Беседы с батюшкой. Государство и церковь вместе или врозь. Священник Александр Волохань. 1 декабря 2023

– Тема сегодняшней передачи: «Церковь и государство – вместе или врозь?» Норвегия – страна небольшая. Православная Церковь имеет там, может, незначительные позиции. В прошлый раз, когда мы с Вами встречались, Вы рассказывали о приходе, о работе с прихожанами, и это было все очень интересно. Я и сегодня попрошу Вас рассказать о новостях с такой дальней для нас земли, как православная Норвегия. Но сначала я хотел бы задать следующий вопрос. Конечно, было бы очень хорошо, если бы мы были уверены в том, что государство и Церковь живут не порознь, а вместе, а христианство было бы принято обществом целиком. Тогда бы мы всегда жили не в войне, а в мире, и было бы все замечательно. Но, наверное, это не так, раз есть столько распрей, возникает столько проблем. Скажите на примере страны, в которой Вы служите, на Ваш взгляд, христианство укрепляет свои позиции?

– Начну с небольшой ретроспективы. Следующий год для Норвегии будет годом 1000-летия принятия христианства как единственной религии в стране. В 1024 году при участии короля Олафа Харальдссона (или Олафа Святого) в Западной Норвегии был принят закон Олафа, который, конечно, восходил к Священному Писанию, к христианским нормам. Была провозглашена общегосударственная линия, что христианство будет единственной религией в стране. Мы посмотрим, как это будет отмечаться в следующем году. Предполагаются торжества на уровне государства. А главное – какая будет озвучиваться идея? Потому что пройден путь в 1000 лет от этой точки отсчета. Для Норвегии ее можно сопоставить с решениями императора равноапостольного Константина, его Миланского эдикта. Хотя он не говорил о том, что христианство – единственная религия, а, напротив, смягчал гонения и разрешал христианству существовать наравне с другими религиями.

Если осмыслять этот отрезок времени, путь христианской жизни в Норвегии, то можно отметить, что короли Олаф I Трюггвасон и Олаф Харальдссон Святой активно использовали свою государственную власть, чтобы распространять христианство. Тут можно вспомнить изречение святого равноапостольного князя Владимира: «Кто не явится на Днепр, тот не будет другом князю». Подается такая мысль, что правитель принимает для себя закон Божий как высший закон, а об этом Олаф Святой говорил неоднократно. При этом, когда некоторые противились этому принятию, он мотивировал свои властные действия по христианизации тем, что если бы они были только ему недругами и противились ему, он бы мог простить, но если они противятся закону Божиему, то это ему простить трудно.

На современном этапе можно сказать, что последние 10–15 лет в Норвегии в плане отношений Церкви и государства произошло заметное изменение, даже кардинальное. До этого, по сути, король (монарх) являлся главой Церкви. Более того, существовал департамент по делам Церкви, был церковный министр, который имел свою меру компетенции в вопросах регулирования жизни; по крайней мере, евангелическо-лютеранской Церкви Норвегии, а в некоторой степени и других религиозных групп в плане унификации правил поведения в соответствии с законодательством о религиозных организациях.

Произошло такое изменение, что Церковь была отделена от государства. До этого в Норвегии существовало теснейшее единство Церкви и государства, как оно похожим образом до сих пор существует в Великобритании. Король перестал быть главой Церкви. Злые языки даже шутили в таком ключе, что теперь, когда король утратил свои обязанности быть главой Церкви, будет ли он вообще ходить в церковь? Здесь имеется в виду, что тенденция секуляризации, утраты вообще религиозного измерения для жизни многих европейцев, в том числе в Скандинавии, набирает обороты. Поэтому люди размышляют: если не будет такой инициативы, такой поддержки государства в вопросах церковного просвещения и финансирования, то будет ли тогда само по себе  христианство массовым явлением?

К слову сказать, в Норвегии до сих пор, даже после этого отделения Церкви от государства, существует финансирование всех религиозных групп на равных основаниях, можно сказать, прямо в равных суммах. Государство продолжает поддерживать религиозные объединения, организации тем, что субсидирует, финансирует их по числу прихожан. Но это формальная сторона дела. Хочется подчеркнуть тот аспект, что это разделение и упразднение церковного департамента в Норвегии, скорее, благоприятно сказалось на жизни религиозных организаций.

