Беседы с батюшкой. Больничное служение. Протоиерей Василий Гелеван 31 января 2023

Сегодня у нас в гостях клирик храма в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в Сокольниках (г. Москва), протоиерей Василий Гелеван.

– Тема сегодняшнего разговора: «Больничное служение». Кто такой больничный священник? Что входит в его обязанности?

– Это обыкновенный священник, который совершает все то же, что и другие батюшки. Исключение здесь только в доступе в медучреждение. Существуют определенные требования со стороны Департамента здравоохранения, особенно во время пандемии. Например, наличие антител к COVID-19 в крови у этого священнослужителя. Регулярно требовалось сдавать тесты. А когда пересекаешь эту красную зону, там все обычное. Может быть, необычным еще был костюм СИЗ. Это требовало подготовки.

Но больничное служение началось не в пандемию, а гораздо раньше. Просто именно пандемия сблизила медицинские сообщества в лице заведующих отделениями и простых врачей со священниками. Раньше они недооценивали присутствие священнослужителей в палате, а здесь стали свидетелями многих чудес, что вызвало уважение и произвело серьезные подвижки в плане доступа священника в медучреждение.

– Вы состоите в Комиссии по больничному служению. Расскажите об этой миссии и как давно она существует.

– В 2020 году у нас появилась необходимость организовать наше больничное служение особым образом. К этой работе подключился колл-центр. Сейчас существует горячая линия, сидят операторы и ежедневно и круглосуточно принимают вызовы. Любой человек может позвонить и пригласить священника к себе или своему родственнику в больницу или домой. Подчеркну, что это одно и то же, как если бы приходские священники окормляли своих духовных чад, с тем только исключением, что в этом случае часто обращаются люди не церковные, далекие от храма, которые просят сделать что-нибудь в последний момент. И такое бывало, но это касалось больше больничных священников, которые трудились на местах. Возьмем, к примеру, НИИ им. Склифосовского. Там есть храм, где много лет это все делается по отношению к пациентам этого НИИ. А сейчас появилась универсальная возможность охватить большую аудиторию. Теперь священники вхожи во все медицинские учреждения, в любую больницу. В любой ГКБ есть свой список священнослужителей, которые имеют пропуск, и стоит только позвонить и сказать фамилию батюшки, он тут же придет.

– Часто ли сами пациенты обращаются за помощью к священникам?

– У самих пациентов есть ограничения. Там нет мобильной связи, нет доступа к городскому телефону, поэтому этим занимаются родственники. Но больной может обратиться к заведующему отделением или к медсестре и выразить свое пожелание. И тогда уже она обращается к соответствующему волонтеру. Слава Богу, это уже налажено. При большинстве больниц сегодня существуют ответственные волонтеры, которые взаимодействуют с РПЦ. Зачастую это ребята верующие, воцерковленные. Они знают, как правильно подготовить человека к исповеди, как помочь подготовиться к принятию Святого Причастия, объясняют, что такое таинство Соборования и для чего оно нужно. Они помогают и священнику, когда он входит на территорию больницы. Элементарно покажут, как пройти по этим бесконечным коридорам. Сотни больниц в одном только городе Москве, и в голове ни у какого священника не поместятся все эти лабиринты. Нужен проводник, который покажет. Замечательно, если волонтер еще принесет с собой и требную корзину. Это обыкновенная корзина, в которую помещаются салфетки, запивка, свечка, рушничок. Волонтер все расстелет, зажжет свечку, во время исповеди отойдет в сторонку… Есть одно ограничение: мы просим, чтобы волонтеры никогда не предлагали таинство: «А хочешь причаститься?» Мы этого не делаем. Если человек хочет, сам попросит. А потом уже приходит священник и идет по маршруту. Что такое маршрут? Это когда ты в больницу едешь не к одному человеку, а сразу к нескольким. Они находятся в разных отделениях, на разных этажах.

Чаще мы получаем вызовы в колл-центр от родственников: супругов или детей. Есть классическая ситуация, когда верующий человек ходит в храм, а его папа с мамой не ходят и слышать про это не хотят, запрещают говорить. Но болезнь расставляет все на свои места. Когда человек немощен, он смиряется. И тогда дочь с полуслова все понимает, что, во всяком случае, папа уже не возражает, а значит, мы уже сможем пообщаться. Это первый шаг, потом следующий шаг, и мы, дай Бог, дойдем с человеком и до глубокой веры. 

