Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель собора в честь Успения Пресвятой Богородицы на ВИЗе города Екатеринбурга, руководитель Отдела по социальному служению Екатеринбургской епархии протоиерей Евгений Попиченко.

– Предлагаю сегодня обсудить сразу несколько разных тем. Начнем, наверное, по горячим следам. В Екатеринбургской епархии завершились курсы повышения квалификации для священнослужителей по вопросам социальной работы на приходах. Скажите, пожалуйста, к чему приводит такая работа, почему она необходима и какие плоды уже можно пожинать?

– Несколько лет назад Екатеринбургская епархия была выбрана одной из площадок по подготовке или даже обмену опытом в социальном служении. Был создан специальный курс. Сегодня закончилась уже восьмая практика для священнослужителей. Сначала она была общероссийской, когда из разных уголков нашей необъятной Родины приезжали руководители социальных отделов епархий и знакомились с тем опытом, который удалось накопить. А потом подумалось: мы «раздаем хлеб» для других епархий, а собственные батюшки не насыщены. Таким образом родилась идея проводить курсы для священников Екатеринбургской епархии. И сегодня завершена третья такая практика.

Основная цель – поддержать батюшек, помочь им поверить в собственные силы, показать какие-то варианты приходской жизни. Хоть мы и говорим «социальная работа», но это работа с обществом. Это широкая профильная деятельность, в нее входит и работа с молодежью, и работа с приходом, и организация каких-то культурно-массовых или образовательных, воспитательных, патриотических мероприятий. Все это входит в социальную деятельность.

Обычно когда мы говорим о социальной работе, мы ее сужаем до помощи бездомным, и первое ощущение, что мы сейчас всё бросим и будем только этим заниматься. На самом деле это целый спектр деятельности. Можно издавать какую-то литературу (какой-нибудь журнал), готовить разные информационные программы, инструменты, сайты, снимать ролики. Можно организовывать какую-то работу с детьми, подростками, молодежью. Можно взаимодействовать с подшефными учреждениями, которые находятся на канонической территории прихода. Можно организовать помощь пожилым людям, работу с семьей на приходе. Все это – социальная деятельность.

Конечно, очень хочется поддержать наших батюшек. Пастырство – это огромный, тяжелейший крест. Это ответственность (и материальная, и моральная, и духовная), это понимание серьезности вопросов, здесь еще всегда цена – это вечность, как это слово, дело отзовется в вечности.

И пастырь – это обычный человек, не ангел;  он тоже может болеть. У пастыря есть семья со всеми семейными вопросами, задачами и проблемами. А прихожане очень часто к батюшкам относятся достаточно безжалостно, потому что у каждого есть своя задача и нужно ее решить.

На самом деле никого не интересует, сколько часов священник стоит на исповеди, какие вообще у него домашние хлопоты, что у него происходит с детьми, со здоровьем. Человеку нужно прийти, получить свое – какое-то слово поддержки. Все же приходят за поддержкой, чтобы батюшка обязательно всегда был улыбчивый, в настроении, имел какой-то мудрый совет, от которого у человека прямо гора с плеч свалилась бы. Вот такие ожидания.

А потом получается такой феномен. Почему о батюшках в светском обществе, в прессе все время нехорошо говорят? Потому, что у людей есть надежда, мечта, что есть на земле хотя бы некоторые люди, которые живут свято, прямо ангелы во плоти. И если где-то вдруг происходит какое-то разочарование, они начинают мстить: «Ах, мы знаем, эти попы такие-сякие, их бы всех одним махом...» От священников ожидают святости.

Конечно, хочется наших отцов поддержать, потому что батюшкам очень часто даже и поговорить-то не с кем. С женой не все вопросы можно обсудить. Не всегда можно найти такого созвучного, близкого человека, с которым можно было бы по душам поговорить о боли, переживаемой на своем приходе. Очень хочется, чтобы батюшки ощущали радость от результатов своего труда.

