Беседы с батюшкой. О бывшем схиигумене Сергии (Романове)

На вопросы отвечает игумен Вениамин (Райников).  

(В расшифровке сохранены некоторые особенности устной речи)

– Продолжается Церковный суд над схимонахом Сергием (Романовым) в Екатеринбургской епархии. Правда, отец Сергий, сославшись на недомогание, связанное с его болезнью и неопределенного рода состоянием, не явился на очередное заседание  суда. Однако передо мной лежит его письмо на имя Высокопреосвященнейшего Кирилла, митрополита Екатеринбургского и Верхотурского, в адрес Екатеринбургской епархии. В этом письме он описал свои претензии, озвучил обвинения, в том числе продолжил самую активную проповедническую деятельность в Интернете. Насколько обоснованны его оправдания и претензии, высказанные в адрес правящего архиерея и всей Русской Православной Церкви?

– Суд над схимонахом Сергием закончился. Все заседания, на которые мы его вызывали, были им проигнорированы. Последнее заседание, на котором и по канонам, и по положению о Церковном суде можно выносить решение при отсутствии обвиняемого, вынесло единственно возможное в данном случае решение – констатировать, что схимонах Сергий не подчинился предыдущему решению суда и патриаршему благословению, которое лишило его священного сана. Он не признает это решение и продолжает служить. По сути, это было не совсем продолжение тех судов, это новый вопрос. Он был простой, короткий и однозначный. Надо было просто обозначить факт, что человек не подчинился лишению себя сана и продолжает служить.

Согласно каноническому правилу нельзя наказать за единое дважды, и за одно каноническое преступление нельзя человека просто извергнуть из Церкви и лишить его церковного общения. Поэтому первым шагом было лишение сана, но схимонах оставался на своих позициях. Следующее решение было о том, чтобы заявить: схимонах Сергий остается при своих убеждениях, он служит (для этого не нужно было даже проводить каких-то исследований, он сам выкладывает видеозаписи своих служб). Это был вопрос однозначный. Суд нужен был не для нас, а для него. Это была для него возможность прийти на суд, поговорить, пообщаться и услышать его. Мы его слышим в его заявлениях. Не все нам нравится, половину мы не понимаем, но пытаемся понять, а он нас слушать не хотел даже тогда, когда пришел на суд.

На первом суде диалога с ним не было. Он пришел с бумажкой, прочитал ее и покинул заседание суда. Это уже давало возможность закончить этот суд: по положению, если человек покидает заседание суда и для этого нет уважительной причины, уже тогда можно без него принимать решение. Мы этим не воспользовались, призывали его еще дважды. То есть мы со своей стороны делали все, чтобы дать ему возможность поговорить. Нет никакого повода обвинять Екатеринбургскую епархию в том, что мы с ним не пытались поговорить, не пытались вести диалог. Мы пытались, он не хочет нас слушать. Этот суд был только для него – это была возможность услышать, что мы по этому поводу думаем, и самому ему образумиться. Это были для него три возможности покаяться и остаться в Церкви. Он ими не воспользовался, поэтому последнее заседание приняло единственно возможное решение, и мы действуем не по пристрастию, а по канонам. Каноны однозначны, действие однозначно, других вариантов просто не было. Даже от нашего желания ничего не зависело.

От него появилась первая бумага, которую можно понять. Сменился спичрайтер, и они начали писать что-то, что можно читать, потому что все его предыдущие заявления были просто потоком злословия, навешиванием ярлыков. Непонятно, то ли он просто ругается, то ли действительно так думает. В данном случае есть плюс – эта бумага хотя бы вежливая, там нет откровенной ругани. Ее можно разбирать, там есть какая-то суть. Эта суть неверна, но хотя бы есть возможность вести диалог. Он направил ее с объяснением, что на суд не придет, потому что недомогает. Это очередное лукавство: мы прекрасно видим, что там нет никакого недомогания, особенно связанного с тем, что он якобы недомогает с того времени, когда была озвучена инструкция по противодействию коронавирусной инфекции. Это свод гигиенических правил, которые мы могли бы в Церкви соблюдать, но эта инструкция так его задела, что он, как утверждает, не может приехать в епархию. Тем не менее на тот же суд он приезжал. В вызове есть список вопросов, которые ему задавали (22 вопроса), и там нет ответов на эти вопросы. Один из вопросов был: отрицает ли он, что он туда ездил? Он говорит, что после опубликования этой инструкции он прямо не может двигаться, но это лукавство: он двигается, записывает ролики, служит. А сейчас даже крестный «пробег» у них там был.