При этом в вероучительную область государство активно не вторгалось. Но существуют некие параметры, и так или иначе мы стараемся соблюдать законы государства до той меры, до того момента, пока они не вступают в противоречие с законом Божьим, с высшей правдой для нас, Божественным откровением, а это мы вообще имеем правилом в Православной Церкви, в том числе в Русской Православной Церкви. В этом отношении мы не видим на данный момент никаких ограничений в нашей деятельности, в нашем благовестии: мы можем совершать крестные ходы, выступать на конференциях. Конечно, есть некоторые тревожные тенденции в плане пропаганды ценностей, которые вступают в прямое противоречие с законом Божиим. В этом смысле, наверное, сложнее ясно доносить христианское евангельское Божие благовестие. В ту меру, в какую возможно, мы стараемся свидетельствовать о Христе.

– В этом случае прихожане Православной Церкви тоже ведь должны каким-то образом разделять христианское мнение по поводу всяческих проблем нового мышления. Или разные конфессии по-разному относятся к ЛГБТ-сообществу и так далее?

– Если говорить о наших прихожанах, то вполне закономерно они должны принимать для себя как норму бытия церковное понимание Божественной правды, Божественного откровения. Мы знаем, что есть различные интерпретации, истолкования Священного Писания, поэтому мы принимаем для себя Предание в целом как еще норму понимания. Ведь Господь неоднократно говорит: «Ты читаешь, а как понимаешь то, ты читаешь?» Неоднократно в Писании мы слышим: «Кто бы меня наставил?» Господь часто говорит: «Слушаете и не слышите, не разумеете». Я надеюсь, что наши прихожане стараются слышать и разуметь так, как учит этому Господь, как учит этому Церковь.

Не секрет, что другие религиозные группы в Норвегии и в других частях мира, я имею в виду христианские, сейчас нередко отступают от основ четко обозначенной христианской библейской этики, укорененной в Священном Писании. В этом смысле слова апостола Павла о последних временах: по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух, – осуществляются и в наше время. Так что здесь это, может, не вавилонское смешение языков, но чем-то это напоминает такое положение дел.

– У меня есть такой вопрос. Если мы говорим о взаимоотношениях Церкви и государства, вместе они или порознь, я понимаю, что иногда получается так, что в чем-то хорошо быть вместе. Но что-то должно быть порознь. Чем диктуется этот выбор?

– Мы помним, что на суде у Пилата Господь говорит: Царство Мое не от мира сего. Мы помним слова из Писания: не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего. Мы помним «Послание к Диогнету», где христиане – странный народ, который может быть на своей земле как на чужбине, а на чужбине – как на своей земле, потому что Царство Небесное – это то, что в начале Божественной литургии возглашается священнослужителем: «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа ныне и присно и во веки веков». Для нас координата, вертикаль задается сразу, вот этот вектор движения восхождения. Вообще есть очень много ключевых событий в Священной истории, когда совершается буквально восхождение: Моисей восходит на Синай, чтобы услышать Бога, быть ближе к Нему, Господь на Фаворе являет Свое Божество апостолам, которых взял с Собой, это пророк Илия, это гора Вознесения, на которой многие были и молились. Я тоже однажды, будучи в паломничестве на Святой Земле, имел возможность участвовать в литургии в монастыре на Елеонской горе.

Но для нас вот этот выбор – вместе или порознь – сложен. Здесь есть разные мнения. Мы знаем, что это осмысляли церковные историки. Мы знаем перекосы той самой симфонии, о которой так много и выразительно говорил император Юстиниан Великий. Некоторые последующие императоры рассуждают о том, что как в теле душа, так Церковь в царстве существует. При этом Юстиниан интересно подчеркивал, что обе эти власти или составляющие имеют единый источник – Бога. Хотя мы же помним тот момент, когда в Первой книге Царств описывается, как израильский народ потребовал себе царя как у других народов, и Господь говорит пророку Самуилу, что они отвергли не его, а отвергли Господа. В тот момент теократия, то есть прямое божественное правление, заменяется на монархию.

Но если смотреть на историю Церкви, мы видим и то благое, что было следствием, когда государство принимало на себя попечение о церковных делах, но и неоднократно вставала дилемма для земного правителя, как все это соотнести, гармонизировать. И принимает ли для себя правитель нормы жизни Божественной? Как это реализовывалось в истории, особенно в переломные моменты, мы помним. Можно вспомнить столетней давности революцию, Поместный Собор 1917–1918 годов, сложное положение патриарха Тихона и его попытку в таком бурлящем столкновении внутри своего же народа озвучить голос Церкви в защиту правды и в то же время продолжать свидетельствовать о высшей Божией правде.

