Хранители памяти. Музей новомучеников Скорбященского храма на Шпалерной улице (Санкт-Петербург). Часть 2

Мы снова отправляемся в музей новомучеников, созданный при Скорбященском храме на Шпалерной улице настоятелем храма протоиереем Вячеславом Хариновым. За время, прошедшее с нашей предыдущей встречи, к отцу Вячеславу попали новые документы, связанные с семьей Шашковых... О них Вы узнаете в этом выпуске передачи "Хранители памяти".

 

В прошлом выпуске отец Вячеслав начал свой рассказ с темы массовости осуществляемых советским режимом репрессий, что особо подчеркивала история юного скрипача Бориса Шашкова.

Неожиданное совпадение: за время, прошедшее с нашей встречи, в руки к отцу Вячеславу попали новые документы, связанные с семьей Шашковых, и, конечно, когда мы в очередной раз пришли в музей, он сразу захотел их нам показать.

Создатель музея новомучеников при Скорбященском храме на Шпалерной улице протоиерей Вячеслав Харинов: «Когда гибнут все, когда преследуют всех без разбора, когда нет разницы, кто ты и что ты, откуда ты. И если у тебя нет истории, тебе инкриминируют что-нибудь, сочиняют историю и выносят приговор в любом случае. Вот это страшно! Не мотивированные и ничем не опричиненные репрессии коснулись всех. История юного скрипача Бори Шашкова, как его называли в афишах, - это лишнее тому подтверждение.

В руках у меня одна из афиш, где среди прочих артистов того времени - юный скрипач Борис Шашков. Как юное дарование он был заметен. А раз заметен, значит, замечен и органами. Передо мной фотография четырех детей. Это дети человека, который регентовал в церковном хоре и работал на Китайско-Восточной железной дороге в Харбине. Все его четыре ребенка пострадали: Василий, Александра, Борис и Любовь.

Мы говорим о людях, которые несли русскую культуру и духовность в далеких сибирских, алтайских и китайских просторах. Иоакинф Васильевич – замечательный человек, и здесь надпись: «Иоакинф Васильевич со своими учениками в Оловянном. Забайкалье, 1910 г.» Я думаю, что, поскольку он был регентом хора, то это, может быть, детский хор. Поэтому он и Боре дал великолепное музыкальное образование. Умница, человек большой культуры, больших знаний, большого духа, большой веры и огромной любви к Родине, он на Китайско-Восточной железной дороге формировал вокруг себя атмосферу «русскости». Не случайно и Боря Шашков, никогда не знавший Россию, собирал открытки русских городов и любую информацию о ней.

Иоакинф Васильевич заслуживает особого слова. Замечательный человек, один из представителей русских разночинцев, русской интеллигенции, но совсем не в понимании интеллигенции как академического класса. Образованный, умный человек из простого сословия, который любил и знал Россию, знал ее культуру и привил эту культуру детям. Его сын Боря и стал выдающимся скрипачом. Не побоюсь этого слова, потому что афиши, которые попали к нам в руки, говорят о том, что он уже с малых лет выступал в общих концертах наравне с взрослыми, с примадоннами и с артистами оперы, и везде он идет как «юный скрипач», «юное дарование» и «юный талант».

Незаурядность система не терпела. Незаурядность должна была быть так или иначе наказана. Он, прошедший хорошую школу замечательного дирижера Трахтенберга на Китайско-Восточной железной дороге, поступив в консерваторию в Ленинграде, к 18 годам был уже заметным человеком – выдающимся оркестрантом, сложившимся музыкантом. Диплом Харбинской музыкальной школы – это свидетельство о действительно серьезном образовании. Золотая медаль – это не просто какая-то награда провинциальной школы, это награда общероссийского, может быть, и общемирового значения. Уровень культуры русских людей был настолько высок, что школа в Харбине давала образование, которое было достаточным для поступления в Ленинградскую консерваторию в лучшие классы.