Хорошо, если это сознательно верующий человек, хуже, если дочь просто хватается за последнюю соломинку и обращается к священнику: «Сделайте хоть что-нибудь...» Хорошо, если больной в сознании и у него есть возможность исповедоваться, рассказать свою жизнь, попросить прощения: «Господи Милосердный, прости меня, грешного, за такие поступки». Хуже, если этой возможности нет, если человек уже без сознания. Всякое бывает в жизни. Батюшка должен сделать все возможное, что в его силах. Если человек без сознания, есть возможность его соборовать, это не требует общения, но требует доброй воли, чтоб это было добровольно. Мы спрашиваем у родственников: «Подтвердите, что человек верующий, никогда не возражал против этого». Бывало и такое, когда человек открыто говорил: «Не хочу видеть возле себя никакого священника, никакой молитвы». Все, тогда доступ закрыт. Единственное препятствие – это злая воля самого человека. Если она есть, то ничего не поможет, даже благодать не может пройти. Бог не нарушает волю человека. А уж тем более священник не должен этого делать. Если есть техническая возможность, то тогда все хорошо, мы и соборуем, и исповедуем. Если не пробита трахея и нет искусственной вентиляции легких, тогда можно подумать о том, чтобы причастить человека Святых Христовых Таин. Все зависит от ситуации.

– А не пугает ли священник других больных? Люди бывают разные: верующие и неверующие.  Как относятся к священнику, когда он входит в палату? Может быть, они впервые встретились с ним так близко на смертном одре.

– Когда не один, два, а много больных, тогда можно сравнить. Это уже становится интересным. Бывают очень разные реакции пациентов. Для меня самое радостное, когда приходишь к воцерковленному человеку, вы на одной волне, и с полуслова все понятно, а иногда даже и слова не нужны. Иногда просто придешь и скажешь: «Вот Вам подарок». А у него горло пробито, и он только губами говорит: «Спасибо, Господи». И все понятно – наш человек. Ты понимаешь, что он с верою, с благоговением, со страхом Божиим приступает к святому таинству, и так хорошо тогда на душе. А бывает, что человек вообще ничего не понимает, не то что глубины богословия, но и обыкновенных, элементарных вещей. Спрашиваешь: «Что в Чаше?» И начинается: вино или хлеб. И тогда мы договариваемся: «Давай так, я еще вернусь к тебе, а ты пока подумаешь и узнаешь, что в Чаше. Потом я приду, и ты мне расскажешь». А бывает, что кто-то вообще неправильно относится к этому, не понимает, кто такой батюшка, воспринимает его как какого-нибудь кудесника. Бывает, что боятся, физический страх от того, что священники представляются как некие колдуны. Это с советского времени, будто священник – это какой-нибудь языческий колдун, которого лучше не трогать и обойти, как черную кошку. Чего только не бывает в головах, когда нет правильного воспитания...

Главное, чтоб человек не боялся, подпустил к себе. Каждый священник должен быть немного психологом, человечным. Когда все лично воспринимаешь, все совсем по-другому. Для этого у нас в колл-центре есть такая практика: когда формируем заявку, не только спрашиваем фамилию, имя, отчество, возраст и диагноз, но еще и номера телефонов родственников. Они же переживают и пребывают в неведении, так как часто врачи вообще ничего им не говорят. А когда человек не знает, он еще больше боится. И батюшка выступает здесь в качестве связующего звена, который что-то передаст, скажет больному: «Тебе, брат, надо выздороветь, потому что у тебя дочка на сносях, у тебя будет внук. Ты же хочешь увидеть его? Ты должен выбраться отсюда и вернуться домой, чтоб внук увидел тебя, а ты его». И родственникам подскажет что-нибудь: «Не унывайте, не печальтесь, он борец, он сильный. А Вы очень хорошая дочь, Вы все сделали правильно, сделали самое главное: вызвали батюшку. Да, он скончался, но ушел напутствованный святыми таинствами». На каждый случай свои акценты. Но в целом выглядит именно так: лично и оптимистично.

– Вопрос от телезрителя: «Вы сказали, что родственники должны подтвердить, что болящий не был против приобщиться к церковным Божественным Таинам. Но может получиться так, что он был не сторонником этого, противником, но в самый последний момент истинно хочет прийти к Богу?»

