Родное слово (Новосибирск). Выпуск от 15 мая

Православная программа Новосибирской епархии.

– Валентин Бирюков, старейший священник Новосибирской митрополии, не дожил до 73-й годовщины Победы всего лишь три недели. Когда началась Великая Отечественная война, 19-летний Валентин со своими сверстниками был отправлен в Омск для обучения на артиллерийских курсах, после их окончания попал на оборону Ленинграда, защищал Дорогу жизни.

После прорыва блокады он со своими товарищами-артиллеристами дошел до Восточной Пруссии и участвовал в штурме Кенигсберга. Окончание войны командир артиллерийского расчета Валентин Бирюков встретил в Польше. За подвиги на фронте в годы Великой Отечественной войны солдат Валентин Бирюков был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией».

Священник Валентин Бирюков (из архива):

Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа,

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война.

В первую зиму у нас нечем было стрелять. А они палят и палят, летят и летят. Сколько зла! Страшно! Никакой поэт не опишет и никакой художник науку зла.

Немцы летят – по 20–30 самолетов сверху, гудит все, лес гудит… Первая зима – ни дров, ни топлива, ни электричества – ничего не было. Никаких продуктов абсолютно. Ох, какая интересная жизнь была, Боже мой!.. А потом нам паек срезали, мы начали траву есть. Делали муку из травы, из сухого сена. Эту муку смешивали, варили, так эта булка – на восемь или на девять солдат, на один день.

Вот так кормили сами себя... Уже не жалуемся, не хнычем. Молча  раз в день перекрестишься, скажешь: «Слава тебе, Господи!» И все. А что делать?.. Полтора километра траншей, представляете?  А там трупы лежат. Говорят тебе: «Надо переходить». На труп становишься и идешь. Пули летят постоянно. Это невозможно… А траншея высокая, а там вода и трупы лежат, наступил на грудь – и пошел дальше.

Меня ранило 2 марта 1944 года… Мы выехали в поле, в чистое поле. И вот я вижу: (Боже мой!) бронемашина и два пулемета бьют прямо по нам. А Ленька – он живой еще был – стукнул меня, показал в небо. Боже мой! Самолет прямо над нами летит. А пушка у нас – два сантиметра броня  (пушка, из которой я стрелял). Я упал, кричу: «Господи, прости меня! Папа, мама, простите меня!» Я думал, сейчас от меня ничего не останется, брызги разлетятся… Но я упал, а снаряд – четыре с половиной метра – впереди пушки; осколок пролетел – и мне в спину, до сих пор сидит.

Привезли в госпиталь, я лежу чуть живой; только помню, что живой, все замерзло, на мне мокрое все, кровь, шуба вся в крови, валенки в крови, везде кровь... Матушка Ксения Блаженная (300 лет назад она умерла) подходит ко мне, дает без слов масло, полную ложку масла сливочного дала. И соседу тоже.

Я хотел сказать: «Матушка, может быть, осталось масло, дайте еще». Смотрю на нее, глаз не опускаю – в монашеском одеянии… Она приподнялась сантиметров на десять-пятнадцать – и нет ее. Думаю: «Уже со мной неладно, с головой неладно». Но масло во мне. Я думаю, уже ума нет; думал, что умираю. Она из виду исчезла, нет ее...

И вот объявили 8 мая 1945 года в 4 часа утра… «Ура-а-а! Победа!» – как начали кричать. Мы давай падать лбом об землю… Ой, как мы плакали! Вот действительно слезы были сладкими. Не горькими, а сладкими. Как мы плакали! Обнимаемся, падаем лбом об землю, обнимаемся, падаем... Вот истинная радость была, нелицемерная! А потом давай письма писать; я пишу: «Здравствуй, мама! Я живой».

***

– В эфире социально ориентированная программа «Народный дом». Мы продолжаем говорить о социальной деятельности на приходах Новосибирской митрополии. Но сегодня мы немного поговорим о социальной работе в епархиальном комплексном центре, в частности в отделении этого центра «Мать и дитя». И у нас в гостях Екатерина Давидовна Жученко, куратор отделения КЦ «Мать и дитя», и Людмила Иосифовна Красильникова, координатор направления социального служения в этом отделении от нашего движения «Родной дом».

