Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает член Епархиального отдела по делам молодежи, ответственный по работе с молодежью в Домодедовском благочинии Московской епархии, настоятель Никольского храма села Лямцино Домодедовского района протоиерей Александр Трушин. 

– Первый вопрос: «Где грань между унижением и смирением?»

– Хороший вопрос, очень широкого диапазона. Мы сейчас постараемся сузиться до церковной жизни. Итак, смирение и унижение. Опираемся на то, о чем говорят святые отцы. Поэтому понимаем, что смирение в первую очередь должно быть перед Богом, второе – перед людьми ради Бога. Даже фамилия Смирнов идет от понятия «смирение» в лучшем понимании этого слова. Итак, человек смиряется сам. Или ему помогает его духовник: не смиряет его, как написано в древних книгах, а именно помогает ему учиться смиряться, не допускать, чтобы гордыня, как змея, поднималась и начинала шипеть. Прежде всего смирение проявляется в этом.

Если кто-то по непониманию своему пытается сказать, что смирение – это тогда, когда на поле боя наш солдат не должен воевать против врага, – это неправильное понимание (я как-то слышал такое сравнение). Наоборот, наш солдат смиряется перед Богом в том, что он вышел на поле боя, может быть, помимо своего желания, преодолевая страх. Но он смиряется перед Богом, потому что его долг – защищать Отечество и близких людей. Унижение – это насильственное действие над человеком. И если сам человек допускает унижение в своем поведении, то это уже будет называться либо лицемерием, либо лицеприятием и так далее, когда мы говорим, что человек унижается перед другими людьми. Иногда встречаешь таких людей, которые напоминают шакала Табаки из известного мультфильма «Маугли», который крутился вокруг лап тигра, заискивая перед ним. Бывает такое. Это уже не смирение, конечно; мы видим ярко выраженное унижение.

А вот смирение – это пресечь свои личные вольности, свою праздность. Человек смиряется перед Богом, если он добросовестно постится. Мог бы есть обильно, но сократил количество своей еды, мог бы позволить себе праздное времяпрепровождение, но говорит: «В Церкви установлен пост, и я смиряюсь перед Богом, перед Церковью, не пойду ни в театр, ни в кино. После окончания поста позволю себе такое времяпрепровождение». Это смирение.

Надо очень хорошо понять, что смирение и унижение – совершенно разные вещи. Надо уметь смирять свой внутренний мир, но ради Бога. Потому что очень важно чаще себе задавать вопрос, чем я послужил Богу. Оказывается, отцы говорят, что одним из оправдательных моментов перед Богом будет момент, когда мы с вами смиряем свою похоть (от понятия «по хотению своему поступаю»). Если мы смиряем эти поступки по своему хотению перед Богом, понуждаем своего внутреннего человека вести себя достойно перед Богом, это и есть смирение. А смирение может быть независимо от должности, социальной лестницы, доходов. Если кто-то считает, что бедный человек смиряется, а богатый нет, – это неправда. Многие, независимо от их дохода, занимающие большие руководящие посты, бывают смиренными людьми.

Несколько лет назад я был в гостях у одного архиерея в хорошем гостином зале, а потом мы с ним разговорились, и он сказал: «Батюшка, пойдемте у меня в келейке спокойно посидим, пусть люди отдыхают, а мы с Вами поговорим». Мы выходим из этого гостиного зала, проходим маленьким коридорчиком, и я вижу совершенно монашескую келью. Это уложенные доски с солдатским одеялом, с тоненьким матрасиком, маленькая тумбочка. Оказалось, это личная спальня архиерея. Я был потрясен.

Вот человек со смиренным внутренним миром. Когда он приходит к себе в келью, он отказывается от всей внешней роскоши, рассчитанной на гостей, и становится обычным монахом. И многие даже не знают, что его внутренние покои такое из себя представляют. Многим кажется, что раз приемная роскошная, значит, наверное, спальня у него какая-нибудь особенная. Итак, смирение – это ради Бога работа над своей душой, над своим внутренним человеком.

– Вопрос телезрительницы: «Можно ли в понедельник есть рыбу? А второй вопрос такой. Я утром пью таблетки натощак, потом иду кушать на кухню. Могу ли я потом съесть просфору и выпить святой воды?»

– Во-первых, пить святую воду и есть просфоры натощак – это добрая традиция наших прихожан. Святую воду можно пить в течение всего дня. Потребление просфоры несколько похоже на причастие, когда мы запиваем ее святой водой. Это нам напоминает причастие, но, в принципе, употреблять это можно в течение всего дня. Нет таких строгих запретов, которые мешали бы нам потреблять святую воду и просфору.

