Читаем Добротолюбие. Выпуск от 23 июля

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать «Наставления» преподобного Марка Подвижника. Напомню: в прошлый раз, читая девятнадцатый абзац его «Наставлений», мы говорили о том, что действительно верующему человеку и по вере крещенному или крестящемуся человеку дается дар Святого Духа. И этот дар, поскольку дар Святого Духа есть Сам Бог, сходящий в человека и живущий с человеком, несомненно, дает человеку опыт жизни в Боге, он приобщает его к своей жизни, и это приобщение осознается человеком как опыт жизни в Боге и с Богом.

Мы говорили о том, что этот опыт, несомненно, объективен, потому что человек объективно встречается с Богом, соединяется с Богом, и это соединение, эта встреча происходят именно потому, что человек вступил в Церковь. Это особое состояние человеческого бытия, когда люди вступают в единство с Богом, соединяются с Богом в Теле Христовом в Церкви. И Церковь есть объективная реальность. Поэтому опыт вступления в Церковь объективно переживается, и возможность переживания встречи с этой реальностью именно в Церкви объективно описана и транслируется, передается: человек, переживая опыт богообщения, всегда может определить этот опыт как истинный или неистинный именно потому, что опыт богообщения объективен. И если он видит, что то, что им переживается, что им чувствуется, тот опыт, который он получает, конгениален и созвучен опыту, описанному Священным Писанием, сохраняемому Священным Преданием (посредством богослужебных текстов или писаний святых отцов, проповедей или наставлений учителей и отцов Церкви), то этим самым он в нем удостоверяется. То есть получает объективное внешнее свидетельство: то, что им переживается, действительно есть опыт богообщения.

И наоборот, если человек видит, что его опыт, то, что он испытывает, то, что он переживает, каким бы значительным, важным, интересным, ярким это ему ни представлялось, не подтверждается свидетельством Церкви, то этот опыт – не встреча с Богом. Несомненно, человек этот опыт переживает, он не выдумывает его, он правда есть, но этот опыт – не опыт встречи с Богом, этот опыт не является достоянием церковного бытия. Только в Церкви человек встречается с Богом. И нет другого способа богообщения, как только в Церкви. Человек может не находиться, скажем, в данный момент в Церкви и пережить реальный, действительный, объективный, истинный опыт богообщения. Если этот опыт истинный, если действительно человек встретился с Богом, то он вступает в Церковь или, несомненно, вступит в Церковь, нет в этом никаких сомнений. И никогда не было иначе. Вот человек получил некий опыт, о котором мы ничего сказать не можем. Но как бы странно или, наоборот, созвучно, скажем, чему-нибудь находящемуся в Церкви ни звучало описание этого опыта, если этот опыт не заканчивается приходом в Церковь, определением себя как члена Церкви, то этот опыт не истинный. Ибо Церковь есть столп утверждения истины.

Когда человек описывает свой очень яркий опыт, но не совпадающий с церковным описанием, субъективный опыт, то это состояние именуется на языке святых отцов как прелесть. Именно человек увлекся, он объективное спутал с субъективным. Он увлекся и отвлекся от того образа существования, который есть в Церкви, он потерял или теряет веру и вместе с этим теряет и благодать, именно как бы уходя в сторону от Света, от истины, от веры. Конечно, и Церковь в лице своих разных не только представителей, но, скажем так, разнообразных свидетельств (святых отцов, богослужебных текстов, всего того, что слышит и может прочитать человек) призывает человека оставить пути, ведущие в сторону. И посылаются к этому человеку и люди, которые сильны и могут его исправить, и даже разные знамения. И явления Своей любви и щедрости посылает Господь для всякого человека, уклоняющегося и увлекающегося чем-то мнимым, неистинным, чем-то ложным. Но человек упорно противопоставляет свое – «нашему». Упорно противопоставляет свойственность, свойство, свойскость своего опыта, именно исключительность своего: это мое, избранное, завидуйте, у вас такого нет, а у меня есть; вам просто завидно, что вы не испытываете того, что испытываю я, вот у меня все есть это…

Вот это противопоставление создает в конце концов разрыв, отрыв человека: он уходит из Церкви. Уходит. И как мы знаем еще со времен Иоанна Богослова, этот выход и знаменует собой то, что человек на самом деле искал не нашего, не Бога в человецех, не Бога среди людей, он искал своего, уникального, он себя искал, а не спасения, не Бога (см. 1 Ин. 2, 19). Он самореализоваться хотел, вот и самореализуется таким образом, который ему кажется ценным. Он вышел из Церкви, потому что никогда ей не принадлежал, не хотел принадлежать.