В чем успешность пастыря? Как оценить успешность его служения? Чем священник, пастырь, настоятель может удовлетвориться в своей деятельности? Какие критерии? Можно сказать, что это увеличение прихода. Да, приход увеличивается, но это еще не то, что дает радость от хорошо выполненного дела.  Потому что удовлетворение от служения дает возникающая община. То есть люди, собранные во имя Христа, которые не просто пришли и ушли, получили удовлетворение каких-то религиозных потребностей, а которым хорошо здесь быть.

Община – это где люди смотрят в одну сторону, знают друг друга, заботятся друг о друге. И результат – это не просто увеличение количества прихожан, а  умножение любви в приходе. Помочь создать общину, увидеть, какие есть инструменты... Этот процесс можно разобрать по частям, показать, как это делается.

Конечно, ключевой фигурой в этом процессе является настоятель. От его настроения, понимания, желания, готовности и какой-то отдачи, вкладывания себя в это служение зависит абсолютно все. Если настоятелю это нужно и он готов, то какие-то технические инструменты всегда можно найти, можно научиться. Но если ему это не нужно,  как  бы миряне себя активно ни проявляли – ничего не получится. Потому что он пастырь,  он собирает стадо, его воспитывает. Социальная практика построена примерно в этом ключе, чтобы поговорить об общине, о формах общения с людьми, посмотреть разные социальные проекты, поддержать отцов, дать им надежду.

– Вопрос телезрителя из Воронежа: «Как правильно жили апостолы или угодники Божии, которые достигли Царствия Божия еще на земле? Они стали сосудом Божиим на земле, не грешили долгое время (не просто день-два без греха), и обычно их смерть была мученической. Как избежать своих страстей, когда греха нет, но есть мнимые страстенки? У Иисуса Христа и Богородицы не было ни одного греха, а у всех святых были грехи. Как избавиться от этого лукавого состояния, когда хочешь полноценно угодить Богу? Я понимаю, что в этом случае надо уходить в монастырь. Но что еще сделать? Если у тебя есть цель уйти в монастырь и служить Богу, как тогда реализовать свои духовные мечты? На чем больше всего акцентировать внимание? На молчании уст, на движении Духа Святого в себе? Почаще молиться, уйти в затвор или же, наоборот, больше общаться с людьми? Или искать золотую середину, как говорят святые старцы?»

– У святых отцов страсти никуда не девались, святость – это не стерильность, не безгрешность. У нас нет такого догмата, как в Западной Церкви, о непогрешимости или безгрешности каких-то лиц. Собственно, святость – это покаяние в грехах. Святой – это кающийся грешник, который любит Христа и ради Него выкарабкивается из своего болота.

У Паисия Святогорца есть такая эпитафия на могиле (я передам ее своими словами): «Нет такого греха, которым бы я не согрешил. И неважно, что те или иные грехи не совершал в большей или меньшей степени. Просто у меня нет оправдания, поскольку мне так много дано, а я так мало из этого смог реализовать». В этих словах правда Божия, что у нас нет оправдания. Мы знаем Христа, знаем Его Церковь, вкушаем благодать Духа Святого, и нам нельзя сказать, что вот этого мы не знали, а там так случилось, не смогли иначе. Мы больны всеми болезнями, которыми заражена природа человека. И все внимание, конечно, надо обращать на покаяние, на сокрушение сердечное, на молитву о помиловании: «Боже, милостив буди мне, грешному».

Как нам взвешивать, какая у нас степень одухотворенности? «Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать и всем – мое почтение». И на это надо обратить внимание всем нашим христианам, которые живут церковной жизнью, находятся в общении со священниками. Ведь так важно батюшек беречь! А для этого нужно готовиться к разговору со священником, готовиться к исповеди, нужно взять и как-то проработать текст, выжать суть, всю воду вылить.

