Родное слово (Новосибирск). Русские святые

– В прошлое воскресенье мы отпраздновали память всех святых, от века Богу угодивших. В это воскресенье мы прославляем близких нам по времени, по территории, по духу людей, в самом буквальном смысле родных и близких по плоти и крови, по общей нашей истории, по нашей общей любви к Богу.

– Русские святые – кто это? Кто были первые русские святые? Благоверные князья, монахи или мученики?

– Это очень интересный вопрос. Если посмотрим только на образование нашего государства и появление именно в государстве русских святых, то первые святые были мучениками, как и во Вселенской Церкви, – это Федор и Иоанн, варяги…Традиционно первыми русскими святыми, уже после принятия крещения, считаются Борис и Глеб. Это тоже страстотерпцы, тоже святые, которые подали нам пример не просто мирного отношения друг к другу, а жертвенной жизни, готовности пожертвовать собой ради того, чтобы был мир в нашем Отечестве.

Далее, если будем смотреть в глубину веков нашей русской истории, будем видеть, как появлялись все новые и новые святые. Мне кажется, гораздо интереснее посмотреть еще в те времена, когда не было Руси, потому что когда мы перечисляем всех русских святых, удивительным образом в этот сонм попадают апостолы. Три апостола были на территории нашей страны и проповедовали Христа распятого и воскресшего. Мы видим, что в сонм русских святых входят и Николай Чудотворец, и Георгий Победоносец, и святой великомученик и целитель Пантелеимон, которые были прославлены тогда, когда о Руси еще не было никакого слова – ни письменного, ни устного. Не было еще славянских племен, совсем другие племена жили на территории нашей страны.

Но эти святые тоже не просто входят в сонм русских святых. Это не просто наши любимые, почитаемые святые, иногда это святые, которые представляют нашу страну во всемирном масштабе. Например, Николай Чудотворец. В некоторых соседних странах (в Китае) его даже называют русским богом, хотя святой Николай ни разу не был на территории нашей страны и жил задолго до появления славянских племен. Я думаю, это в первую очередь и говорит о том, что христианство универсально, что христианство мы принимаем не по плоти, не по крови, не только потому, что наши благочестивые предки были христианами, а христианином человек может и должен быть прежде всего по духу, по родству с Богом. Чем ближе радиусы к центру, тем ближе они между собой. Независимо от того, в какое время, в каком народе был прославлен этот святой. Если он нами любим, если он нами почитаем, он родной и близкий. В честь его мы ставим храмы, в честь его пишем иконы.

Можно привести пример из ветхозаветных пророков. Например, пророк Илья: в честь его есть много храмов на Руси. Строились даже обыденные храмы. Удивительно, что когда разные стихийные бедствия постигали нашу страну, то люди, жившие в таких местах, давали обет построить до обеда храм. Заранее заготавливали материалы и с утра возводили храм. Даже служили в нем обедню. После того как храм был построен, в нем совершалась служба. Обычно стихийные бедствия, какие бы они ни были (мор, язва, засуха), прекращались. И в благодарность строилось очень много храмов. Начиная от столицы нашей Родины, где в самом центре Москвы стоит храм Ильи Обыденного. Далее стоит Ильинский храм в память о святом, который был ветхозаветным пророком. Он точно на территории нашей страны никогда не был.

– Можно ли сказать, что русские святые Сергий Радонежский, Александр Невский почитаемы не только в России, но и по всему миру, являются интернациональными общезначимыми святыми для всех православных стран?

– Наверное, можно сказать, потому что эти святые влияли на ход не только русской, но и мировой истории. Основной смысл деятельности преподобного Сергия Радонежского был в умирении нашей русской жизни. Недаром Лавра, в которой почивают мощи преподобного Сергия, называлась не только Сергиевой, но и Троице-Сергиевой, потому что образ Святой Троицы – явление миру того, что Бог есть любовь. Это было стержнем жизни преподобного Сергия, его проповеди современникам. Мы знаем, что учениками преподобного Сергия были выдающиеся люди, действительно известные во всем мире; например, Андрей Рублев. Рублевские иконы поражают и потрясают весь мир, и нет более интересной страницы в истории искусств, чем русское искусство. Это русская икона и русский модерн. Мы видим, что как раз тех художников, которые в последнем обозначенном жанре, в модерне, создавали свои произведения, вдохновляли святые нашей земли.