– Этот видеоролик называется: «Бегом в Царствие Небесное».

– Просто это не очень похоже на человека, который не может набраться сил, чтобы приехать на суд. Эта ложь для священника непозволительна. Он то ли врет, то ли лукавит, то ли издевается, не совсем понятно. Главное, что это неуважительная причина не явиться на суд. Почему он так делает, нас уже мало интересует, но то, что это неуважительная причина, –очевидно. Все остальное – тоже причина неуважительная. Мы можем погрузиться в толщу всех его тезисов (куда-то мы успеем погрузиться, куда-то нет), но прежде чем это сделать, надо понимать, в чем слабость его позиции, особенно теперь. Надо помнить хронологию всех событий.

Екатеринбургская епархия и правящий архиерей запретили тогдашнему схиигумену Сергию действовать в рамках, в которых он действовал доселе. Например, был запрет на проповедь, на совершение определенных действий (в том числе на изгнание бесов). Он этому не покорился, хотя у архиерея есть на это полное право, он источник всех полномочий для священников Екатеринбургской епархии, если даже говорить просто языком полномочий. На самом деле это благодатная сила, иерархично передаваемая от старшего младшему. Благодать священник получает не непосредственно, а через своего архиерея. Вне общения с архиереем священник не работает, как не работает машина, если в ней нет бензина. Она сама не ездит, ей нужно что-то, что ее заведет. Священник сам в себе не обладает теми силами и полномочиями, чтобы совершать богослужения или таинства, тем более они совершаются только внутри Церкви таким образом. Он не покорился и после, задним числом, начал придумывать почему. К его позиции надо было придумать какое-то оправдание, и вот они появляются – всё новые и новые.

– Все началось с закрытия храмов?

– Не совсем, это было в том числе закрытие храмов. Но было же не так, что храмы закрыли – и отец Сергий вдруг перестал поминать своего правящего архиерея. Это и невозможно было сделать, потому что в Екатеринбургской епархии храмы не были закрыты. Если быть честным, тогдашний схиигумен Сергий на проповеди мог бы сказать (и это можно было бы понять): «Дорогие друзья, в нашей Екатеринбургской епархии, слава Богу, благодарение нашему архиерею и нашим властям, сложилось такое взаимопонимание, что мы смогли найти оптимальную форму: и сохранение здоровья, защиту от коронавируса, и продолжение богослужения». У нас храмы были открыты, особенно в святые пасхальные дни, богослужебно наполненные дни в Екатеринбурге прошли в храмах. Кто хотел, тот в храмы пришел. Уж где-где, но не в Екатеринбурге возмущаться закрытием храмов. Если уж ты возмущаешься, хотя это тоже превышение своих полномочий, если проповедуешь общине, проповедуй именно о нуждах этой общины, а если уж вылез за ее границы, тогда скажи по-честному. Если где-то не получилось, если хочешь обвинить архиереев, что они не договорились с губернаторами, обвини тех архиереев и губернаторов. Но закончилось-то тем, что где-то храмы закрыли, а отложился он от своего правящего архиерея, у которого храмы не были закрыты. Тут логика очень страдала.

Но он быстро начал находить новые оправдания, в том числе от этой инструкции. Но издание инструкции не помешало самому тогдашнему схиигумену Сергию приехать в епархию, получить антиминсы, подписанные архиереем. Это было уже после инструкции. Она не помешала ему написать письмо-опровержение (оно было по другому поводу, была очередная жалоба на него, подозрения на его сектантские настроения уже были). Есть подписанная им бумага, которую он направил архиерею (я ее процитировал в повестке на суд), где он говорит, что поминает и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, и его Высокопреосвященство, а в Интернете много всяких мнений.

