Канон. Встреча с регентом Патриаршего хора Храма Христа Спасителя Ильей Борисовичем Толкачевым. Часть 2

В этом выпуске программы «Канон» Александр Крузе продолжает беседовать с регентом Храма Христа Спасителя Ильей Толкачевым. Илья Борисович познакомит зрителей со своим композиторским творчеством, в исполнении хора прозвучит его собственное произведение. Также Илья Борисович расскажет о благотворительном проекте «Песнопения христианского мира» и поделится секретом, как оставаться лучшим церковным хором страны.

– Сегодня мы продолжим беседовать с руководителем Патриаршего хора Храма Христа Спасителя Ильей Толкачевым.

Илья Толкачев – регент Патриаршего хора Храма Христа Спасителя. Родился в 1964 г. в г. Александрове Владимирской области в семье священника. В детстве собрал свой первый хор из таких же, как он, воцерковленных детей в Троицком соборе Успенского монастыря г. Александрова. Впоследствии Илья Борисович пел в столичном храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Большой Ордынке под руководством талантливого регента Николая Матвеева. Позднее по желанию самого Матвеева возглавил храмовый хор. Илья Толкачев окончил Московский государственный медицинский университет, является доктором медицинских наук, практикующим врачом, а также известным хоровым церковным композитором. С 2007 г. руководит хором Храма Христа Спасителя.

С самого начала создания хора при Храме Христа Спасителя им руководили выдающиеся регенты, мастера своего дела, большинство из которых были еще и композиторами. Я знаю, что Вы являетесь членом Союза композиторов, но часто о своей композиторской деятельности репортерам по скромности умалчиваете.

– Я не состою в Союзе композиторов, даже как-то и не пытался двигаться в этом направлении. Наверное, мне это просто не надо, хотя я знаю многих людей из Союза композиторов.

Дело в том, что наш коллектив очень активно работает с современными композиторами. Я бы даже сказал, мы являемся некоей лабораторией современной духовной музыки. Об этом уже все знают, и современные композиторы приносят много нот, потому что хор, который имеет такой численный состав и такую квалификацию, может многое спеть, тем более на клиросе. Согласитесь, что больших хоров в Москве мало, поэтому, чтобы спеть какую-то серьезную вещь, нужен определенный уровень и определенное количество певчих. Мы этим категориям соответствуем, поэтому люди приносят ноты, зная, что я очень люблю современную музыку и стараюсь максимально ее использовать.

Конечно, признаюсь, что много всякой чепухи написано, как по неопытности, так и по другим причинам. Многое уходит обратно, но что-то остается, и это что-то мне кажется очень достойным, поэтому звучит в храме, и то, что ложится на душу (и не только мне, потому что я могу относиться к этому субъективно), то, что вписалось в контекст, остается у нас в репертуаре. Мы практически каждую службу исполняем современную музыку. Ключарь нашего храма о. Михаил очень прогрессивный человек, и он иногда, разговаривая с людьми, с которыми приходится здесь так или иначе сталкиваться, дает им задание написать музыку для исполнения нами. Это приятно для автора, и нам тоже в свою очередь хорошо, потому что, повторюсь, мы очень любим современную музыку.

– Скажите, а если современный композитор захочет написать произведение, которое звучало бы в храме, ему для этого нужно получить какое-то благословение или специальное разрешение?

– Сейчас уже он может просто взять и написать. Но принципиально это выглядит так, что, если ты решил что-то сделать для церкви, а не просто для самого себя (а написать серьезную вещь непросто), получается, что ты решил для церкви совершить какой-то подвиг; наверное, лучше подойти к батюшке и попросить у него благословения. Я знаю, что такие люди есть, но тех, кто так работает, мало.

Есть одна очень талантливая девушка Наталья Хаслер, которая даже подписывает, что произведение написано по благословению такого-то батюшки. Она живет в Питере, сама немка, а в прошлом католичка, принявшая православие. Она композитор, училась в Германии и в Питере, осталась в Питере и вот до сих пор пишет.

– Она, по-моему, выиграла конкурс Папы Римского.

– Да, совершенно верно! Она выиграла конкурс Папы Римского и, больше того, она поставила условие, чтобы это сочинение исполнялось хором Храма Христа Спасителя, что очень приятно. Папа обещает, что мы это сделаем. Сочинение написано для двух хоров и солиста, и уже запущен проект, который заключается в том, что хоры – Храма Христа Спасителя и Папской капеллы – исполнят это произведение в Ватикане. Мы думаем, что это произойдет уже в ближайшее время, потому что процесс запущен и уже идут переговоры на уровне Отдела внешних церковных связей. А сочинение ни много ни мало – «Символ веры», именно наш «Символ веры». Они согласились с тем, что будут петь без филиокве. Папа идет нам навстречу.

Одним словом, вот такая серьезная была у нее работа, и она непосредственным образом связана и с нами. Мы какие-то ее вещи тоже записываем на диск, и сейчас, наверное, сделаем отдельный диск современных авторов.