Когда священник проводит великое освящение воды, о воде говорится даже в молитве, что недостойно поступают те, кто ради еды отказывается от потребления святой воды. Это совершенно неразумно. Но из личного опыта могу сказать: я был в поездках в разных монастырях, и особенно в тяжелые жаркие летние дни пьешь много воды и никак жажду не утолишь, а именно святой водой жажда утоляется. И во многих монастырях монахи на протяжении всего дня без конца подходят и пьют именно святую воду. Ни после завтрака, ни после обеда им ничто не мешает попить святой водички.

Повторю, что это благочестивая традиция для того, чтобы мы уважительно относились к тем святыням, которые нам Церковь предоставляет. Потому что жалко, когда просфоры зеленеют или засыхают. Вспоминаешь труд наших просфорниц, которые порой ночами напролет перед службой в поте лица лепят эти просфоры, пекут их, а люди закидывают их в мешочки и приводят в негодный вид, забыв про них. Итак, с просфорой и святой водой мы решили: их можно употреблять на протяжении всего дня.

Теперь насчет понедельника. Сейчас Рождественский пост, и мы стараемся соблюдать  понедельник, среду и пятницу как особо строгие. Почему понедельник прибавился? Мы знаем, почему в среду и пятницу постится православный народ. Понедельник – день Сил бесплотных. И в монашеской традиции понедельник тоже постный день ради ангелов, потому что монахи есть лик ангельский. Итак, они постятся ради Сил бесплотных, которым уподобляют и свою земную жизнь.

Эта традиция потихоньку перешла и в мир. Многое, чем мы пользуемся, перешло из монашества, в том числе и традиция сделать понедельник днем строгого поста. А так хочется сказать: поститесь по силам. Если Вы поститесь так, что с ног валитесь, лучше позвольте себе рыбку в понедельник. Зато у вас будет возможность вычитать лишнюю кафизму или две и помолиться за своих близких и за нас, грешных. Это будет важнее, чем наблюдать, съел я рыбку или не съел, держался в понедельник или не держался.

И второе: не надо некоторые монастырские вещи перетягивать на жизнь мирян. Нигде об этом не сказано. Конечно, многие миряне, особенно новоначальные, стараются выхватить из книг, написанных для монашества, какие-то строгие правила для себя, но зачастую люди не справляются с ними или все равно их умаляют (от слова «малый»), делают всё менее строгим, уменьшают и уменьшают. Поэтому очень прошу: поститесь по силам.

– Такой вопрос: «Нужно ли пытаться соблюдать пост и ходить в храм, если нет устойчивого намерения отказываться от греховных привычек и страстей?»

– Нужно. Потому что намерение отказаться от греховных страстей приходит по мере духовного возрастания человека. И если бы мы честно взялись отказываться от всех наших греховных привычек и страстей, то, наверное, храмы уже наполнились бы святыми людьми…

Есть еще и искушения мира, искушения плоти, с которыми мы справиться не можем. Но стремиться к этому надо. Поэтому в храм ходим, слушаем чтение Евангелия, проповедь священников, приступаем к таинству Исповеди. Это особенно нам помогает избавляться от наших страстей, грехов, исправлять нашего внутреннего человека.

И, надеюсь, благодать Божия, даже помимо нашего желания, все равно нас покрывает. Конечно, хорошо, если мы сознательно ее впитываем. То есть хорошо, когда наш душевный сосуд открыт для чистой, свежей воды, которую Господь незримо изливает, наполняет нашу душу этой благодатью. Но даже если этот сосуд худой и треснутый и мы теряем, может быть, большую ее часть, где мы еще получим такую благодать, как не в храме? Конечно, во время общего служения, во время совместной молитвы эта благодать и наполняет нас с вами.

Поэтому ходим в храм, исповедуемся, причащаемся Христовых Таин, и это нам помогает, во-первых, видеть наши грехи. Ведь мы очень многого не видим за собой, очень многое для нас с вами является повседневным, привычным, а на самом деле больно ранит окружающих. Не только нас самих травмирует, наш дух и нашу душу, но и ранит окружающих. А вот пребывание в храме помогает нам видеть то, чем мы наносим боль нашему ближнему. То есть любое братское собрание, содружество помогает человеку исправлять ту кривизну, которой он наполнен.