То есть на начало года схиигумен Сергий не испытывал никаких угрызений и мук совести  по поводу инструкции. Он ее не соблюдал. Не хочешь соблюдать – не соблюдай, это твоя ответственность. У него не возникло проблем из-за того, что он не стал ее соблюдать, чтобы люди, не знающие обстоятельств, не думали, что мы перегибали отца Сергия через колено и пытались его заставить соблюдать эту инструкцию, а его совесть это не позволяла, и поэтому мы его запретили. Хотя мы настаивали на том, чтобы священники исполняли все санитарные нормы, тем не менее ни один священник (а отец Сергий был не единственным, кто не соблюдал инструкцию, к сожалению) не был отправлен в запрет. Ни у кого не возникло проблем с этим. На них жаловались, епархиальный совет рассматривал жалобы, выносил священникам свои порицания, предупреждали их, что они берут на себя слишком большую ответственность. Если ты такой смелый, тебе кажется, что твоя вера разрешает тебе не исполнять предписания начальства, то ты должен знать: если кто-то умрет от твоей веры, ты будешь убийцей. Мы ограждали их самих от того, чтобы в этом порыве лихачества не лишиться священного сана от того, что они станут невольными убийцами.

Конечно, все это было на уровне разговоров, внушений, но прещений до запрета никто из них не испытал, в том числе отец Сергий. Это не было проблемой. Он ее пытается подтянуть, но на самом деле ни в каких наших текстах, направленных ему, тема коронавируса (и его реакция на нее) вообще не поднималась. Хотя ему хочется об этом поговорить, мы поговорим, но вообще-то это не причина его проблем. Прикрываться коронавирусом просто нечестно, потому что на самом деле никто не заставлял его эту инструкцию соблюдать так, чтобы это грозило ему отлучением от Церкви и лишением сана. Это не то что он герой, выступающий за сохранение старой традиции причащения, из-за чего он лишился сана. Не из-за этого. Конечно, нельзя было этого делать, инструкцию соблюдать необходимо (мы можем поговорить почему), но суть в том, что причина не в этом.

Причина вот в чем. Есть открытое письмо митрополита Кирилла, направленное отцу Сергию, с призывом его покаяться, и там тоже ничего нет про коронавирус. Там есть разбор, почему архиерей не захотел делегировать ему власть дальше проповедовать: потому что его проповеди все меньше походили на проповеди. Он становился все меньше похожим на схимонаха и все больше – на политического деятеля. Когда проповедь накануне Рождества Христова – это же так логично вспомнить что-нибудь про рождающегося Христа, но он не говорит вообще ни слова про это. Можно брать любые проповеди, но митрополит взял эту просто как яркий пример того, как начал происходить процесс ухода отца Сергия от нормальной проповеди – проповеди Христа – в сторону политики. Там было много тем. Большая часть этой проповеди зачем-то была занята рассказом о жизни Сталина. Сталин – это не святой человек, чтобы в течение двадцати минут рассказывать о его жизни и цитировать подложный документ – его завещание. Все это растворяло проповедь, делало ее агитками. Этого не нужно было делать. Архиерей пытался его вернуть в нормальное русло.

Отец Сергий мог говорить и правду, но суть в том, что даже если предположить, что там все правда, – это не твоя правда. Отец Сергий все равно был вторичен во всех этих вопросах. И по поводу коронавируса, и по поводу личности Сталина. Он не историк, у него нет своих исследований, он не работал в архивах. Он может только взять чужую информацию в Интернете и зачитать ее с листка с дикими ошибками. Но это не то, чем живет проповедь. Древние святые могли быть простыми, могли иногда не связать двух слов. Вот он выходил: «Скажи мне слово назидания». – «Братья, давайте плакать!» – и все заплакали. Проповедь не обязана быть наполненной политикой и чужими словами. Она должна быть проповедью. Архиерей пытался вернуть отца Сергия в монашеское устроение. Он туда вернуться не хотел. Его попросили всего лишь на какой-то срок просто побыть в молчании. Другие искали этого молчания, другие преподобные убегали в пустыню, как только вокруг них собиралась толпа поклонников. Они избегали этого, понимая, что это душевно вредно. Они уходили, чтобы не быть в центре внимания.