Исполняется «Милость Мира», хор Храма Христа Спасителя, музыка И. Толкачева.

– Илья Борисович, Вы являетесь организатором и активным участником фестиваля «Песнопения христианского мира». Расскажите, пожалуйста, об этом проекте.

– Мысль об организации фестиваля родилась два года назад. Мы, естественно, и до этого практиковали концертную деятельность, хотя очень избирательно относились к тому, где и как это делать, потому что меня лично, и, думаю, я привил эту мысль хору, не впечатляет постоянное гастролирование. Таких хоров много, и я считаю, что наша задача заключается в том, чтобы создать высокий уровень мастерства хора именно на клиросе, потому что вершина не сцена, а клирос. Вот где мы должны петь, поэтому любое наше путешествие мы стараемся так или иначе связать с храмом. И там, где мы хотим выступить, стараемся спеть литургию.

Эта идея у меня переросла в желание создать собственный фестиваль, а потом это все трансформировалось и на сегодняшний день имеет такую структуру: мы решили проанализировать ситуацию в детском творчестве в России (этим, конечно, занимаются люди). Я понимаю, что никакого ноу-хау в этом нет, но наш фестиваль имеет серьезную духовную составляющую, потому что мы являемся Патриаршим хором и связаны напрямую с Патриаршим служением. Таким образом, мы имеем некую миссию от Патриарха, а не просто приезжаем посмотреть, кто как поет. Очень хотим внести в это мощную духовную основу, поэтому серьезно относимся к репертуару тех коллективов, которых отбираем для будущего гала-концерта.

При этом мы пытаемся доехать не до Центральной России, где более или менее все это есть, а куда-нибудь совсем в глубинку. Например, мы были в Черкесии и Кабардино-Балкарии, куда, оказывается, кроме нас, только Рижский хор приезжал 25 лет назад или даже 125 лет назад, я даже боюсь эту цифру называть. Мы столкнулись с ситуацией, что люди хотят это послушать, к этому как-то прикоснуться и зарядиться. И там это особенно было понятно, а теперь они говорят о том, что было до нашего приезда и что стало после того, как приехал Патриарший хор и устроил такой праздник.

Этот фестиваль имеет трехкомпонентную структуру. Мы отсматриваем и отслушиваем местные коллективы, выбираем из них лучших, и они потом здесь выступают в Рождественские праздники – это всегда Старый Новый год – в церковных соборах, где у нас организуется большой детский праздник. Здесь собирается много прессы, идет трансляция на всю Россию, анонсируется, то есть для них это событие. Потом у коллективов из глубинки предусмотрена культурная программа. Они к этому относятся как к серьезному для детей событию, причем зал рассчитан на 1300 мест, и он полностью забит детьми.

Второе, что мы делаем на месте в том или ином регионе, – мы даем мастер-класс. У нас есть договоренность с Академией музыки им. Гнесиных. Оттуда преподаватели едут с нами и дают мастер-классы на разные темы, так или иначе связанные с современной музыкой и тенденциями в ней, а также с духовной музыкой. Это глоток воздуха для педагогов. Мы это делаем специально для них, а после этого выдаем им сертификаты, что тоже имеет для них большое значение. То есть у нас предусмотрен отборочный тур, есть мастер-классы, а в финале у нас предусмотрено выступление Патриаршего хора. И все это происходит бесплатно для участников.

Например, когда мы прошлым летом были в Крыму, где у нас было три концерта, устроили там свой фестиваль. Хор никогда до этого не собирал 3000 мест, но в Ялте на набережной он собрал 3000 зрителей, при этом рекламы у нас никакой практически не было. Я думаю, что это одно из самых серьезных направлений нашей деятельности за пределами основной. То есть мы на себя взяли – осмелюсь сказать – миссионерскую функцию, потому что через это маленькие люди подтягиваются. Там на месте оказалось, что у них нет возможности что-то такое послушать или посмотреть по телевизору, то есть это либо не продается, либо никто не хочет этим заниматься. А когда они услышали исполнение вживую, то многие сидели в благоговении: кто-то плакал, кто-то молился все время. Чудесные вещи происходят, реально чудесные!

Поэтому мы всячески продвигаем это направление, но оно требует серьезных затрат. А затраты здесь могут быть покрыты только благотворительностью, потому что мы ничего с этого заработать не можем, билеты нигде не продаем, ни с кого ничего не спрашиваем. Когда у нас был отборочный тур в Москве, доходило до смешного: люди звонили и говорили, что они хотят участвовать в Патриаршем фестивале, и спрашивали, сколько это стоит. Мы отвечали, что не знаем, сколько это может стоить, потому что для нас это бесценно, а для них – бесплатно. Народ к этому не готов и не понимает этого. Но мы работаем, и поэтому, так как у нас в регион выезжает 35 человек, нам, конечно, нужны билеты, средства для проживания, питания и даже гонорар хору, потому что мы же отрываем людей от работы и, конечно, люди получают за это деньги. Но они не берут их там с тех, к кому приехали. Этим занимаются другие люди. Мы активно пытаемся искать людей, которые могут помогать этому делу. Это серьезная миссионерская акция. Она называется Патриарший фестиваль хора Храма Христа Спасителя «Песнопения Христианского мира». Когда эта идея пришла мне в голову, я ее проговорил Святейшему. Он одобряет и всячески поддерживает это движение.

