Плод веры. Руководитель Центра кризисной психологии Михаил Игоревич Хасьминский

Как помочь человеку, пережившему смерть близкого? Как справиться с болью и отчаянием во время болезни? Как уберечь человека от самоубийства? Что такое настоящая любовь? Нужны ли психологи при храмах?

Беседа с руководителем Центра кризисной психологии при храме Воскресения Христова на Семеновской Михаилом Хасьминским.

 

- Необычное сочетание - Центр кризисной психологии при храме. Это, возможно, даже единственный такой центр при храме Русской Православной Церкви?

-  Нет, не единственный, сейчас в Москве существуют еще два таких центра, правда, несколько от нас отличающихся. Наш Центр был первым: в 2006 году его создание благословил Святейший Патриарх Алексий II.  Два последующих центра были созданы уже Святейшим Патриархом Кириллом и занимаются в основном помощью именно в семейных кризисах. Подобное явление уже не редкость, я часто езжу по различным регионам, епархиям и вижу, что там тоже собираются такие сообщества. Совсем недавно митрополит Новосибирский и Бердский Тихон создал сообщество православных психологов, при нем создается и Кризисный центр. Таким образом, это явление уже можно назвать неким вектором или трендом.

 

- Чем вы, психологи, можете быть полезными священникам?

- В данном случае ставится задача быть полезными в первую очередь не священникам, а прихожанам. Психологи ведут большую и серьезную социальную работу, помогая людям. По сути это часть душепопечения, только не духовного, а психологического. Люди часто попадают в тяжелые ситуации, серьезные кризисы, и священник не может заниматься именно психологической составляющей этих кризисов, хотя бы потому, что именно этому его никто не учил. Конечно, практику можно получить через само служение, но нужны и какие-то специально обученные люди, которые могли бы помочь человеку, помышляющему, например, о самоубийстве. Уверяю вас, что такие люди заходят в храмы и ищут там помощи. И совсем немногие церковнослужители в состоянии им помочь, я подчеркиваю здесь слово «церковно», потому что это не только священнослужители. К сожалению, очень часто человек, находящийся в кризисе, обращается «за лавку» и встречает там людей, совершенно неподготовленных для оказания подобной помощи. Это можно сравнить с ситуацией, когда человек приходит в поликлинику к врачу, идет сдавать в гардероб одежду, а там гардеробщица ему говорит: «Да не ходи ты к врачу, я сама тебе сейчас расскажу, что и как сделать». А когда мы спрашиваем людей, зачем они их слушали, они отвечают, что в церкви ведь все свято! Столь глубокое доверие к Церкви приводит к тому, что даже бабушка в церковной лавке наделяется некими сакральными свойствами, но не всегда, если честно, это оправдано. Поэтому должны быть люди, способные оказать реально эффективную помощь, причем не просто как психологи, но одновременно и как миссионеры, и, конечно, подход должен быть с православной точки зрения.

 

- Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к этой работе.