У тогдашнего отца Сергия все было наоборот. Он искал этого внимания, ему не хватало его внутри монастыря, он начал выходить в Интернет и искать паству вне зоны своей пастырской активности, стал призывать священников других епархий открывать храмы. Они сами разберутся со своими архиереями, открывать им или закрывать. Тебе повезло, что в твоей епархии у твоего архиерея храмы открыты – поблагодари его. Скажи: «Спасибо, владыка, что благодаря Вашей позиции и позиции губернатора вы договорились». А он же не знает, под какими это было сделано договоренностями и условиями. Он не знает, насколько это было трудно или легко, чем архиерей рисковал, когда это делал. Он всего этого не знает. Он мог бы ему помочь, сказать: «Владыка, мы с Вами, мы Вам тоже поможем, в случае чего отстоим, храмы не закроем». Этого ничего нет.

– Добавлю, что я помню эти разговоры. Я общался с разными людьми, и медики, которые на скорой работали, мне говорили: после ваших пасхальных торжеств, после храмов, наполненных людьми, будут всплески вируса; вы не понимаете, что делаете; наоборот, надо все закрыть.

– Мнений было много, относительно коронавируса тоже. Но мы не вирусологи и не эпидемиологи, отец Сергий в том числе. Поэтому говорить уверенно, будет всплеск или не будет, было невозможно. Можно было только наблюдать, ученые сами не знают. Мы слышим достаточно противоречивую информацию. Действительно, есть вопросы. Странный вирус: один им переболел и даже не заметил, а другой заболел и умер. Это совершенно не похоже ни на что другое. Но эти вопросы задаются. Неправда, что отец Сергий единственный на белом свете, который задает эти вопросы. Но пусть их задают люди, которые в этом разбираются.

А в чем должен разбираться схимник? Как ни странно, в послушании. Для него это странно, а вообще-то это то, в чем он должен быть первым. Все остальные частности, в которых он пытается всех нас утопить, можно было бы даже не рассматривать, потому что все это лукавство. То же самое, как если бы муж разводился с женой, с которой у него пять совместных детей, потому что она ему не девственницей досталась. Это может быть причина для развода, если уж так тебе это было нужно, в первые дни, месяцы, но не тогда, когда у вас пятеро детей. Уже смешно вспоминать, что было, когда вы только сходились. Все эти разговоры про то, что когда-то кто-то сказал… Или митрополит сколько-то лет назад поехал в Бари послужить… Там служил и сам отец Сергий в свое время, есть даже видеозаписи. Почему-то он разрешает самому себе служить в католическом храме, но если митрополит там послужил – всё, Церковь рухнула. Но ты в эту Церковь пришел. Если уж что и произошло с началом патриаршества Патриарха Кирилла, так это уменьшение того, что называется экуменическими контактами. При патриархе Алексии их было значительно больше.

Но если смотреть правде в глаза, мы можем задаться вопросом, что такое экуменизм. Этим словом каждый называет что хочет. Давайте определимся, что это за термин. Мы просили его обозначить, что он понимает под этим термином. Это истина, которая рассыпана по всем религиям, и ее надо собирать в какую-то другую религию? Или это значит, что все христианские конфессии одинаково благодатны? Это теория ветвей? Что ты понимаешь под термином «экуменизм»? Если просто встречу в католическом храме или богослужение в католическом храме, так ты же сам там служил. Где тогда комментарий, почему ты там это делал, почему тебе можно, а другим нельзя? Откуда двойные стандарты?

На момент начала года все его обвинения из давних времен. Ни одно из них не коснулось периода, который наступил после того, как отец Сергий сказал, что поминает Патриарха и митрополита Кирилла. Вот если бы в тот момент спросить отца Сергия про все экуменические контакты, прелюбодейную ересь… Она совершенно новая, этого понедельника, до этого он вообще никогда о ней не говорил. Это новая его идея, почему ему не нравится находиться в Церкви. Но ты пришел в ту Церковь и служил в Церкви, где все это было. Если ты сам себя в этом оправдывал, то либо лукавил, либо понимал, что этого нельзя делать, но делал, потому что тебя здесь терпят для каких-то своих интересов... Ты прекрасно понимаешь, что это не подлинная причина, ты просто их подыскиваешь, оправдывая свою позицию.

