Плод веры. Сергей Марнов. Часть 1

Историк, православный писатель, многодетный отец Сергей Марнов рассуждает о том, как правильно учить детей в школе, как оградить их от пагубных влияний, а также рассказывает о том, кто такие православные усыновители.

– Сергей Дмитриевич, Вы еще продолжаете преподавание в школе?

– Бросил два года назад.

– Я спрашиваю, потому что видел многие Ваши выступления, где Вы очень критично отзывались о современной системе образования. С чем это связано? Чем Вы так недовольны?

– Вы, наверное, знаете, что 25 лет назад Советский Союз распался? Многие об этом слышали. Система образования стала распадаться чуть раньше,в годы перестройки. Был полностью снят контроль над качеством образования. Разорвалась связь между ступенями образования: между младшей и средней,средней и старшей школой. Они стали как бы сами по себе. Полностью разорвалась связь между средней школой и высшей.

В царской России при Александре II началась реформа образования. Она была построена так, чтобы с самого верха, от университета до народных училищ, была единая система обучения. Учебник для народных училищ (для земских школ) писал университет. Легендарный тихомировский букварь, где цифирь, Закон Божий, собственно букварь, обучение грамоте, тексты, методически безупречен. По этому букварю можно и сейчас учить ребенка еще до школы.

Кадры делал университет – для народных училищ, классической гимназии, реальных училищ, для себя. В университет можно было поступить только с аттестатом классической гимназии. Если окончил что-то другое, сдал экстерном, то обязательно в объеме классической гимназии. Вся система образования была под контролем единого образовательного центра. В результате выпускник классической гимназии знал значительно больше, чем нынешний выпускник любого гуманитарного вуза. Он хорошо знал языки, в том числе мертвые. Курс лекций по истории Василия Осиповича Ключевского, написанный для вуза, современному человеку читать трудновато, потому что он рассчитан на выпускника классической гимназии, который много знает.

То, что произошло в конце 80-х годов и в особенности в 90-е годы XX века, – это катастрофа, это образовательный Чернобыль. Появились разные учебники, за учебники пошла битва издателей, вплоть до убийств. Если Вы помните, был убит хозяин издательства «Дрофа». В результате появились учебники с фактическими ошибками. Это немыслимо, чтобы в учебниках была не какая-то опечатка, а фактические ошибки. Например, в учебнике по истории России для восьмого класса (сразу скажу, эту ошибку уже исправили несколько лет назад) было указано, что французский генерал Мак был разгромлен австрийцами под Ульмом. На самом деле все наоборот, Мак – австриец, и его разгромил Наполеон Бонапарт. В середине того же учебника осталась эта ошибка, я проверял. Еще встречаются гладкоствольные винтовки: «Русская армия была вооружена гладкоствольными винтовками во время Крымской войны». Извините, либо винтовка, либо гладкоствольная, потому что винтовку винтовкою делает именно винтообразная резьба в канале ствола.

У людей, составляющих учебники, появилась возможность немного похулиганить и поиздеваться над своим старым профессором. Учебник растиражирован и гуляет по нашей Родине. Не буду голословным, я имею в виду учебник профессора Боголюбова «Обществознание». У кого есть старшеклассники, наверняка знают это ужасный учебник. Сам по себе учебник невероятно скучен, если муха будет пролетать над ним, то она сдохнет от скуки и упадет на страницу. Но не это важно, там на одной странице есть загадка: «Ребята, что означает это текст? Дайте свою оценку», а в тексте буквально значится (это сохранилось, можете посмотреть и почитать): «Археологи во время раскопок под городом Платы (Древняя Греция) нашли камень, на котором выбиты цены на продукты». Представляете, какой-то трактирщик взял и выбил прейскурант на камне? Но это еще ладно, можно посмеяться. Дальше написано: «Надпись относится к IV веку до нашей эры, цены даны в динариях…» Понимаете, в IV веке до нашей эры Рим был всего лишь городом, пока еще завоевывающим Италию. Для Греции он был глухой провинцией, и пользоваться римской монетой – динарием – в Греции не мог никто, там были драхмы.

– Если вернуться к образованию (Вы много лет преподавали), то, на Ваш взгляд, что должно быть целью обучения ребенка в школе?

– То же, что было 150 лет назад, когда был написан букварь Тихомирова для народных училищ: научить ребенка читать, писать, любить Родину, знания, любить сам процесс получения знаний. Привить желание служить Родине, осознать смысл жизни, который был тогда и, я думаю, остается и сейчас, в Боге. Эта цель не изменилась со времен Марка Аврелия.

– Но она была изменена в 90-е годы, воспитательная функция немного отошла на другой план.

– Обучение воспитывает, это непрерывный учебный процесс, который не перебивается бесконечными, никому не нужными олимпиадами, показухой, конкурсами почесания пупка слева направо или справа налево (я, конечно, утрирую). Конкурсами юных пожарников, когда класс снимают и увозят, а учитель, подготовленный к уроку, спрашивает: «Ребята, где вы?» В одной из школ, в которой я работал, мне пришлось просто прийти в класс, который у меня забрали на очередной конкурс, и скомандовать: «Всем встать и марш на историю!» Просто надоело, что нет учебного процесса. Приходишь на урок, а полкласса нет, он уехал на экскурсию в Санкт-Петербург на неделю, а мне что делать? У меня Великая французская революция, которую я не могу дать за один час.