– Вы очень справедливо заметили. Невозможно что-то решить про человека без него самого. И для этого нужна личная встреча. Она происходит в больничной палате, когда ты смотришь ему в глаза, когда вы вдвоем, и к священнику там относятся как к посланнику. Все очень лично и откровенно. Бывают случаи как с евангельским разбойником, который покаялся в последний момент. Бывает, что человек прямо перед смертью покрестился. Ты ехал туда, спина в мыле, приехал, успел – он дышит и в сознании, но уже отходит. Ты покрестил его, причастил, сел в машину, едешь домой, и буквально через 10 минут раздается звонок, его дочь говорит, что этот раб Божий отошел. Ты чувствуешь это, перерождение случилось прямо на твоих глазах. Ты представляешь, что когда-нибудь, когда кончится время и пространство, все мы встретимся, ты выйдешь на перроне, а тебя встретят все крещенные тобой люди. И стоит он, Владимир с Коммунарки, я запомнил его имя. Он улыбнется и скажет: «Отец Владимир, спасибо, что успел». А я скажу: «И ты, Владимир, молодец, что позвал».

Это жизнь, и это ее особенный пласт. Наверно, это и есть любовь, когда ты хочешь сделать все для своего родного. Так люди проявляют любовь: зовут батюшку. Я бы только хотел снова и снова сказать: зовите нас пораньше, пока ваши близкие еще дома, еще в сознании, пока есть возможность хотя бы исповедовать, соборовать, причастить их. Зовите их и сами идите в церковь.

– Действительно ли болезнь помогает человеку измениться к лучшему?

– Об этом много слов сказано, книг написано, проповедей произнесено. Это опыт. Только его невозможно передать. Кто не болел, никогда не сможет по-настоящему оценить все блага болезни, как она смиряет гордыню, учит милосердию и живой молитве к Богу, открывает возможности любви. Вокруг родственники, и каждый хочет для больного сделать добро. И не на словах, а именно сделать для него какое-то добро, позаботиться о нем. Сколько людей сейчас заботятся друг о друге? Это любовь. Получается, что зло стало поводом для добра. Ведь очевидно, болезнь – это зло, это противоестественное состояние человека. Мы не должны были болеть. Грех стал причиной болезни и смерти, но вот так зло может послужить добру.

– О чем пациенты просят священника?

– Чаще всего они уже знают, чего хотят. Они хотят, чтоб батюшка помолился об их здоровье. Больные этого желают больше всего на свете. Господь спрашивает евангельского слепого: что хощеши, да сотворю тебе. Слепой говорит: Господи, да прозрю. Каждый хочет исцелиться, получить здоровье, вернуться к нормальной жизни, к своим родным, выйти из больничной палаты и дальше трудиться, радоваться жизни. Все этого хотят. В первую очередь здоровья просят, молитв о здравии. Но параллельно возникает еще очень много прошений. Может, даже человек не озвучивает их, но, выйдя оттуда, он научится радоваться, научится благодарить Бога за то, что имеет. Ведь это так элементарно: нужно было заболеть, слечь с тяжелой болезнью, чтобы переродиться. Ты же знал и так, что Господь мир создал и твое здоровье тоже в руке Божией, что ты как трава. Дыхнет Господь – живешь, заберет дыхание – увял. Ты знал об этом, но просто не прочувствовал это, не верил в это. Ты знал, что надо благодарить Бога за все, надо заботиться о ближнем,  не гордиться, не впадать в грехи. Ты знал об этом. Но надо было сковать твое тело, чтобы тебе грешить не хотелось, а просто лишний раз вдохнуть полной грудью, встать на ноги, пройти пешком, просто посмотреть, как растет твой сын. Взглянуть, остановиться, сказать, какая красивая у тебя жена и не нужен никто другой! Но для этого нужно было обессилеть. Вот такой путь проходим, потому что, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Так и живем.

– Что особенно важно для больничного пастыря?

– Самое важное – научиться любить человека. Будет это – даст Господь и силы, и крепости, и слово разумное, и терпения матушке, чтобы она держала дом, детей, пока батюшка колесит. Попробуй покатайся по Москве от одной больницы к другой. Полтора часа в одну сторону, полтора в другую.

– А отношение к больным, пациентам?

– Опять же любовь. Чтобы лично воспринимали больного. Я, например, читаю, что больной родился в 1951 году, и сразу мысль такая: а ведь мой папа родился в этом году. Или мне позвонили, сказали, что священник умирает, и, конечно, я еду как к самому себе, потому что это мой собрат, и кто знает, может, когда-нибудь и я слягу.