Я думаю, что начинать сонм русских святых можно по-разному, но не вспомнить Кирилла и Мефодия, которые создали письменность, перевели на славянский язык богослужебные книги и Священное Писание, невозможно. Они входят в сонм наших святых. Начало христианской жизни нашей страны мы связываем с княгиней Ольгой и князем Владимиром. Поэтому можно сказать, что они тоже возглавляют сонм русских святых. Они сделали выбор, который теперь облегчает наш личный выбор, потому что христианином человек не может стать в порыве какого-то стадного чувства. Христианином человек не может стать в толпе. Христианином каждый становится лично, стараясь, как мы говорим, свои личные отношения установить с Богом. Этому как помогает, так, может быть, и мешает греховная инерция, которую мы можем получить от наших родителей, от наших прародителей, от истории нашей страны.

Князь Владимир сделал действительно исторический выбор в пользу христианства, отказавшись от язычества. Это тоже очень важный момент, потому что сейчас, мне кажется, одна из серьезных духовных опасностей, с которыми мы, русские люди, сталкиваемся, – это язычество, неоязычество. Более того, говорят, что раз язычество было начальной русской религией, то нужно обращаться не к христианству, а к язычеству. Чем чревато это обращение? Мы, можно сказать, имеем такой опыт обращения к язычеству. Для этого нужно понять, чем язычество отличается от нормальной монотеистической религии. О том, что есть один Бог, мы говорили уже много раз в наших передачах. Не нужно обладать большим умом или каким-то особым проникновенным сознанием, чтобы не только знать, но и верить в это. Если человек поврежден умом, какими-то греховными представлениями об этой жизни, для него тогда не Бог является критерием и законодателем, а сам человек является законодателем и мерой вещей. В этом есть принципиальное отличие как язычества, так и атеизма от религиозного мировоззрения. В одном случае человек изучает и следует тем законам, которые дал Творец, в другом случае  сам издает законы…

Многие люди думают, что лучше человеческие отношения строить исходя из человеческого взгляда. Мы забываем о том, что все люди разные. Такие попытки установить человеческие критерии от глубокой древности как назывались прокрустовым ложем, так и до наших дней заканчиваются убийством, самоубийством, самоистреблением. Даже вспомним греческую мифологию: Геракл победил Прокруста, уложив его на собственное ложе (человек оказался не совсем соответствующим своим собственным представлениям об идеале). Язычество как раз и устанавливает принцип крайнего индивидуализма, и весь мир тогда является ареной борьбы за существование. Тогда действительно человек возник в результате борьбы за существование и вся наша жизнь является этой борьбой – и мы, как говорил Достоевский, можем только унавозить собою почву для будущей гармонии кого-то. Казалось бы, самая большая человеческая ценность – жизнь, но при языческом подходе она сразу обнуляется, потому что сразу возникает вопрос: а чья жизнь ценнее – ваша или моя? И мы будем бороться за ресурсы, будем истреблять друг друга только для того, чтобы продлить свою собственную жизнь.

А вот если Бог – Законодатель, если Бог – Творец этого мира, наш Творец, то мы перед Богом равны, несмотря на то, что все разные. И перед Богом мы уже не будем бороться за ресурсы, не будем друг друга истреблять, а, наоборот, можем даже пожертвовать своими ресурсами, своими силами и даже своей жизнью ради жизни другого человека.

В нашей стране был опыт обращения к языческим ценностям, когда в 1917 году произошла Октябрьская революция (или как сейчас точнее называют – Октябрьский переворот). Смысл этого переворота был в том, чтобы человек стал мерою всех вещей.

– Двадцатый век – скорбная страница в истории Русской Православной Церкви, и сонм русских святых пополнился новомучениками и исповедниками Церкви Русской. Это особая страница, особые святые. В чем был подвиг этих людей?

