Читаем Добротолюбие. Выпуск от 8 января

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать «Слово 25» преподобного аввы Исайи из первого тома «Добротолюбия». И кратко задержимся на седьмом абзаце, который не успели прочитать в прошлый раз.

Но скажет кто: я стал быть в Нем чрез крещение, жизнь же сделать (соответственною тому) не могу.

То есть я живу во Христе, потому что крестился, но уподобиться Христу по жизни не могу.

Послушай, возлюбленне! Всеконечно, приемлющий крещение приемлет его в упразднение греха, как сказал Апостол: «спогребохомся убо Ему крещением в смерть, да упразднится тело греховное, яко к тому не работати нам греху» (Рим. 6, 4–6). Ибо невозможно Христу пребывать со грехом вместе. Посему, если вселился в тебя Христос, то грех умер.

Это небольшое рассуждение аввы Исайи о крещении, которое он начал еще в пятом и шестом абзацах, говоря о том, что человек крестившийся должен быть мертв для греха. Такова мысль Церкви, таково свидетельство Церкви о таинстве Крещения, таково свидетельство апостола, на которого здесь ссылается авва Исайя (это отрывок именно из того Послания апостола  Павла, который читается во время совершения таинства Крещения), и это свидетельство Самого Христа о том, что действительно ученик Его должен уподобиться Ему в том, чтобы сораспяться с Ним, понести крест свой, отсечь волю свою, возненавидеть самого себя.

Конечно, в таинстве Крещения это все осуществляется. Кроме того, об этом свидетельствует опыт древних святых. Конечно, любой человек, ныне вступающий под своды храма, стало быть, некогда принявший крещение, всегда задает недоуменный вопрос: «Как же так? Как же грех мертв? Я крестился в сознательном возрасте, не ребенком. И грех во мне не умер; как жил, так и живет. А апостол Павел, Христос, авва Исайя пишут, что так быть не должно. Почему же грех продолжает во мне жить?»

Важно понимать, что любое таинство, и таинство Крещения в том числе, не является некоей магией, не является неким магическим действием, где правильное произнесение определенных слов обеспечивает объективно максимальный результат. Тогда бы надо было открывать не Церковь, а школу чародейства и волшебства, где учили бы произносить правильно заклинания.

Кто-то, может быть, и мечтал бы о такой школе, но на самом деле с точки зрения истинного представления о бытии это привело бы к великой несвободе человека. Да, человек в глубине души мечтает быть волшебником, кто-то для удовлетворения страстей, кто-то для видимого служения ближним: вот бы сделать так! Но на самом деле все это лишает человека свободы. И если бы это было не так, Христос бы принял предложение духа тьмы и сделал бы чудо. Но Он этого не делает, потому что это разрушает человеческую свободу. А нет ничего для Бога ценнее человеческой свободы. Совершенно не случайно Он даровал человеку это удивительное сокровище – быть свободным, возможность обрести свободу.

Так вот, магические действия не работают. И любое таинство осуществляется и действует в меру веры человека. Буквально как в одном месте евангельского текста по-церковнославянски: по вере вaю бyди вaма (Мф. 9, 29). То есть по вере вашей да будет вам. Эта вера наша является тем условием, которое делает действенным любое таинство, в том числе и таинство Крещения. А для нас вера во Христа, когда мы приходим креститься, практически ничто. Ну да, в Бога мы верим. По крайней мере, современный человек, когда приходит креститься, в Бога он, как правило, верует. Но для того чтобы таинство стало действительно той силой, мощью, которая способна изменить человека, надо верить во Христа, а не только в то, что Бог Сам по Себе существует. Но о Христе мы ничего не знаем и знать не хотим. Да, мы высиживаем, а иногда и не высиживаем, огласительные беседы. Но все, что говорит там человек, нам неинтересно. Нам просто нужно формально высидеть определенное количество бесед для того, чтобы иметь возможность креститься: «Три так три, двенадцать так двенадцать. Только уж скорее давайте! Истомилась душа, надо креститься. А все эти слова – непонятные, неинтересные, ненужные. Какая разница, Кто такой Христос, зачем Он нужен, как надо жить. Это все не важно. Вы меня крестите, а там уж я разберусь, что мне со всем этим делать».

Поскольку мы не хотим знать ничего о Христе, мы не хотим подклонять свои души под благое иго Иисуса Христа, мы не хотим примерять на себя одежду Его заповедей, мы не хотим любить Его всем сердцем своим, всем помышлением своим. Нам сказали об этом – мы согласились. Но мы не собираемся это делать. Все равно себя или детей (или еще что-нибудь похуже) мы любим больше всего на свете, а вовсе не Бога.

