Уроки православия. К.В.Корепанов. О подражании Женам Мироносицам. Урок 3

Говоря на "Уроках православия" о подражании святым Женам Мироносицам, мы не могли обойти и такой вопрос: что мешает современным женщинам-христианкам служить Богу и ближним? Оказывается, неправильное понимание, а потому и неисполнение заповедей Христовых…

– «Рад бы в рай, да грехи не пускают» – современные толкователи этой пословицы объясняют ее так: довольствуйся тем, что имеешь, а на большее не замахивайся. Хотя подлинный смысл этих слов очевиден: большего и лучшего ты не достигнешь по той простой причине, что делаешь худые дела, а значит, имеешь и некоторые перекосы в понятиях. О том же, но несколько в ином ключе, можно сказать о нас, женщинах-христианках. Мы считаем праздник Жен Мироносиц своим и вроде бы готовы подражать этим святым женам в их подвиге – служении Христу. Но рады бы служить, да вот почему-то не получается. И мешают нам в этом не только личные грехи, но прежде всего кривые представления и о самом служении, и о назначении женщины в мире.

Об этом мы продолжим говорить на ближайших уроках с Константином Владиленовичем Корепановым. Ему нередко доводится слышать от женщин или наблюдать воочию именно такие искаженные представления, за которыми, как правило, следуют и ошибки, и грехи.

Например, прихожанка предлагает батюшке свою помощь в храме, свои силы, время, а мужа при этом она слушаться не хочет и служить ему не желает, он ведь не батюшка, да и вообще неверующий, а еще грешник и самодур. Вот и выбирает женщина сама, по своему самопроизволению, будет ли она вообще служить в Церкви, большой или малой, и если будет, то кому именно и когда именно. Хотя Христос, давая нам заповеди, не добавлял при этом: исполняй, если захочешь. Он говорил: исполняй, а если не исполнишь то, что заповедано, то и в рай не войдешь.

– И вот Христос, зная, что мы всего этого не выдержим, дает нам одного-единственного человека, который немножко не в себе, немножко истерит, немножко капризничает, немножко хулиганит. И служа этому человеку как Христу, мы и выполним эту заповедь. Нам дан всего лишь один человек – муж, который, с нашей, высокообразованной, высокодуховной, высоконравственной точки зрения, неправедник и, может быть, даже недочеловек. Но именно служа ему ради Христа, мы и будем в его лице служить Христу – это будет наш чин мироносиц.

– «Что это за такой чин такой – мироносицы, да и зачем он мне? – подумает кто-то из сестер. – Мне ни чинов, ни званий не надо, мне бы просто понять, где место моего служения. Каково мое предназначение в жизни, когда она становится частью жизни Церкви?»

– Вот приходит женщина в Церковь, и после того как она осмотрелась, вникла, выбрала икону, около которой заняла свое место, научилась ставить свечи, ходить на исповедь: пришла исповедоваться в первый раз, во второй, в пятнадцатый... И когда она огляделась, у нее должен родиться вопрос: «Что я могу сделать?» И этот вопрос рождается у очень многих: все-таки женщина остается женщиной.

Помощь обычно, конечно, нужна, и мы видим, как эти женщины реализуют свое стремление помочь: в кассах – женщины, у подсвечников – женщины, на клиросе – женщины, полы моют женщины, в воскресных школах – женщины, в паломнических поездках – женщины. То есть они пришли, спросили, как можно помочь, и помогают как могут. Это нормальная практика, против которой, естественно, ничего не скажешь. Но иногда среди этих женщин находятся такие, которые говорят: «Господи, это все, конечно, хорошо, но я чувствую, что что-то не так. Ведь христианство, наверное, не в том, чтобы продавать на кассе свечи, чтобы рассказывать детям “Закон Божий” или мыть подсвечники. Это все понятно, все нужно, но я чувствую, что ведь должно быть какое-то христианское действие, христианский подвиг». Если женщина читает книги об этом, то она задается таким вопросом. Или от правильной молитвы изнутри нее прорастает понимание того, что, собственно, она просто делает то, что могла бы делать на любой работе, в клубе, школе, а в чем, собственно, «христианскость» того дела, которое она сейчас совершает? И когда женщина задает такой вопрос, она обращается к Богу: «Господи, что Ты хочешь, чтобы я сделала?»