Вот этот отрыв человека от Церкви и уход от Бога именно и осуществляются через все нарастающее непослушание. Если про Христа мы слышим, что Он был послушен Богу даже до смерти и смерти крестной и нам даровал образ послушания, то для нас сам крест, который должен взять всякий человек, есть образ послушания – человек должен отречься от себя, отвратиться от себя, возненавидеть себя. Вот это движение души, выбирающее послушание и шествие за Богом, подлинно церковное. Тогда непослушание есть подлинно антицерковное действие души. И непослушный человек всегда делает как бы актуальной угрозу своего ухода из Церкви. Непослушание является той причиной, по которой человек уходит из Церкви, когда ему своя воля ближе и роднее, чем воля Божья. Через непослушание человек отделяет себя, уходя все дальше и дальше.

В двадцатом абзаце преподобный Марк Подвижник пишет:

Апостол сказал, что мы имеем в себе начаток Духа (Рим. 8, 23), показывая меру нашего вместилища, ибо мы не можем вместить всего действия Духа иначе, как совершенной заповедью. Как солнце, будучи совершенно, изливает от себя всем совершенную, простую и равную благодать, но каждый насколько имеет очищенное око, настолько и принимает солнечный свет – так и Дух Святой верующих Ему сделал от крещения способными к принятию всех Своих действий и даров: однако дары Его действуют не во всех в одной мере, но каждому даются по мере делания заповедей, поскольку он засвидетельствует благими делами и покажет меру веры во Христа.

То есть насколько человек послушен заповедям, насколько он верит, а значит, послушен Христу, настолько он и получает возможность жить по действиям, по силам, по энергии Святого Духа. Если он отрекается от послушания все активнее и все осознаннее, делает это просто своей жизненной позицией, неким кредо, некой новой верой, то таким образом он выходит из Церкви. Потому что жизнь в Церкви есть жизнь в послушании Богу, жизнь в послушании Его заповедям, жизнь в послушании просто как в некоем свойстве, существенном свойстве Церкви, ибо Христос был послушен – и всякий во Христе с неизбежностью становится послушен.

Мера, как и говорит здесь Марк Подвижник, у каждого разная. Но само по себе послушание и есть некий признак церковного бытия. И насколько человек послушен заповедям, настолько он в Церкви, настолько жизнь его созидается в Боге, настолько он делается способным жить в Боге.

Иногда случаются вещи, что называется, шила в мешке не утаишь. Иногда бывают страшные провалы в человеческом бытии, настолько яркие и настолько потрясающие, что делаются достоянием общественного сознания. Вот, например, история человека, который протестант по своим убеждениям (хотя это совершенно неважно в данном случае, он может быть кем угодно по убеждениям, но в этой истории он протестант). Находясь буквально на смертном одре, этот человек, для которого Священное Писание, по его собственному убеждению, стало настольной книгой и он черпает свое вдохновение именно от Священного Писания, умирает в состоянии ненависти. Он ненавидит всех: ненавидит православие, ненавидит верующих людей, потому что они недостаточно, по его мнению, точно читают Писание, они недостаточно, по его мнению, предали себя, чтобы идти ко Христу. Человек ненавидит, сознает свое чувство как ненависть, обозначает его как ненависть, то есть именно произносит это как ненависть, он называет свое чувство именно ненавистью, и при этом в собственном сознании он считает себя верным последователем  Христа. То есть, ненавидя и зная, что он ненавидит, и уверенный в том, что ненависть права, он противоречит и букве, и духу Священного Писания и даже этого не сознает.

