У книжной полки. 24 октября

Монах Лазарь (Афанасьев). Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители.

Оптина Пустынь – это имя особенно дорого для многих православных христиан. Переоценить значение этой обители в духовной жизни России невозможно. Она является лучшим свидетельством духовного возрождения, возникшего в конце 18 века в России. Несмотря на то, что перед октябрьским переворотом 1917 года в Российской империи было более 1000 монастырей, именно сюда, в Оптину со всей России стремилось огромное количество богомольцев разного возраста, звания и образования. Ни мощами святых угодников, ни чудотворными иконами, ни архитектурными красотами и не историческими подвигами влекла она к себе русский народ, а высокой духовностью своих старцев. Сегодня, когда Святая Церковь прославляет весь сонм преподобных отцов оптинских, мы предлагаем вашему вниманию книгу, которая представляет собой оптинский патерик, составленный на основе истории обители. Книга вышла в свет в Издательстве Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры и называется – «Вертоград старчества». ***

Книга - «Вертоград старчества» — это одна из попыток изложить историю Введенской Оптиной пустыни, заключающая в себе сведения о большом количестве насельников обители. Здесь рассказывается и обо всех старцах, из которых ныне большинство прославлено в лике святых. Впервые публикуются фрагменты составленного в 1924-1925 годах Н.Г. Чулковой «Некрополя Оптиной пустыни». Составитель книги монах Лазарь (Афанасьев), известный уже нашим читателям, использовал в ней наиболее доступный печатный и архивный материал, посвященный знаменитому монастырю. С начала 1990-х годов он много работал над оптинскими темами и издал более десяти книг, житий, очерков и статей в церковной периодике. Также Оптиной пустыни посвящены и детские книги монаха Лазаря.

Как отмечает автор-составитель в предисловии, со времени Крещении Руси, русские люди полюбили монашество, монастыри. Почему? Да по многим причинам. Что такое монастырь, что монашество? Прочтем несколько мест из писем Оптинского старца Макария на эту тему, — он объясняет все кратко и ясно. Итак: «Обиталища сии — не суть изобретение человеческого ума, но Дух Святый, чрез богодухновенных отцев, уста­вил жительство сие для тех, кои позваны будут от Бога, или из любви к Нему, или ради множест­ва грехов своих». «Святые отцы уподобляют монастырь земному раю и благоцветущему вертограду... а монашеский чин — древу высоколиственному, плодовитейшему, которого корень есть от всех телесных отчуждение, ветви же — бес­пристрастие души и о еже ни едино имети усвое­ние (привязанность) вещей, ихже удалился; плод же — добродетелей стяжание и боготворя­щая любовь и непресецаемое от сих веселие».

«Монастырь есть рай, - пишет прп. Макарий, - а потому он есть место молитвы и славословия и другого благоугодного исправления. Сущие во Христе братие суть Ангелы, потому что приемлют жизнь, подобную жизни ангельской; а настоятель монастыря занимает место Бога. Следовательно, послуша­ние, которое показывают иночествующие свое­му настоятелю, относится к Богу». Тяжкий гнет татаро-монгольского ига не был бы сброшен, если бы не воспитал себя и потом своих собратий-иноков в труде молитвенного самоотречения преподобный Сергий Радо­нежский, создатель Свято-Троицкой Лавры. Он освятил меч святого благовер­ного князя Димитрия Донского и послал с ним на битву с войском хана Мамая двух схимни­ков — Ослябю и Пересвета. Если бы не было христианской веры в народе, никакие аскеты и схимники не помогли бы ему победить на Ку­ликовом поле. Он победил. И инок Пересвет своею кровью освятил эту победу.

Тогдашняя обитель преподобного Сергия была весьма бедна: в маленькой деревянной церкви ее были деревянные сосуды и вместо све­чей зажигались лучины. Но паломник чувство­вал здесь скрытый огонь, который без искр и вспышек обнаруживался живительной теплотой, обдававшей всякого, кто вступал в эту атмосферу труда, мысли и молитвы. Мир видел все это и уходил отсюда ободренный и освеженный. Русский человек не только получал здесь ду­ховную пищу, но чувствовал глубоко родствен­ную стихию, сближающую его душу с небом, чего он и в родном доме порой не находил. Также с самого начала русской монастырской жизни и до конца XVII века славны и известны были старцы, опытные монастырские духовни­ки, из которых преподобный Сергий был наибо­лее ярким. Его ученики, разошедшиеся по всей Руси, основали множество обителей, большин­ство из которых существует и поныне.