А мы страдаем очень много, и особенно церковная публика. Порой мы наполнены гордыней и страдаем от нее больше, чем от чего-либо другого. Вспомним евангельские слова, когда Господь обращается к Петру с вопросом: «Любишь ли ты Меня?» И Петр сначала говорит: «Люблю Тебя, Господи!» – «Паси агнцев Моих». Потом опять: «Любишь ли ты Меня, Симоне Ионин?» И уже Петр больше заволновался: а любит ли он… И все-таки говорит: «Люблю, Господи!» – «Паси овец Моих». И третий раз спрашивает Господь: «Любишь ли ты Меня?» И вот тут Петр понимает: «А люблю ли я по-настоящему своего Бога?»

Если каждого из нас спросить, может быть, даже и не все с первого раза скажут, что они на самом деле любят Бога. Потому что мы приходим в храм порой за своим. То есть: «Дай мне, Господи, здоровье, счастье, удачу мне и моим близким». А попробуй человеку сказать: «Приходи в храм, но лично тебе ничего доброго не обещаем», будет столько же людей ходить в храм или скажут: «Раз вы ничего не даете, я к вам не пойду»? Вот тут наша любовь и проявляется, а заодно проявляются и наши настоящие характерные черты.

Мы, люди церковные, на самом деле все очень страдаем гордыней. Мы очень любим внешне потупить глазки, а вот, не дай Бог, кого-то лично в плечико задели... Профессор Осипов, пожалуй, во всех своих лекциях об этом вспоминает, что тут может проявиться церковный сатанизм, когда люди и грубостью могут ответить, и обругать только за то, что ты просишь их подвинуться, отойти с какого-то места. Такое порой услышишь!

Эти вещи и надо увидеть в себе; и не других под себя равнять, чтобы они встали так, как мне удобно, а чтобы я смог встать так, как положено, чтобы другим было рядом со мной хорошо. Я очень хорошо помню случай в Серпуховском монастыре (это много лет назад было, тогда монастырь работал еще как приходской храм). Одна верная прихожанка была очень подвижная, она во время службы тоже покоя не знала и все время передвигалась по храму. То к одному подсвечнику идет, ставит свечи (она была свой человек, постоянная прихожанка храма), то в другом месте иконы протирает, то еще что-то.

И вот приближается пост, и она, как все добросовестные христианки, подошла к настоятелю (а тогда это был архимандрит Иосиф, будущий владыка) и сказала: «Батюшка, на пост благословите мне какое-нибудь тяжелое правило». И он ей отвечает: «Ну что ж, благословлю тебе тяжелое правило: как пришла в храм на службу, встань в этом углу у иконы и до конца службы не выходи». – «Нет, батюшка, это понятно, что я буду стоять у иконы, а какое мне правило: поклоны или читать?» – «Не надо ничего читать, никаких поклонов бить не надо, всю службу стоять возле этой иконы и не отходить. Хорошо?» – «Хорошо». Она на третий день пришла к отцу Иосифу и сказала: «Батюшка, освободите меня от такого послушания, не могу стоять, не двигаясь». Вот вам человек церковный, который не смог даже такое легкое послушание перенести.

У нас многие внутренние вещи выплывают, и порой люди, относящиеся к нам по любви, делают вид, что их не замечают. Это не потому, что мы хорошие христиане, а потому, что вокруг нас хорошие христиане. Они просто с любовью к нам относятся. А нам кажется, что это мы такие хорошие. Церковная жизнь, пребывание в храме помогают нам исправлять эти вещи, с которыми мы должны справляться: наши страсти, греховные наклонности.

Может быть, чаще, особенно в период поста, просить у своего священника не какие-то  строгие правила – сидеть на черных сухарях и воде, а попросить дать такое послушание: вошел в храм, благословляешься встать у входа и до конца службы никуда не передвигаешься, только если нужно исповедоваться и причаститься. Вот это было бы очень полезно, тут из человека все сразу и выпирает. Как это так? У него было такое удобное место впереди, а его поставили в конце храма.

Я вспоминаю еще один случай, когда к священнику подошла одна прихожанка (одинокая женщина в возрасте, она была большая любительница путешествовать по монастырям, другим приходам, вообще считала своим долгом каждый престольный праздник быть в том храме или монастыре, где празднуется престол) – и он ее благословляет на время поста никуда не выезжать и каждую службу быть только в храме. «Ты приходишь, мы тебе рады, но никуда больше не ездишь и не ходишь». Она насупилась, наклонилась, сказала: «Благословите». А когда пост закончился, подходит и говорит: «Батюшка, я выполнила Ваше послушание, а теперь ухожу из вашего храма и больше никогда к вам не приду». То есть она дотерпела до конца поста, выполнила послушание, но ей настолько это не понравилось, что она буквально решила уйти от того настоятеля, с которым была дружна много лет. Видите, опять вылезла горделивая черта характера, она ее в себе не замечала, но и расстаться с ней не захотела.