Ответ на самом деле есть. Есть он в Священном Писании, у апостола Павла, особенно в Послании к Тимофею, где об этом говорится несколько раз. Там сказано обо всех категориях женщин, и Павел не говорит о том, что женщина может заниматься каким-то церковным послушанием, как бы предполагая, что у женщины, займись она таким церковным послушанием (как это сейчас называется), может возникнуть иллюзия, будто бы она служит Богу. На самом деле это необходимо: храм без этого жить не может, но это отнюдь не то служение, которого Бог ждет от женщины и вообще от христианина. А чтобы никто не подумал, что в этом служение и назначение женщины, апостол Павел расписывает несколько социальных женских статусов.

 ...Каждая имей своего мужа и оказывай ему должное благорасположение... безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак... если жена разведется с мужем, то должна оставаться безбрачною или примириться с мужем своим... жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласится жить с нею, не должна оставлять его (1 Кор. 2: 8, 10, 11).

– То есть если женщина замужем и имеет детей, Бог назначает ей заботу о созидании этой семьи – это ее христианское дело, которым она должна заниматься. Если муж женщины умер и она осталась вдовой (разведенных, понятно, в ту эпоху не предполагалось), она, как говорит апостол Павел, должна выйти замуж во второй раз. Это будет самое лучшее, самое правильное. Выйти замуж во второй раз, чтобы опять заниматься делом воспитания детей, служения семье. Если женщина уже воспитала детей, они вышли из дома, а муж остался, она должна заниматься служением мужу. И только в том случае, если женщина осталась вдовой и дети уже выросли – самый классический случай вдовы, – только в этом случае она может прийти в храм, и ей назначат какое-то церковное служение. Но даже в этом случае апостол рекомендует ей заботу о детях, уже не своих, а приходских, общинных. Своих детей женщина вырастила, воспитала и теперь может помогать тем, кто еще воспитывает их. Мысль в том, что главное для женщины – это все-таки служение своей семье: детям и мужу.

– А что получается у нас? Получается все не так, как надо, потому что вначале мы ставим себе ложные цели, задаем кривые вопросы и сами же даем на них кривые ответы. Например, такой типично женский вопрос: «Ну почему я? Почему я должна в поте лица трудиться на благо и Матери Церкви, и своей малой церкви, а муж мой ничего и никому не должен? Почему ему вообще до этого нет дела?» Или подобный вопрос: «Почему у меня одной должна болеть голова, как решать проблемы с деньгами, детьми, жильем, садом и проч., проч.? А у того, кого Господь назначил быть хозяином в доме, голова об этом не болит. Он не выполняет своих основных обязанностей, а я почему-то должна». И после всех этих подобных «почему» да «потому» женщина выходит на тропу войны и, вместо того чтобы самой – разумеется, с Божией помощью, – созидать свою малую церковь, становится тем воином, который бросает вызов мужу. В итоге мы наблюдаем битву двух эгоистов, сражающихся за свои права. И тут бы той, которая призвана стать мироносицей, задать себе еще один вопрос и поискать на него ответ: «Как может женщина, отстаивающая свои права или свою правоту, одновременно с этим выполнять заповедь Господню – быть помощницей мужу и служить ему? Противники на войне друг другу не служат».

