Беседы с батюшкой. Священник Владислав Береговой

В гостях священник Владислав Береговой.

– Сейчас время поста. Уже три недели прошло, скоро  Крестопоклонная неделя, и мы всё ближе к событиям Святой Пасхи. А перед этим будет Страстная неделя. Допустимы ли в это время юмор, шутки? Можно ли смотреть юмористические программы, рассказывать друг другу смешные анекдоты? Или мы должны быть сосредоточены внутри себя и не позволять себе ничего веселого?

– Все зависит от человека, обстоятельств, времени... Если лектор в университете в течение 45 минут не скажет хотя бы три шутки, аудитории будет тяжело его слушать. Это закон ораторского искусства: каждые 15 минут нужна легкая шутка для разрядки обстановки.  

На Страстной седмице шутить не стоит. С амвона шутить тоже неуместно. Ниже пояса шутить христианину не надо как в пост, так и вне поста. Но бывают шутки филологические – игра слов. Бывает ситуативный юмор, когда ты не собирался шутить и настроение у тебя упадническое, но обстоятельства жизни сложились так, что просто смешно от той ситуации, которая случилась. Но это когда действительно парадоксальная, гротескная ситуация, а не как в мультике «Том и Джерри» – смешно, когда другому больно.

– Мне всегда было жалко этого бедного кота.

– Юмор должен разряжать обстановку, он не должен быть обидным. Когда смешно только тебе, а другим не смешно – это не юмор… С другой стороны, это может быть назидательно. Назидательный юмор, в том числе в религиозной среде, всегда нужен и уместен.

Говорят, Господь не смеялся. Да, Господь не хохотал от чужих шуток. Но те идиомы, которые Он использовал, аллегории и притчи, в которых Он упоминал те или иные современные Ему события, рассматривались Его современниками именно как тонкий юмор. Не издевательский, а легкий, свойственный обстоятельствам.

– Свойственный темпераменту, характеру человека.

– Как говорил один писатель: «Разве не может быть чувства юмора у Того, Кто создал жирафа и утконоса?»

– Вопрос от телезрителя: «Какая самая лучшая помощь, которую мы можем оказать нашим усопшим родственникам, которые были некрещеными? И тем, которые были крещены, но не были воцерковлены? Как за них молиться правильно? Как им помогать?»

– Начнем с основы. Мы с нашими усопшими родными – дедушками, бабушками и прабабушками – продолжаем оставаться одной большой семьей, одним целым. Мы как альпинисты, связанные одной веревкой: если один падает, спотыкается, то остальные его тяжесть берут на себя. Соответственно, лучшее средство для облегчения  загробной жизни наших родных – это собственная добродетельная и праведная жизнь.

Ваши дедушки и бабушки, крещеные или некрещеные, жившие во Христе или вне Христа, вплоть до Адама и Евы, должны быть бабушками и дедушками, прабабушками и прадедушками праведника. Если вы будете святы, то они освятятся вашей святостью. Как и все те люди, которые были в родословной Спасителя с очень странной иногда жизнью (и я бы даже сказал: совсем недобродетельной жизнью), но они тем не менее вошли в Священное Писание. Они освятились святостью своего потомка по отцовской линии Иосифа.

Самое главное – жить праведно. Вы причащаетесь чаще, если ваши крещеные и некрещеные родственники не причащались, вы творите милостыню, творите дела любви. Что есть Царство Божие? Это Царство любви, куда попадают те, кто всю свою жизнь положил за друзей своих. Положил не так, чтобы просто на гранату кинулся и всех спас. Это, конечно, замечательно, но предполагается, что христианин ежедневно маленькими шажочками идет к спасению – не такими громкими подвигами, которые могут в нашей жизни и не произойти, а ежедневными и небольшими духовными упражнениями.