– Подвиг их как раз и состоял в том, что от скорби мы можем перейти к радости и от сиюминутного переживания боли и страдания – к вечности, в которой нет ни боли, ни страданий. Цена установления атеистического общества – истребление Церкви, истребление такого количества людей, которого мы даже представить не можем. Мы иногда спорим, сколько миллионов (или десятков миллионов, или сотен тысяч) было замучено. Но если знать, что на рубеже XIX–XX веков население Китая, Индии и России было примерно одинаковым, то не нужны какие-то сложные арифметические вычисления, чтобы выяснить, какова цена возвращения к языческим ценностям, какова цена того, что человек является мерою всех вещей.

В то же самое время можно сказать, что подвиг новомучеников и исповедников Российских сродни подвигу Господа нашего Иисуса Христа, Который взошел на крест, искупая грехи всего человечества. Мы можем задаваться вопросом: почему Бог не прекратит страданий, войн, болезней? Но попробуем этот вопрос задать в контексте другого вопроса: почему Христос не остановил Свои страдания? Почему Христос не сошел с креста? Да потому, что Христос принес Себя в искупительную жертву за все наши ошибки. Если бы Он сошел с креста, наши грехи, наши ошибки так и остались бы неискупленными.

Правда Божия заключается не в том, чтобы кого-то куда-то за ухо притащить или поставить в какую-то позицию. Правда Божия заключается не в том, что мы огнем и мечом можем ее насадить, истребляя всех противников. Правда Божия заключается в том, что мы ее любим настолько, что можем за эту правду пострадать. Вот это, наверное, принципиальное отличие христианской правды от правды человеческой.

Каждый человек стремится установить свою правду огнем и мечом, оружием или какими-то зажигательными речами. Каждый человек, который борется за свою правду, готов принести в жертву этой правде окружающих людей. А христианин любит правду и Бога настолько, что готов себя принести в жертву окружающим людям. И это необязательно должна быть смертная казнь; скорее это ежедневное самопожертвование, когда мы откладываем свои нужды, свои заботы, свои переживания и вникаем в то, что происходит с нашими родными и близкими.

– Здесь можно вспомнить особый сонм русских святых – Христа ради юродивых, блаженных. Это уникальное для России явление или в других странах тоже встречаются такие подвижники?

– В других странах тоже были такие святые, но Вы совершенно правильно говорите, что это как раз феномен именно русской святости. Недавно я беседовал с одним духовно опытным человеком, и мы старались понять, в чем смысл юродства. С одной стороны, в том, что человек ради Бога и ради близких отказывается от самого дорогого, что у него есть. Мы можем раздать свою зарплату, можем отдать свои вещи, можем не только ужин отдать врагу, но и завтрак отдать соседу. Но самое драгоценное, что у нас есть (то, чем мы отличаемся от животных), – наш ум, разум, наше сознание, и вот от этого человеку отказаться очень сложно. Мы можем терпеть любые оскорбления, любые издевательства, но стоит нам услышать: «Ты дурак», – и все наше естество восстает против этого, тут же пропадает смирение – и мы доказываем совсем противоположное.

В чем смысл отказа от своего ума? Однажды, когда я был в Японии, преподаватели Цукубского университета пригласили нас на корпоратив, где начали задавать простые вопросы – хотели посмеяться над нами. Они спросили, правда ли, что у русских есть сказки про Ивана-дурака? Конечно, есть. Мы уже чувствовали себя в ловушке, потому что следующие вопросы были о том, положительный ли это персонаж, является ли дурак идеалом для русского человека. Эти вопросы вызывали легкое недоумение. Но русского человека нельзя загонять в угол. Даже мышь нельзя в угол загонять – она может броситься на кошку. Поэтому встречный вопрос, который мы задали профессорам, – чем дурак отличается от умного? По мнению японцев, отличается умом. А по нашему мнению, отличается совсем другим и всего в одном пункте: дурак себя считает умным; умный же человек скорее скажет о себе, что он дурак.