– Что получается у нас? У нас маленькую крошечную девочку, начиная с того момента, как она только начинает лепетать и примерять платьишки (это хорошо, если платьишки, а то сразу штаны и короткие стрижки), вольно или невольно приучают к тому, что она хозяйка жизни. Не слуга она ничья, она – хозяйка. На это работает все. То, что девочек балуют в семье, особенно если папа ее сильно любит. Они обязательно у всех принцессы, их не заставляют делать разные бытовые вещи. Про мальчиков понимают, что их надо учить тому, другому, третьему, все-таки мужчиной будет, а девочку – нет, она – принцесса, она – красотуля, ее должны любить и носить на руках. Если жених ее не будет ценить, зачем тогда такой жених. Если муж ее не будет уважать, не будет лелеять, заботиться, покупать норковые шубы, обеспечивать ее запросы, тогда на кой такой нужен! Хороший жених – это тот, который делает подарки, заботится. А период ухаживания с этим и связан, он неизбежен, естествен, но именно в этой естественной неизбежности и есть червоточина.

Поэтому традиционные уклады, хоть русский традиционный, хоть восточный, даже нынешний традиционный арабский уклад, не предполагают ухаживаний. Потому что в момент ухаживания женщине дают почувствовать, что мужчина перед ней заискивает: она ему нужна, он за нее борется, хочет уговорить ее быть именно с ним. И по ее пониманию, если что-то будет не так, мужчина ее не получит, она не будет с ним, уйдет к другому. Если он не будет ее удерживать, то, поскольку все люди свободны, она просто хлопнет дверью, сказав: «Ты не оправдал моих надежд, которые я на тебя возлагала». И получается, что с самых детских лет мы воспитываем женщину, которая, по сути дела, считает себя первой, а мужчину, любовника ли, ухажера, мальчика, с которым она дружит, а потом будущего мужа, считает вторым.

Конечно, если женщина разумна, много думает, читает, чувствует, особенно если она верующая, то кое-какие вещи она корректирует, понимает, что в этом что-то не так, по крайней мере как-то противоречит традиционной культуре. Традиционной английской культуре это противоречит так же, как традиционной русской. Вся традиционная культура по-другому смотрит на отношения мужчины и женщины. Женщина начинает понимать, размышлять, а главное, если ее угораздит по-настоящему полюбить, то сама эта любовь делает исключительно важную работу над женщиной. Потому что вся шелуха: что он мне подарит и как будет заботиться – слетает, так как женщина, полюбив, забывает обо всем, она только понимает, что хочет посвятить свою жизнь этому мужчине. Она это понимает, чувствует – и все сразу встает на место. Но ведь для этого надо полюбить.

Полюбить в наше время – это большая роскошь, и не всякому такой дар дается. Когда я встречал таких людей, там даже говорить ни о чем не надо. Женщине, пережившей любовь, ничего не нужно. В нее как бы влили нужную инъекцию, и все нормальные, естественные, традиционные механизмы встали на место. Ей можно ничего не говорить, ничего не читать, ничего не обрабатывать: у нее все «запустилось». Ее не соблазняет кому-то послужить, с кем-то поговорить, что-то поделать, потому что дома у нее муж и дети. Сердце ее зовет, что нужно идти туда и там выстраивать ту жизнь и то счастье, кроме которых для нее ничего не надо. А вот те женщины, которые не пережили эту любовь, особенно при нынешней системе взаимоотношений мальчиков и девочек, по всей видимости, будут лишены возможности когда-либо пережить ее, потому что отравляют себя слишком ранней близостью, и в результате момент переживания любви как она есть у них как бы атрофируется. Как бывают некие физиологические проблемы из-за того, что сделал что-то слишком рано и потом нужный механизм не запускается. Они не могут полюбить, потому что для этого надо быть очень цельным человеком, а здесь они сначала с одним, потом с другим, затем с третьим. То же самое и у мальчиков. Они не могут понять, что, пообщавшись слишком близко с человеком, мы оставили ему частичку себя, частичку своего сердца, а если была телесная близость, то и тела – так рассуждает апостол Павел. А когда такой человек не один, а два, три, пять, семь, и со всеми обнимашки, со всеми поцелуи, со всеми близость, то у человека к 25 годам ничего цельного не остается. Он не может полюбить так, как мог, если бы сохранил себя до этого в целости, целомудрии, чистоте. Поэтому для многих молодых людей полюбить практически исключено.