Что мы делаем? Мы творим дела любви. Господь говорит в известной притче о Страшном суде, что будет нас судить за наличие или отсутствие социальной активности: это накормить голодного, напоить жаждущего, приютить странника, посетить человека в больнице или тюрьме. Если вам кажется, что эта сумма добрых дел отсутствовала в жизни ваших родных, то наверстывайте это!

И молитва – это проявление нашей любви к родным, это милостыня, это как раз та социальная активность, к которой я только что призывал. Ты творишь милостыню в честь и память твоих родных, проявляешь дело любви, кормишь голодных – это все материализуется и трансформируется в ту благодать, в которой будут пребывать твои родные. Вот такой простой совет. Что за крещеных, что за некрещеных, что за иноверцев, что за людей, умерших в покаянии или вне его, – за всех требуются дела любви именно от вас. Вы их дети, внуки, правнуки – это самое главное.

– В продолжение нашего изначального разговора: почему часто о наших православных братьях и сестрах говорят, что они угрюмые, невеселые, замкнутые? И даже мои знакомые, друзья говорят: «Ну, у вас тут скучно». Почему сформировалось такое мнение?

– А куда они приходят? Они приходят на богослужение, когда человек старается отложить всякое земное попечение. Он свой ум и сердце воспаряет горе (ввысь). Он как бы смотрит на тебя, но не на тебя – он весь в молитве, весь в сосредоточении, он разговаривает с Богом. Он пытается сконцентрироваться на этих словах, которые плохо слышно, вникнуть в смысл тех слов, которые не всегда понимает.

– Они приводят в пример другие христианские конфессии, где поют, развлекаются.

– Мы тоже танцуем, тоже поем, тоже пирожки едим после богослужения. Мы с детьми, подростками, друг с другом играем в настольные игры. Для взрослых и подростков есть кинолектории – для одних одни фильмы, для других – другие. У нас постоянно бывают концерты. То же самое и в воскресной школе. После литургии у нас намного интереснее, чем в каких-то протестантских конфессиях. Но на литургии – это совсем другое. Там мы молимся, у нас идет разговор с Богом. Если в это время зайдешь в храм, то увидишь, что все стоят с серьезными лицами, потому что люди сосредоточены.

Зайди в любую университетскую аудиторию на лекцию какого-то замечательного преподавателя, который приезжает раз в месяц. Там все будут сидеть тише воды, ниже травы, у всех будут сосредоточенные лица, все будут стараться впитывать все то, что им сейчас дает этот замечательный лектор. Тоже можно сказать: «Как уныло в вашем университете!» Бывают угрюмые люди в принципе по жизни; и в любой конфессии. Просто человек такой...

– В вечерних молитвах есть такие слова: «без ума смеяхся».

– Заметьте: значит, и с умом смеяться можно!  Интеллектуальный юмор всегда классный, замечательный. Сколько хорошего юмора у наших писателей – Чехова, Гоголя.  Это же просто блеск! «Мертвые души» – какая сатира замечательная… Я уж молчу про Ираклия  Андроникова или Михаила Зощенко... Наша классическая русская литература преисполнена юмора.

Меня спрашивают: «А как научиться шутить так же, как Вы? Иметь такое же чувство юмора, как у Вас?» Читайте русскую классическую литературу, и не только – Чарльз Диккенс хоть и не русский, но тоже воспитывает хороший вкус к слову.

– Даже в некоторых патериках есть шутки.

– Да. Классическая ситуация, когда один зануда сделал старцу замечание, что тот шутит со своими монахами, послушниками. Ответ: «Возьми лук! Натяни!» – «Нормально?» – «Еще натяни! И еще». – «Уже не могу, лук порвется!»

Так и здесь: если не разрядить обстановку уместной шуткой, то человек сломается. Без юмора человеку тяжело. Сейчас тревожность повисла у всех в домах, в семьях, особенно если в Интернет часто заглядывать. Если смотреть телеканал «Союз», то будешь светиться, а если читать новостную ленту, то будешь мрачный ходить.

