Духовные размышления. «Иисусе пресладостный, преподобных радование…»

Проповедь протоиерея Артемия Владимирова об Акафисте Иисусу Сладчайшему.

Каких только досужих мнений, дорогие друзья, не приходится слышать от людей светских, пусть не советских, – мнений, касающихся жизни иноческой, призвания монашества. Некоторые из наших сегодняшних собеседников, быть может, по сию пору думают, что в монастырь идут скрываться от долгов, от кредиторов или от разбитой жизни, вчерашние актрисы пытаются спрятаться от шума городского… О нет, нет и нет. Но едва лишь только мы возьмем в руки гимны святого Симеона Нового Богослова, византийского писателя позднего Средневековья, мы поймем, что желание оставить многомятежный мир, роскошь Константинополя, византийской столицы у святого Симеона было продиктовано не желанием убежать от чего-то, но желанием обрести некое сокровище в глубинах его собственной души. Это сокровище есть не что иное, как искра Божьей благодати, напоминающая собою иногда сокрытый в лесной траве родник, что едва слышно журчит. Однако едва лишь усталый путник припадет к нему, встав на колени, как не сможет насытиться этой сладкой прозрачной ключевой водой, пьет и пьет и черпает в этих струях жизнь.

Так и сегодня, раскрыв акафист Иисусу Сладчайшему, мы найдем в нем, в акафисте, обращение к Спасителю: «Иисусе пресладостный, преподобных радование!» Преподобных радование. Из этих слов нам открывается замечательная истина, что иноки, оставляющие мир и все, что в нем, обретающие покой в обителях, находят там не унылое, вялое, блеклое, невыразительное житие, в котором каждый день похож на предыдущий и последующий. Иноческая жизнь – это не тюремное заключение, как кажется иногда греховодникам, которые ежедневно топят свой ум в чаше с кипящей влагой, но инок обретает некую полноту. Хорошо о ней сказано в Священном Писании: «Христос есть полнота, все собою наполняющая». Он Сам, обращаясь к человеческой душе, изрекает в Апокалипсисе, книге Откровения: Аз есмь альфа и омега, начало и конец (Откр. 1, 8).

Для того-то мы все восприняли дар Духа Святого в таинстве Крещения, чтобы, пребывая в лоне семьи или выбирая иноческое призвание (каждому свое, каждому Господь предлагает путь, сообразный его собственному призванию), но занимаясь, по существу, одним и тем же, эту искру превращали в пламя. То есть, молясь Господу на всякий день и час, обращаясь к Нему со всякой нуждой, как малые дети к своим родителям, неся свой жизненный крест с терпением и благодарением, мужественно преодолевая все невзгоды, мы обретали бы сокровенную радость – ту самую, о которой говорил Спаситель, которую обещал Своим ученикам в беседе на Тайной Вечере незадолго до гефсиманских страданий и голгофского распятия. «Мир Мой даю вам, – вещал тогда Искупитель апостолам, – радость Мою даю вам такую, которую никто никогда не сможет у вас отнять».

Что это за радость? Это радость вечной жизни, ощущение которой преисполняет истинного христианина уже в земном бытии. Эта радость приходит к нам в таинстве Покаяния, исповеди, и о ней, опять-таки, свидетельствует слово Божие: «Радость о едином кающемся грешнике велика и на небе, и на земле». Это радость единения с Господом во Святом Причащении, так что мы начинаем, едва лишь только отойдем от Святой Чаши, разуметь соль и смысл слов, выбранных из псалмов Давидовых: «Приступите к Нему и просветитесь, и лица ваши не постыдятся».

«Иисусе пресладостный, преподобных радование!» В чем еще обретали подвижники сокровенное радование? Конечно, в уединении, которое означало для них встречу со Всемогущим, Всеблагим и Всепремудрым Богом. «Радосте моя, избави мя от обышедших мя» – так словами Давидова псалма молится христианин, именуя Бога, страшного и неприступного в Его величии, радостью. Да, действительно, не ошибался преподобный Серафим Саровский, который говорил, что Дух Божий, едва лишь прикоснется к бессмертной человеческой душе, оживляет ее, радостотворит. Так на старинный манер выражался Саровский подвижник, говоря о взыгрании духа, ощущении удивительной внутренней полноты, осмысленности каждого мгновения, которое проживает христианин не один, но в единстве с Господом.

Радость преподобных – это еще особое, вышеестественное состояние ума, который у обычных, грешных людей заполонен мечтаниями, ненужными помыслами, домыслами. Иногда какой-то чехардой, ватагой вращаясь в нашем уме, они буквально приводят его в изнеможение. Речь идет о так называемых навязчивых мыслях, от которых человек, не привыкший молиться, не знающий, что Господа Бога можно попросить: «Избави меня, Господи, от дурных помыслов», мучается почти физической болью.

Радование преподобных – это ясный ум и чистое сердце, когда, выйдя на лоно природы, подвижник во всем созерцает невидимое присутствие своего Господа – и в шелесте листвы, и в сиянии ясного месяца, и во Млечном Пути, серебристым полотном пролегающем над его главою. Везде и всюду человек, чистый сердцем, видит присутствие Божие, знак, или печать, Его премудрости, силы и благости.

Конечно, наивно было бы считать, что иноки не имеют никаких печалей. На земле живем, и сами вы знаете, что годы часто прибавляют нам недугов и немощей. Везде люди, а значит, везде страсти, какие-то огорчения, смущения, но если человек живет со Христом в сердце, если он старается распространять вокруг себя свет и тепло любви, милосердия, терпения, то, поверьте, никакие человеческие коллизии и смущения надолго не задержатся в сердце. Очень важно поэтому вытеснять все отрицательное, негативное из души, призывая Иисуса Христа. Молитва Иисусова была и остается радованием благочестивого сердца. И когда мы, вооружившись крестным знамением, идем дорогой жизни с верой, терпением и любовью, освящая каждый час, может быть, каждую минуту, каждый миг нашего бытия призыванием имени Христова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного», – поверьте, какие бы скорби ни наваливались на нас, какие бы внезапные огорчения, беды ни сотрясали наше житие-бытие, Бог Своей вещей десницей всегда прикоснется к нашему челу, отведет уныние и печаль, а главное, даст нам крылья надежды и молитвы, укрепит нас в нашем делании. Человек, сильный духом, с Богом в душе, в состоянии преодолеть любые препоны, какие только не вырастают на пути нашем, препятствуя нам войти в Небесный Иерусалим.

«Иисусе пресладостный, преподобных радование!» Вы знаете, часто подвижник веры, сердце которого умягчено состраданием и любовью к людям, конечно, терпит скорбь. Нас огорчает, если наши близкие не идут дорогой веры, чести и добра, как мать не может не плакать, видя погибающего во грехах сына. Сердце болит за людей, но чем больше души мы вкладываем в нашу заботу о них, чем более печемся о них, ходатайствуем за них пред Божьим Престолом, тем больше сердце чувствует любовь Христову, и посреди скорбей и слез душа улыбается, потому что Господь необыкновенно близок ко всем, кто любит милость. И сбываются на настоящих христианах слова из Евангельских блаженств: блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5, 7).

Записала Маргарита Попова