О проповедниках, миссионерах и популистах с протоиереем Артемием Владимировым. Урок 2

2 урок. На лекции «Проповедник – не популист!» о. Артемий Владимиров говорит о нашей особой ответственности за те слова, которыми мы наставляем в вере и благочестии других. Увы, популизм встречается и в православной проповеди, когда в угоду слушателям упрощается Священное Писание и Предание, когда им обещают «легкую жизнь» и неизбежное спасение. Что же приводит к подобным искажениям?

Наше слово способно на многое. Оно может вдохновлять на подвиг, утешать, радовать или, напротив, огорчать, ввергать в уныние. Словом можно ударить или даже убить, а можно и спасти. Навечно. Даром слова нас наградил Сам Господь, и наша ответственность за этот дар чрезвычайно велика, потому Спаситель и предупреждает в Евангелии, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, им придется дать ответ в день Суда и что от слов своих они могут быть как оправданы, так и осуждены. Вот почему лекцию, прочитанную протоиереем Артемием Владимировым студентам Миссионерского института, полезно услышать не только будущим катехизаторам, миссионерам, но и всем нам, поскольку батюшка будет говорить о высоком предназначении слова, и не только об этом.

По-настоящему высоким слово становится в том случае, когда оно исходит от человека духовного, того, кто сам стремится к Богу, молится, предается богомыслию, изучает Священное Писание и свою веру от повседневных дел и событий не отделяет. Мало слушать и знать слово Божие –– важно, чтобы оно усвоилось человеком, руководило всей его жизнью. Надо самому приуготовлять для него свою душу и постепенно восходить по ступеням духовной лествицы ввысь. Лишь тогда, да и то с великой осторожностью и опаской, позволительно нести слово Божие другим. Иначе люди просто не поверят. Почему? Об этом и будет говорить отец Артемий. В начале встречи он предложил аудитории поразмышлять над следующим вопросом: почему православному проповеднику, миссионеру не должно быть популистом?

- Оказывается, что много значений скрывается за этим словом. В Америке конца XIX века была политическая партия, которая называла себя популистами. Они ратовали за то, чтобы определенная сеть дорог или земли находились во владении государства, были бы государственной монополией.

 Но в журналистике понятие «популизм» означает несколько иное. Это понятие на стыке риторики и политологии. Популисты –– это те политики, которые используют определенную риторику. А смысл этой риторики в том, чтобы все время апеллировать к народным массам и какие-то свои тезисы, положения объявлять присущими голосу народа (vox populi), в соответствии с древней пословицей vox populi vox Dei («голос народа –– голос Божий»). То есть голос народа как нечто непререкаемое, нечто не подлежащее обсуждению. «Это не мое мнение, это голос народа», «народ определился в своем выборе политической модели в нашей стране, и модель эта –– демократия». Раз народ определился, значит, рассуждать нечего об иных, каких-то исторических и политических формах. «Народ высказался за разъединение Советской империи и образование СНГ –– суверенных независимых государств. Политики выразили волю народа». Народ, правда, высказался совершенно иначе: он высказался за сохранение Советского Союза, был такой всенародный референдум. А вот популисты крутят-вертят этим голосом народа что дышлом: куда повороти –– туда и вышло. Думается, что это нечто сходное с известным изречением «наука доказала». «Во время последних научных исследований группа ученых доказала: на улицах Екатеринбурга во время замены теплотрассы был найден скелет неизвестного дотоле человека, его возраст навскидку определен как четыре с половиной миллиарда лет». Все, наука доказала. Хотя часто бывает подлог и наука, бедная, сама не знает, куда прятаться от таких мнимых и скороспелых доказательств. И уж если речь идет об изотопах углерода, которыми просвечивают ископаемую органику, то дальше восьми тысяч лет изотопы вообще «не стреляют» и нет возможности сказать, что этот бивень мамонта, или моржовый ус, или крестец какой-то антилопы насчитывает миллион лет до нашей эры: подлог.

Н.В. Гоголь, «Записки сумасшедшего»: «Говорят, в Англии выплыла рыба, которая сказала два слова на таком странном языке, что ученые уже три года стараются определить и еще до сих пор ничего не открыли…»

- Таким образом, популисты всегда к народу апеллируют, всегда стараются им, мнением народа, прикрыть какие-то свои далеко идущие виды и намерения. У популистов на языке мед - под языком лед. Часто популисты выдвигают какие-то требования социальной справедливости, как, например, эсеры, социалисты всех мастей, террористы, большевики (они же, в начале XX-ого столетия). А намерения у них были совершенно иные: не раздать землю крестьянам, а закабалить их до последней степени, а затем и перешибить в 1929 году так, чтобы крестьянство и вовсе перестало существовать как самодостаточный патриархальный класс, сословие общества, а растворилось в гегемоне, ином классе, иной прослойке.