Первый вопрос к Екатерине, наверное. Екатерина, скажите, пожалуйста, кто те люди, которые находятся в этом отделении?

Екатерина Жученко:

– В первую очередь это люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию; например, пострадавшие от домашнего насилия мужей. Есть такие…

– То есть это мамочки, получается?

– Да, это мамочки, попавшие в трудную жизненную ситуацию.

– Они обязательно с детьми? Или есть мамочки, которые одни живут здесь?

– Нет, обязательно с детьми.

– А возраст детей здесь имеет значение?

– Дети дошкольного возраста.

– Как они узнают об этом отделении и на каких условиях поступают к вам? Вы ставите перед ними какие-то условия?

– Да, конечно. Узнают они о нас в церкви, по объявлениям, у нас есть сайт – могут найти нас через него. Главное условие – это не выпивать.

– Не материться, наверное, да? Еще какие-то условия…  

– Да.

– То есть вы заключаете с ними определенный договор.

– Да.

– И при нарушении договора…

– … договор расторгается.

– Получается, им приходится оттуда уезжать. Людмила Иосифовна, к Вам вопрос. Вы являетесь добровольцем, сознательно выбрали это направление. Почему Вам нравится этим заниматься?

Людмила Красильникова:

– Так получилось, что я попробовала поработать и в паллиативном отделении, и в доме «Мать и дитя». И поняла, что мой жизненный опыт и моя энергия больше будут полезны именно в этом направлении. Мамы действительно находятся в тяжелой жизненной ситуации, и не от хорошей жизни они туда попали;  главное – им помочь. Сделать это, наверное, легче добровольцам, которые имеют какой-то жизненный опыт.

У меня самой тоже были достаточно непростые жизненные ситуации – и ребенка воспитывала одна какое-то время. В общем, были проблемы. Нашла я утешение именно когда обрела веру. И понимаю, что если мы как-то сможем с Божьей помощью привести к вере наших мам, то их жизнь значительно улучшится, выправится. Соответственно, и жизнь их детей тоже выправится, так как она в первую очередь зависит от образа жизни мам.

Я просто поняла свою полезность. Не знаю, насколько это самомнение или что-то желаемое, выдаваемое за действительное, насколько это осуществляется… об этом, конечно, не мне судить.

– То есть самое главное, наверное, здесь – помочь мамам исправиться внутренне. А если они исправятся внутренне, то и материальные проблемы, наверное, будут решаться с Божьей помощью.

– Да.

– Вот Вы сказали: «Помочь привести к вере». Насколько я знаю, вероисповедание не играет особой роли при приеме мамочек с детьми в отделение «Мать и дитя».

– В последнее время живут у нас (не знаю, являются они мусульманами или нет) восточные женщины. Было две семьи…

– Но некрещеные, по крайней мере?

– Они некрещеные. И обе, видя наши занятия, говорили: «Возможно, мы когда-то покрестим детей». Пока еще до этого не дошло, но, слава Богу, наши русские мамы как-то уже… ну, нельзя сказать, что замотивированы, но они уже желают крестить детей, некрещеные мамы сами хотят креститься.

– Вот недавно было крещение, насколько я знаю.

– Да, целой семьи, то есть мама и двое ребятишек дошкольного возраста крестились, отец Димитрий совершал это таинство. И я думаю, что жизнь этой женщины изменится. Тем более она молодая, есть все предпосылки для того, чтобы ее жизнь сложилась как-то по-другому, стала более светлой.

– В чем конкретно заключается работа – Ваша и других добровольцев – с этими семьями?

– Изначально было такое общее понимание задачи: духовно-нравственное воспитание детей. Это такая официальная формулировка. Так и есть – мы проводим беседы в воскресной школе, хотя не являемся специалистами. Но готовимся. Сами что-то узнаем, когда готовимся к беседам.

– Получается, это помогает не только им, но и вам, то есть вы сами для себя узнаете что-то новое. 