Вот до чего может довести человека непослушание. Непослушание сначала Христу, Его заповедям, как они открываются в Священном Писании. И человек, сам того не подозревая, уклоняется и уходит просто очень далеко от всего, хоть сколько-нибудь связанного со Христом, и даже этого не понимает. Вот об этом состоянии говорит Иоанн Богослов в своем Евангелии, предупреждая своих последователей, что наступит время, когда все убивающие вас будут думать, что они тем служат Богу (см. Ин. 16, 2). И он говорит это не о языческих религиях, не о массовых преследованиях христиан в ту эпоху, когда были времена мучеников. Речь идет именно о каком-то особом времени, которое с неизбежностью наступит, когда люди ради веры в Бога будут убивать Божьих последователей, Божьих слуг, христиан и думать, что делают самое святое, праведное дело. Вот до чего может договориться человек, выбравший непослушание, отвергшийся, в сущности, от веры. Поэтому послушание является очень важным объективным критерием верности и Христу, и Церкви.

Двадцать первый абзац «Наставлений» преподобного Марка Подвижника:

Приражение сатанинское есть в одном только помысле представляющееся явление лукавой вещи (дела), которое и самому тому, чтобы приблизиться к уму нашему, находит (удобство) лишь по нашему маловерию. Ибо когда по получении нами заповеди ни о чем не иметь попечения, но «всяцем хранением блюсти свое сердце» (Притч. 4, 23) и искать внутрь нас сущего царствия небесного, отступит ум от сердца и от вышесказанного взыскания, тотчас дает место дьявольскому приражению и бывает доступен лукавому совету. Но даже и тогда дьявол не имеет власти приводить в движение наши помыслы, иначе бы он не пощадил нас, наводя понудительно всякую злую мысль и не попуская помышлять ничего благого, но он имеет только власть внушать превратное в помысле только первой мысли, чтобы искушать наше внутреннее расположение, куда оно клонится, к его ли совету или к заповеди Божьей, поскольку они друг другу противятся.

Я не помню в корпусе святоотеческих текстов более последовательного и ясного изложения того, как совершается падение человека в грех. При этом автор последовательно утверждает полноту нашей ответственности за это самое падение.

Самая первая ступень начинается с маловерия, то есть человек не верит заповеди Божьей. Заповедь для человека теряет значимость, она становится неактуальной, он не думает о ней, не считает нужным ее исполнять сейчас, здесь находясь. Она для него не важна: всякая заповедь, любая заповедь; какая-то из этих заповедей потеряла для него ценность, значимость, актуальность, остроту. Но, потеряв всецелое доверие к заповеди Божьей, человек тем самым и как бы теряет любовь к Богу, она умаляется в нем, ведь Христос говорит: «Любящий Меня любит и Отца; и тот, кто любит Меня, заповеди Мои соблюдет» (см. Ин. 14,23). Поэтому ослабление внимания, интереса, доверия к заповедям приводит к тому, что человек не любит, умаляется в любви ко Христу, а значит, и умаляется в любви к Отцу, в нем происходит это умаление любви. Таким образом, слабеет эта самая любовь к Богу. У сердца и ума пропадает их напряженное влечение к Богу, то есть человек не всем сердцем, не всей крепостью устремлен к Богу, его влечение к Богу снижается. Вот это изначально маловерие.

То есть не помысел лишает нас веры, надежды и любви. Нет! Сначала слабеет наша любовь к Богу, наша вера Его заповедям. И только как следствие этой нашей слабости второе, что происходит: ум разлучается с сердцем. Как и пишет здесь Марк Подвижник: отступит ум от сердца. Собранность человека воедино, сконцентрированность его, сжатость в направлении к Богу пропадает, он начинает расслабляться, разворачиваться, ум выходит из сердца и начинает обращать внимание не на то, что происходит с сердцем, не на то, чтобы всецело устремлять себя к Богу, а погружаться в рассматривание чего-то находящегося вовне. Пока ум весь собран в сердце, туда не может проникнуть никакой помысел, ведь он собран, он не видит ничего, кроме Бога, данного ему в крещении, кроме заповедей Его, слов Его, того, куда Он ведет его, к чему Он влечет его Своей любовью. Все это пропадает, начинает рассыпаться. Человек как бы расстегнулся, потерял бдительность, он снял доспехи, он – воин, пришедший на покой, негде здесь врага искать, могу расслабиться, снять доспехи, расслабить свое тело, погрузиться в сон или просто посмотреть на что-нибудь, врага здесь нет. Можно понаблюдать окрестности, которые меня окружают, хотя, как говорит апостол Павел, брань непрестанна, и как раз враги наши никогда не засыпают, они никогда не устают. Брань наша не против плоти и крови, а против начал и господств тьмы века сего, духов злобы поднебесных (см. Еф. 6, 12). Дальше, в шестой главе Послания в Ефесянам, апостол Павел рисует именно вооруженного, облаченного в доспехи воина. А когда ум выходит из сердца, когда он расслабляется, он снимает с себя доспехи, и вот тут, когда он расслабился, враг и наносит удар в виде некоего приражения помысла: приходит некий помысел.