У всех нас полно болезней, и они могут в любой момент выстрелить. Может, и мы тоже сляжем, к нам батюшка придет, и мы тоже успеем причаститься и умрем со Христом.

Один замечательный мой друг сказал: «Ко мне сегодня пришел Христос». Я говорю: «Что ты такое рассказываешь?» – «Ну, Вы же принесли Тело Христово, я причастился». Да, он прав. Вот какая ответственность! От меня нужно только одно – проявить любовь, все остальное Бог сделает.

– А как правильно нам относиться к тяжелой болезни, когда понимаем, что болезнь одолевает и уже нет сил с ней бороться?

– Преподобный Амвросий болел тяжелой болезнью много лет. И ему помогала, например, веселость. Веселость прогоняет уныние и печаль, она помогает человеку радоваться, быть в бодром состоянии. А Господь говорит, что будет судить в том, в чем застанет. Боже упаси застать нас в унынии, печали, ропоте. Лучше в радости, лучше в веселье.

Святой апостол говорит: но паче исполняйтеся духом. А дух – в песнях духовных, в чтении Священного Писания, в молитве. Когда почитаем молитвы – забудем про все свои недуги, увидим себя в истории, увидим, что у нас за спиной такая короткая жизнь, а впереди вечность, бесконечная жизнь нашей души. Увидим себя, осознаем себя, поднимемся над своей болезнью и увидим смысл в ней.

То, о чем мы говорим: милосердие, смирение, отзывчивость, кротость, – это же все познается как добродетели через скованное тело, через какую-то немощь. И тогда мы скажем: слава Богу! А ведь Промысл Божий ведет нас ко спасению через эти немощи. Посмотришь на физически сильного человека, как он бежит по жизни: словно лошадь, копытами бьет и пыль поднимает, – и бестолково все. И куда бежит – не знает, а все бежит. И посмотришь на лицо больного человека, девушка это или юноша, взрослый ли человек, – взгляд ровный, спокойный. Понимаешь, что у него Бог внутри. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Так вот, смотришь на этих двоих и думаешь: а кто из них пойдет в Царство Божие? Очевидно, что этот, в инвалидной коляске, он прямо туда на ней и покатится, туда, к Богу.

– Вопрос от телезрителя: «Отец Максим, Вы как пастырь окормляете пациентов больницы, а я медработник в тюрьме. Да, я хожу в храм, исповедуюсь, причащаюсь. Работаю в темнице, исполняю свой долг. Но я тоже грешница. А Господь говорит, что, не исполнив одну заповедь, мы нарушаем и другие. Какой мой путь ко спасению?  Простит ли мне Господь мои грехи за мое служение?»

– Ваши переживания близки каждому человеку. Но я хочу сказать, что мы не можем сами себя судить. У нас есть Судья, Который будет взвешивать все наши «за» и «против». Наша задача как раз вкладываться в эту копилочку добра, копилочку исполнения Христовых заповедей. Слово, сказанное про нарушение одной заповеди, звучит ведь довольно категорично: ибо тот, кто соблюдает закон в целом, но споткнется пусть даже на чем-то одном, виновен в нарушении закона в целом. Но я так и не нашел подтверждения того, что мы все погибнем.

Вы работаете в темнице – замечательно, это исполнение Евангелия. Мы делаем все, что в наших силах. Мы должны так жить, мы должны в темницы идти, мы должны в больницу идти, должны помогать нуждающимся словно Самому Господу Иисусу Христу. Но мы не должны вменять это себе в заслугу. Мол, пошли в тюрьму – значит, теперь пойдем в рай. Нет, никто этого не говорил. Там, в этой темнице, сквернословят, и одно только это сквернословие может погрузить человека в пучину греха. И в больнице тоже. Там столько ропота бедных людей, что этот ропот может нивелировать все наши заслуги, и терпение, и долгострадание. Мы не должны выстраивать с Богом юридических отношений: что-то сделали и теперь ждем от Бога, что Он в долгу не останется.

Но есть и другая крайность. Мы не должны говорить так, как сейчас сквозит в Вашей речи: что бы ни сделали – погибнем, потому что грешники. Это две крайности, они уравновешиваются верой в Божие милосердие, потому что Господь Долготерпелив и Многомилостив. И вот вернемся к началу: мы не судьи, мы не знаем, чем наша история закончится, но мы во всем полагаемся на Божие милосердие.