- Центр был создан по благословлению Святейшего Патриарха Алексия II, инициатором выступил настоятель нашего подворья архимандрит Августин и был активно поддержан в этом начинании нынешним митрополитом Муромским. Я пришел из онкологического центра, где проработал несколько лет, помогая именно онкобольным. Вот там не было практически никаких условий для работы, было очень тяжело - почти не было кабинетов, ничего не было.  Однако школа там была получена отличная, тем более что я совмещал эту работу с волонтерством в хосписе для детей. Там сразу стало видно, что психологические теории часто оторваны от жизни. С помощью теории можно получать кандидатские степени, писать тезисы для конференций и, повышая таким образом свой статус, продвигаться дальше. Но на практике больным невозможно помочь тезисами. Мы с коллегами находили какие-то методы и использовали их, но в итоге все методы упирались в мировоззрение человека, в то, как человек воспринимал болезнь, как ее переживал. Его соматический статус напрямую зависел от духовного состояния.
Вот тогда я сам стал все ближе приходить к Православию. Так получалось, что до этого момента я «все понимал» и уважал, но был достаточно от этого далек и невоцерковлен. А тут я понял, что в данном случае это просто необходимо. Началось мое воцерковление, более глубокая работа в этом направлении, я стал понимать некоторые взаимосвязи, которые раньше не были для меня очевидны. Так хорошо сложилось, что именно в тот момент появился запрос, и я стал руководителем Центра кризисной психологии, с тех пор наша группа психологов работает вот уже 8 лет.
Наука наша новая, но кризисы были всегда, соответственно, и решение кризисов тоже было всегда. Нужно отметить, что люди всегда теряли близких, переживали болезни, и с каждой войной было насилие. Тем не менее 200 лет назад не было ни одного психолога, ни одного психиатра и ни одного антидепрессанта. Так что если уж говорить о полной незаменимости науки психологии, то, наверное, можно по этому поводу и поспорить. Раньше люди жили более гармонично, чем сейчас - в наше время, по некоторым оценкам, в очень успешных западных странах около 40% взрослого населения постоянно употребляют антидепрессанты. Даже если и не 40%, а 20% населения, то это все равно колоссальная цифра, и этот факт заставляет задуматься.
С другой стороны, не могу сказать, чтобы наша наука была совершенно не нужна и бесполезна. Кризисная психология развивается. Что такое кризис с точки зрения психологии? Это когда психически нормальный человек попадает в ненормальные для себя обстоятельства. Например, смерть близких - это очень резкий выход за рамки мироощущения, к которому привык человек. То же самое относится к пережитому насилию и тяжелым болезням. Суицидальные мысли, строго говоря, больше относятся к суицидологии, но тем не менее они тоже часто сопровождают кризисные состояния.
В принципе, кризисом можно считать, как ни странно, и вступление в брак - это тоже очень резкий поворот в жизни, когда старые поведенческие нормы уже не могут работать, а новые еще не сформировались.  То же самое относится и к психологии беженцев, эта тема, к сожалению, сейчас актуальна, и мы с ней тоже работаем и проводим различные мероприятия, в том числе  обучающего характера.
Несмотря на то, что в различных учебных заведениях этому учат, нужно сказать, что, судя по учебнику по кризисной психологии, это будет в основном одна теория: как это выглядит, какие есть градации состояний, взаимосвязи и так далее. Однако практически ничего не говорится о том, как реально помочь людям в таких состояниях. Например, умер человек - секулярная психология здесь никак не может сработать. Симптоматически можно ослабить напряжение, но помочь человеку принципиально: понять, куда ушел его близкий, и что теперь делать - невозможно. В любом случае появляется фрустрация - невозможность достичь какого-то результата. Именно поэтому почти никто не помогает людям в переживании горя.
Если посмотреть в целом, огромное количество психологов помогает при неврозах, изменении поведения, занимается профориентацией. А что делать, когда приходит горе? Конечно, есть специалисты, декларирующие, что они могут помочь и в горе, но я еще пока не видел психолога, работающего в светском ключе, который мог бы эффективно помочь в случае тяжелого горевания человека, а у нас есть такой потенциал. Естественно, дело не в наших супер-знаниях, а в том фундаменте, на котором мы базируемся. Если определенным образом привнести еще и миссионерский элемент, помочь человеку интегрироваться в православное вероучение, то он получает колоссальный ресурс, причем получает его от самого Бога, чем и обусловлена эффективность, с которой мы работаем.
Все это не означает, что мы всех насильно заставляем креститься, причащаться и так далее. Каждый человек сам принимает решение. Часто мне приходится говорить: «Знаете, Вы находитесь в отчаянии, думаете об очень плохих вещах. Вы так сильно скорбите, а Вам предлагается некий путь. По сути, это рука помощи, почему Вы ее отталкиваете? Собственно, чем Вы рискуете, если Вы за нее ухватитесь? Я могу примерно подсказать, где Вам надо ухватиться, а Вы уж сами хватайтесь. Если Вам это поможет, то Вы будете знать, что это работает». Очень многие, по трезвому рассуждению, именно так и воспринимают ситуацию и идут по этому пути.

 

- Кто может обратиться в ваш Центр, с какими проблемами чаще всего обращаются люди?

- В наш Центр может обратиться любой человек, находящийся в ситуации кризиса. Причем проблема должна быть действительно серьезной. Дело в том, что у нас нет возможности заниматься людьми, находящимися, например, в состоянии хронического невроза, не связанного с кризисом. Мы нашу специализацию обозначили так: помощь людям горюющим, скорбящим - при потере близкого, при тяжелых разводах; психологическая помощь людям с тяжелыми заболеваниями, беженцам, людям, пережившим насилие. Мы готовы работать по всему спектру именно кризисных состояний, легкие случаи стараемся не брать.

 

- Расскажите немного о сотрудниках Центра.

- У нас пять психологов, все люди православные, ведут воцерковленную жизнь. Из наиболее известных имен назову замечательного психолога Людмилу Федоровну Ермакову, которую очень многие знают. Конечно, мы держим связь со специалистами из других центров, все друг друга более-менее знаем.

 

- Ваши услуги бесплатны?

