Союз онлайн: Честное мнение

Прекращение финансирования абортов в рамках медицинского страхования. Ведущие программы: священник Димитрий Ваулин, председатель епархиальной Комиссии по вопросам семьи защиты материнства и детства, и Светлана Ладина.

В январе 2015 года Святейший Патриарх Кирилл направил руководству Российской Федерации ряд предложений в связи с возможным рассмотрением вопроса о государственной политике по поддержке семьи, материнства и детства в РФ. Святейший внес ряд предложений. В числе наиболее замеченных журналистским сообществом — и совершенно по-разному ими преподнесенное — выведение операции по прерыванию беременности (за исключением случаев прямой угрозы жизни матери) из системы медицинского страхования. Это означает, что мы как налогоплательщики перестаем оплачивать аборты. Женщина, которая намерена прервать беременность, платит за это сама.

У священника Димитрия Ваулина, председателя епархиальной Комиссии по вопросам семьи и защите материнства и детства большой опыт противоабортной деятельности.

— Все начиналось в женской консультации. С 2003 по 2009 г. у нас была точка приема при женской консультации, где сидели наши консультанты. При желании женщина могла встретиться со священником, и таких обращений было по 2–3 в неделю. Поэтому опыт общения с людьми в подобной — с их точки зрения, кризисной — ситуации действительно есть.

Мы говорим о тех женщинах, которые пришли на аборт, но сомневаются и хотят услышать слова, которые их остановят, или, наоборот, хотят получить благословение на аборт, потому что у них сложились такие условия, что выход один — аборт, и священник должен благословить, чтобы у нее это грехом не считалось. По опыту можно сказать, что все женщины, пришедшие в консультацию на аборт, хотели бы услышать слова поддержки и защиты в пользу сохранения беременности. Смысл нашего консультирования заключался в том, чтобы помочь ей посмотреть внутрь себя: не руководствоваться какими-то внешними обстоятельствами, а, действительно, рассмотреть вопрос по большому счету. И если это получалось сделать, то запрос на личное общение со священником был просто следующей ступенькой.

Мы с вами, как налогоплательщики, платим за аборты, что совершенно безнравственно: мы же не хотим оплачивать чьи-то убийства, но волей-неволей делаем это, платя налоги. Конечно, это не призыв не платить налоги, дело не в этом, это же убийство, и какая разница кто его оплачивает.

Насколько вообще реально на сегодняшний день запретить аборты? К большому сожалению, общество к этому совершенно не готово, мы практически 90 лет прожили в этой традиции, и говорить о том, что аборты делались и будут делаться — это печальная констатация факта. С другой стороны, мы можем изменять климат, доводить до сознания общественности, давать нравственную оценку, что мы и делаем, называя аборт убийством.

Было уже несколько программ, посвященных этой тематике, иногда случаются споры, но они разбиваются об одно утверждение, если только внутренне его принять, то все сразу становится на свои места: аборт — это убийство. И не может быть каких-то извиняющих, смягчающих и объясняющих обстоятельств. Существуют каверзные вопросы, которые часто задают священникам и мирянам-пролайферам, и на которые как будто бы нет ответа. Вопрос «зачем плодить нищету?» уже не будем брать, потому что если Бог дает детей, Он дает и на детей, и это проверено и подтверждено уже миллионами людей.

К большому сожалению, сегодня чаще всего недоумение начинается с вопроса, «а зачем вообще дети?». То есть не зачем кого-то плодить, а зачем вообще плодиться и размножаться. Для нас, людей православных, это заповедь, данная Богом в первых главах Книги Бытия, где Он рассматривает человека как семью, причем состоящую не только из мужа и жены, но и потенциально из их детей. На сегодняшний день глобальная социальная проблема состоит в нежелании иметь детей как таковых. А когда приходит желание — уже невозможность их иметь, потому что сознательный репродуктивный возраст бывает категорически упущен, и дальше возможна только медицина с бесконечным лечением.

Казалось, что ответ на этот вопрос ясен не только верующему, но любому здравомыслящему человеку: иначе нас просто больше не будет. Есть, пожалуй, пара вопросов, которые наиболее трудны. Что делать, если врачи доподлинно установили, но с этим «доподлинно», конечно, тоже надо разбираться, что родится ребенок инвалид?

Есть замечательное выступление человека с синдромом Дауна, который стал профессором университета и преподает там психологию. Так вот на защите его диссертации, прозвучала такая фраза — «общество, которому не нужны инвалиды, само является инвалидом». Здесь я всегда адресую людей к евангельскому тексту, в котором идет речь о слепорожденном. Христу задается совершенно законный человеческий вопрос, «кто согрешил: он или родители его?», и Господь потрясающе на него отвечает, говоря, что он родился для того, чтобы на нем явилась слава Божия. Поэтому инвалидность или не инвалидность — вопрос нормы здесь весьма относителен: насколько будут ограничены возможности и способности человека, до момента его рождения останется большим открытым вопросом, ответ на который может дать только рожденный человек.

В Москву скоро приезжает Ник Вуйчич. Это человек, у которого нет ни рук, ни ног, но он излучает такой оптимизм, веру и жизнелюбие, что будучи с руками, ногами, головой и полным физическим здоровьем, можно пусть не позавидовать, но порадоваться за него и взять с него пример.

Есть еще сложный деликатный вопрос: если беременность наступила в результате изнасилования. Опять же это вопрос и трагедия не только человека, которого она непосредственно касается, но некая общественная реальность. Опять же если есть такое общество, социум, в котором, к сожалению, возможна постановка такого вопроса, то следующий этап его решения — это то окружение, в котором находится пострадавшая женщина. Собственная ее решимость и внутренняя нравственная мотивация дают ответ на этот вопрос. Решимость или не решимость, но в любом случае это жизнь человека, и нельзя одну кровоточащую рану излечить другой, еще более кровоточащей. То есть один кошмар заглушить другим кошмаром, который будет на тебе как грех, а не как беда, которая стряслась.

Священник Максим Обухов, замечательный московский батюшка, основатель и руководитель центра «Жизнь», сказал очень просто: «Пожалуйста, я Вас очень прошу, не убивайте. Родите и принесите мне, я возьму, только не убивайте». Кстати, и зрители предлагают такие варианты, говоря, что иногда хочется написать свой телефон напротив абортивного центра и сказать: «Родите и принесите мне».

Отец Иосиф из Рязанской области рассказывает, что в его практике был такой случай: пришла за советом женщина, которой врачи сказали, что ребенок будет с отклонениями. На что он ей сказал: «Знаете, вы родите, окрестите и оставьте на Суд Божий». Родила, окрестила — и дочери уже 20 лет. У нее, правда, сердечная недостаточность, но это человек, наследник Царствия Божия, а не просто кусок мяса на свалку.

Похожая ситуация была и у отца Сергия Вагулкина, профессора медицины. Когда его дочь была беременна, ей поставили диагноз, что ребенок нежизнеспособен, и мучили настойчивым предложением сделать аборт, потом вызвать преждевременные роды. Ребенок родился абсолютно здоровым, и отец Сергий, как врач и как священник, спрашивал их, почему они хотели убить его внука.

В заключение хотелось бы сказать, что на сегодняшний день наша общественная позиция, общественное сознание только формируются, и от людей неравнодушных очень многое зависит: и перспектива нашей страны, и перспектива нашей Церкви. Зависит, будем ли мы дальше плодиться и размножаться и воспитывать наследников Царствия Божия или превратимся в очередные «соединенные штаты Евразии», ее материальный ресурс.

Расшифровка: Юлия Одинцова