Духовные размышления. «Радуйся, колеснице пресвятая Сущаго на херувимех...»

– Приветствую вас, дорогие друзья! Мы вновь с вами встречаемся, чтобы поразмышлять над словами акафистного пения, которое еще в древности обратили к Царице Небесной благодарные ромеи (византийцы), посвятившие Богородице царствующий град Константинополь (Второй Рим). Изучая церковнославянский текст Акафиста, современный христианин встречает в нем много прекрасных, высоких художественных образов, словосочетаний, обращенных к Богородице. Но правильное понимание духовного смысла этих речений требует немалой подготовки и самообразования. Давно уже прошло то время, когда невежественные и гордые люди почитали веру уделом полуграмотных людей. Замечательный просветитель и христианский мудрец, епископ Церкви IV столетия святитель Василий Великий утверждал совершенно противоположное: он говорил, что вера рождается от знания, от ведения, и свидетельствовал, что христианин должен убегать от невежества в любой его форме.

Сегодня мы обращаемся к акафисту, текст которого переведен с древнегреческого языка. А язык этот весьма выразителен, в своих изобразительных средствах неисчерпаем и опирается на реалии либо библейские, либо относящиеся к античной истории. Это небольшое предисловие, прежде чем мы огласим само приветствие, обращенное к Богородице: «Радуйся, колеснице пресвятая Сущаго на херувимех».

Бог Вечный, Всесвятой, невидимый для внешнего взора, как открывает нам Святая Библия, почивает, восседает на херувимах – одних из высших и совершеннейших ангелов Божиих. Примечательно, что в иконографической традиции они изображаются в виде обода колеса, но не простого, а испещренного глазами (очами), поэтому им и усваивается в Церкви эпитет «многоочитые». Бог – Творец неба и земли – восседает на херувимах, то есть они, эти бесплотные небожители, предстоят Своему Создателю и чрез них Божественный Свет, благодать Господня струятся и снисходят в этот мир. Херувимы в переводе с древнего языка суть духи Божественной Премудрости и ведения. Говорят, что херувимам нужно молиться тем людям, которые ощущают недостаток и знаний, и ведения, и разума, и рассудительности, ведь Сам Бог является источником многоразличной Своей Премудрости.

Но обратимся вновь в нашем размышлении к Богородице. Она в Акафисте называется колесницей Того, Кто восседает на херувимах. Почему колесница? Мне кажется, что этот высокий образ взят и из Библии, и из Римской истории одновременно. В одной из первых глав Книги пророка Иезекииля мы обретаем удивительное откровение, дарованное этому провидцу: его изумленному взору явилась таинственная колесница, на которой восседал подобный Сыну Человеческому, Господу Иисусу Христу. Напомню, что это откровение было получено за несколько столетий до Рождества Христова ветхозаветным иудейским пророком Иезекиилем на реке Ховар, в далеком месте изгнания – Вавилоне, куда народ еврейский был отведен пленившими его сатрапами. Итак, Матерь Божия именуется колесницей, потому что как на той ветхозаветной колеснице Иезекииль увидел славу Божию, так и Царица Небесная стала сосудом, в который Сам Бог неба и земли во плоти таинственно уместился. Она носила под сердцем Своим Бога воплощенного.

Вместе с тем вы знаете, что в Древнем Риме правители, возвращаясь после победоносных войн, которые вела империя, не доезжая до центральных врат Вечного города, восходили на колесницы и восхищенный народ встречал их как триумфаторов, победителей, забрасывая эту колесницу живыми цветами. Если то было с тленными земными военачальниками и императорами, тем паче Бог во плоти Господь наш Иисус Христос достоин поклонения и воздаяния Ему хвалы и славы с той только разницею, что Спаситель уже под занавес евангельского служения воссел на ослика, потому что Он проповедник скромности, покровитель бедняков. Он обличал богачей, любящих роскошь, тех, кто гордо возвеличивался перед простыми людьми. Но истинною колесницею, на которой Царь неба и земли вошел в видимый мир, стала Царица Небесная: Она девять месяцев по человеческим законам носила в Себе Всемогущего и Всесвятого Бога, облекшегося в человеческую, подобную нам во всем, кроме греха, природу.

Итак, мы с вами кратко вспомнили кое-что из Священного Писания и из истории Рима, чтобы лучше понять это высокое и прекрасное обращение к Богородице: «Радуйся, колеснице пресвятая…». Воистину Матерь Божия чиста и нетленна, целомудренна и смиренна, Она не согрешила ни умом, ни мыслию, ни словом. Тот, Который от вечности восседал на некогда сотворенных Им чинах ангельских, ныне, под занавес истории, воплотился от Девы, и Она стала Его непорочной и святой колесницей, так что Царь неба и земли явился нашим изумленным взорам не как римский триумфатор, не как император в золотых одеждах, а как непорочный младенец, мирно почивающий на руках Своей девственной Родительницы.

Собрав вместе все эти мысли, мы поймем, что Матерь Божия есть самый Божий одушевленный Престол. Она исполнена Христовых добродетелей: смирения, премудрости, кротости и любви – гораздо в большей степени, чем блаженные небесные бесплотные ангелы Божии. Вот почему, приступая к иконе Богородицы, раскрывая Акафист, обращаясь к Ней с такими высокими словами, нам должно прежде помыслить о том, насколько мы несовершенны и ограниченны, как глубоко испорчены наши сердца, нечисты наши уста. И поэтому, испросив у Всеведущего Господа Сердцеведца прощения за наши несовершенства и обновившись надеждой на Его милость, со страхом и трепетом едиными устами и сердцем мы прославляем Богородицу в надежде, что Она, Царица неба и земли, пресвятая колесница, которая стала Божией матерью, оставшись девою, примет от нас эту прекрасную песнь, с благоволением будет взирать на нас с небес Своей славы, прикоснется Своим перстом невидимо к нашим сердцам, обновит их и укрепит и соделает нас способными исполнить вечный нравственный закон – Закон Божий –закон правды и любви, исполняя требования которого, мы сами почувствуем себя, может быть, не ангелами, но сознательными, разумными, одушевленными орудиями воли Божией, святой, угодной и совершенной.

Закрывая сегодня Акафист Пресвятой Богородице, еще раз обратимся к Ней с этими прекрасными, может быть, уже несколько более понятными, чем ранее, словами: «Радуйся, колеснице пресвятая Сущаго на херувимех».

Расшифровка:  Нина Кирсанова