Мудро говорит Господь: не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне (Мф. 10, 28). Мы, христиане, обладаем верой не только в бессмертие души, но и в грядущее воскресение. Христианин должен следовать Божией правде, а не какому-то велению государства, если оно идет вразрез с евангельским благовестием. И христианину легче сделать такой выбор. Хотя если даже великий апостол Петр усомнился на полпути и начал тонуть, а потом трижды отрекся от Христа, то что говорить о нас? Как сказано в послании апостольском, если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? (1 Петр. 4, 18). Но мы уповаем на то, что у нас будет сила духа. Как говорил апостол Павел, все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4, 13).

– До передачи Вы рассказали о том, что посетили вместе со своим приходом несколько святынь в Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговине. Интересно, что подвигает ваших прихожан ехать в такой дальний путь, чтобы помолиться в чужих странах?

– Мы живем в стране далече. Хотя, если брать территориально, к России все же достаточно близко. У нас была сборная группа: прихожане из Финляндии, Швеции, Норвегии, даже из Германии был один православный участник. Это уже не первое паломничество, которое мы проводим, собирая прихожан из разных приходов. Я заметил, что людям важна не столько новизна впечатлений, как можно было бы рассуждать, потому что у нас всегда восприимчивость к чему-то новому. Когда всерьез задумываешься о путях веры, о судьбах других народов, других людей, необязательно ездить по многим монастырям, можно в один приехать и почерпнуть там что-то важное, как из духовной сокровищницы. Люди сами порой выступают с инициативой. В прошлом году, собравшись из разных стран, разных приходов, мы были в паломничестве в Грузии.

Что подвигает? История судеб правителей, монашествующих, святых многострадальной Сербии, Сербской Церкви, где люди порой за веру, как царь Лазарь и многие другие, были готовы отдать жизнь. Это достойный пример. Знаете, мне было особо трепетно стоять перед его ракой с мощами, перед его иконой. Его путь жизни чем-то напоминает путь жизни норвежского короля Олафа Харальдссона. У нас в храме в Стиклестаде есть икона царя Лазаря. Путь жизни монархов был в стоянии за веру и правду ценой своей жизни. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя (Ин. 15, 13).

Для сербов это как бы единое духовное пространство их Церкви, их священной истории, их народа. И для них очень великая радость, что люди из Русской Православной Церкви приехали в пределы Сербской Православной Церкви. Это находило отклик. Мы посещали монастыри, общались с монашествующими. Нас принимали очень тепло, с душой.

– Тем более те места, где вы были, – это места серьезных боевых действий. Когда мы думаем о государстве и Церкви, вместе они или порознь, то эти монастыри тоже рассказывают об этом. И все мы сейчас, как я понимаю, находимся в этом размышлении.

– Господь, воплотившись, претерпевал много страданий, был вознесен на крест, распят. «Се, Агнец Божий, взявший на Себя грехи мира» (см. Ин. 1, 29). Он во всем подобный нам, кроме греха. В этом смысле мы, как Церковь, тоже несем на себе боль, страдание мира. И монастыри, монашествующие – не исключение, они даже в первых рядах, кто скорбит, молится, несет этот общий христианский крест.

Мы прошли этими стезями, путями, дорогами, иногда сложными, иногда обрывистыми. Там вспоминаешь о бренности бытия, и актуализируются слова Господни: «Бодрствуйте, трезвитесь, потому что не знаете, в который час Господь призовет». Это может быть в любой момент, потому важно находиться в бодрствовании духовном и молитве.

Порознь или вместе – вопрос, несомненно, важный, и он был во все времена. Мы состоим из души и тела, и мы – часть общности, единства народного, как и народа Божия (что даже более высокая величина). Рассматривая разные примеры в истории, мы находим и положительные моменты такого сближения, и отрицательные. Если не ошибаюсь, до сих пор в Греции существует тесное взаимодействие между государством и Церковью, заметное администрирование со стороны государства вопросов, связанных с церковной жизнью. Надеюсь, это дает свой добрый плод. Но мы видим, что порой бывают побочные эффекты. В нашей русской истории это тоже имело место.

– В Греции если священник идет по улице или заходит куда-нибудь выпить чашку чая, ему все радуются и воспринимают как дорогого гостя. Это тоже показательно, когда общество воспринимает христианство несколько иначе, чем та или иная государственная власть.

