыстолюбие, жадность, зависть, мстительность. И мы, называя себя верующими, может быть, даже считая себя воцерковленными, можем без зазрения совести мстить, завидовать, приобретать что-то неправедным путем, брать чужое, замахиваться на человека и даже на его имущество. И при этом себя считаем вполне верующими людьми, говоря, что по-другому поступить не могли в этих ситуациях. Здесь нужно было отомстить, здесь – не упустить своего, здесь нужно было взять, что плохо лежит, и при этом все хорошо, человек себя считает вполне верующим, вполне церковным.

Вера, конечно, вбирает в себя массу компонентов: это и бескорыстная любовь к Богу, и доверие к Нему, и смирение. Доверие к Богу очень важно. Плоды веры проявляются еще в том, что действительно у человека есть доверие к Богу, когда он не суетится, а знает, что Бог лучше понимает, что ему сегодня полезно. К сожалению, мы видим, что в нас очень мало веры. Мы считаем, прямо горячо чувствуем, что лучше Бога знаем, что нам надо, что полезно и что сегодня необходимо. Именно поэтому мы и обижаемся на Бога: Он не послал нам сегодня того, что мы запланировали. И мы не понимаем того, что Господь нам чего-то не дает, во-первых, потому, что мы к этому не готовы, нам будет это во искушение. Материальное богатство, богатство здоровьем, физической силой, талантами – всего это многим нам Господь не дал и не дает, потому что видит, что это будет во искушение. Человек возгордится и пойдет путем неправедным, в объятия не Сына Божьего, а первого гордеца – Люцифера, сатаны. Потому-то человек и получает от Бога не блага, а иногда и неуспех, неудачу, нездоровье, ведь самая главная цель у Бога – не дать нам материальный комфорт земной жизни, а спасти наши бессмертные души. Господь говорит: блаженны нищие духом. Потому Господь нас и смиряет, чтобы эта нищета, ощущение недостаточности было в нас и чтобы мы искали Бога. Если мы Бога не ищем, если к Нему не стремимся, то мы идем в обратную сторону – к вечной погибели, вечной смерти, к пребыванию с темными силами в вечности. Надо это понять.

Если здесь нас посещают такие горькие плоды бездуховности, как тоска, печаль, уныние, отчаяние, если мы сейчас, на земле, вкушаем эти горькие плоды бездуховной жизни, то мы можем как-то развлечься (хотя это неправильный путь), кто-то что-то употребит, чтобы снять тоску, печаль, уныние, страх. Можем сделать лучше: сейчас прийти на исповедь и покаяться в тех самых грехах, которые нас ввергли в эту тоску и отчаяние, признать их, понять, в чем причина этого адского состояния. Но если мы с этим перейдем в вечность, если не успеем покаяться и исправиться, если не успеем осознать неправильность своего пути, то мы переходим в вечную тоску, вечный страх, вечное отчаяние и уныние. Всё это плоды бездуховной жизни.

А плоды духовной жизни, веры – это радость. Мы не говорим о счастье. В самом слове «счастье» присутствует какая-то частичность, сиюминутность. Этого слова нет в Библии. Там есть слово «радость» – целокупное, объемное понятие. Нам кажется, что плоды религиозной жизни – это успех (карьерный, финансовый, материальный), связанный со счастьем, с физическим здоровьем. Но многие святые не обладали физическим здоровьем и силой. При этом они были не то что счастливы, но радостны, как апостол Павел, имеющий телесный недуг, как Серафим Саровский, имевший не только недуг, но и изъяны, которые нанесли ему люди. При этом он простил этих людей и понимал, что это избиение развивает в нем смирение, осознание его недостаточности и поиск Бога.

Когда человек считает себя достаточным, сильным, смелым, богатым, он не ищет Бога (особенно когда есть богатство материальное). Когда человек считает, что все может купить, даже здоровье, конечно, Бог ему не нужен. И проблема не в том, что ему не нужен Бог, что мы потеряли члена Церкви, а в том, что гибнет душа. Может быть, человек проживет всю жизнь на земле комфортно, считая себя достаточным, живущим в достатке, сильным, славным, почетным, уважаемым. Он приходит к тому, что его переход трагический, печальный. Во-первых, он сразу скорбит о том, что теряет это все. Почему человек начинает бояться смерти? Потому, что он теряет то, что может пощупать, взять в руки, съесть, положить в карман. А переходит он туда, где нет никаких карманов. Вся его жизнь, вся вера связана с материальным, потому такой огромный страх смерти у человека, который жил бездуховной жизнью.