В результате получается, что я в одной из школ беру хороший гимназический класс, с усиленной программой, с двумя языками и провожу тест в виде викторины. Задаю вопросы, они отгадывают, и я ставлю за это пятерки. Это давно наработанная система, с помощью которой я выясняю, что они знают с прошлого года. Я бы с ума сошел, если бы я раньше вел этот класс, я взял его «новым». Они не знают о самом факте Великой французской революции, о самом факте английской революции. Отличники, которые не знают, что это такое, а это центральная тема. Понимаете, какой ужас? Сдали, получили пять, а знаний никаких нет, чистый ноль. И так абсолютно во всем.

Внешне программа усложненная, в ней наворочали много непонятных терминов, которых мы не знаем. Мы знаем половину «Евгения Онегина» наизусть, а этих дурацких терминов не знаем. В результате эта усложненная программа вырабатывает омерзение к школе, к процессу обучения, к получению знаний, и ребенок перестает учиться.

– Кто и что в нашем современном мире больше влияет на формирование личности ребенка? Какую роль здесь играет школа?

– Весь современный мир оказывает влияние, все в комплексе. Я убежден, что православная христианская семья – это спасение современного мира. Большая патриархальная семья – это самая естественная форма сосуществования людей. Община, род – это всего лишь большая разросшаяся семья, когда 120-180 человек живут вместе. Так люди жили тысячелетиями, и жили довольно счастливо, поверьте. Никакого права кулака не было, исследования показывают, что старейшины большого рода не выбираются, не назначаются, не пробиваются с кулаками, потому что ему эта должность ничего, кроме головной боли, не дает. Это просто самый авторитетный человек, дедушка, которого все любят и который всех любит. Любовь, связующая всех, а Бог есть любовь, это Божий Закон.

Мы знаем, что самое страшное наказание в родовой общине–это изгнание. Когда мужика изгоняли из русской фискальной общины (она уже была испорченная, не совсем настоящая и существовала у нас до начала XX века), он потом ходил, кланялся и просил прощения у каждого члена общины по селу, чтобы его приняли обратно.

– Переходя к разговору о Вашей семье: Вы написали о своей семье, о своем опыте целую книгу. Она называется «Дети – дар Божий, или Опыт православного усыновления». Я хотел бы, чтобы Вы рассказали о своей семье и о том, что это за термин – «православное усыновление».

– Православное усыновление – это усыновление для Бога. Это надо четко понимать. Юридически я скажу, что в интересах ребенка, но Вам я говорю: для Бога, потому что путь к Богу – это путь к себе. Мы – образ и подобие Божие, и, чем больше мы приближаемся к Богу, тем больше мы приближаемся к себе.

На свете нет ничего важнее ребенка, и это Господь показал во всех Евангелиях. Помните, когда детям запрещали приходить ко Христу? Господь сказал: «Пустите детей приходить ко Мне». А когда ученики заспорили, кто главнее, Он взял ребенка и поставил: «Вот кто главнее, и будьте как дети». Любой прихожанин православного храма видел, как дети играют с ангелом. Малыши еще видят ангелов, они поднимают головки,и кто-то с ними разговаривает. Это прямой контакт, поэтому православное усыновление становится усыновлением для Бога.

Еще есть один очень важный критерий. Надо четко понимать, что усыновление – это как рождение и как смерть. Православный усыновитель отличается от неправославного тем, что православный точно знает, что он ребенка не отдаст никогда. Как рождение, когда выносил и родил, так и усыновление: помучился, нашел, как у нас это было. Каждый раз Господь давал так, что отказаться было невозможно. И это на всю оставшуюся жизнь, как бы ни было, каким бы он ни был. Когда в семье рождается ребенок, он по разным причинам может родиться уродом, неполноценным.У нас второй ребенок по врачебной ошибке родился с травмой, но он – свой, и его никуда не денешь. Точно так же с усыновленными детьми.

– Вы акцентируете на этом внимание, потому что, к сожалению, очень много возвратов детей в детские дома.

– Да, здесь я как раз хотел сказать о разных формах усыновления. Подавляющее большинство возвратов детей в детские дома происходит из приемных и патронатных семей.

– Давайте объясним различия.

– В патронатных семьях ребенок сохраняет свою связь с прежним родством (имя, фамилию, отчество прежних родителей), и он принимается в семью до 18 лет на воспитание. Это работа. Приемные родители(если они больше нигде не работают) могут даже завести трудовую книжку, где будет написано – «приемные родители». Они получают деньги на содержание ребенка и заработную плату – разную по регионам, но вполне приличную. Если, как в большинстве приемных семей, не по одному ребенку, а четыре-пять, то на это можно жить.