Доказательством является новая бумага про прелюбодейную ересь. Он никогда ее не проповедовал. Более того, человек, который сейчас его вдохновил на борьбу с этой так называемой прелюбодейной ересью, до этого обличал самого отца Сергия. Первый должен был бы пострадать от обвинений в этом: его обвиняют, что он потворствовал заключению второго брака одной очень знаменитой персоны, депутата Госдумы. На этом примере мы говорим: как это? Церковь поощряет вступление во второй брак? Надо было это проклинать или еще что-то делать, брак нерасторжим. Объяснись тогда, зачем ты там фотографировался и не опровергал СМИ в том, если они считали, что ты в этом как-то поучаствовал. Поучаствовал? Поучаствовал. Не было противоречия тогда? Нет. Что случилось сейчас? Что такое произошло? Произошло то, что к нему приехал Сутормин, и он его сейчас называет духовным чадом. И подписал слова Сутормина, тем самым сделал себе еще хуже. Во-первых, потому, что это обличило его самого как человека беспринципного. В одной ситуации он делает так, в другой иначе.

Вы можете спросить у женщин, большинство которых в Церкви, согласны ли они с интересным толкованием канонов: мол, Василий Великий вроде как разрешил делать так, что жена в принципе не может уйти от мужа ни при каких обстоятельствах. Даже если он тиран, бьет ее и изменяет ей, она все рано не имеет права его бросить. Василий Великий действительно об этом пишет, но не от себя, он говорит, что есть такой закон, а потом отмечает, что не понимает, откуда это взялось. Объяснить это трудно, но такое есть. Пишет он это в IV веке. Он просто констатирует то, как живет общество его времени, и внутренне не понимает, почему так происходит, почему такое странное отношение государственных законов, двойственное, к измене мужа и жены.

Иоанн Златоуст об этом говорит, и Григорий Богослов пишет, что на самом деле прелюбодеяние, с какой стороны его ни соверши, одинаковое. Гражданские законы в меньшей степени наказывали прелюбодействующего мужчину, а в большей – женщину. Конечно, это было несправедливо. Эта несправедливость была исправлена, и правила Шестого Вселенского Собора  о расторжимости брака, о прелюбодейной вине превосходят правила Василия Великого, который говорит об этом как о констатации факта жизни общества. Начинают манипулировать этими вещами для того, чтобы представить: сегодня, в XXI веке, мы должны жить по-другому, не так, как жили веками. Мы плавно перетекли к прелюбодейным ересям.

В чем заключаются его обвинения? В том, что якобы Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял ересь тем, что подписал документ о браке, где есть список бракоразводных причин. Эта новость промелькнула в заголовках СМИ, журналисты могут не разбираться в наших канонах, но мы, внутри Церкви, должны: этот документ не вводил ничего нового. Он всего лишь повторил норму, которая как минимум была подтверждена авторитетом Поместного Собора 1917–1918 годов. Это их решение. Именно этот список был принят Поместным Собором 1917 года. Я напомню, кто там заседал: только канонизированных людей минимум человек сорок шесть. Патриарх Тихон, священномученик Владимир (Богоявленский), митрополит Киевский и Галицкий; cвященномученик Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский; Иларион (Троицкий), Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский; Агафангел (Преображенский), митрополит Ярославский. Это такие величины, которые не глупее Сутормина. Они разбираются в правилах Василия Великого и жизни Церкви значительно лучше семинариста, у которого не получилась семейная жизнь. Он после этого решил учить Церковь. Создал самопальную службу духовной безопасности и зовет в нее архиереев... В том, в чем он обвиняет Церковь, виновен сам. Прелюбодейная ересь – это как раз то, что проповедует Сутормин, а сейчас еще и отец Сергий. (Называю его отцом Сергием по инерции.) Было бы точнее говорить: брат Сергий.

