Союз онлайн: Есть что сказать

Гость студии: митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий. Часть 1. Ведущая: Светлана Ладина.

Архиерей, имеющий воинское звание «капитан запаса», который прыгал с парашютом, ходил на подводной лодке подо льдами и своими руками строил защитные дамбы во время наводнения. Архиерей, который разбирается в физике и медицине, поскольку в своей доцерковной жизни заведовал лабораторией медицинской кибернетики Всесоюзного научного центра хирургии, а также кандидат психологических наук. Кроме того, владыка входит в состав ректоров России, готовит миссионеров для просвещения китайцев и ведет личный блог в сети Интернет.

У нас в гостях митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий.

- Ваше Высокопреосвященство, прежде всего, позвольте сердечно поблагодарить Вас за этот визит и поздравить с тремя приближающимися датами: 23-й годовщиной Вашей монашеской хиротонии - в апреле, 17-й годовщиной архиерейской хиротонии - 29 марта и с днем рождения - 25 марта.

- Спасибо.

- 23 года назад Вы приняли монашеский постриг с именем Игнатия в честь святителя Игнатия (Брянчанинова). Насколько я знаю, именно этот святой в свое время открыл Вам путь к Богу. Наверняка за это время ваша духовная связь еще более укрепилась, святитель как-то по-особому открылся Вам?

- Мое вхождение в Церковь началось с того, что владыка Хризостом, который впоследствии постриг и рукоположил меня в Свято-Духовом Вильнюсском монастыре, подарил мне Библию. В то время - начало перестройки, 1988 год - это было огромной редкостью, невозможно было достать ее, тем более это было юбилейное издание, посвященное 1000-летию Крещения Руси.

Библию я начал читать, будучи хорошо информированным о том, что это такое. Люди, которые знали Библию, каким-то образом изучали ее, говорили мне, насколько она глубока, хороша и увлекательна. Именно с таким ожиданием я и приступил к чтению - и Библия мне... не понравилась: ни завязки, ни развязки, ни фабулы, ни сюжета. Спаситель Христос, Который сейчас для меня является всем и вся, описывается таким образом: пошел, сказал, сделал - и ни внутренних переживаний, ни душевных коллизий, что было в изобилии представлено на страницах книг русской литературы. Как для человека, интересующегося психологией, для меня это было очень важно, но ничего подобного в Библии я не встретил.

Когда я пришел к владыке во второй раз, то был намерен поблагодарить его за Библию и сказать «до свидания», чтобы больше никогда не встречаться. Видимо, владыка это понял и преподнес мне книгу - IV том сочинений святителя Игнатия Брянчанинова «Аскетическая проповедь», сказав при этом: «Я вижу Вас интересует психология, тогда почитайте это». Поблагодарив, я взял ее и поехал домой, сев в полупустой автобус, раскрыл книгу на первой попавшейся странице – и тут же все мое существо, вся моя индивидуальность осознала, что автор книги - тот человек, который мне нужен. Любое его слово было мне понятно, любая мысль его до меня доходила - здесь было то, что называется внутренним созвучием. Через святителя я пришел к Евангелию, он привел меня к нему, открыв, что за внешней простотой скрывается такая глубина, которой я даже не мог предположить. Далее он раскрыл мне, что Евангелие не старается сформировать у человека какое-то определенное мировоззрение, но дает ему самому прийти к этому. Оно требует глубокой творческой, внутренней работы над собой, с тем чтобы с Божией помощью, помощью святых, духовных наставников (моим наставником был отец Иоанн Крестьянкин) прийти к Самому Богу. Господь никого не заставляет и не принуждает, но Он дает такую возможность. Евангелие дает такую возможность, и святитель мне помог в этом.

Святитель всегда рядом со мной, и это, наверное, началось с момента пострига, который совершался поздно ночью в главном соборе монастыря, когда я окончательно удостоверился, что буду носить имя святителя Игнатия. Владыка говорил мне, что это возможно, но для испытания он мог сказать одно, а потом резко изменить свое решение, чтобы смирить человека. Тем не менее, эти слова он исполнил и дал мне имя в честь святителя Игнатия. Как принято, после пострига меня оставили одного в огромном монастырском храме: у меня были Псалтирь и акафист святителю Игнатию. Тишина, темнота, лишь одна свеча у меня в руках - и мне захотелось почитать акафист святителю. Положив книгу на аналой и осенив себя крестным знамением, я начал читать первый тропарь - и вдруг осознал, что святитель находится здесь. Конечно, я понимал, что если подниму глаза от текста, никого не увижу, но было абсолютно реальное ощущение, что он находился впереди, чуть-чуть справа, огромный, смотрел на меня и ничего не говорил. Мне было очень хорошо, и я продолжал читать. С тех пор это ощущение - более яркое и отчетливое или менее - всегда со мной: святитель всегда рядом, и мне этого достаточно.