Спустя век после преподобного Сергия также близ Москвы, в Иосифо-Волоколамском монастыре, подвизался старец-игумен преподобный Иосиф. Он трудился наравне с простыми иноками, но, как писал митрополит Трифон, «воины и вое­воды, бояре и вельможи, сановники и князья — все искали возможности видеть его, послушать его сладкой речи, воспользоваться его настав­лениями и советами, а многие избирали его се­бе в духовники». В конце XV — начале XVI века одним из са­мых знаменитых старцев Руси был Нил Сорский. Позднее, в середине XIX века, святитель Игнатий (Брянчанинов), величайший из на­ставников монашества, считал преподобного Нила своим учителем. «...Мои грешные сочине­ния,— писал он,— содержат в себе приспособле­ние учения преподобного Нила к современному монашеству». Таким образом, «монастырское старчество было столь необходимо русским людям, что и перерыв почти в целое столетие, когда и царь Пётр, и царица Екатерина (оба вошедшие в историю с почет­ными титулами «Великих») почти разорили монастырскую жизнь, не уничтожил этого свя­того дела. Господь не дал ему исчезнуть.

Не стали русские монастыри, как желал царь Пётр, больницами, богадельнями и прию­тами для солдат-инвалидов, а монахи — крестья­нами-землепашцами в рясах. А для народа не университеты стали училищами благочестия и врачебницами душ. Не стали учителями жиз­ни ни правители, ни чиновники, ни писатели светские. Народ устремлялся в монашеские обители. И как бы ни были редки и малодоступ­ны в иные времена старцы, люди находили их. Вовсе без старцев-руководителей Господь рус­ского народа не оставлял. Паломники шли на Соловки, плыли на Валаам, посещали Псково-Печерскую обитель, достигали Саровской и Глинской пустыней. Никакие трудности и рас­стояния не устрашали сильных христианской верой простых, бесхитростных искателей свя­тости. Оптина пустынь была одним из тех за­ветных святых мест, к которым за хлебом ду­ховным шел ищущий вечного спасения души русский человек.

Как говорится в первой главе книги, «протоиерей Сергий Четвериков, духовный писатель (автор жизнеописаний преподобных Амвросия Оптинского и Паисия (Величковского), книги об Оптиной пустыни и других трудов), посещал Оптину в период с 1891 года по 1917-й. Живя в ней подолгу, иногда целое лето, он рабо­тал с архивом монастырской библиотеки, среди других дел готовя к изданию письма преподобных Амвросия и Анато­лия (Зерцалова). В небольшой его книге «Оптина пустынь» чувствуется трепетная любовь его к этой замечательной обители. Перед краткой историей монастыря, где он следует по времени от одного старца к другому, отец Сергий изобра­зил весьма теплую и выразительную общую его картину, по­казал все то, чем Оптина Пустынь привлекала уже поначалу взоры палом­ников,— один ее вид умилял сердца и привлекал к молитве.

Прочитав первую главу, читатель хотя и бегло, но познакомится с расположением Оптиной пустыни и ее скита, как бы при­ехав сюда вместе с протоиереем Сергием Четвериковым. А затем перейдет собственно к истории любимой в России обители, к истории, складывавшейся трудно, но давшей столь благодатные плоды в период существования в ней старчества. Автор-составитель рассказывает об основании монастыря в Оптиной пустыни, о старцах, которые населяли эту святую обитель от первых дней ее образования и до ее закрытия в 1918 году. Когда последний настоятель Оптины принял мученическую смерть, оставшиеся насельники монастыря были рассеяны по Руси, многие окончили свою жизнь в тюрьмах, лагерях, умерли, кто от истощения и болезней, а другие были расстреляны. Однако не смотря на то, что все силы были приложены к тому, чтоб уничтожить эту святую обитель, она по прежнему жива. Ведь то, что создал Бог, невозможно уничтожить.

*** Завершает этот Оптинский патерик рассказ о некоторых оптинцах, переживших гонения, но оставленных Господом для служения Ему, для проповеди о Нем, для духовного окормления оставшихся верными Ему в глухие советский времена. Они несли в себе свет оптинского благословенного старчества, - православные люди узнавали это сияние, и сердца их еще более воспламенялись любовью ко Господу. Однако на этом История Оптиной Пустыни не заканчивается, как отмечает монах Лазарь, нет конца у этого «Патерика». Со временем быть может прибавится к нему немало страниц, так как поиски новых данных продолжаются.