Почему отец Димитрий Смирнов на сегодняшний день стал таким конкретным в высказываниях? Часто это людей шокирует, когда он спрашивает четко: «В чем вопрос?» Обычно такой подъезд издалека: «Вот у меня племянник, вот он приехал, привез печенье...» В чем вопрос? Потому что время ограниченно, создается напряжение. Батюшке нужно вникнуть в то, в чем суть вопроса.

Бережное отношение состоит в том, что дома все это проработал, на исповедь пришел, в две минуты уложил суть всего, что принес, и потом настроился услышать ответ от Бога через священника, если ты с верой к нему пришел. Мне кажется, этому надо учиться. Это очень серьезная проблема. Если у батюшки как-то сократится время его многочасового стояния на исповеди, то ему будет легче жить.

– Да, уметь самому проанализировать свою жизнь, свои проблемы и выделить из этого самое главное.

– И вообще взять ответственность за себя на себя. Не приходить к священнику как к некоему оракулу и говорить: «Батюшка, благословите, что мне делать», а быть серьезным, зрелым. Когда человек уже как-то ориентируется (мы же читаем Евангелие, святых отцов), можно провести какой-то анализ. Прочитали – сделали. Ошиблись, упали? Как однажды сказал Арнольд Шварценеггер: упал, отжался, встал, отряхнулся, дальше пошел. Ведь так человек набирается опыта.

Не жить все время по инструкции: собрал пятьсот разных пунктов, показали ситуацию – и сразу нужный файлик достал: «О, по инструкции надо поступить так». Это называется фарисейство, законничество. Потому что в жизни ситуации всегда разные, они не повторяются, и все время нужно включать и сердце, и ум. Это твоя ответственность, твой выбор здесь и сейчас. Потому что когда-то нужно стерпеть, а когда-то нужно со смирением дать в лоб. И человек должен научиться делать правильный выбор. А если ошибся, должен научиться каяться. Это личный, внутренний процесс.

– Если продолжать тему социальной практики и поддержки священнослужителей в приходском начинании, в формировании общины и различных служений, то, конечно же, можно привести множество разных примеров, как определенная практика применяется на разных приходах. Один священник может рассказать о таком успешном опыте, другой – о другом. И так в любом другом деле. Кто-то скажет: «Снимайте небольшой видеоблог для молодежи, создайте видеостудию, сделайте какой-нибудь маленький мультипликационный кружок, лепите из глины», – чтобы люди уже были привлечены и постепенно включались в общинную жизнь и взаимные труды. Но одно дело – просто услышать такую мысль, совет, узнать о нем, а другое дело – захотеть перенять этот опыт и приобрести его себе, понять, что он действительно поможет в нашей конкретной ситуации. А как сдвинуть дело дальше? Понятно, что насаждение сверху – это совсем не то, а стремление самого прихода развивать это в дальнейшем изнутри – это уже немного другой уровень.

– Нужно инфицировать, заразить, впечатлить, дать это потрогать, побыть в этой атмосфере, завязать контакты, взаимоотношения, чтобы всегда у отцов было ощущение, что есть тыл, что если вдруг что-то не будет получаться, всегда можно что-то посмотреть, пообщаться со специалистами. Конечно, это очень интересный творческий процесс.

И здесь, если перефразировать слова анафематствованного классика, каждая несчастная семья похожа одна на другую, а каждая счастливая семья счастлива по-своему. Приход – это семья, это большое собрание близких по духу единокровных братьев и сестер, которые объединены кровью Христа. Каждый приход имеет свои особенности, свои отличия: географические, состав прихода, личность настоятеля (каков поп, таков приход; и каков приход, таков поп). Все эти разные условия формируют общину.

Надо делать, нужны делатели. Если делать то, что должен, то Господь обязательно и вдохновит, и подкрепит, и пошлет людей. С людьми надо работать. Ведь приход – это люди, это золотой прииск, который просто надо терпеливо разрабатывать. Как работать с людьми? Основная работа – это помогать людям обретать Христа, обретать веру. То есть это огласительные беседы, катехизация, приведение людей к осознанной жизни внутри Церкви. Если этот процесс настроен – это первое и основное, чтобы человек остался в Церкви.