Еще один вопрос. Рождественский пост для русских, проживающих в России, – это одно, потому что у нас Рождество не 25 декабря, а 7 января. В Норвегии Рождество 25 декабря. Как ваши прихожане соблюдают пост и соблюдают ли? Имеет ли пост какие-то определенные оттенки в связи с Рождеством 25 декабря?

– Большинство прихожан соблюдают Рождественский пост, хотя иногда встает сложный момент выбора. Например, есть смешанные семьи, где один из супругов норвежец (норвежка), и для них это сложный момент. К слову сказать, в Норвегии Рождество Христово – семейный праздник, когда собирается вся семья, причем не только родители и дети, но и престарелые родители, из других регионов братья, сестры. Это живой христианский феномен, и мне он очень греет душу. И в такой ситуации бывает сложность с трапезой, праздничным столом.

Я спрашивал мнение других священников, кто служит в зарубежье, как они в таких ситуациях поступают. Рождественский пост, в принципе, мягче многих других, и в этом отношении некоторые из числа духовенства советуют раньше начать пост на 10 дней и с чистой совестью участвовать в трапезе 25 декабря, если собирается большая семья, чтобы другим родственникам не было больно или обидно, что кто-то не вкушает пищу.

Меня очень радует традиция зажигания рождественской звезды в окнах или на стенах домов. Когда проходишь по городу (будь то Тронхейм или другие города Норвегии), рождественские звезды светятся не только на елках, но и на окнах. Они разные: большие, маленькие, картонные или какие-то иные. Рождественская звезда вдруг проникает в дома, в души людей, и ты задумываешься, что это значит, почему началась новая эпоха, новое летоисчисление...

Я иногда в воскресной школе спрашиваю у детей, сколько лет назад родился Христос. Некоторые не успевают сообразить. Тогда я говорю: «Какой сейчас год? Вот вам и подсказка». Рождество Христово – это же точка отсчета, поворотный момент…

Еще ставятся светильники в окнах. На столах обычно поставляется украшенный еловыми ветвями четырехсвечник, и по неделям приближения к Рождеству возжигаются свечи. За неделю – одна свеча; четыре недели – четыре свечи.

Суть в том, что происходит преображение. Вроде бы сумрак, темное время года, а в домах все сияет. Волхвам светила одна указующая звезда, а здесь много звезд. То есть смысловой знак, связанный с Рождеством Христовым, – Вифлеемская звезда – всегда перед глазами.

– Наверное, один из главных принципов, по которому живет община, – любовь и уважение друг к другу. Наверняка Вы знаете всех своих прихожан. У вас, наверное, большая семья. Кого больше: мужчин, женщин? Есть ли дети, пожилые люди? Расскажите о вашем приходе.

– Можно вспомнить слова Господа: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35). Вы очень верно заметили про общину, но это достаточно сложно, потому что так или иначе есть некая обособленность, особенно в больших городах.

Помню, была внутрицерковная дискуссия, говорили, что приход – величина формальная, структурная единица, подразделение, а вот община – это реальное соединение разных людей вместе именно в Господе. Как звучит в литургии Василия Великого, нас же всех от единого Хлеба и Чаши приобщающихся, соедини друг ко другу во единого Духа причастие.

Мы обязательно стараемся проводить трапезы после богослужения, и прихожане соединяются в общении друг с другом. Обязательно и я остаюсь на трапезах, потому что людям это дорого, хотя и друг с другом они общаются. У нас слишком много людей, так что трудно всем быть в единой теме. У нас еще и на нескольких языках происходит общение, потому что есть немало норвежцев и людей других национальностей.

Кстати, у нас обязательное правило: на каждой литургии мы читаем «Отче наш» на разных языках (тех людей, которые представлены в храме). Для славянских народов (а у нас есть сербы, болгары, русские, украинцы, белорусы) читаем на церковнославянском языке; еще читаем на арабском, грузинском, греческом, немецком и английском (у нас есть один прихожанин из Канады). Не чтецы читают, а сами эти люди выходят в центр храма и читают молитву «Отче наш» на своем языке (конечно, они получают благословение). Люди в приходе восприняли это положительно. Поначалу казалось, что звучащая на другом языке молитва мешает, будто что-то инородное. Но на норвежском языке мы обязательно читаем евангельские, апостольские тексты, Символ веры (иногда он звучит и на греческом, чтобы люди больше понимали богословскую терминологию, потому что много терминов взято из греческого языка).