Ходить ли в храм, если мы не собираемся расставаться с дурными привычками? Ходить, миленькие, ходить. Нравилось нам или не нравилось, а в школу мы ходили. Благодаря ей научились писать, считать, читать. Многие стали умными и добрыми людьми. И вообще хорошее, полезное получили. Поэтому мы, наверное, так болезненно сейчас переживаем дистанционное обучение, когда наши дети не могут быть в школе, сидят по домам.

Итак, нравилась нам школа или не нравилась, она дала нам много хорошего. Точно так же мы идем и в духовную школу – храм. Да, с чем-то я никак не расстанусь, чего-то не вижу, но иду в дом Божий и прошу: «Господи, помоги мне это увидеть, справиться!»

– Вопрос телезрительницы: «Бывает, что икона в храме повешена очень высоко. Хочется к ней приложиться, но не достать губами. Я видела, что делают в этом случае другие, и сама стала так делать: прикладывать ладонь к губам, а потом к иконе – и опять к губам. Но мне сказали: “Так делать нельзя, потому что оскверняешь икону, дотрагиваясь до нее рукой”. У меня такого и в мыслях не было».

– Повседневный житейский вопрос. Могу рассказать вам такую историю. Это произошло много лет назад. Я тогда был новоначальным священником. Мне разрешили сослужить на вечерней службе в Оптиной пустыни: читать акафист вместе с монашеской братией. Потом я зашел в алтарь.

Ныне покойный замечательный отец Илиодор вынес мощевик и сказал: «Батюшки, нам только что привезли мощевик с большим количеством мощей. Не хотите ли приложиться?» Там было несколько священников. Конечно, мы (человек десять или двенадцать) по очереди начали прикладываться к мощевику. Он прошел у всех нас по рукам. Приложились – и вернули отцу Илиодору.

Архидиакон ему говорит: «А теперь ты, отец Илиодор». Он посмотрел на нас: «Куда же я своим свиным рылом к святым полезу?» Ясное дело, мы все покраснели, потому что даже и не задумывались о таких вещах. Это был его хороший, смиряющий нас юмор.

Но какая разница: губами я прикладываюсь к иконе, лбом или рукой? Мы можем осквернить икону только своей греховностью, а не тем, что с почтением к ней приложились. Если совсем не дотянуться до иконы, то сделайте просто поясной поклон. Поверьте, вы получите ничуть не меньше благодати, чем если дотянулись бы рукой. Это будет доброе, хорошее ваше действо, которое нисколько не смутит окружающих и доставит вам духовную радость и утешение.

Очень радует, если в храме много цветов. Люди приносят в храм цветы, когда у них какой-либо личный праздник. Например, на крестины тратят деньги не только на кафе и множество игрушек для младенца. Говорят, что у ребенка первое впечатление о церкви должно быть как о рае. Поэтому люди покупают цветы и ставят их под иконы. Идут крестины, а вокруг все заставлено цветами.

То же самое хотел сказать об отпевании. Когда человека провожают в последний путь (особенно если знали его как хорошего человека и надеются, что Господь примет его в райские кущи), хочется, чтобы не гроб и мерзлую могилу заваливали цветами, а ставили их под иконы как жертву. Тогда наши храмы были бы постоянно украшены цветами. Это был бы действительно райский сад. Было бы хорошо, если бы у нас потихоньку появлялась такая культура.

А то люди как к этому относятся? Принесли цветы на крестины, вручили их маме с папой, и они унесли их из храма. Не очень понятно. Могли бы цветы и дома подарить. Зачем их нести в храм? Какой смысл?

– А как же быть в нынешней ситуации? Сейчас не принято что-то трогать руками, необходимо их обрабатывать…

– Мы надеемся, что эпидемия пройдет.

– Все равно ты пришел с улицы, дотрагиваешься руками... Как-то нехорошо.

– Нехорошо с точки зрения санитарного врача. Я согласен. Но русский человек тем и отличается: нам нужно приложиться, потрогать. Хорошо, что сейчас хоть ничего не откусывают, как раньше практиковалось.

Читая И.С. Шмелева, узнаешь, что пытались откусить от каких-то святынь (например, от креста) кусочек и за щекой унести домой. Говорят, такое было даже в Иерусалиме. При входе в Кувуклию стоит камень, которым был привален вход. Сейчас это совсем небольшой кубик. Греки, которые все время служат возле Гроба Господня, говорят, что люди неоднократно пытались откусить от этого (уже небольшого размера) камня кусочек, чтобы унести с собой.