Святейший Патриарх пока еще не утвердил наше решение, оно еще не подписано митрополитом. Все происходит медленно. Это для того, чтобы дать время на покаяние. Отец Сергий тоже туда, как говорят, замазался… Мол, если  семейная жизнь человека не удалась, он имеет право взять наложницу и без венчания с ней сожительствовать, никто не имеет права его за это осудить. Кто осудит – тех лишить сана. В данном случае Сутормин очень настойчиво требует того, чтобы людей, которые этому сопротивляются, лишить сана. (Мы же действуем в рамках канона.) Зачем отец Сергий встрял туда – непонятно. Он подтягивает к себе маргиналов, которые были на периферии. Сейчас, пользуясь славой, он готов озвучивать любые темы, но ни в одной из них не разбирается. Если бы он прочел то, что ему подсунул Сутормин, неужели это бы поддерживал всерьез? Как же он венчал второй брак? По крайней мере, он не протестовал против венчания этого известного второго брака. Как же ты идешь против святых отцов, Поместного Собора 1917 года, который установил патриаршество? Если тебя задела эта тема, защищай тогда чистоту, ведь это не ново. Этому уже сто лет. Церковь и Византия жили этим. Расторгали браки. Нужно быть полной невеждой, чтоб не знать этого.

Он читает политические заявления. Там критика властей. Но ведь это не схимническое дело: «…князю людей твоих да не речеши зла». Есть люди, которые занимаются этим профессионально. Пусть вирусологи занимаются вирусологией, политики – политикой. Пусть каждый занимается своим делом. Ты занимайся тем, в чем должен быть специалистом. А он должен быть специалистом хотя бы в послушании. Этим можно отсечь половину вопросов, ведь все вопросы про экуменизм идут со старых времен, они уже неактуальны. 

У нас возникла ситуация, когда один батюшка (у него была не очень укрепленная совесть) засмущался после голландской встречи папы Римского с Патриархом, после совместно принятой декларации написал прошение остаться за штатом: не смог этого вынести. Но это хотя бы позиция. Он не прав, но хотя бы честен. Он приходил на епархиальный совет, мы беседовали, но не переубедили его. У батюшки нет богословского образования. Ему трудно разбираться в этих вопросах. Спросили, что конкретно ему в этой голландской декларации не понравилось, и выяснилось, что он ее не читал: ознакомился с паникерскими описаниями в Интернете. Его спросили, чем католическая догматика отличается от православной, он не смог назвать ни одного отличия. Конечно, батюшка добрый, но профессионально непригодный. А если придет, допустим, бабушка Клава и спросит: «Батюшка, а чем католики опасны? Я думаю, в какой храм ходить. У меня дети живут за границей. В чем их ересь? «Расскажи мне, пожалуйста, чтобы я точно знала». А он скажет: «Я не знаю».

Ну что ж ты тогда с ними борешься? Разберись в этом. Ты обязан в этом разбираться. Он не стал этого делать: не смог, отложился. А схиигумен Сергий не отложился ни после голландской декларации, ни после того, как митрополит служил в Бари. Это стало проблемой тогда, когда ему запретили заниматься его любимым делом. Вот и все. Все эти вопросы экуменизма можно дальше не рассматривать. Можно не рассматривать и аспекты брака канонически. Это все уход от реальной проблемы.  Проблема не в этом.

– А в чем проблема всего этого?

– Проблема – в причине. Мне причина видится следующим образом. Я не знаю, используют схимонаха Сергия втемную или он понимает, что делает. Но зачем этот проект под названием «Схиигумен Сергий (Романов)» был придуман – очевидно. Мы живем в напряженное время. Есть странные реакции на события в разных странах: все одинаково отреагировали на коронавирус. Есть два исключения, но они сделали лучший выбор. Не надо было рушить экономику. Но мы в этом не разбираемся, поскольку не экономисты. Есть люди, которые в этом разбираются. Вопросы эти существуют. Из-за эпидемии закрывались храмы и исторические заведения. Если это действительно та эпидемия, которую стоит бояться. Но мы видим, что получилось неубедительно. Можно ли на основе чьей-то паники закрывать храмы – вопрос, который, кстати, озвучен Священным Синодом на последнем заседании. Есть обращение к пастве, в котором написано, что эта мера чрезмерная, мы на нее пошли в качестве исключения, но вообще-то настаиваем на том, что свобода и права верующих людей должны соблюдаться даже в чрезвычайных обстоятельствах. Священный Синод об этом пишет и говорит. Мы не уходим от обсуждения этих тем. Мы говорим о том, что второй раз на такое не пойдем.