 Термин «популизм» нам подсказывает, что речь идет об определенных словесных приемах, суть которых –– завоевать симпатии большинства именем народа, освещать свои тезисы, которые, может быть, идут вовсе не параллельно с интересами, а даже контрастируют желаниям большинства. Но какое это имеет отношение к нашему делу? Миссионер, проповедник вовсе не принадлежит никакой политической партии, у него другие цели, другие намерения. Видимо, все-таки можно говорить в нашем случае о популизме, коль скоро современный проповедник имеет теснейшую связь со словом, обращает его к аудитории, к своим слушателям. Наверно, речь идет о каком-то искажении предмета его проповеди, искажении в угоду той или иной группе слушателей, возможно, для того, чтобы завоевать приз зрительских симпатий; искажении глубины, выхолащивании, приспосабливании своего слова (а оно не его, а Божие) к человеческим сердцам, мелко плавающим. Вот в таком смысле мы и можем беседовать о нашем предмете. Почему не должно во имя каких бы то ни было земных причин (в частности, во имя приобретения сколь угодно большего числа последователей) разменивать золото слова Божиего на глиняные черепки человеческого слова, подменять одно другим якобы ради пользы или немощи слушателей.

 Есть у Исаии-пророка слово, которое толкует святитель Василий Великий: «Князья, не разбавляйте вино водою». Василий Великий, толкуя ветхозаветного евангелиста, как называют иногда пророка Исаию, предупреждает против искажения слова Божиего, дабы вино Божественного смысла не разбавлять, не искажать каким-то человеческим, ложным толкованием, ложным осмыслением.

 Припоминается и в книге Откровения таинственный голос, который слышит святой Иоанн Богослов при исхождении всадника на черном коне: «Вина и елея не повреждай». Слышится голос, в котором толкователи находят то же предупреждение: должно проповедникам, на то посланным, хранить в целости и неприкосновенности Священное Писание и Священное Предание, не размывать границ, не заниматься толкованием Священного Писания вне Предания Святого. А это, напомню вам вместе со святым Викентием Лиринским, то, во что верили всегда на протяжении двадцати одного века православные христиане всюду, а не только в одном местечке. То, что отличает Святое Предание от каких-то местных преданий, возникнувших и исчезнувших, но не являющих собою выражение учения Церкви, передаваемого из уст в уста.

 Когда думаешь о том, насколько применимо понятие популизма, то есть какой-то обращенности уже к церковному народу (нецерковному и дела нет до наших слов), думаешь об искажении учения, подлаживания его под ограниченную способность воспринять его, вспоминаются какие-то отдельные личности или духовные тенденции из жизни Русской Церкви. Например, очень болезненный вопрос, заставивший о себе говорить многих в начале XX столетия и являющийся в наше время достоянием богословов, историков богословия, –– вопрос вокруг так называемого имяславия, родившегося на Афоне, вынесенного затем в Россию накануне Великой Смуты 1917-ого года. Не буду сейчас об этом подробно говорить, хочу только сказать, что святоотеческое Предание Церкви было во многом искажено горевшими пламенем ревности двумя афонскими иноками, один из которых достаточно геройски себя проявил в военной области (Антоний Булатович) и скончался где-то в Африке в борьбе за независимость. Однозначное и однобокое восприятие этой тонкой духовной проблемы, как вы помните, преподобный Силуан Афонский даже отказывался обсуждать: «Негоже монахам спорить об имени Божьем, но должно лишь молиться Господу во имя очищения своей души». Но только закончилось это весьма печально: смутой, разгоном Афона. По существу, греки и завладели сегодня нашими огромными монастырями: Ильинским, Андреевским, опустошенным в начале XX столетия. Медленно выбирается из упадка Пантелеимонов монастырь. А вот эпигоны, то есть жалкие последователи этого учения, закончили вообще плохо: где-то в Сухуми, на Новом Афоне, выродились в отдельные кружки, уже откровенно сектантские, и главным методом защиты своего учения выбрали просто нападение на противоборствующую им сторону, усвоившую себе наименование (весьма неудачное) имяборцев. Между тем как мы с вами до сих пор в наших утренних и вечерних молитвах заканчиваем каждую молитву прославлением достопокланяемого страшного святого имени Божьего. Никому из нас, конечно, не приходит в голову утверждать, что имя есть Бог, а Бог не есть имя.

 Сегодня продолжают размышлять на эту тему многие умы. Мы с вами сейчас вовсе не трогаем эту проблему, скажем только, что имя Божие есть святыня, начертанная или произнесенная вслух; она являет собой своего рода икону, через которую душа верующая черпает благодать Господню. И никто не обожествляет ни краски, ни доску, но умеет воздавать должную честь образу, восходящую к первообразу. И человек, призывающий с верой имя Господне, предстоя живому Богу, черпает Божественную благодать, служащую ему во очищение и освящение, а человек, хулящий имя Божье, не остается без наказания. Не приемли имени Божиего всуе, ибо не оставит Господь без наказания делающих сие –– четвертая заповедь. Но до какого безобразия выродилось это противостояние, я уже сказал.

 

Ведущий: Ольга Баталова
Расшифровка: Арсения Волкова