– Да. Вообще добровольцам всегда помогает то, что они делают. Это делается во имя Божье и для того, чтобы и самим тоже спастись.

– А сколько сейчас добровольцев на этом направлении? Можете озвучить цифру?

– У нас есть православный психолог, она работает уже второй год; и чем больше работает, тем больше ей нравится, она прямо видит пользу. Кроме того, что мы проводим занятия по основам православной культуры, мы говорим и о нравственных категориях: таких, как дружба, любовь. Еще у нас Кристина является преподавателем английского языка – с ее приходом мы подтягиваем ребятишек в английском, то есть в учебе тоже помогаем.

Есть люди, которые не работают постоянно, но тогда, когда мы их просим. Это два добровольца-аниматора – они прекрасно проводят праздники. Есть доброволец, который оформляет воздушными шарами дни рождения и другие праздники. Есть добровольцы с автомобилями. В общем, у нас достаточно много людей, которые периодически помогают, но по каким-то своим обстоятельствам не могут участвовать в этом постоянно.

Еще у нас появилась достаточно пожилая женщина, мастер шитья игрушек, она ведет кружок в православном лагере. Когда она пришла к нам, дети ее сразу полюбили – она проводила занятия по рукоделию.

– Я знаю, что вы проводите и творческие занятия по темам бесед. А конечная цель всего этого какая?

– Самое главное, чтобы прежде всего мамы увидели: есть люди, которым они, вот эти женщины с их трудными семейными обстоятельствами, с их трудной судьбой, небезразличны. То есть в этих занятиях, беседах они могут найти утешение, они видят, что их детьми тоже занимаются.

– Наверное, главное – привести их к Христу.

– Основная цель – да.

– Там недалеко, буквально в нескольких шагах, имеется храм в честь святителя Спиридона Тримифунтского.

– Совершенно верно.

– И я знаю, что мамочки с детьми посещают храм.

– Это тоже заслуга нашего психолога Кристины. Потому что я не смогла как-то их замотивировать. С Божьей помощью Кристина смогла их заинтересовать. Они теперь причащаются, причащают малышей, и даже некоторые мамочки исповедовались – это большой шаг. Если еще говорить про помощь, то мы ходим в театры, зоопарк, в планетарий, галереи, на разные экскурсии…

– За чей счет, если не секрет?

– За счет добровольцев, жертвователей. Вот как раз я не упомянула: есть постоянные жертвователи, которые даже не хотят, чтобы их называли, но они каждый месяц перечисляют небольшие суммы из своей            зарплаты. Этого нам хватает на то, чтобы закупить какую-то канцелярию, чтобы мы приехали и привезли детям фрукты, сладости, потому что в конце занятий всегда проходит чаепитие для детей, и этого они тоже ждут –маленькие, хотят же какого-то угощения.

– Я так понимаю,  дом «Мать и дитя» тоже содержится на определенные средства, гранты…

Екатерина Жученко:

– Да, гранты на содержание мамочек, детей, на какие-то их личные принадлежности, на продукты питания, на подгузники, на смеси.

– А сами мамочки пытаются зарабатывать как-то?

– Да, конечно, мамочки подрабатывают. Например, одна сидит, вторая подрабатывает.

– То есть они следят за детьми друг друга? Можно сказать, они где-то и сами себя содержат?

– Да. В дальнейшем они немного подкапливают, собираются по две-три семьи и съезжают.

– То есть снимают квартиру, жилье у них появляется.

– Налаживают трудную жизненную ситуацию.

– А вы как-то следите за дальнейшей жизнью этих людей? Или нет?

– Конечно, мы с ними общаемся, поддерживаем какую-то связь. Например, если эта мамочка проблемная, то к нам приезжает опека, в дальнейшем опека сотрудничает с нами, рассказывает, как у этой женщины дела.

– Людмила Иосифовна, я знаю, что у Вас есть опыт в этом деле.