Если мы относимся к крещению формально, ничего и не происходит. А раз формально, значит, формально происходит и наше отречение. Каждый христианин, когда крестится, говорит определенные слова отречения от сатаны и всех дел его, всех ангелов его, всего служения его, от гордыни его. Человек трижды отрекается от него. Это должно быть в жизни всякого человека одним из самых сознательных поступков. Он должен мысленно прочувствовать каждую свою страсть, каждый свой грех, всю свою гордыню, с которой он жил до этого, все свое тщеславие, раздражение, похоть, зависть, стремление к наслаждению, удовольствию – всю свою мерзость он должен объять одним духовным порывом и сказать: «Ненавижу все это! Ненавижу! Отрекаюсь! Не хочу так больше жить! Ничего этого я больше не хочу! Я отрекаюсь от всего этого!» И сбросить все это, как одежду грязную, перед тем, как входишь в купель.

Конечно, для этого перед крещением существует исповедь. Не та, формальная, которая иногда есть, а чаще всего и нет. Но ценно, когда человек отрекается перед лицом Христа от того, что он считает мерзостью. Но человек не сознает все это мерзостью, а от того, что сознает, наполовину от этого отрекаться не хочет. Получается, что в таинстве он все-таки отрекается, но отрекается не с полнотой, нерешительно, думая: «Не хочу, Господи, делать, но нравится мне это». И в глубине души он понимает и чувствует: «Ну, неделю продержусь, а там как Бог даст». То есть потом согрешу. Поэтому грех остается. Мы его не выбросили из себя, мы не отверглись от него, поэтому он остался с нами. Мы не реализовали возможность крещения, мы не использовали на все сто процентов всю силу, всю мощь, которая находится в крещенской купели и в тех печатях, которые миром накладывает на нас даже не священник, а Бог.

Поэтому все это действует, ведь мы же все-таки веровали. Мы веровали, мы что-то знали, к чему-то стремились. Это была очень слабая, очень немощная, очень маленькая вера, неосознанная, непродуманная, скукоженная, неопрятная, но мы пришли к Богу. И Он всегда немощных врачует и оскудевающих восполняет, и Он дает нам благодать все равно. Если мы веровали, Он все равно дал нам эту благодать. Теперь нам придется с этим грехом, который мы не выбросили перед крещением, бороться всю свою жизнь. Мы его оставили, мы его утаили, спрятали в недрах своей души, потому что любим его, потому что привязаны к нему. Но мы пришли к Богу, и Бог вошел в нас, поселился в нас, вошел силой Своего Духа. А они с грехом вместе существовать не могут. И огонь начинает жечь и попалять этот грех, вызывая в нас ненависть ко греху. Это сказать легко. На самом деле все, кто прошел, проходит через это в процессе своей жизни, знают, как это мучительно, муторно, трудно постепенно, всякий раз от исповеди к исповеди, от плача к плачу ненавидеть себя за то, что мы делаем, ненавидеть саму ту силу, которая побуждает нас делать грех вновь и вновь. Но виноваты мы сами – мы тогда, перед купелью, все это до конца не возненавидели, не отторгнули, не выбросили.

Нет, ничего не потеряно. Мы верим Богу. И силой Божьей боремся с этим грехом, выживаем его. Но могли бы и иначе. Так, как целитель Пантелеимон или Георгий Победоносец, которые делали это целиком, сразу отвергали весь грех и могли посвятить себя Богу.

Дальше мы прочитаем двадцать пятый абзац «Слова 25»:

Видишь, как идущий по стопам Господа нашего Иисуса Христа, после того, как был врагом и змием, превращается в жезл, и никто из врагов не противостоит ему? Таинство сие велико есть. Почему, если змий посеет яд свой в нас, поспешим воззреть на Восшедшего на крест. Все сие (страдания, крест, смерть) сделали Ему ради нас. И Он все претерпел, не изменившись, не оскорбившись на озлобивших Его, не сказав жесткого слова, но пребыл неподвижен, подобно медному змию. Итак, если будем внимать Ему и последовать стопам Его, то здравы будем от угрызений скрытных змий. Сила и помощь Его есть, сказавшего: «якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну Человеческому: да всяк веруяй в он не погибнет, но имать живот вечный» (Ин. 3, 14–15). Сие и есть следовать по стопам Его, – чтобы быть здравыми чрез Него. Как же бываем мы здравы? Если веруем, что Он силен есть (к тому). Ибо к угрызенным в пустыне, не сам змий медный приходил врачевать их, но угрызенный змием, с верою воззревал на него и становился здравым. Там много было умерших от змий, потому что не поверили Слову Божию, как сказал Апостол: «ни да искушаим Христа, якоже они искусиша, и от змий погибоша» (1Кор. 10, 9).