И вот этот удар – третья ступень – неожиданный, несомненно; мы его не ожидали, потому и расслабились. Но удар этот не смертельный, даже и не сильный, это просто как некий укол – неприятно, стрела прожужжала и вонзилась над левым ухом, но я не потерпел никакого урона, это просто некое досадное недоразумение, показавшее, что не тут-то было, враг-то здесь, а ты расслабленный. Сам по себе помысел не убивает и не низлагает человека, и нет, как ясно читаем мы в этом абзаце, никаких сил у этого помысла, чтобы сделать это. Но этот помысел, явившись, подвергает наш ум испытанию, он проверяет наше произволение, с кем мы, что мы на самом деле любим: Бога и Его заповеди или что-то иное? Потому что заповеди нам уже не указ, и мы любим что-то иное, не Бога.

Только важно понимать: «любим» – это не то, что нам нравится, или не то, что нам кажется, что оно нам нравится. Любовь – это то, к чему склоняется наша воля, то, к чему устремлена наша воля. Вот это и есть любовь. Адам, несомненно, с точки зрения чувств любил Бога. Но себя он любил больше. Это и привело к падению. Собственно, именно любовь есть состояние вектора и напряженности нашей воли. Любить Бога всем сердцем –это значит, что наша воля непрестанно, двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году, всю свою жизнь, жаждет, стремится, вожделеет только Бога, исполняя только Его заповеди и больше ничего. Вот это и есть любовь. Если воля склоняется к Богу, то мы постоянно и бодро к Нему стремимся. Если нет, то мы с любопытством начинаем рассматривать предложенную картинку и соблазны. Вот с этого начинается другой этап жизни, другой этап падения, о котором мы будем говорить уже в следующий раз.

Но вот очень, я бы сказал, с огромным увеличением, как бы с замедленной съемкой преподобный Марк Подвижник рассматривает, как происходит падение человека. То есть сначала именно человек расслабляется, он перестает верить, маловерие является началом всего. Маловерие. Когда заповеди теряют актуальность и значимость, когда наша любовь к Богу ослабевает. Потом, как следствие этого ослабления любви, наш ум выходит из сердца и начинает осматриваться по сторонам. И вот в этот момент и приходит помысел, маленький, крошечный: если хочешь посмотреть – смотри. Если человек испуганно тут же сворачивается, надевает доспехи и встает в боевую позицию, помысел ничего не может сделать, как ясно говорит здесь преподобный Марк Подвижник.

Но если мы, заинтересовавшись таким интересным соблазном, помыслом, начинаем, как говорят отцы, собеседовать с ним, думать о нем, то это говорит не о том, что помысел сильный. Нет. Это говорит о том, что он нам нравится, нам нравится то, что предлагает нам помысел, нам нравится тот самый соблазн, которым он нас цепляет, нам интересно нечто в этом мире находящееся, а вовсе и не Бог. Если бы нам был интересен Бог, мы бы тут же свернулись и встали в защиту, чтобы защититься и дальше гореть любовью к Богу. Но мы знаем, в тот момент рассматривания помысла мы знаем, что этот помысел не от заповеди Божьей. Но мы все равно продолжаем его рассматривать, потому что он нам нравится. Вот это наше произволение, склоняющееся не к Богу, а к чему-то другому, является причиной падения, причиной духовной катастрофы.

Записала Инна Корепанова