Людмила Красильникова:

– Да, мы это не планировали, но так получилось. Первая семья съехала – это была мама с двумя школьниками, мама не проблемная в плане выпивки или чего-то такого, просто какая-то беспомощная и беженка. Когда она очутилась вне стен дома «Мать и дитя», то очень растерялась и позвонила нам по телефону.

И вот год-полтора мы очень плотно ей помогали – и продуктами, и канцтоварами, и советами, и в съеме квартиры. Но потом постепенно она как-то освоилась, устроилась на работу и более-менее нормально пытается устроить личную жизнь – дети учатся, она работает, они снимают комнату. Вот такие есть семьи.

Есть семья, которая уехала в другой город, мы ее провожали. Я крестная мальчика. Я даже не знала о судьбе его мамы. Она попросила; естественно, мы согласились, я стала крестной. Она как раз из проблемных мам, даже срывалась. Тем не менее она налаживает свою жизнь – устроилась на работу, ребенок пока в интернате, но общаемся, они не исчезают.

– Не видите ли Вы здесь угрозу в подсаживании их на иждивенчество?

– Не получается у них быть иждивенцами, потому что у нас нет денег, чтобы их содержать. Помочь советом, добрым словом, утешить как-то – это мы можем. Мне кажется, это нужно делать. Ну, иногда просят что-то привезти, и если у нас есть возможность (потому что жертвуют, например, много одежды), то собираем и даем. Нет – значит, нет. Мы говорим, что если будут возможности, мы поможем.

– Людмила Иосифовна, как Вы думаете, каждый ли человек может заниматься этой деятельностью? Ведь, на мой взгляд, это очень сложно, даже когда общаешься просто с обычными людьми. А здесь люди попали в трудную жизненную ситуацию...

– Я думаю, что это должны быть люди, у которых есть желание помочь ближнему. И самое главное – у них должно быть милосердие. То есть ни в коем случае не осуждать, только жалеть. Кто-то из Оптинских старцев сказал: «Пожалел – значит не осудил». Пожалейте, что можете – дайте. У нас проходят занятия, мы все готовимся, вот я уже сколько езжу – постоянно готовлюсь, то есть у меня неделя уходит на то, чтобы я морально и физически как-то подготовилась. Ищу какие-то материалы...

И когда мы оттуда уходим, у нас кроме чувства облегчения, что мы выполнили эту задачу, есть благодать. Правда. То есть мы уходим и говорим: «Слава Богу!» У нас прямо силы появляются, этот день – самый счастливый.

Поэтому я очень желаю другим, чтобы они к нам присоединялись. И спасибо, что есть уже добровольческое движение, потому что когда у меня появилось желание послужить, я не знала, к кому обратиться. В одиночку – это очень странно. Переводить бабушек через дорогу бесконечно невозможно…

– Нужна команда.

– Да. И когда меня Господь через добрых людей вывел на добровольческое движение, то оказалось, что тут уже все организовано. Только желание нужно. И есть более опытные люди, которые помогут советом. Всегда есть что-нибудь, что можно сделать.

– То есть работа в команде гораздо легче, да?

– Конечно.

– Потому что есть у кого спросить, на кого опереться, чувствуешь поддержку.

– Да. Бывают разные настроения… У нас есть такой опыт, когда мы отчитываемся – не для того, чтобы показать, какие мы хорошие, а для того, чтобы перенять опыт у других. В одной группе отчеты, и мы смотрим, что и как там провели, и нам хочется так же. То есть опыт – это великое дело и поддержка. У кого-то не получается – другой поддержал, заменил. Поэтому приглашаем всех добровольцев, кто имеет милосердие, чтобы они приходили, служили людям и Господу Богу.

– По поводу добровольцев – у нас есть в сети «ВКонтакте» группа добровольческого движения «Родной дом», можно туда зайти и все посмотреть, можно написать Людмиле Иосифовне Красильниковой, она в этой группе состоит и все подскажет тем, кто интересуется этим направлением.

Спасибо, дорогие мои, что вы пришли на нашу сегодняшнюю передачу, немножечко рассказали о том, что происходит в отделении «Мать и дитя» при Епархиальном комплексном центре.

Ведущий Виталий Бессонов

Записал Игорь Лунёв