Плод веры. Беседа с директором радио "Радонеж" Евгением Никифоровым. Часть 1

Директор радио "Радонеж" Евгений Никифоров рассказывает о том, как современное документальное кино отражает церковные реалии и представляет светлые образы наших соотечественников.

– Не так давно завершился ваш замечательный кинофестиваль «Радонеж», с него я и предлагаю начать. Какие были новинки? Что Вас поразило в программе этого фестиваля?

– Здесь, как и в христианской жизни, – «творю все новое». Каждый фестиваль – это что-то новое. Почему? Потому что это такая летопись нашей христианской жизни. Мы же нынешние «несторы-летописцы», я бы даже назвал фестиваль именем Нестора Летописца. Это летопись духовной жизни нашей Церкви. Двадцать один год существует наш фестиваль, и каждый раз это ее срез, тонкий и изящный. Мне не нужна статистика или какие-то выкладки, я все вижу, «приди и виждь», как сказано. Вот смотришь фильмы этого фестиваля и понимаешь, чем вообще жила страна именно духовно, чем билось ее сердце. В этом смысл фестиваля. И в этом году есть новое. Говорят: в этом году фильмы еще лучше. Да не лучше, а так же хороши, просто немножечко другие, на другие темы.

– Давайте напомним, что на фестивале представлено и документальное, и художественное кино.

– Принципиально наш фестиваль – документального кино, но сейчас мы немного расширяем палитру, мы уже фестиваль и короткометражек, и мультипликации. Почему? Потому что конкурс христианского художественного кино набрать невозможно. В этой «тусовке», где тусуются наши замечательные кинематографисты, которые хотят снимать художественное кино, все живут в каком-то своем, нереальном, мире, у них другие ценности. Нужно было бы отдельно исследовать, что это такое вообще – жизнь этого художника. То есть их в этом мире занимают совсем другие вещи: не правда жизни, не правда Христова, не реальные страдания, а какие-то тонкости сценария, они все это выдумывают. У нас, конечно, есть потрясающие художники-христиане, но их очень мало. Назовем, например, Хотиненко, Грымова. Это последовательные христиане, которые не просто крещены (крещеные все), а люди, реализующие свое христианство в кино, и мы все это видим. Причем это художники очень высокого качества.

Но в целом такой массы художников-христиан, как на этом «гнилом Западе», у нас мы не найдем. Нигде нет ни Мэла Гибсона, ни Клинта Иствуда, ни Квасневского, ни Вайды, таких гигантов. Или из нынешних замечательный норвежский режиссер Ларс фон Триер – это же человек, который снимает глубочайшие фильмы, это не просто некоторая метафизика на экране, «тарковщина», как в «Левиафане». Это не религиозное кино, но, видя саму манеру художника, думаешь: наверное, что-то религиозное там есть. Нет, это прием – метафизическое видение мира, причем художественно-метафизическое видение мира, не имеющее отношения к религии, христианству, глубинным пониманиям Бога, Его существования в мире. Это жалко.

Скажу, кстати, почему это происходит. Вы не смейтесь. Саша, ты не будешь смеяться, конечно, я зрителям говорю: не смейтесь, но это чистая правда. «Основы православной культуры»! Вот эти западные художники все окончили нормальные школы (большей частью это люди из высшего класса, поэтому они оканчивали очень хорошие школы), где всегда был Закон Божий. Не какие-то «Основы православной культуры», а Закон Божий! Даже когда крупные западные художники отрицают клерикализм (полностью христианство не отрицает практически никто, это впечатление только за счет каких-то выродков), они знают, о чем говорят, изнутри знают традицию. А у нас даже когда снимают вроде бы кино о Церкви и про батюшко́в, про матушко́в, но, знаешь, как это: приклеили бороду, изобразили батюшку – вот тебе «типа» христианское кино. А это же не так. Я полностью за то, чтобы у нас было полноценное образование, а это означает, что дети должны, обязаны изучать Закон Божий. Вот сейчас его вводят – какой вой поднялся! Вводят эти шестьсот часов, и это абсолютно правильно, потому что религия – это естественная часть нашей культуры, нашей жизни. Без нее вы не то что ничего не поймете ни у Микеланджело, ни у Рафаэля – вы жизнь не поймете! Не поймете, чем существует человечество и что на самом деле лежит на весах.

– Как это выражается в фильмах? Вы говорите о каких-то конкретных фильмах этого конкурса?

– У нас впервые появляются фильмы о Церкви с взглядом изнутри, о том, как живут православные христиане, как это вообще происходит. Вот, например, знаменитая воскресная школа для взрослых в Гольяново: как там внутри? Фильм называется «Оглашенная». В нем не какие-то фанфарные заклинания, а очень ясный, трезвенный, жесткий показ, как это происходит, как сложно. Вот оглашенная – что с ней делать? Не пробьешь ее никак. Но, кроме того, там потрясающая фактура: приходят очень серьезные люди, и есть интервью с ними и с их учителями. Слава Богу, что мы живем в Москве, хотя и в провинции есть великолепные катехизаторы, замечательные преподаватели Закона Божьего. Но те, кого я увидел в фильме, – это настоящие профессионалы, христиане глубочайшего образования и понимания, которые сами по себе такие умелые педагоги, что находят путь к человеку, а не просто приходят и читают лекцию. Это очень интересный фильм.

– Какие еще фильмы Вы порекомендуете из программы?