Много лет назад я пришел к этому: чтобы человек осознанно остался в церкви, ему нужно рассказать о вере и помочь обрести начальные навыки церковноприходской жизни, молитвы, каких-то аскетических опытов, помочь узнать об исповеди и раскрыть ему эту сторону. Когда человек в течение нескольких месяцев приобщается к жизни Церкви и она для него открывается, у него душа оживает. В этом-то и проблема, что очень много мертвых душ внутри церковной ограды. То есть люди пришли за какой-то своей потребой, им Христос вообще не нужен. Люди приходят на крещение, говорят, что хотят креститься. «Давайте мы поговорим о вере?»

– «Нам это не надо».

– «Да зачем? Скажите, куда заплатить, у нас времени нет». И зачем тогда имитировать всю эту деятельность, зачем нам, священникам, имитировать то, что мы людей крестим, рождаем в новую жизнь, а людям имитировать свое христианство? Ты же вступаешь в завет с Богом, ты хотя бы узнай суть договора. Когда ты покупаешь квартиру, ты же каждый пунктик там проверяешь, а тут дело касается твоей вечной жизни. Ты же даешь какие-то обещания.

Вообще процесс крещения – это же смерть, то есть ты пришел умирать для прежней жизни, чтобы родиться в жизнь новую, вечную во Христе Иисусе. Хотя бы немножечко узнай, что дальше, какие это накладывает на тебя обязательства. А люди говорят: нам это неинтересно. Потому что мертвые, в них нет жизни.

Как вдохнуть жизнь в эту мертвую душу? У святителя Игнатия есть замечательное произведение, называется «О спасении и христианском совершенстве», где он последовательно и очень грамотно разбирает путь ко спасению из нескольких ступеней. Крещение – только третья ступенька. Прежде чем подойти ко крещению, человек должен обрести веру и узнать ее, потом должен принести покаяние. Не просто что-то такое на бумажке написать и прочитать, а он должен перевернуть на сто восемьдесят градусов свою жизнь. Шел налево – пошел направо. А потом уже крещение.

А у нас все наоборот. Человек пришел, окрестился по каким-то своим, часто магическим, мотивам: чтобы не болеть, чтобы экзамены сдать, чтобы в бизнесе везло. (Христос вообще не присутствует в этих мотивах.) А потом начинает что-то такое соображать. Но все-таки лучше любое дело начинать с самого начала. И эта работа с людьми, организация процесса оглашения помогает найти живых христиан, которые потом в благодарность Богу отдают свое время, свои таланты приходу, общине, Церкви. Это очень честный взаимный процесс. Из этих людей формируется церковная община.

– Вопрос телезрителя: «Чаще всего массовая культура потакает страстям, а любое недовольство своей духовной жизнью называется комплексами. Как в таком случае не превратиться в серую мышку и не впасть в грех, ведь это неинтересно для окружающих людей?»

– Мы же не для окружающих людей живем. Дружба с миром есть вражда против Бога, надо сдружиться с Богом. Красота человека не в его шмотках, статусе, а в его душе. Глаза – это зеркало души. Если у человека в жизни все правильно обустроено, если у него все на своем месте (и отношения с Богом, и с самим собой, и с ближними) – это потрясающая красота. Когда встречаешь человека, у которого внутри одухотворенность, невозможно оторваться от этой красоты. Это огромная силища, это то, что притягивает людей.

Люди ищут настоящего. У нас сейчас очень много фальшивок, косметики, камуфляжа. Люди себе имиджи создали и думают, что этим можно кого-то обмануть, пыль в глаза пускают какими-то своими успехами. Но посмотри в глаза человеку – и поймешь, что у него в душе. Мне кажется, может, и не надо ориентироваться на то, что люди скажут или подумают, важно, что скажет Бог, моя совесть, и на этом сосредоточиться. Даст Бог, найдется близкий человек, с которым возникнет созвучие души. А этого часто бывает и достаточно. Нам и не надо дружить со всем миром.