Надо заметить еще такую вещь. Духовность мы можем подменять: люди иногда говорят, что могут быть хорошими и без всякой духовности. Да, и здесь мы приходим к светскому понятию порядочности. Но Господь нас учил именно духовности, а не порядочности. Порядочность – вещь очень партийная, даже сами верующие подменяют понятие духовности в религиозности партийностью, когда мы знаем правила жизни, правила поведения, когда говорить «спаси Господи», а когда «во славу Божию», – и все хорошо, мы свои в этой партии. Это неправильно, это фарисейский подход. Так и есть фарисейство светское, когда люди говорят, что им не нужна никакая религиозность вообще, потому что они сами порядочные люди. Им так сказали коллеги; может быть, им на юбилее говорили восторженные речи, их хвалили за открытия, достижения в работе, и они себя считают порядочными. При этом человек может быть греховным, бездуховным, страстным, живущим в невоздержании, в изменах. Человек считает себя порядочным, потому что он не украл у друга, но взял что-то с работы. Человек может считать себя порядочным, несмотря на то, что работу свою сделал плохо, но получил за это деньги. У него будто есть паспорт на себя: я порядочный. Он себе внушил это и считает, что с этой порядочностью имеет право пройти в Царство Небесное, без всякой духовности и милосердия.

– Настоящие обвинительные слова…

Вопрос телезрительницы: «Почему Бог не открыл Себя явно всем людям? Не показал Свой Промысл в жизни каждого человека, чтобы человек видел, почему то или иное произошло, а не гадал, за что ему это? Я изучала буддизм. То, что там говорится, например, про блуд, гораздо более доходчиво и понятно, чем в православии. В православии говорят: это плохо, потому что так написано, так сказал Христос. Но не объясняются причины. А там это все объясняется. Получается, это вводит людей в заблуждение, и они уходят в другие религиозные практики. Почему тогда Христос не открыл Себя явно, чтобы показать, что христианство правильно? Почему Он оставил такое количество людей, чтобы они уходили в другие практики, которые действительно дают ответы на огромное количество вопросов в отличие от православия?»

– Думаю, что здесь кроется очень большая ошибка. Во-первых, Господь Себя явил. С другой стороны, логичность каких-либо учений – это еще не знак качества и не знак их правильности. Понятность какой-то религиозной практики, ее простота – это не знак качества ее. Мы как раз верим не в учение. Проблема, разница и отличие христианства от других религий в том, что христианство – это не учение, это даже не религия, это именно вера. Вера в слово Божие, в то, что Бог стал Человеком. Вот самое главное. Чтобы с этим Богом Словом соединиться, чтобы достичь Царствия Небесного, чтобы Царствие Небесное, которое пришло в силе, вошло в мою душу, отвергаются и отсекаются те страсти, которые стали моим вторым «я». Поэтому Евангелие и говорит: если рука твоя соблазняет тебя, отсеки ее, чтобы тебе войти в Царствие Небесное, пусть и без руки. Почему Он так говорит? Потому, что грех, который стал моим вторым «я», сросся со мной. Отрывать от себя грех – это иногда то же самое, что отсекать часть своего тела.

Но для чего человек это делает? Чтобы войти в общение с Богом. Не для того, чтобы достичь психологического комфорта, нирваны, которая похожа уже на сон, анабиоз. Христианство не проповедует акедии, то есть безразличия. Оно проповедует апатию, но в правильном понимании – это бесстрастность, слово это используется у нас неправильно. Да, христианство проповедует бесстрастность, но не безразличие, не анабиоз, не духовную и психологическую кому, а Царствие Небесное, пришедшее в силе, радость проповедует. Эту радость дает Сын Божий.

Что касается той явленности, о которой шла речь в вопросе, это не то, что призывает к себе человека. Это насилие. Убедите меня логически, буквально проявите ко мне логическое насилие, чтобы я, как загипнотизированный, пришел в Церковь. Христианство не проповедует такого рабства. «Я называю вас друзьями», – говорит нам Господь. Милости хощу, а не жертвы. Мы должны прийти к этому сами. Но Господь не проявляет никакого насилия над душой – ни психологического, ни логического, ни насилия чудом.

Да, Господь являл чудеса, насыщал голодных, исцелял больных, воскрешал мертвых. Но это ничего не поменяло в людях. Если в сердце нет любви к Сыну Божьему, то никакие чудеса, которые в контексте нашего разговора тоже являются неким насилием, ничего не решают. Да, в какой-то момент, может быть, явилось что-то невероятное, но человек так устроен: какие бы невероятные вещи с ним ни происходили, это рано или поздно притупляется, человек забывает об этом. В том числе и о благах, которые нам посылаются. Наша неблагодарность – еще одно из подтверждений того, что мы легко забываем и чудо, и Промысл Божий, который нам явно был показан, и благодеяния, которые нам даны.