– Вы по этому пути не пошли.

– Нет. Я хочу еще объяснить про патронатную семью. В любой момент может прийти человек из опеки, забрать ребенка (просто решением органов опеки) и передать другим. Также могут принести и дать ребенка, если мать его бросила, и надо какое-то время его подержать. То есть это работа.

Я видел и очень хорошие патронатные семьи и очень плохие, то есть может быть и то, и другое. Но опять же повторюсь и скажу то, с чего начал: основные возвраты идут из патронатных семей. Если что-то не понравилось, не ужился со своими родными, то ребенка приносят обратно – и делают это спокойно, потому что неродной. В 18 лет он уйдет туда, куда хочет. Государство ему обязано дать квартиру(хотя почти никогда ничего не дает, кроме общежития) и наследство, если ему что-то осталось от прежних кровных родителей. Но, как правило, ничего не остается, потому что кровные давным-давно все уже пропили.

Опека – это когда человек хочет усыновить, но немного не решается, его что-то останавливает. Тем, кто решился на усыновление, православным людям, говорю: «Усыновляйте сразу», потому что я знаю страшные трагедии, когда ребенка взяли, вырастили, а его забирают, и имеют на это право.

Моих детей могут забрать только по решению суда, а не каким-то росчерком дяди. Это юридически мои родные дети. У меня усыновление. При полном усыновлении в последние годы государство тоже стало помогать. Когда мы начинали и взяли двоих, государство еще не помогало. Огромное спасибо правительству Москвы – они хорошо помогают. Правительство Московской области поменьше, но тоже хорошо помогает, а другие регионы–нет.

– Сколько у Вас сейчас усыновленных детей?

– Пятеро. Сейчас еще будет шестая девочка.

– Обращая внимание на специфику усыновления, которая свойственна Вашей семье, в Вашей книге я обратил внимание на строки о том, как Вы приехали на очередное усыновление. Речь, если я правильно помню, шла о девочке. Вы пришли в органы опеки, желая подать документы, не встречаясь с ребенком. Руководительница органов опеки смотрела на вас немного странно. Как можно изъявлять такое серьезное желание усыновить ребенка, не видя его и не общаясь с ним лично? Что это за случай, почему Вы поступили настолько неординарно?

– Действительно, ребенка долго выбирают, ездят по разным регионам, ждут, пока сердце екнет, что он свой, родимый. Тогда у нас получилось, что мы собрали документы на вполне конкретную девочку, а ее у нас из-под носа выхватили. Конечно, слава Богу, что ее удочерили. Приехала женщина с готовым пакетом документов и ту девочку, которую мы считали своей (мы к ней уже ездили), приняли в семью, где ее будут любить. Женщина была боевая, видно, что она будет хорошей мамой. А у нас документы на руках. Это был единственный раз, когда мы обратились в такое кошмарное заведение, как банк данных по детям. Мне перед этим снился кошмар, как я выбирал, детей нюхая их. Это ужас. Мы пришли, нас спросили про диапазон детей по возрасту и включили компьютер, в котором пошли портреты детей. У меня до сих пор стоит перед глазами мальчик Егор, у меня что-то поплыло перед глазами. Там была замечательная работница банка данных Анна Сергеевна, она выключила компьютер и дала нам ордер на ребенка, как на квартиру.

– То есть она за Вас сделала выбор?

– Да, потому что девочка, за которую она хлопотала, тоже была Анна Сергеевна. А я, как Вы поняли, Сергей Дмитриевич. Два раза у меня были такие совпадения. Один раз, когда Сережке дали отчество Сергеевич просто «с потолка», он подкидыш. И начальница опеки также дала Анне Сергеевне ее отчество. Дело в том, что от девочки отказались уже два раза по каким-то непонятным причинам. А на третий раз тогда(сейчас уже нет) подавали на иностранное усыновление – такой был порядок. А девочка чудесная, ее бы схватили моментально.

Мы все подготовили, приехали и сразу атаковали, потому что знаем, как действовать. Говорим: «Мы берем девочку, помогите, подпишите». А нам говорят: «А кто вас сюда пустил смотреть девочку?» Мы отвечаем: «А мы не видели». Нам говорят: «Как не видели?!» Потом мы поехали вместе и посмотрели ее. Там лежала такая замечательная девочка, с круглыми щечками.

Когда я ей уже дома делал массаж, я ее промять нигде не мог. А она хохочет, моя Анечка! Она мне каждый день пишет письма. Я часто уезжаю и долго не бываю дома, добываю деньги. А она мне пишет: «Мой дорогой хомяк (или султан)! Я тебя очень люблю! Когда ты приедешь и мы будем чистить с тобой аквариум?» При этом еще нарисует хомяка или еще что-то. Завидуйте мне! (Смеется.)

– Завидуем. Сергей Дмитриевич, спасибо огромное за беседу, мы продолжим наш разговор в следующей программе.

– Спасибо Вам, было очень интересно с Вами пообщаться.

 

Продолжение следует Ведущий: Александр Гатилин
Расшифровка: Людмила Моисеева