- Вы являлись духовным чадом архимандрита Иоанна Крестьянкина. Как произошла Ваша встреча со старцем, как строились отношения, чему он учил Вас в первую очередь?

- Мне хочется верить, что я был его духовным чадом. Батюшка Иоанн находился в Псково-Печерском монастыре, я в монастыре в Вильнюссе: до Пскова было 12 часов езды на поезде и еще около часа на автобусе до Печор. Когда мне было необходимо получить ответ на очень важные события своей жизни, я ездил к нему, обычно же отправлял письма, на которые батюшка сразу отвечал.

Об отце Иоанне я узнал от одной монахини, когда уже был в монастыре и владыка благословил меня готовиться к монашеству. Однажды мы с братией ездили на монастырское поле копать картошку, и вот на обратном пути ко мне подсела монахиня матушка Архелая и спросила, есть ли у меня духовный отец. Я ответил, что пока нет, и она рассказала об одном замечательном человеке, старце (тогда я еще не знал, кто такие старцы) Иоанне. На меня это не произвело особого впечатления, но потом я опять услышал рассказ о встрече с ним от одного из наших братьев. Когда он приехал к нему, батюшка Иоанн шел по Псково-Печерскому монастырю в сопровождении большого числа монахов и мирян, и наш брат Нестор, будучи уже иеромонахом, спросил, как ему проводить свою монашескую жизнь. Он надеялся, что отец Иоанн остановится и все ему расскажет, а он лишь взглянул и сказал: «Ну что тебе сказать? Смирения нет, послушания нет» - и пошел дальше. Как рассказывал отец Нестор (так звали брата), когда он услышал это, то немного растерялся, а когда ехал, вдруг понял, что именно это ему и нужно было: ведь у него были и Евангелие, и творения святых отцов, а отец Иоанн назвал ему то, чего у него не было. Такой лаконизм и предельная сосредоточенность мысли запали мне в душу, и я поехал к нему.

Первое впечатление от встречи с отцом Иоанном у меня было, мягко говоря, растерянное. Надо сказать, что всякий раз, когда я приезжал, он обязательно принимал меня, даже несмотря на то, что в последнее время часто не вставал с кровати и общался через записочки. Но он поднимался с кровати и шел в комнату приемов, почему-то всегда принимая меня, хотя я был еще послушником.

Представьте: маленькая белая комната, в ней большой красный угол с прекрасными древними иконами, от которых веет батюшкиной молитвой, вдруг быстрые шажки - и заходит маленький старичок в белом подряснике, весь светлый. На меня внимания не обратил, протопал к красному углу и начал читать тропарь Корнилию Псково-Печерскому, потом Вильнюсским мученикам, которые были моими покровителями - все наизусть. Когда все это закончил, повернулся ко мне: «Ну давай поговорим». Помазал меня маслом из Иерусалима, что было тогда большой редкостью, дал попить святой воды, а затем оттянул воротник моего подрясника и всю эту ледяную воду вылил туда. Я сижу, как мокрая курица, боясь вдохнуть, чтобы холодный подрясник не прилип к груди - и какая-то напряженность, напыщенность, заранее подготовленные речи - все сразу ушло, и началась нормальная беседа.

Мы всегда беседовали о многом, и каждый раз батюшка готовил мне пачку книг, говоря «Ты книжная душа». В то время книги были большой редкостью, но все издательства и авторы отправляли ему один экземпляр на благословение, их-то он мне и дарил. Сам я человек не очень эмоциональный, не привык к внешнему выражению любви, но всякий раз когда я приходил к отцу Иоанну, он применял ко мне это внешнее проявление любви: и поцелует, и близко посадит, и молоком напоит. Думаю, он прекрасно видел, чего мне не хватает и пытался разбудить во мне это – умение и внешне проявлять свою любовь.

Многое можно рассказывать об этом чудесном человеке, который, надеюсь, молится сейчас перед Престолом Божиим.