У нас в приходе очень много и мужчин, и женщин. Из числа норвежцев, приходящих к православию, большинство именно мужчин. В основном это люди среднего возраста, бывают студенты. Детей тоже достаточно много. Общая проблема – подростковый возраст.

Помню, был на одном из семинаров нашей Германской епархии, и владыка Марк, митрополит Берлинский и Германский, которому уже более 80 лет, делился своим опытом и подчеркивал мысль, что православие для детей не должно идентифицироваться с чем-то национальным, это должно быть что-то высшего порядка для всех. Апостол Павел говорит: Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4). Господь говорит: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28).

Важно, чтобы ребенок слышал молитвы и прошения и на церковнославянском языке (как основном в приходе Русской Православной Церкви), и на немецком. И для него в этом нет диссонанса; напротив, это продолжение его бытия в большом мире.

Вот мы стараемся это осуществить. Для детей это более органично: быть верующим и произносить молитвы на своем родном норвежском языке.

– Это здорово. Мне напомнило это пасхальную службу, когда мы читаем Евангелие от Иоанна на разных языках. А у вас получается своего рода пасхальная служба каждую литургию, когда вы читаете на разных языках «Отче наш», Символ веры и Евангелие.

Вы сказали, что у вас в приходе разные люди: и белорусы, и украинцы, и русские, и греки, и немцы. Не возникают ли между ними какие-то политические моменты? Например, кто-то говорит: мол, мы не будем молиться с русскими (или еще с кем-нибудь). Есть такое?

– За трапезой политических тем мы стараемся избегать, чтобы не разрушить тот мир, который получаем вследствие причащения. Конечно, если в целом оценить ситуацию, есть люди (но их единицы), которые перестали приходить в приход как раз в связи с несогласием с некой политической линией, но не конкретно прихода, потому что мы, напротив, стараемся эти темы не обострять. В нашем приходе есть немало беженцев из Украины; люди приходят, молятся.

Люди, которые приходят на литургию, знают, что мы молимся о мире всего мира. Во время литургии слово «мир» повторяется многократно. Кстати, когда нас поначалу в чем-то упрекали люди нецерковные (из норвежской среды или другой какой-то), мы им как раз указывали на то, что мы очень много молимся именно о мире.

Еще раз подчеркну, что политических разговоров мы стараемся избегать, потому что сложный состав людей, и важно не воспрепятствовать им в приходе ко спасению.

Кстати, в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» в разделах «Церковь и политика», «Церковь и государство» эта мысль тоже подчеркивается. Священнослужитель должен стараться быть над этими темами, не участвовать в какой-то политической партии или государственном управлении. Хотя мы знаем исключения. Помню, я был в паломничестве на Кипре, там был период, когда архиепископ Кипрский был главой государства. Я был на вершине над монастырем Киккским, где ему возведен громадный памятник. И вокруг, по периметру храма, множество икон, в том числе русских святых.

– Вы посетили Санкт-Петербург, Выборг. Как я понимаю, в свое время епископ Выборгский и Приозерский Игнатий Вас рукополагал. Наверное, для Вас это памятно. Как давно это было?

– Это очень светлые воспоминания. Я был рукоположен во диаконы тогда митрополитом Кириллом (ныне Святейший Патриарх) 26 ноября 2006 года. Уже спустя несколько месяцев, то есть 25 февраля 2007 года, я был возведен в священный сан иерея епископом Вяземским Игнатием, который впоследствии был долгие годы владыкой Выборгским.

– Кстати, владыку Игнатия Владимир Владимирович Путин наградил орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. Так что государство оценило вклад епископа. И это тоже взаимоотношения Церкви и государства.

Как Вы смотрите на развитие отношений Церкви и государства?

– Мне трудно говорить, даром пророческим я не обладаю. Зная разные периоды взаимоотношений Церкви и государства, можно сказать, что главное для нас – сохранять высшую Божественную истину, как об этом свидетельствовали наши патриархи, священномученики, патриарх Гермоген, патриарх Тихон. Главное для Церкви – не утратить своего дара. И в понимании этих отношений подчеркивается самое главное, что Церковь не может изменить своей позиции; это не партия, которая может менять свою программу. Церковь доносит высшую Божию истину.

Ведущий Глеб Ильинский

Записали Таисия Зыкова и Нина Кирсанова