А потом все равно, рано или поздно, Бог открывает Себя этим людям, они приходят в церковь и вдруг слышат о том, что они кому-то что-то должны. Причем должны не батюшке, этому святому, Божьему человеку, за которым они хоть сейчас готовы пойти в огонь и воду, а должны тому самому оболтусу, которого уже давно презирают, а может быть, тихо ненавидят и уж конечно не любят, потому что никогда и не любили, так как это было «просто увлечение», или «залет», или так сложились обстоятельства: «Не оставаться же одной на всю жизнь». Как-то так получилось, что мы живем вместе, что уж тут поделаешь? А тут мне говорят, что я не просто должна совершать какие-то великие подвиги, а что-то должна этому человеку... Это настолько тяжелый когнитивный диссонанс, душевное потрясение, что женщина и правда не может с ним справиться.

Мне рассказали про одну семью, где случилось так, что оба супруга пришли в одну церковь, в один приход, причем к одному священнику, искренне поверили во Христа и хотят исполнить Его заповеди. И батюшка объяснил им, что в первую очередь они должны полюбить друг друга. Человек, рассказавший мне эту историю, говорил просто со слезами на глазах. Они все это понимают, но не могут сделать. Они очень сильно хотят полюбить, понимают, что это нужно и без этого невозможно, но за прошедшую жизнь сделали друг другу столько зла, доставили друг другу столько боли, что сейчас, оглядывая прошлую жизнь, просто приходят в ужас. И они не знают, как восстановить эту любовь, даже в храм они ходят по очереди, потому что пребывать в пространстве храма вместе им крайне тяжело. При этом каждый из них очень хороший человек и искренне пытается что-то сделать, но это так тяжело... И я понимаю, что когда женщины расслышали слова Христа о том, что Он хочет, чтобы они служили своему мужу, которого они не любят, ненавидят или презирают, для них это крайне тяжело. Но ведь начинать с чего-то надо.

Может быть, я скажу грубо, но это примерно так, по крайней мере по отношению к венчанному браку. Вот придет жена в Царство Божие, встретит ее Христос и скажет:

– Я тебе дал мужчину, где он?

 – Ой, Господи, да я замучилась с этим идиотом. Честное слово, Господи, он никуда не годный. Я же пыталась, честно, Ты же знаешь, но ничего не получилось.

Христос скажет:

– Я дал его тебе, чтобы ты о нем заботилась, жалела, перевязывала раны и плакала над ним. Где он?

Женщина не может бросить своего ребенка, который кричит, сопротивляется, не дает возможности заниматься своим делом или не позволяет повязать ему слюнявчик, не хочет есть то, что ему впихивают в рот. Она же его не выбросит, не возненавидит: она понимает, что надо перетерпеть. И если что-то случится и ребенок пропадет, она будет сломя голову бегать, искать его.

Здесь, по существу, то же самое – Бог дал на руки женщине этого мужчину, чтобы она о нем заботилась: жалела, а не воспитывала: по отношению к мужу она не училка, а именно заботница. Она – лучик света, зажженный в его жизни. Она, как Сольвейг, в колени которой упирается Пер Гюнт и только благодаря этому обретает себя. Она и есть те колени, в которые наконец должен упасть даже самый упертый мужчина.

И когда Христос спросит: «Где он?» – женщине на это будет нечего ответить, и тогда Он скажет: «Иди ищи его. У тебя до Страшного Суда еще есть время. Иди и ищи. Найдешь – приходите сюда вместе. Я вас видел вместе, Я дал вас друг другу, ты не можешь войти сюда одна, только с ним». И женщина должна будет идти и искать его в бескрайних пространствах мрака, чтобы спасти и себя, и его, потому что они суть одно.

Автор и ведущая Ольга Валентиновна Баталова

Записала Ксения Сосновская