– Мне кажется, что тема мертвых душ на приходе и в Церкви очень хорошо пересекается с темой нашего изменения, когда мы приходим в храм. Вначале мы получили определенное оглашение, какие-то основы веры, прониклись этим, узнали и прочувствовали это в период неофитства. И потом начинается этап, на котором надо как-то развиваться, куда-то идти, стремиться, пытаться самого себя преображать и добиваться каких-то успехов, как бы пафосно это ни звучало. Какой-то рост должен быть постоянно. А состояние, когда все ровно, топчешься на одном и том же месте, наверное, и приводит к тому, что потом начинается затухание. В итоге и появляются те люди, которые вроде и ходят в храм по привычке, но не совсем понятно зачем (если глубоко посмотреть).

Вопрос телезрительницы из Свердловской области: «Я крестила своего внука в младенчестве, я ему крестная мама. Ему сейчас 19 лет, и он снял крест. Я спрашиваю, почему он снял крест, а он говорит: это мое решение. Пока вот так. Молюсь за него, подаю за него требы, но как мне правильно поступить: вразумлять его или Господь по молитвам его вразумит?»

– Во-первых, есть такая история в Евангелии. Самый прекрасный в мире отец, когда его сынок решил пожить своей жизнью за счет отца, отдал ему причитающуюся часть имения и отпустил в «страну далече». Не контролировал, не бил по рукам, дал ему возможность прожить свою жизнь так, как он хочет. Потому что в этом есть любовь, она страдает, но не связывает, не заковывает в наручники, не насилует свободу. И здесь надо учиться отпускать. В жизни каждого человека наступает период, который должен помочь ему встретиться с Богом. А у Бога огромное количество разных инструментов, которыми он может человеку помочь.

У одного пастыря была в стаде очень строптивая и бестолковая овечка, она все время  убегала за ограду, а там же волки, у них одно желание – догнать и разорвать. И вот она один раз убежала, а он ее поймал, вернул. Второй раз убежала, на третий раз он ей ногу сломал, и пока у нее заживала нога, он ее носил на руках. В то время, когда овечка жила на руках у пастыря, она привыкла к его запаху, к его теплоте, заботе и ласке. И когда нога у нее зажила, она больше никуда не бегала, потому что почувствовала, что любовь – здесь.

И Господь, как мудрый Пастырь, иногда попускает какие-то вещи, которые ломают нам ноги, создают какие-то жизненные трудности, чтобы мы ощутили нужду в Боге (кто-то в большей степени, кто-то в меньшей). Кому-то надо в тюрьме побывать, чтобы поумнеть, кому-то нужно в армию сходить, чтобы там, оказавшись подальше от мамы и папы, вдруг ощутить, что, оказывается, кроме Бога, никто не поможет. Кому-то надо в море сплавать, чтобы начать молиться.

Для каждого Бог выбирает самые оптимальные условия. Надо просто Ему доверять и прямо сказать: «Господи, я все сделал, что мог». Правда, это далеко не так, но сейчас уже ничего не переделать. «Господи, я вверяю Тебе моего внука (или моего сына), позаботься, пожалуйста, о нем. Я буду молиться, буду стараться жить угодно Тебе, но о нем позаботься». И вот так, с доверием, отпустить. Когда через какое-то время он возвращается, весь побитый, растративший свое имение, конечно, отец его принимает, не упрекает, не вспоминает, отдает свою любовь. И это исцеляет душу блудного сына.