Нужна разрядка. Меня тоже иногда кто-то попрекает: «Что вы, батюшка, в такие непростые времена шуточки говорите, посты выкладываете, над которыми можно посмеяться? Уместен ли сейчас такой смех?» А другие, которых большинство, пишут: «Спасибо, батюшка. Жить уже не хочется, тяжело на душе, страшно. Открыла соцсеть, посмотрела Вашу ленту, улыбнулась…» Боишься завтрашнего дня, который может принести что-то плохое. А может, и не принесет? Но начинаешь все драматизировать, видя только плохое. Юмор уместен, хоть и пост. Но опять же если юмор тонкий, хороший…  Это надо уметь различать.

– Недаром говорит апостол: «Всегда радуйтесь». Радость тоже должна быть с умом.

– Я был в одном кафедральном соборе, там на одной стене написано: Всегда радуйтесь. А на другой: Непрестанно молитесь. За все благодарите. Если подходишь только к правой стене, спиной к иконостасу, видишь: Непрестанно молитесь. За все благодарите. Но где же радость? А батюшка мне говорит: «Может, фраза там начинается, не здесь?» Точно.  Когда большое расстояние между этими фразами, то кажется, что какой-то очень мрачный человек решил одну фразу изъять…

– А можно ли смотреть фильмы с юмором?

– А найди сейчас нормальный фильм с хорошим юмором! У меня сын «Операцию “Ы”» смотрит уже 45 раз, наверное. Спрашивает, есть ли еще что-нибудь в таком же духе. Вспоминается «Жизнь прекрасна» Роберто Бениньи, но только первая часть. Фильм крайне драматичный. Попробуй вспомнить хороший фильм с хорошим юмором, без пошлостей, который можно дать посмотреть ребенку... Советский кинематограф припоминается, но даже в советском кинематографе не так уж много хороших фильмов с юмором.

Хорошее кино нужно всегда, ведь это, по сути, театр, который пришел к тебе домой. Театр преображает человека – театральные постановки обязательны для любого ребенка.

В школе, в которой нет театра, можно ставить вопрос о компетенции директора. Как это у вас нет театра? А как вы детей учите? Участие в театральных постановках очень важно для становления личности. Когда мы говорим о профессиональном театре, там свои проблемы. Но для ребенка искусство очень важно. Его формирует то, что он смотрит с экрана. И очень важно давать детям хорошую комедию.

– Вопрос от телезрителя: «В Евангелии в высказываниях Христа часто встречается ирония, особенно в притчах. Но нигде нет юмора, шуток – ни у Христа, ни у апостолов. Почему?»

– Библия – общее, а Ветхий и Новый Заветы – частное. В Новом Завете есть еще Евангелие, Деяния – это тоже частное. Так вот, ирония – это часть большого юмора. Юмор – это общее, а ирония – частное. Сарказм, допустим, тоже насмешливая ирония, но его не будет в словах Спасителя.

Можно прожить без чувства юмора, но общественностью это воспринимается как недостаток, болезнь. Христос был совершенным. У Него не могло не быть чувства юмора. Он не смеялся над пошлыми анекдотами и не рассказывал их. Но, будучи на свадьбе, Он не сидел с унылым видом. Он разделял радость…

– Как и все люди.

Очень часто в кинематографе мы видим сцены, связанные с литургической жизнью: иногда священник выступает в каком-то комическом образе. А иногда  даже показывают элементы богослужения. Как нам к этому относиться?

– Современные режиссеры все-таки консультируются с Церковью, и уже нет таких смешных ляпов в облачении, в словах или даже в изображении богослужений. Сейчас с этим проще. Но иронизирующих или насмешливых современных фильмов я как-то и припомнить не могу – только из советского прошлого.

Сейчас только хорошее припоминается. Кощунства в кинематографе быть не должно. Насмешек тоже быть не должно. Если и есть, то мы этого запретить не можем – здесь полная свобода, всё на совести автора.