– Илья Борисович, Вы сказали, что в Крыму у Вас была аудитория 3000 человек, и для вас это много. Но на самом деле аудитория Вашего коллектива – это много миллионов человек. Я поясню, что имел в виду: коллектив мы слышим на телетрансляциях праздничных богослужений, проводимых Святейшим Патриархом в стенах Храма Христа Спасителя. Скажите, как вам удается оставаться эталоном церковных хоров и как удержать эту высокую планку?

– Просто надо работать, и работать много. Это касается и себя лично, и того коллектива, с которым ты работаешь. Мы просто это делаем. Делаем – и все. Я не думаю о планке, на которой мне надо все время держаться. Вот вы сейчас о ней сказали, а я об этом не задумывался, честно говоря. Я просто прихожу на службу, и мы служим, и стараемся это делать так, как должно быть. Я сказал, что для меня это важнее, чем выступление на сцене, и думаю, что многих людей приучил к тому, что здесь важнее, и они стали понимать это. Хотя, когда молодежь приходит и воспринимает это как какой-то концерт, я лояльно к этому отношусь, потому что понимаю, что все работают в разных местах, и есть люди, которые бегают по работам. Жизнь у нас такая! Но они понимают, что здесь важнее, и это главное!

– Скажите, а сам Патриарх участвует в подборе репертуара и в жизни хора?

– Нет, в подборе репертуара он никак не участвует, но комментирует. Это очень приятно, потому что он небезучастен к тому, что происходит на службе. После литургии или во время всенощной, когда мы с ним встречаемся и разговариваем, он иногда говорит, что что-то было прямо здорово, а что-то он не понял. Бывает и такое! Взаимопонимание сложилось сразу, а вот понимание репертуарной политики приходит. Интересно, что оно трансформируется с обеих сторон: и с нашей стороны, и с его тоже, то есть, если что-то ему раньше казалось неподходящим или несоответствующим, в следующий раз оно уже может соответствовать. Темп и ритм, который он задает на богослужении, отличаются по темпу и ритму, которые были при Святейшем Алексии II. Но он сразу был найден и до сих пор для нас остается таким, при этом он соответствует моему представлению, и это очень здорово.

Вернусь к тому, что мы выезжаем и поем где-то службы. Я еще хочу спеть службу для того, чтобы люди, которые приезжают, или хор, который тоже с нами поет, – как мы в Крыму пели на два хора с местным – перенесли туда ту удачную, по моему мнению, атмосферу, сложившуюся в Храме Христа Спасителя, потому что, может быть, для кого-то это тоже будет уроком и он начнем двигаться в этом направлении. Все дело в том, что крайне сложно чему-то научиться, когда ты много лет на одном клиросе сам пытаешься что-то делать. А когда есть взаимообмен и взаимопонимание, это легче. Я сам не могу бросить службу, но мне иногда хочется пойти в другой храм и послушать, как там поют и что там происходит.

Сейчас, к счастью, организовался форум, где можно обмениваться опытом: это Российское православное хоровое общество. Я являюсь там учредителем. Мы пытаемся делать какие-то совместные проекты, чтобы регентам можно было обмениваться опытом или проводить мастер-классы, показывать что-то на этом уровне. Но это все равно не то! Реальную службу никак нельзя сравнить с мастер-классом или просто разговором «на тему».

Например, есть произведение Веделя «Покаяния отверзи мне двери». Если посмотреть партитуру и спеть то, что там написано, не задумываясь, то получается полное несоответствие ни тексту, ни моменту, а какое-то хулиганство. Но мы его поем, причем три раза за пост. Однажды один мой приятель, регент с большим опытом, решивший, что это произведение категорически нельзя петь, попал на службу и послушал его. Потом он понял, что его можно петь. Я тоже думал, что это произведение нельзя петь, пока не услышал, как его играл Николай Васильевич Матвеев. Тогда я увидел, что партитура и то, что происходит, – абсолютно разные реалии. Все можно петь, и даже такое. Главное, как это подать. Это нужно показывать. Нет преемственности в плане исполнительской манеры, нет понимания того, как это может быть, если ты никогда этого не слышал. Люди, которые приходят с консерваторским образованием, к этому никакого отношения не имеют, потому что они не понимают, что с этим можно делать. Они работают так, что все должно быть точно. А вытащить то, что там написано, но просто непонятно, – вот смысл, суть вообще всякого нашего действия где-то за пределами этого храма.

– Илья Борисович, мы от всей души благодарим Вас за эту встречу и желаем Вам и коллективу многая лета, душевных и телесных сил!

Автор и ведущий: Александр Крузе
Расшифровка: Таисия Зыкова