На волне испуга человечества коронавирусом стали продвигаться информационные технологии глобального учета, контроля. В аптеках не было масок, а Минздрав отчитывался, что есть пять тысяч чипов для вживления. На чипы деньги есть, а на маски – нет. Почему такая диспропорция? Эти вопросы задавались не только отцом Сергием, они задавались всеми. Эти вопросы требуют обсуждения, они поднимались в том числе и Синодом.  Ссылались на принятое постановление Церкви относительно информационных технологий, о том, что все должно быть под контролем общества, в том числе Церкви, чтобы быть уверенным в том, что не будет нарушений прав, и религиозных тоже, от этой цифровизации. Можно было бы с этими вызовами времени сражаться, объединившись с Церковью. Если бы Патриарх был абсолютно уверен в том (это в качестве рассуждения), что найдет полную поддержку везде, что, если надавит, храмы не закроют, все закончится его победой, разве бы он закрыл храмы?

А что делает схиигумен Сергий? Он, наоборот, расшатывает эту вертикаль по чьей-то указке, чтобы Церковь ослабить, чтобы в следующий раз у нас не было возможности консолидировать своих прихожан. Схиигумен Сергий оттягивает на себя пассионарную часть прихожан, готовых умирать, сражаться. Не только фанатиков, но и достаточно искренних людей, которые ему поверили. Он их обманывает, потому что на самом деле для него не так важны те темы, которые он поднимает. Если бы они были важны, он бы поднимал их раньше. Хороша ложка к обеду. Схватился поп за яйца, когда Пасха прошла. Это про отца Сергия. Все уже прошло, а он кричит: «Открывайте храмы!» Они уже полгода открыты. Зачем ему расшатывать Церковь? А для того, чтобы она не была единой, чтобы у нас не было сил сегодня задавать те вопросы, которые мы можем сейчас задавать вместе с Синодом: почему была такая неадекватная реакция на коронавирус, почему не было взаимодействия, почему все выкарабкивались на местном уровне, почему реакция была странной и непоследовательной? Почему коронавирус возник внезапно, а цифровизация была уже подготовлена? Люди должны задавать эти вопросы. Но это должны быть специалисты. И внутри Церкви есть люди, способные вести умный и взвешенный диалог, а не просто скачать текст с Интернета и читать его на камеру с ошибками, но делать это пафосно, крича о том, что я, дескать, борец за правду. Это вранье. Зачем это делается?  Это делается для того, чтобы внутри расколоть Церковь, ослабить ее. Единственный заинтересованный в этом человек – тот, кто хочет, чтобы Церковь не выступила единым фронтом. Эти темы сделать…

– …посмешищем?

– Да… Он как будто узурпировал эти темы, но они не его, он в них не разбирается. Ты можешь молиться за этих людей, за врачей, за болящих. Ты можешь призывать вирусологов быть честными: «Вирусологи, будьте честны! Роспотребнадзор, правительство, будьте честны! Каждый на своем месте будем честны. А мы будем за вас молиться. Мы будем вашей совестью. Если надо оказать послушание, я его проявлю». Что касается обвинений в кощунстве, здесь все ровно наоборот.

– Я зачитаю: «Причастникам воздерживаться от лобзания Чаши после причащения. Использование одноразовых ватных палочек для елеосвящения. Вместо стрючицы – обтирание после каждого причастника лжицы пропитанным спиртом платом, названное  по своей сатанинской природе кощунством и признаком безверия».

– Все ровно наоборот. Относительно целования Чаши: это временная мера, она уйдет. Это вопрос нашей традиционной привычки: целовать Чашу. То, что мы временно не будем ее целовать, не означает, что мы перестали ее почитать. Все остальное – демагогия. Это не значит, что мы навеки запретили целовать Чашу, все священные предметы и решили их не почитать.

Относительно стрючицы вранье, потому что стрючица не является священным предметом, она не освящается. Что такое стрючица? Это сучок, веточка. Есть даже символичное значение: это символ милости, который перекликается с елеем. В Чиновнике это щепка, палочка, на которую намотана ватка. Это, собственно, то, чем сейчас начали помазывать. То, что начали делать кисточки или металлические палочки, – это новизна.