– Вопрос от телезрителя: «Как правильно ответить мусульманину, почему мы не принимаем ислам?»

– Не хотим.

– Видимо, идет спор. Нас часто упрекают в том, что мы изображаем Бога и так далее.

– Мусульманину не надо заниматься прозелитизмом и приводить к своей вере тех, кто уже верит в Христа. Или в Будду. Или в кого угодно. И христианину не надо мусульманина переводить в свою веру. Если идет разговор верующего человека с атеистом, то пожалуйста – общайтесь! А зачем это: «Твой бог неправильный, наш правильный. Сюда не ходи, туда ходи»?

И начинают закидывать православных какими-то популярными цитатами, которые вроде бы должны доказывать, что христианство религия несостоятельная. В этом плане «слышали звон, да не знают, где он». Такой разговор всегда бессмысленный. Если вам пытаются навязать свою веру, просто тихонечко уйдите – по-хорошему, по любви: «Я на эту тему говорить не хочу, я христианин – и точка. Ты меня не переубедишь, и я тебя не смогу переубедить. Пошли чайку попьем лучше».

– Можно ли молиться в храме по четкам во время богослужения, если это помогает сосредоточиться?

– Конечно, можно. Благословение брать необязательно, но не помешало бы, чтобы священник просто оценил твой духовный уровень, чтобы понял, зачем это тебе надо. Это как с освящением икон и креста: икона сама по себе свята, и крест освящает нас, а не мы его. Когда человек приносит крест на освящение, то мы сначала смотрим – католический он или нет, правильное там распятие или неправильное, каноническое ли изображение иконы.

Мы молимся о том, чтобы человек, молящийся перед этой иконой, носящий этот крест, был освящен этим крестом и Спасителем, изображенным на этой иконе, и дела рук человеческих благословил. Речь идет в первую очередь об идентификации иконы и креста как канонических, а не о придании с помощью святой воды кресту той святости, которой у него нет. Есть!

– Вопрос от телезрителя: «В настоящее время отбываю наказание в исправительном учреждении. Только там пришел к Богу. Простит ли Бог мои тяжкие грехи? Как вымолить у Бога прощение?»

– Бог простит сразу, как только попросишь прощения – в этом уникальность нашего Бога. Его не надо просить об этом триста раз. Разбойник был немногословен на кресте и первым вошел в рай. Почему мы против смертной казни? Чтобы у человека оставалось время для покаяния, для осознания своего поступка как греховного.

Огромное количество людей, когда их спрашивают, за что они сидят, отвечают: «Ни за что! Просто не повезло». Получается, плохо, когда украли у тебя, и хорошо, когда украл ты. А должно быть осмысление, понимание своего поступка как неправедного и потом раскаяние в нем. Это происходит у многих. Если это есть, то дальше Господь смотрит на человеческое сердце – насколько оно сокрушенно. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Бог гордым противится, смиренным дает благодать.

Соответственно, следующим пунктом будет решимость направить свою жизнь на противоположные этому злодеянию добродетели. Отнял жизнь – теперь дари жизнь, сохрани жизнь, отдай жизнь за другого. Украл? Верни! Приумножь и верни. Можно создать фонд, чтобы помогать людям, оказавшимся в сложных жизненных обстоятельствах…

Покаяние должно быть деятельным, если Бог даст тебе время на реализацию этих намерений. Но Господь и намерения целует. Это тоже важно. Если ты так и умрешь в тюрьме, желая исполнить все, что только придумал, и Господь увидит, что это намерение сильное и ты реально его реализуешь, то оно воспримется Им как уже совершенный поступок. Как с разбойником.

– Насколько я знаю, можно и пригласить священника. Есть же такая возможность?

– Само собой, все надо обговорить со священником, который приходит в это пенитенциарное заведение.

– А если не приходит?

– Можно и письмо написать священнику.

– А в такой переписке исповедь возможна?