Слово о Кресте, которое здесь произносит авва Исайя, написано в контексте беседы Иисуса Христа с Никодимом. Каждый, наверное, помнит, как Никодим пришел в гости ко Христу побеседовать с Ним тайком, страха ради иудейского, и спрашивает Его о спасении души. А Христос ему говорит: «Как Моисей вознес змея в пустыне, так и Сыну Человеческому надлежит быть вознесенным на Крест, чтобы всякий верующий в Него (то есть в вознесенного Иисуса Христа) не погиб». Очень интересный на самом деле образ, если его внимательно и дотошно разбирать. Но мы дотошно разбирать не будем. Нам важно другое.

Вспоминается Христом, потом апостолом Павлом, а в данном случае аввой Исайей известный эпизод, описанный в Книге Чисел, когда за ропот, за нарушение заповедей Божьих на израильский народ обрушилось огромное количество змей. И как только змея кого-нибудь кусала, через какое-то время человек очень быстро умирал. И люди стали умирать. Спастись не было никакой возможности. Тогда Моисей сделал медного змея и вознес его на большой жезл так, чтобы было видно всем.

В Русском музее есть очень хорошая картина Ф. Бруни «Медный змий». Картина очень большая, очень талантливо написана. Кто находится в Санкт-Петербурге, обязательно сходите и посмотрите, постойте перед этой картиной. Там очень точно переданы чувства людей. И, может быть, что-то изменится в нашей вере, в нашем отношении ко Кресту, может быть, мы почувствуем, что такое Крест, пережив нечто перед этой картиной.

Так вот, Моисей возносит этого змея. И отныне каждому человеку, укушенному змеей, стоит только посмотреть на змея, как укус становится бессильным, человек излечивается от укуса. То есть следы от зубов остаются, но яда в теле нет. Еще укусили – еще посмотрел. Еще укусили – еще посмотрел. Сколько бы раз тебя змеи ни кусали, ты смотришь неотрывно на вознесенного змея и имеешь силы идти дальше, потому что яд не уничтожает тебя. Из-за этого взирания на медного змея человек избавляется от любого впрыснутого в него через укус яда.

Именно на этот эпизод указывает Христос, подводя итог: «Так и Сын Человеческий, когда вознесен будет подобно змию, то всякий верующий в это вознесение, если он посмотрит на вознесенного на Кресте Христа, спасен будет, исцелится». От чего? От того укуса, которым укусил человека грех. То есть на основании известного ветхозаветного сюжета Христос ставит Себя на место медного змея, восприемля те же самые функции, что были у этого медного змея, усваивая Себе, вознесенному на Крест, вот эти самые функции. «Отныне Я, будучи вознесенным на Крест, обладаю силой не меньшей, чем обладал медный змей, сделанный Моисеем. Так что каждый, кто будет укушен змеем (сатаной ли, грехом ли, в данном случае разница непринципиальная; по сути, онтологически это одно и то же), стоит ему только посмотреть на вознесенного на Кресте Сына Божьего, как яд, впрыснутый в душу человеческую через совершенный им грех, тут же становится бессильным. Только надо посмотреть на Крест с верой. С верой во что? С верой в то, что это меня исцеляет. Это совсем другое дело.

Читать ветхозаветные истории очень интересно. А представим себя на месте этих людей. Вот висит медный змей. Просто висит. Тебя укусила змея. Больно. Яд начинает действовать. И ты должен, вместо того чтобы делать какие-то припарки, что-то прижигать, вырезать, вкалывать сыворотку, посмотреть на медного змея, который там где-то висит. Как это может мне помочь? Никак. Это глупости. Просто глупости. С чего ради этот змей в ста шагах (а может, в пятистах шагах, может, в километре) мне поможет? Ну, посмотрю я на него. Что изменится?

Вы войдите в состояние этого человека.  У него реальная проблема – его змея укусила. При чем тут медный змей? Какое он имеет отношение к моему укусу? Нет никакого смысла в этом. Хоть бы умереть по-человечески дали. Не случайно авва Исайя цитирует здесь апостола Павла: Не станем искушать Христа, как некоторые из них искушали и погибли от змей (1 Кор. 10, 9).