Многое из того, что было предложено инструкцией, на самом деле является возвращением к более архаичным формам богослужения, а не нововведениями.  Люди должны в этом разбираться. Прихожане могут просто верить священноначалию. Поэтому здесь высвечивается проблема недоверия, которая возгревается такими людьми, как схимонах Сергий.

Это похоже на ситуацию, когда вредная соседка рассказывает соседу, что ему изменяет жена. Он собирает вещи жены и говорит ей:

– Я с тобой развожусь.

– Почему?

– Соседка сказала, что ты мне изменяешь.

– Это неправда.

– Какая уже разница? Я верю ей больше, чем тебе.

Значит,  мнение соседки важнее, чем мнение супруги. Все это показывает степень охлаждения любви. Если человек находится в состоянии любви и доверия к своей супруге, он не станет слушать соседку. Он ей скажет: «Все, что ты мне будешь говорить, мне неинтересно, я не хочу это слушать». Если даже где-то закрался червь сомнения, он должен поговорить с супругой и все выяснить исходя из состояния доверия.

Но когда кто-то что-то напел тебе в ухо, а ты заранее принимаешь ложь на священноначалие, это значит, ты потерял единство церковное. Сначала теряется ощущение единства, а потом под это уже формируется доказательная база. Поэтому то, что происходит, показывает силы, которые очень заинтересованы в том, чтобы вбить клин между иерархией и народом, в том числе с помощью лжи. Например, о том, что стрючица – священный предмет. Но разве ты, священник, не знаешь, что это неосвященный предмет? Как раз ватная палочка  и есть стрючица. Кисточка – это не стрючица. Металлическая палочка в классическом варианте – не стрючица, потому что там должна быть щепочка с намотанной ваточкой. И что? Мы будем вдаваться в такие подробности ритуального обряда?

Относительно помазания на всенощном бдении: наши инструкции предлагают не помазывать на бдении, а ограничиваться благословениями. Но это то, что написано в Типиконе. Наше помазание на всенощном субботнем бдении – это нововведение. Это обрядовая сторона, которая сложилась, мы в ней живем, но в случае, например, неких обстоятельств мы возвращаемся к тому, чем жили раньше, ведь на самом деле это действующая норма: Типикон никто не отменял. По сути, что должно происходить на всенощном бдении? Евангелие читается с престола, а не в центре храма. Это тоже имеет символическое значение: священник как ангел, который сидел на отваленном гробовом камне, мироносица возвещает о воскресении Христовом, также престол символизирует этот камень, священник – ангела, который с престола читает эту весть. После этого выносят Евангелие, все подходят и целуют его, в это время поется «Воскресение Христово видевше». Евангелие заносится обратно. Это все написано в Уставе. Если сейчас служить так безопаснее, инструкция рекомендует этот вариант. Кстати, это не древность, потому что любитель уставных точностей митрополит Иоанн (Снычёв) не помазывал на всенощном бдении в субботу. Он стоял на кафедре и всех благословлял. И никакой проблемы не было.

Относительно плата, пропитанного спиртом: они подменяют понятия, якобы Кровь Господня может распространять вирус. Никто не говорит о том, что Кровь Господня распространяет вирус, это невозможно потому, что в евхаристическом вине вируса нет, ему там неоткуда взяться. Мы берем вино, наливаем его в Чашу, совершается Божественная Евхаристия, вино становится Кровью Христовой. Мы причащаемся. Но там нет вируса. Вирус содержится в слюне причастников. Мы вытираем не Кровь, а слюни. Это не одно и то же. Зачем проявлять непослушание? Это очень грешно. И глупо говорить, что протереть лжицу – это кощунствовать. Протереть лжицу – это проявить благоговение. Сейчас тебя благословили это делать, не надо размышлять об этом. Хочешь поразмышлять? Обратись к тем людям, которые умеют размышлять. Если ты умеешь, тогда размышляй, а нет – не надо. Просто прояви доверие к Церкви.

– Не надо вводить в искушение.

– Если хочешь быть специалистом, окончи хотя бы семинарию.  Схиигумен Сергий даже ее не окончил.

– Я надеюсь, мы с Вами встретимся еще и обсудим те вопросы, которые запланировали.

Ведущий Тимофей Обухов

Записали Маргарита Попова и Наталья Сорочайкина