Еще один важный момент. Мы считаем, что благодарность вызывается только тогда, когда явлено какое-то особое благодеяние мне, особенное чудо. При этом мы не благодарим за те чудеса, которые нас окружают постоянно: свет солнца, голубое небо, белый снег, зеленая трава. Таких чудес мы не воспринимаем, они нам неинтересны, хотя благодатное, благостное отношение к жизни – это именно когда мы видим чудо в распустившемся цветке, в растущем ребенке, в родившемся ребенке. Разве это не чудо, что родился ребенок? Мы это не воспринимаем как чудо, хотя ребенок иногда действительно может быть даром и родиться чудесным образом, когда люди не могли иметь детей. Но люди все равно очень быстро присваивают это себе: нет, это мы сами зачали, родили, воспитали. Когда начинается такое присваивание себе, тогда Господь отходит от нас: ах, вы сами, ну хорошо, действуйте сами. А когда Господь нас оставляет, таких верующих в себя, в свои силы, если мы такие самостоятельные, у нас начинаются проблемы. И разве у нас сразу начинается молитва? «Господи, Господи, зачем Ты меня оставил?» Нет. Первым делом начинается ропот. Погодите, только сейчас вы думали, что делаете всё сами: я сам заработал, сам построил, сам выучился, достиг, сумел. Только Господь оставил вас, таких самостоятельных, вы сразу же начинаете роптать: где же Ты, Господи, почему не явился и явно мне не показал Свой Промысл, Свою заботу обо мне?! Он о тебе постоянно заботился, только ты стал очень взрослый, большой, захотел все делать сам, и Он не стал тебе мешать. И тут же возникает не покаяние, что я Бога от себя отогнал, от Него отказался своей бездуховностью, а мысль, что Он наш должник, что Он виноват, не исполняет Своих обязанностей.

– Вопрос телезрительницы: «Очень хочется верить и принести плод, хотя бы с горчичное зерно. Стараешься – ничего не получается. Апостолы и то сомневались, не верили и предали Его. Как Он им дал такую веру? Веру дает Господь? Или человек, как ни будет стараться, ничего не получится?»

– Конечно, Господь дает веру, без всякого сомнения, но Господь не мерою дает, Он дает щедро. Вопрос в том, насколько я способен это принять, насколько я это усваиваю, насколько я потрудился, чтобы это усвоить. У нас была сегодня речь про Святое Причастие. Его часто сравнивают с лекарством. Это самое главное лекарство, необходимое нам. Врач, выписывая лекарство, говорит: оно только тогда подействует, когда вы поменяете свою жизнь, откажетесь от вредных привычек – грехов, измените свой подход к еде, питью, к режиму дня, физической активности, будете больше двигаться. Хотя врачи уже склоняются к выводу, что люди ничего менять в своей жизни не будут, и просто прописывают им лекарства.

Так же и с лекарством духовным, что бы это ни было, в том числе и Святое Причастие. Оно тоже действует только тогда, когда я усваиваю его правильно, правильно принимаю, с благоговением, дерзновением, приготовлением. И веду свою жизнь в соответствии с тем, что я провозгласил. А что я провозгласил? «Не дам Тебе целования как Иуда», говорю я перед Чашей. Приняв Причастие, я не выхожу из храма и не достаю пачку сигарет, хотя это очень часто можно видеть даже у храма. Я не должен после причастия приходить домой и открывать бутылку водки, наливать стакан и говорить: «Сегодня Пасха, грех не выпить». Каких же плодов веры мы ждем, если мы, даже получив дары Святого Духа, возвращаемся к еще худшему состоянию, чем то, что было даже до исповеди, оправдывая себя ложной традицией или правилами жизни, семьи или нашего социума? В этом плане мы кардинально отличаемся от древних христиан, которые безоговорочно меняли свою жизнь. Мы же хотим себя называть христианами, сравниваем свою жизнь, свою церковность с древней церковностью. Но при этом хотим жить как язычники. Вот здесь кроется большая проблема.

Самые страшные плоды бездуховности – плотские грехи. Разврат, пьянство, наркомания, которые начинаются сначала с телесной праздности, лености, нарушения постов, чревоугодия, винопития. А дальше все остальное, что уже было перечислено. Но страдает от бездуховной жизни не только человек, который сам ведет такую жизнь, страдают и невинные люди: престарелые отец и мать, жена или муж. Самое главное, страдают невинные дети, которые видят, во-первых, греховную жизнь своих родителей, взрослых сродников. Они мучаются, они не получают детства. Самый главный фундамент счастливой будущей жизни – это детство. Если детство омрачено бездуховной жизнью взрослых людей, тогда мы еще более повинны: мы выпустили в жизнь инвалида, который тоже будет жить бездуховной жизнью, спасаться от бездуховности вином, чревоугодием или блудом и будет губить еще одно поколение своим примером. А какая же польза от жизни по вере, когда есть дисциплина, мир, тишина! Когда семья – не вертеп разбойников, а домашняя церковь.

Что же такое ощутимый плод духовной жизни? Это семья – домашняя церковь. Плод бездуховной жизни – когда семья превращается в притон, где возрастает новое поколение не счастливых людей, а глубоко несчастных, духовно обездоленных, будущих духовных банкротов, которые породят поколение таких же несчастных людей.

– При этом мы, будучи блудниками, развратниками, пьяницами, можем ощущать себя достойными плодов духа, нам кажется, что мы этого достойны.

– Мы должны к этому стремиться. Любой человек достоин светлой жизни, не просто жизни материально обеспеченной, а человеческой жизни, потому что он есть образ и подобие Божие. Но как материальное благополучие достигается большим трудом (люди многое делают, чтобы достичь богатства), так и духовное богатство достигается тяжелейшим трудом. Пролей кровь и получишь дух – говорили святые отцы. Надо пролить и пот, и кровь в духовной борьбе за самого себя, чтобы достичь достойной духовной жизни и сладких плодов духовности при жизни земной и в жизни вечной.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Елена Кузоро и Маргарита Попова