Авва Исайя говорит про то, что многие погибли в пустыне, будучи укушенные змеями, потому что не поверили, что взирание на змея им поможет. Поэтому погибли. А может, кто-то подумал: «Да что я буду смотреть на этого змея? Бог так, что ли, не может мне помочь? При чем тут змей вообще? Какая разница? Бог, если меня любит, может помочь просто так. Господи, помоги. Ну помоги мне, Господи. Укусила меня змеюка проклятая. Ну исцели Ты мою ногу. Разве Тебе трудно? Ну да, я знаю, что должен посмотреть на змея, но не хочу я смотреть туда, я не вижу в этом смысла. Какая Тебе разница, как Ты будешь меня исцелять? Ведь я же прошу Тебя, я уповаю на Тебя, я взываю к Тебе…» Ну и все, наступила агония. И человек больше ничего не говорит. И он с недоумением является в тот мир: «Господи, почему?» – «Ты сам виноват. Я дал тебе лекарство. Я его дал. Надо было просто посмотреть на змея. Почему ты упрямо не хотел этого делать? Почему? Почему ты не послушался? Почему ты не покорился тому правилу и той норме, которую установил Я? Ты стал выдумывать свои собственные пути ко спасению, которые Я не назначал и не определял. Ты сам себе придумываешь правила. Не Мои – свои собственные. То есть в глубине души ты на самом деле не подчиняешься Моей воле, ты не подчиняешься Моим решениям. Ты только для видимости чтишь Меня и просишь, чтобы Я тебе помог. А на самом-то деле тебе очень важно, чтобы помог Я тебе не так, как другим. Ты хочешь быть избранным, ты хочешь иметь особые полномочия, ты хочешь не принимать установленные правила жизни. Ты хочешь быть в особенных со Мной отношениях, а не быть послушным до смерти, даже крестной, как это делает Сын Мой».

Человек должен именно послушаться и принять ту истину, то орудие спасение, которое даровано человеку, – Крест, на котором изображен распятый Иисус Христос. Этот Крест имеет как минимум ту же силу (на самом деле большую, но нам в данном случае это не так принципиально), которой обладал медный змей. И правило то же самое: если человека укусил сатана, если человека укусил грех, если он впал в какой-то грех, надо воззреть на Того, Которого пронзили. Надо подойти ко Кресту, надо воззреть на Крест, который находится в келье у человека, на стене, достать его из шкафа, где находятся самые сильные лекарства, а шкафчик заперт на ключ. Там, среди самых сильных лекарств, обязательно должно лежать распятие, к которому мы прибегаем в таких случаях. Мы берем его, смотрим на него сначала и понимаем, что там Христос победил грех, победил сатану Своей смертью. Значит, Он победил грех, которым я сегодня или вчера согрешил. Он победил сатану, который меня запнул опять и заставил совершить волю свою. И я с благоговением и верой, что сила этого греха и сила сатаны упраздняются этим Крестом, припадаю к нему.

 Одна бабушка у нас есть на приходе. Когда подают Крест, она просто губами в него впивается, как бы высасывая из него силу (у нее очень тяжелая жизнь, она слепой человек, она понимает то, что не понимают многие зрячие), ту силу, которая струится, истекает и будет истекать до последнего дня мира с Креста, на котором распят Иисус Христос. Не потому, что это, скажем, какой-то чудотворный крест или мощевик, не потому, что он сделан из золота, или из серебра, или из драгоценных камней. А потому, что это Крест, который изображает распятого на нем Сына Божьего и Сына Человеческого, победившего грех, смерть и дьявола Крестом Своим.

И вот эта вера в силу Животворящего (не случайно он так называется) Креста и исцеляет человека от последствий греха, им сделанного. Душа очищается, тоска уходит, мир возвращается, есть силы жить дальше, дождаться исповеди, прийти на исповедь, исповедать грех, причаститься и жить дальше.

Но вот эта сила Креста нами до конца до сих пор так и остается недооцененной. И именно по этой причине он выносится в определенные дни, в том числе и в середине Великого поста, чтобы человек испил истекающую из этого Креста силу и умертвил бы те произрастания уныния, тоски, зависти, сребролюбия, жадности, которые, как змееныши, гнездятся в человеческой душе.

Не оставил Господь народ Свой. Он дал ему очень много. И один из этих удивительных даров – Крест, на котором был распят Его Сын.

Записала Инна Корепанова