Когда идем к Чаше, мы не бьем себя в грудь и не говорим, что мы это заслужили, что у нас неделя прошла замечательно, мы всё вычитали и готовы. Никто не готов. Напротив, складываем руки крестообразно и говорим: «Ты, Христе, пришел грешных спасти, из которых я первый». Вот так и живем. Трудимся, совершаем какие-то духовные движения, но верим, что Господь Милосердный простит и очистит всякие наши согрешения не нашими заслугами, но Своей Кровью.

– А с какими искушениями сталкиваются христиане на одре болезни? Многие унывают, для многих это очень большое искушение, когда кажется, что уже нет сил, они унывают, думая, что уже конец.

– Обида: почему я? Ведь кругом столько злодеев, и так и хочешь сказать: «Премудрость, почему Ты так несправедлива? Почему этот разбойник благоденствует, почему я, который никого не убил, лежу и умираю?» Вот самое первое искушение, которое приходит любому гордому человеку. Стоит только смириться и сказать себе честно: ты не то что лежать, а уже и жить-то недостоин. Столько грехов налепил вокруг себя, что уже давно прогневал Божие долготерпение. Господь дал тебе сейчас что-то, но не из-за того, что Он тебя наказывает (как-то не хочется верить, что Господь такой судья, у Которого палка и Он нас бьет). Наоборот, жизнь показывает, что Господь нас вразумляет. И даже слово «наказание» – это «наказ», какое-то послание Господь дает.

Тебе явно не хватает такой или такой добродетели, а все они в комплексе достигаются через болезнь. Раз – и сердечко прихватило, полежал, времени хватает переосмыслить свою жизнь. Полежал – и совсем другой человек. Но искушения есть. Это ропот и обида.  Искушение ропотом возникает там, где нет понимания этой целесообразности, где нет веры в Промысл Божий. А когда будет вера, тогда человек примет этот промысл о себе и скажет: слава Богу за все!

– А как поддержать тяжелобольного человека, как в этом случае вести себя родственникам, близким людям?

– Помогать делом. Позвать священника – хорошее дело. Принести апельсины – замечательное дело. Нужно обеспечить тыл. Он кормилец, а тут вдруг и супруга, и дети остались без кормильца. Значит, позаботиться о супруге и детях. Деятельная любовь и деятельная забота. Но при этом и слово, конечно, очень важно, чрезвычайно важно доброе слово. А иногда надо просто прийти, подержать за руку и сказать: «Я с тобой!»  А можно и не говорить ничего, просто подержать за руку и спросить, что нужно, чем помочь. Выяснить, какие дела остались недоделанными…

– А что, на Ваш взгляд, самое тяжелое в этом служении больничного священника?

– Я не чувствовал никогда тяжести. Что самое полезное – это я могу рассказать.

Физически это нелегко. Мы говорили сегодня, что бывает неприятие священника, бывает, что больной чего-то не понимает. Едешь к нему через весь город только потому, что дочь его очень попросила. Приезжаешь, а перед тобой сидит человек и не понимает, зачем ты пришел. И ты начинаешь рассказывать, что ты батюшка, что тебя позвали, а он говорит: «Это не я звал». А ты два часа к нему ехал. А он говорит, что он не звал, ему этого не надо. Это, конечно, очень смиряет, и это трудновато. Но все равно, раз я тут, – давай пообщаемся, а там уж как Бог даст.

Святой апостол говорит: мы сеем, а пожинать будут другие. И жизнь показывает, что любая встреча со священником уже полезна. И плод, может, не созреет сразу в этот вечер, но я глубоко убежден, что эта встреча не останется без следа. Просто сама встреча с батюшкой и беседа о главном, даже если человек не причастился, не соборовался, не исповедовался, а хотя бы с тобой побеседовал, принесет свои плоды. Я в этом уверен.

Нет тут ничего тяжелого; наоборот, одна только отрада, одна только радость и пастырский опыт. Даже личный опыт. Хочешь, чтобы человек воцерковился, познал Бога, делаешь все, что в твоих силах. И этот процесс вдохновляет, он дает силы еще и на что-то другое.

– Вопрос от телезрителя Андрея: «Как общаться с онкологическим больным, как быть честным, как внушить ему надежду, с одной стороны, и не тешить себя и его пустыми иллюзиями, с другой? И я, и больной, мой хороший знакомый, ходим в храм, участвуем в таинствах».