Эта мудрость была недоступна японцам, вечером они не смогли ее переварить. Но утром, когда мы возобновили наше общение, до них все дошло, и эти самураи стали наперебой называть себя дураками, только чтобы мы думали, что они умные.

– То же можно сказать и о святости, наверное.

– Да, то же можно сказать и о святости. Святой человек считает себя грешником. А грешный человек считает себя если не святым, то, по крайней мере, человеком, которого не за что судить. «За что и почему мне болеть и страдать? Ведь я же плохого ничего не сделал, а хорошего сделал очень много».

Но это, конечно, не какое-то кокетство, которым обладают святые; это реальное ощущение опасности греха, опасности ошибки. Мы уже говорили в одной из передач о том, что если нарисовать линию на земле, то любой человек пройдет по этой линии; даже если отклонится вправо или влево, ничего страшного с ним не произойдет. Но если эту линию поднять выше хотя бы на несколько сантиметров, тем более – на несколько десятков метров, цена ошибки возрастает неимоверно. И вот святые, находясь на высоте духовной жизни, чувствуют опасность потери равновесия, чувствуют опасность греха, потому что если упасть с такой высоты, вряд ли человек останется живым.

Возвращаясь к феномену русской святости – юродству, можно сказать, что человек отказывается от самого дорогого – своего ума, соображения, своего взгляда на жизнь, ради того, чтобы этот мир увидеть другими глазами. Увидеть не просто со стороны чьим-то взглядом (хотя, может быть, и это полезно – войти в шкуру другого человека и на себе ощутить всю тяжесть его жизни). Но юродивые хотели на этот мир смотреть глазами Христа, глазами Бога. Только в том случае, если мы отказываемся от своего взгляда, мы можем увидеть этот мир глазами Бога, то есть таким, каким его создал Господь.

Еще я читал очень интересную вещь в духовной литературе, что юродивые – это люди с обнаженной совестью. Они ходили по горящим углям босыми ногами; или по снегу, льду ходили без обуви, терпели голод, стужу, зной. Они готовы были терпеть любую физическую боль, потому что у них болела совесть. Мы можем почувствовать близкие к этому состояния, когда у нас болит душа: когда с нами происходит что-то такое, что душу как будто прищемили, защемили, мы готовы принять, перетерпеть даже какую-то физическую боль, чтобы хотя бы на минутку отвлечься от этих душевных мук.

Вот юродивые так чувствовали свои ошибки, свои грехи: настолько у них болела совесть, что они готовы были терпеть физические страдания. И для нас это очень важный момент. Потому что мы иногда живем и думаем, что совесть надо держать в покое, совесть надо усыплять. Но это ненормальное состояние совести. Как говорят святые отцы, совесть может быть в бодрствующем и спящем состоянии. В бодрствующем состоянии совесть нас обличает и говорит, что мы делаем что-то не то. А в спящем состоянии совесть нас успокаивает: «Все хорошо». Но от спящего состояния до состояния уже сожженной совести, когда человек делает зло и получает от этого радость и удовольствие, совсем недалеко.

Это, можно сказать, как библейская болезнь – проказа. Совсем недавно британские ученые определили, что проказа состоит всего лишь в потере чувства боли, то есть человек перестает чувствовать боль. Оказывается, чувство боли для нас спасительно. Когда мы обожглись или укололись, мы отдергиваем руку, но если мы боли не чувствуем, рука может сгореть, отвалиться. Поэтому у прокаженных и отсутствовали какие-то части тела.

Представьте, спите вы летом на сеновале, пришла мышь и захотела укусить вас за нос. Вы от страха проснулись, закричали, и мышь убежала. Самое главное, нос остался целым. А прокаженный человек боли не чувствует, поэтому утром может проснуться и удивиться: куда делся нос?

Вот так и чувство совести: если его потерять, если совесть перестанет нас обличать, мы способны на очень и очень тяжелые поступки.

– Спасибо, отец Андрей, за интересную беседу.

Ведущая Лилия Ткаченко

Записала Нина Кирсанова