- Да, у нас все совершенно бесплатно, любой человек может прийти, при желании можно оставлять пожертвования, этого никто не запрещает. Но наши услуги безусловно бесплатны с самого начала существования Центра.

 

- Не секрет, что преодолеть горе за одни раз невозможно. По вашему опыту, как долго вы ведете человека, который к вам приходит?

- У нас все рассчитано на достаточно быстрый эффект. Лично у меня обычно бывает две, максимум три консультации. Это в психоанализе пациента ведут по три- четыре года, но за это время любой кризис пройдет сам по себе. Наша специфика в том, что нужно помочь эффективно и именно быстро. И здесь важно четко, при первой же консультации понять, в чем состоит проблема. Задача не в том, чтобы само горе превратить в радость. Нужно черную скорбь, которая по каким-то причинам «неправильно» пошла, направить в другое русло, чтобы она в итоге закончилась светлой печалью об умершем человеке. Необходимо найти, в чем неправильно протекает горе. Если процесс протекает правильно, в соответствии с теми этапами, которые обусловлены для горевания, то не следует даже и вмешиваться. Если же процесс идет неправильно, то нужно на это указать, объяснить, дать какие-то материалы. Мы часто поощряем людей к самостоятельной работе, потому что ни один психолог не может все сделать за человека, в любом случае важна внутренняя работа самого пациента.

 

- Вы и Ваши коллеги все-таки «штучные экземпляры». По всей стране люди нуждаются в подобных специалистах, но зачастую просто их не находят. Насколько я знаю, Вы много ездите по регионам и даете много обучающих семинаров, в том числе и для священников. В чем цель этих занятий, и могут ли после этого священники оказывать психологическую помощь?

- По благословлению правящих архиереев во многих регионах я уже провел семинары, посвященные разбору ошибок пасторского душепопечения и определенным ресурсам, которые в современных условиях пастыри могли бы использовать гораздо эффективнее. Какие основные темы мы обсуждаем? Возьмем для примера чувство вины. Иногда пастырь, не разобравшись, может навязать человеку излишнее чувство вины. Все люди, и все ошибаются. Это не означает, что все священники ошибаются, просто бывает достаточно и очень небольшого процента случаев, но тяжелых. Можно привести такую аналогию: достаточно, чтобы хороший хирург ошибся 10 раз из 1000 случаев, но это будут серьезные ошибки. Поэтому здесь лучше всего заниматься профилактикой.
Кроме того, мы говорим о том, какие инструменты и психологические знания можно использовать. Есть мнение, что священники должны знать разные теории, например, теории личности и так далее.  А, собственно говоря, зачем? Мы предлагаем священникам именно практические материалы, которые они легко могут понять без специального психологического образования и потом использовать на практике. Мы подаем все это в понятной и удобной форме. Насколько мне известно, все участники семинаров и правящие архиереи очень довольны ими.

 

- Мы находимся на телевидении, поэтому не могу не спросить, какую роль играет телевидение с точки зрения психологического состояния человека?

- Телевидение - это некий инструмент. Это все равно что спросить, какую роль играет топор в жизни человека? Топором можно сделать очень хорошие и очень плохие вещи, смотря в чьих руках он находится. Для человека очень важно формирование среды, в которой он живет, и в первую очередь, информационной. Все мы люди, а в психологии совершенно точно установлено, что мы являемся существами подражательными, социальными. Если мы видим, что вокруг один грех, то грань переступить проще.  А грех льется с телеэкранов много и часто. Хотя нужно отметить, что сейчас наметился какой-то перелом, стали появляться программы, важные и интересные с точки зрения нравственного содержания. Я даже не говорю про телеканал «Союз», который давно известен как рупор нравственности и ответственности. Я вижу, что в некоторых местах ситуация начинает меняться. А вообще я и все наши специалисты часто бываем на телевидении, на центральных и не центральных каналах, так что в какой-то мере мы тоже принимаем в этом процессе активное участие.

 

- Как обезопасить себя от дурного влияния центральных телеканалов, если оно присутствует? Не смотреть совсем или смотреть избирательно?

- Думаю, единого рецепта нет - все определяет духовно-нравственный стержень. Если он есть, человек может обезопасить себя от грязи, он в состоянии различить эту грязь. Важен и широкий кругозор. Если зрение сужено, то человек уткнется в «ящик», и будет думать, что весь мир именно такой, каким его показывают. Когда кругозор шире, у человека есть больше возможности для маневра, чтобы не поддаться на такое искушение.

Расшифровка: Татьяна Башилова