– Онкологическое заболевание уникально тем, что это продолжительная болезнь, она не сразу забирает человека, это не внезапная смерть, когда машина переехала или что-то еще произошло. Эта болезнь дает возможность покаяния, дает возможность переосмысления своей жизни. И многие люди именно в этот период воцерковляются. А еще могу свидетельствовать, что если люди умирали, то уже отходили с надеждой, утешенные, они понимали, что земля уже отпускает, а небо призывает. Что временная короткая жизнь заканчивается, а впереди уже вечность и они это больное тело посеют, как семя, только сеется в тление, востает в нетлении; сеется не в честь, востает в славе; сеется в немощи, востает в силе; сеется тело душевное, востает тело духовное. И так далее по Посланию к Коринфянам. И это четко понимают больные люди.

А есть свидетельства, когда человек не выздоравливает, а в процессе болезни еще может жить долго, десятилетиями, но он нашел Бога через болезнь. Может, даже сейчас слушают нас такие люди, мои знакомые. И я благодарю Бога за этих людей, я очень рад, что они через болезнь познали Бога, воцерковились и их жизнь приобрела высокий смысл. А они еще живут, еще нужны близким. Тут остается только порадоваться за них.

Мы как-то зациклились на том, что надо обязательно выздороветь, как будто батюшка – это доктор. Вот у доктора действительно забота о теле, он обязан сделать все, чтобы исцелить человека, помочь ему и химиотерапией, и всякими манипуляциями – это его работа. У батюшки совершенно иная задача. Во-первых, дать силы бороться с этой болезнью, во-вторых, дать смысл, осознание, почему Господь попустил эту болезнь. Наконец, как-то напутствовать человека, если он прямо сейчас уходит к Богу. У батюшки забота о душе, а это совершенно другие акценты. И тут не важно, выздоровеет этот человек завтра или завтра уже к Богу пойдет. Это уже на втором месте. Главное, чтобы он понял, что, почему и для чего.

– А как молиться о даровании ребенка?

Вопрос телезрителя: «Мы не можем зачать второго ребенка. Восемь лет хождения по врачам ничего не дали, одна надежда на чудо».

– Дети, конечно, плод любви. Но бывает, что Господь удерживает чревоношение, не все могут родить, на то есть причины и духовные, и обыкновенные физиологические. Все решается. Духовные проблемы решаются у аналоя с крестом. А физические решаются где-то на кушетке у врача, но все равно выход есть всегда. Жизненные примеры показывают, что много раз люди все же зачинали. И Господь удерживал чресла жены, но потом даровал долгожданного, вымоленного ребенка. И в Священном Писании такие примеры есть. И в истории Церкви такие примеры всегда будут. Люди будут молиться, просить – и Господь в ответ даст ребенка. Надо только верить.

Но бывает, что и не дает. Тут уж нам приходится по-другому на это смотреть. Опять же к разговору о задачах священника. Очень серьезный вопрос деторождения – это только повод к воцерковлению. К тебе приходят и ждут от тебя, что ты совершишь чудо. Но ты же не фокусник, даже не доктор, ты батюшка, священник, и ты знаешь толк в душе. А не каждый доктор знает такие глубины души, как батюшка, который исповедует всю жизнь. Ты видишь, что Господь через болезнь призывает человека к Себе. И тут не важно, выздоровеет он или нет, важно по-человечески вселить в него волю к борьбе с болезнью. Важно по-человечески убрать из души уныние и печаль. Но еще важнее донести до человека обычную мысль, что через болезнь его призывает Господь.

– Сегодня нашему телеканалу исполняется 18 лет. Хотелось бы попросить Вас дать какие-то наставления.

– В Вашем лице, Павел, я приветствую и всю редакцию, руководство, всех корреспондентов, операторов, всех, кто принимает участие в работе телеканала «Союз». Мне очень приятно быть сегодня здесь. Это первый православный телеканал, и я со всем смирением должен признать это как ведущий другого православного телеканала. Снимаю шляпу! И этот канал общероссийский и международный. Мне было приятно смотреть эфиры, когда я жил еще далеко за океаном, тогда еще не было «Спаса», а был «Союз», и за это особая благодарность всем, кто начал эту работу. Я желаю, чтобы эта работа продолжалась, набирала обороты. Я желаю вам, дорогие телезрители, чтобы вы назидались через наши передачи, через «Беседы с батюшкой» и многие другие проекты телеканала «Союз». С днем рождения, «Союз»!

Ведущий Павел Денисик

Записали Анна Вострокнутова и Полина Митрофанова