– В этом году их так много, и такие «талантищи». Во-первых, масса молодежи. Столько молодых кинематографистов, что просто думаешь: ну как? Вот девочка, выпускница Высших режиссерских курсов, сняла трогательнейший фильм об одной немножечко убогой девочке, у которой в душе полная пустота. Но вместе с тем она, это видно, человек настолько способный, настолько религиозно открытый, что пустоту, которая требует заполнения, она пока заполняет тем, что может понять в духовной жизни. У нас же понятия о духовной жизни совершенно варварские. И вот она собирает марки, у нее кляссер с этими марками. Больше всего ей нравится собирать про русских писателей, через них она как-то входит в духовный мир русского языка, русской культуры и постепенно, понемногу что-то такое происходит. В фильме нет декларативности, непонятно, чем закончится, но в целом это очень трогательное кино.

В чем прелесть художественного и документального художественного кино? В них нет декларативности, в конце нет резюме: «За веру, царя и Отечество, мы победим! Дзум-дзум-дзум! Враг бежит!» Там такие сложные, тонкие конструкции, которые тебе просто помогают увидеть то, что происходит в мире, и самому принять решение.

–Давайте напомним историю фестиваля. Как он развивался и какие у него перспективы? Как видится будущее?

– Этот фестиваль как окошко в душной комнате: открываешь его, а там благоухающий сад, цветы, деревья, ходят коты красивые, белки по деревьям лазают. Ты видишь живую жизнь нашей Церкви. Причем это же документальное кино, это все документы, свидетельства о том, что это правда, не выдуманные вещи, не художественный рассказ. Причем на эти фильмы большей частью не дают денег, ребята сами где-то все изыскивают. Иногда жертвуют, кто-то камеру где-то взял, кто-то еще чего-то – и поехали. Они так впечатлены этим расцветом русской жизни, людьми, которые в храмах, монастырях, и просто мирянами, что это, конечно, трогает.

Если говорить о развитии, раньше было такое предметное, простое понимание, которое и сейчас востребовано: колокольный звон, умильная матушка, девочка со свечкой – такой набор. Это тоже хорошо, но вместе с тем мы видим, что сейчас происходит уже за пределами храма: люди, уже выросшие в Русской Церкви, осуществляют различную деятельность. Наш выдающийся документалист Мамонтов сделал фильм «Благотворитель» о миллиардере, который проходил на нашем фестивале по номинации «Милосердие». Там и бедные матушки, сестры милосердия, которые оказывают помощь тем, чем они могут, и миллиардер, который тратится не на яхты и всякую ерунду, а построил кафедральный собор в Ярославле, полностью, с нуля, а потом полностью взял на себя целый большой монастырь в Переславле-Залесском. Я думаю: Господи! Я с ним недавно виделся на 70-летии Святейшего, он говорил: «Я думал, что не потяну. Это же такая махина, это же миллионы, миллионы и миллионы, которые нужно было взять из бюджета компании и прибыль организовать». Такой очень скромный пожилой человек. Вот какие у нас есть люди.

– В завершение программы расскажите нашим зрителям, из которых кто-то, может быть, планирует создать фильм или уже работает в индустрии кино, как можно подать заявку на ваш фестиваль и какие критерии оценки существуют, чтобы заранее понимать, какие фильмы пройдут, какие нет.

– Во-первых, на сайте radonezh.ru есть раздел «Фестиваль». Просто присылайте, не нужно звонить. Вы прислали – мы посмотрели. Отборочная комиссия и жюри – это, «без дураков», самая лучшая экспертная группа в Русской Церкви, которая совмещает, с одной стороны, глубокую церковность, с другой – высочайший профессионализм. Это все преподаватели ВГИКа, Высших режиссерских курсов, сами выдающиеся действующие кинематографисты, поэтому оценка будет по заслугам.

Вы спрашивали, что было вначале. Вначале мы пытались понять, как средствами кино и телевидения можно говорить о Церкви, о религиозной жизни. Постепенно мы выучились, поэтому раньше назывались «Фестиваль-семинар», и там было много учебы. Сейчас учить уже некого, все научены, более или менее понимают, как это делать. Фестиваль послужил стимулом к тому, что многие вдохновились и сделали свои подобные фестивали. Но, конечно, и разные: «Вечевой колокол», «Встреча», «Золотой витязь». Я насчитал примерно пятнадцать разных фестивалей, состоявшихся, интереснейших, со своими акцентами и всем прочим.

Мы ушли от прямой церковности и от учебы, потому что этим занимается фестиваль «Вера и слово» – наш церковный, корпоративный фестиваль, посвященный тому, как научить епархиальные пресс-службы хорошо работать с материалом. Кстати, фестиваль проходит очень хорошо, очень интересно.

Мы же пошли немного шире: сейчас это фильмы о духовном мире человека, таком метафизическом, духовном мире. Поэтому фильмы иногда такие попадаются, что даже я удивился. Был один фильм о Вагановском училище, о балете, Цискаридзе. Я говорю: «Слушайте, а почему этот-то фильм оказался у нас?» Оказывается, все это оправдано, и отборочная комиссия была совершенно права. Что такое русский балет? Чем он отличается от того модерна, который кругом? Там Цискаридзе говорит жесточайшие слова: «Я не дам уничтожить это наследие. Я буду до смерти защищать то высокое, что дала нам русская культура». А русская культура дала нам идеальный телесный образ достоинства человека: это спинка, это ручки, все эти па, всё, что мы безусловно должны сохранить. Фильм очень целомудренный, ведь о балете говорят столько, на самом деле, глупостей. Я знаю балетный мир, там ничуть не больше всякой гадости, чем где-либо. И потом, там не остается времени: это труд, труд и труд, пот, пот и пот. Но в результате вы получаете этот образ. Причем русский балет сохраняет чудесное достоинство человека, которое дает нам православие. Отсюда всё, это радиация Церкви. Церковь и радирует все вокруг, освящает и преображает. Поэтому даже такие фильмы у нас бывают на фестивале.

Ведущий Александр Гатилин

Записала Екатерина Самсонова