– В принципе, возможна. Иоанн (Крестьянкин) переписывался в том числе в таком же духе и как-то принимал исповедь. Мне кажется, если ты, находясь в тюрьме, хочешь исповедоваться, священник придет обязательно. Насколько я помню, сейчас нет исправительных учреждений, в которые нельзя было бы пригласить священника. Храмы, часовни есть практически в каждой тюрьме.

При каждой епархии есть отделы по работе с заключенными, по тюремному служению. Всегда есть список того, что им необходимо. Это и будет посещение «находящихся в темнице», пусть не личное, но с помощью средств. Есть еще у кого-то послушание отвечать на письма заключенных.

– Послушание для кого? Простые люди отвечают?

– Да. Батюшка благословляет это какой-то прихожанке. Пишут много, и нужно понять, что, собственно, человек хочет. Надо понять, что просят. Если это духовная помощь, то – «дальше, батюшка, Вы сами читайте».

– Вопрос от телезрителя: «Есть ли испытания у неверующих людей?»

– Есть государства безрелигиозные. Китай: там конфуцианство большей частью, это философия. Разве у них проблем нет? Очень много проблем. А у атеистов проблем нет? У всех есть проблемы. Мы же – земляне, не марсиане. Скорби – это необходимость человеческой жизни в принципе. Просто со Христом, с Богом преодолевать их в триста раз проще. Ты хотя бы видишь в этом какой-то смысл. А без Бога в этом смысла не видишь. А когда нет смысла, тяжело страдать бессмысленно. Это ужасно. Претерпевать боль ради какой-то высокой цели – это благородно, достойно, это даже облегчает боль. А просто так – это ужасно, это какой-то трешевый фильм ужасов.

– Но есть люди, которым нравится это состояние: жалеть себя, переживать вновь и вновь различные свои тяжелые жизненные эпизоды.

– Есть такие. Это к психиатру. Лечиться надо.

– Но ведь это определенный грех, это гордыня? Как это еще называется?

– Гордыня везде. В саможалении, главное, не закапываться. Плакать нужно, выплакаться надо. Но когда уже проходят два-три года, а ты до сих пор в этой проблеме, то тебя надо конкретно лечить. Тебе психолог нужен, священник, таинства церковные, лекарства какие-нибудь.

Не надо изначально зацикливаться на себе. Христианин с первых дней своего воцерковления учится не ставить свое «я» в центр всего мироздания. Это лучшее лекарство от панических атак, тревог, неврозов. Ты психологически будешь стойким, если не будешь ставить себя в центр всего. А когда ты в центре, всё вокруг тебя. На этом построена, между прочим, гуманистическая психология. Она не столько лечит, сколько калечит. Медитация на этом же построена. «Батюшка, почему медитировать нельзя? Что Вы такой зашоренный?!»

– А почему нельзя?

– Ты возведешь собственное «я» в ранг божественный.

– Говорят, это успокаивает.

– Успокаивает, потому что уходишь от проблемы. Мужики как уходят от проблемы? Выпил – и проблема ушла. Но прошел период опьянения, а проблема никуда не делась.

– Еще и голова болит.

– И не только голова. С медитацией то же самое. Выходишь из нее, а проблемы никуда не делись, накапливаются и накапливаются… А потом уже начинаются духовные проблемы. Сначала просто релаксация, расслабление, а потом уже серьезная проблема. И там уже духи злобы поднебесной. Там уже начинается серьезная и сложная мистика. Оттуда выйти уже сложнее…

– Последний вопрос про Instagram. Тяжело будет без него?

– Организация, запрещенная в Российской Федерации. И всё. У нас есть исконно русские соцсети. Придумают через 10 лет еще что-нибудь – там будем.

– Но это не самое главное.

– Да. Если не будет воли Господа на что-то, то сколько ни возись – всуе трудишася зиждущий. На Господа уповаем. 

Ведущий Сергей Платонов

Записали Анна Вострокнутова и Анна Купцова