Вот удостоверение оперной студии Ленинградской консерватории, где обычно играли студенты консерватории. В июне 1937 г. ему выдано свидетельство, он принят в оркестр, но, видимо, он опоздал к началу сезона и сезон 1937 г. уже не играл в оперной студии. Обычно в этой оперной студии подрабатывают все студенты Ленинградской консерватории. Мы видим, что знаменитые скрипачи, например, Гинзбург, дарили Боре свои книги, свои пособия по игре на скрипке: отмечали талант этого мальчика.

Очень волнительно читать его письма, согласно которым он знает о том, что тучи сгущаются, что отец арестован и находится в ссылке. Может быть, не знает, но подозревает. Он видит, как тучи сгущаются и в отношении его брата. Василий тоже был арестован. Он был председателем Союза писателей Монголо-Бурятии, писал рассказы, талантливый литератор. Он тоже арестовывается. У нас есть последнее письмо Бори Шашкова, датированное 14 октября 1937 г. (через месяц, 18 ноября, его расстреляют), - где он, может быть, что-то не договаривает, что-то не дописывает. Общий тон письма достаточно тревожный. Он пытается писать о вещах нейтральных, но есть ощущение, что он недополучает какую-то информацию. Он просит маму писать о подробностях, причем есть какой-то момент недописанности и небрежности в тех местах, где он дает понять, что надо сообщать ему информацию. Он говорит о ситуации, которая развивается вокруг выходцев с Китайско-Восточной железной дороги: «Узнал интересную новость. Виттельс – мерзавец, оказался шпионом. Недаром его жена осталась в Харбине». Возможно, он искренне поверил этому. Но, возможно, это просто форма сообщения новости, потому что Боря знает, что Василий тоже арестован, над ним тоже сгустились тучи, и он пишет: «Наверное, без Васи Вы будете писать мне опять редко. Но я уверен, что он скоро выйдет. Пишите обо всех новостях подробно. Обо мне не беспокойтесь. Ваш Боря».

Ему инкриминировали несуществующий, нелепый шпионаж в пользу Японии… или Китая… Вместе с Василием он был репрессирован. Ему тогда было 20 лет. Интересно, что его сестра Любовь Иоакинфовна, которой тогда было 19 лет, тоже была арестована. Она провела 7 лет в лагерях. А арестована она была фантастическим образом: агент НКВД заставляет какую-то ее дальнюю знакомую написать подложное письмо о том, что якобы при царе люди жили лучше, чем при Советской власти, и это письмо посылают Любови Иоакинфовне. Она берет это письмо, читает, и со словами «сама сядет и других посадит» сжигает письмо в печи. Через несколько дней к ней приходят агенты НКВД и говорят: «К Вам пришло письмо с антисоветским содержанием, и Вы не донесли о его получении», - и арестовывают. 7 лет лагерей, 7 лет лесоповала – вот так работала система, которая уничтожала и переламывала всех. Естественно, что и Боря не избежал работы системы.

Интересно, что в 1957 г., когда выясняли его судьбу и судьбу Василия и Иоакинфа Васильевича, их отца, то были получены какие-то странные бумаги о воспалении легких, воспалении головного мозга и острой сердечной недостаточности как причине смерти всех троих, которая якобы последовала в 1942 – 1943 гг. где-то в лагерях. Система еще некрасиво и постыдно скрывала уничтожение лучших людей России. Сегодня мы знаем, что 18 ноября 1937 г. Боря Шашков был расстрелян. Скорее всего, его тело покоится в безвестной могиле на Левашовском расстрельном полигоне под Санкт-Петербургом.

Невероятно, но среди моих знакомых мотоциклистов нашлась девочка из семьи Шашковых, мама которой могла бы считаться племянницей Бори Шашкова. Мы даже не выходили на связь с мамой, через девочку мне были переданы материалы, которые еще восполнили историю этого юного скрипача, не оцененного, не узнанного и забытого страной».

 

Расшифровка: Таисия Зыкова