Многим (особенно православным христианам) свойственно унести какую-то частичку святыни либо хотя бы приложиться, прижаться к ней. Это добрая традиция. Она необязательна. Если кто-то не прикладывается, а совершает поясной поклон, этого, наверное, достаточно. Те, кто не боится заразиться, продолжают прикладываться, хотя мы предупреждаем людей об опасности, говорим, что сейчас просто совершаем поклоны.

Все без конца протирается, дезинфицируется воздух, но все равно остаются люди, которые говорят: «Батюшка, я исповедовался и не могу не приложиться к кресту и Евангелию». Ну, не можешь, брат, тогда ты уже берешь ответственность на себя. Пожалуйста, прикладывайся.

– Надеемся, все будет хорошо.

Вопрос: «Что делать, если нахлынуло чувство пустоты и бессмысленности церковной жизни?»

– Хороший вопрос. Я думаю, это состояние переживают очень многие. Особенно люди мыслящие, осознанно идущие за Христом. Мы встречаем строки о состоянии богооставленности у Силуана Афонского. Это не то что Бог тебя оставил. Идет испытание человека, насколько он верен. Наверное, беззвучно задается вопрос: Симон Ионин! любишь ли ты Меня?

Вдруг нам кажется: «Все, что я делаю, бесполезно. Все, что вокруг меня происходит, – театр. Вообще зачем мне это нужно?» Через это человек проходит, что не мешает ему держаться за край ризы Божией. Кровоточивая держалась и думала: «Если Он не вылечит, то мне уже ничего не поможет».

Вот и нам во время состояния богооставленности надо держаться за край ризы Господней: продолжать молиться, понуждать себя работать Богу. Митрополит Антоний Сурожский предлагает в таких случаях начать служить немощным людям. Найдите того, кому хуже, чем вам, и начните ему помогать своей любовью быть с Богом не на словах, а на деле.

Нужно начать что-то делать: заставить тело служить Богу. Необходимо служить не только постом, но и добрыми делами. Апостол Иаков напоминает: «Человек, ты говоришь о своей вере. Теперь покажи ее своими делами».

Быстрее всего разочарование покидает нас тогда, когда мы начинаем помогать немощным: больным, старикам... Недавно мне встретился рассказ: одна женщина говорила, что много лет назад люди заселялись в новый дом, в который въехала и она. Все соседи перезнакомились. Прошло лет сорок. Выросли дети, один из которых стал предпринимателем довольно высокого уровня.

Раз в полгода он приезжает из дальних мест, обходит весь подъезд (во всех квартирах сейчас живут бабушки и дедушки – те люди, при которых он вырос) с одним вопросом: «Старички, говорите, что вам надо?» Составляет список, кому нужно сделать ремонт, кому – сходить в магазин. После он со своими помощниками несколько дней посвящает тому, чтобы сделать все из этого списка, независимо от того, есть у стариков внуки или нет. Люди его любят, уважают и ждут.

Человек, не заявляющий, что он христианин, просто делает добрые дела. Не исключено, что понуждает себя к этому. Кто сказал, что у него широкая душа? «Сейчас пойду – и буду делать добро целому подъезду!» Наверное, он все-таки понуждает себя: тратит деньги, силы, задействует других людей. Давайте понуждать себя, особенно в моменты уныния, состояния мнимой богооставленности, делать добрые дела.

– Как это сделать сейчас? Милостыню творить трудно: разное финансовое положение. Есть какие-то практические способы?

– Стоит только оглянуться вокруг – и увидишь, кто нуждается в помощи. Даже необязательно ехать в детдома. Например, недалеко от моего храма есть детдом. Мы тоже начали делать добрые дела с того, что покупали детям игрушки. А заведующая сказала: «Батюшка, не представляете, сколько нам дарят игрушек и вещей! Нас завалили! Мы сами поделимся с кем-нибудь». Дети перестают ценить игрушки, подарки.

Оказалось, что нужна другая форма помощи. Она говорит: «Лучше придите – и просто поговорите с ними, расскажите что-нибудь». Мы перестали носить подарки. Стали приходить, беседовать с детьми, рассказывать им о праздниках. Учительница нашей воскресной школы взяла на себя эту тяжелую функцию. Дети испытывали огромную благодарность. Повторяю: стоит только начать, оглянуться вокруг – и, поверьте мне, Господь приведет к тем людям, которые нуждаются в помощи.

– Спасибо Вам большое за беседу. Было очень интересно, познавательно.

– Спасибо вам, что пригласили. Спаси всех Господь! С наступающими праздниками!

Ведущий Сергей Платонов

Записали Елена Кузоро и Светлана Волкова