– Есть состояние, которое называют «зоной комфорта». Когда человек добился определенных результатов, его все устраивает, он в тепле, его базовые потребности удовлетворены. И для того чтобы выбраться из этой зоны комфорта, либо должны так сложиться обстоятельства, что хочешь не хочешь – выберешься, либо должно быть какое-то собственное усилие человека к тому, чтобы пройти определенный рубеж? Если говорить про духовную жизнь, про жизнь церковную, то можно ли попасть в такую зону комфорта?

– Запросто. Зона комфорта – это же зона смерти. Можно сказать так: а что плохого в зоне комфорта, когда тепло, сухо и все под рукой? Но здоровый, живой, ищущий человек все время в пути. Если душа выгорела, погасла – наступила духовная смерть.

У Владимира Семеновича Высоцкого есть такая песня, называется «Веселая покойницкая», как везли на похороны мертвого; в разных куплетах происходят разные коллизии. Дождь пошел, все намокли – и только тому, кто в гробу, ничего. Грузовик попал в аварию, все пострадали – и только у того, кто едет на кладбище, все нормально, у него ничего не меняется, ему очень комфортно, его среда адекватна окружающей природе, его температура тела одинакова с внешней.

Вот это – зона комфорта, то болото, которое вокруг меня образовалось, я к нему привык, здесь все так понятно, предсказуемо, но оно с какими-то своими червяками, гадами, змеями. Жизнь – это ручеек, боль, рождение. Никакое рождение невозможно без боли. И для того чтобы убежать из этой зоны, у человека должна заболеть душа, он должен начать кричать к Богу. И Господь периодически нам создает какое-то напряжение, чтобы наша душа заболела.

А для того чтобы это не запускать, нужно всегда держать руку на пульсе и стремиться стать профессионалом в той деятельности, которой мы занимаемся. Если ты стал христианином, стань профессионалом в молитвенном делании. Чтобы душа не остывала в молитве, нужно трудиться, достигать совершенства. Любой профессионал – это тот, кто получает удовольствие, наслаждение от дела, которое он освоил, в котором он как-то творчески развился.

Но начинал-то любой мастер с подмастерья, были свои подзатыльники, испорченные детали, он плакал, мучился. И постепенно, не оставляя трудов, постоянства в молитве, достиг определенных знаний, умений и навыков. Эти навыки дают ощущение радости от того дела, которое изначально казалось сложным.

Что интересного в том, чтобы молиться каждый день одними и теми же молитвами? Но вот профессионал приходит на литургию. А литургия, с одной стороны, за две тысячи лет вообще не изменилась, а с другой стороны, это такой безбрежный океан, где все время новые и новые открытия. И эта часовая литургия всегда может быть источником жизни, вдохновения, хотя она одна и та же каждый день. Но в то же время, когда достигаешь некоторого навыка, ты этим питаешься и получаешь великую радость.

– Что касается радости, то можно поговорить вот о чем. Мы находимся в преддверии Рождественского поста. И когда речь идет о посте, для человека отношение к нему может быть в трех градациях. Первое состояние – это когда он рад, он ждет этого периода, когда он как-то сосредотачивается, пытается немного себя усмирить и так далее. А есть состояние, когда пост наступил – ну и ладно; церковный календарь мне об этом сообщил – что ж делать, откажусь от молочного, усилю свои молитвы, переживу этот период, и потом начнется нормальная жизнь. И есть состояние, когда пост прямо в тягость, когда и не хочется, и настроиться на него не можешь, и в течение поста тоже настроиться толком не получается. От чего это зависит? И, наверное, самое главное – как захотеть поститься?

– Как захотеть поститься? Всегда, если есть цель, человеком выбираются средства, и через них цель достигается. Пост – это не цель, это лишь средство для очищения души, чтобы она смогла воспарить в молитве. «Постом смирял душу мою, молитва в недра моя возвращалась». Если человек полюбил молиться (а молитва приближает человека к Богу, дает ему благодать, это пища для души, энергия, в которой душа живет), жажда благодати дает человеку силы использовать инструмент поста. Надо трудиться. И в этом также поможет такой порядок: знания – умения – навыки. Узнал, выучил, приобрел – и дальше уже можешь поделиться с другими.

– Накануне постов Вы систематически отправляете своим сотрудникам и духовным чадам некое пожелание, наставление, напутствие, в том числе и с указанием того, что было бы интересно и полезно почитать. И все это с обратной связью и с обсуждением того, что прочитано. На что в этом году больше всего обращаете внимание и для себя лично, и в качестве совета духовным чадам и нашим зрителям?

– При подготовке рождественского поздравления всегда ищешь какую-то основную тему, которая сегодня беспокоит. В начале этого года на ум пришли слова преподобного Амвросия Оптинского, что в жизни сей каждому человеку важен ласковый взгляд, приветливое слово, чтобы нас любили и нам верили. Важно то, что является самым дорогим и редким сокровищем, – внимательное сердце.

В течение года в разных встречах, беседах мы все время возвращались к этому лейтмотиву, что очень важно внимательное сердце, важно сердце тренировать, а для этого не надо учиться хорошо и красиво говорить, не надо грамотно воспроизводить чужие мысли. Нас этому много учили в школе: и читать, и писать, и говорить. Не учили только одному, но самому важному навыку – умению слушать. Слушать не ушами, не умом, а сердцем, слушать человека с максимальной попыткой поставить себя на его место, понять его жизненную ситуацию. Это основная проблема, что мы не умеем слушать, мы не слышим друг друга.

Ребенок приходит домой, мама видит, что у него не то настроение, говорит: «Что случилось?» – «Да ладно, ты не поймешь». – «Ну как же? Я же самый близкий тебе человек, расскажи мне, что случилось, я, конечно, пойму». – «У меня возникли проблемы с учителем английского языка». – «У меня тоже были такие проблемы, я их решила так. А вообще тебе нужно получше делать уроки, поменьше смотреть телевизор и в эти гаджеты, тебе нужно усерднее заниматься…»  И еще пять минут такого монолога. Потом говорит: «Ну ладно, теперь расскажи, что тебя беспокоит».

Он бы и сказал, но мы не слышим. Это удивительный навык – вслушиваться в то, что человек, может, даже не говорит. Например, женщины часто говорят вообще не то, что хотят сказать, и не то, что они чувствуют. Это такая их особенность. А что человек проживает, что он чувствует? Весь год мы как-то старались в этом плане работать. На следующий год пока еще не пришло время понять, почувствовать какое-то направление мысли и деятельности, а в этом году было так.

– Вопрос телезрителя из Тюмени: «У моих двоих детей крестным был старообрядец. Действительно ли тогда крещение моих детей? Обряд проходил в Русской Православной Церкви. Это мой хороший друг. Может ли он быть еще раз крестным? Проясните, потому что ответы противоречивы, в том числе в Интернете».

Вообще человек другой веры может быть крестным?

– Старообрядцы – это наша православная вера, только были моменты расхождения. Со старообрядцами, которые сохранили священство, мы находимся в молитвенном и каноническом общении. Например, есть храм, где в одном приделе служат православные, в другом – старообрядцы. Если человек принадлежит к этой ветви, то допустимо, чтобы он был крестным в следующий раз. Если же это старообрядцы, которые ушли в раскол и не воссоединились с православием, утратили священство и община существует на уровне старейшин, то эти раскольники, конечно, не могут быть в единстве с православием. Соответственно, они не могут участвовать в православных церковных таинствах до воссоединения с Православной Церковью.

– Наши зрители спрашивают про восстановление храма Успения Пресвятой Богородицы. Об этом систематически снимаются новостные сюжеты, публикуются отчеты, что происходит в социальных сетях в группах собора Успения. Расскажите коротко, как сейчас обстоят дела и на каком этапе вы находитесь? Когда наконец основной храм будет принимать всех прихожан зимой и летом?

– Помощь нужна. Хотели в этом году завершить ремонтные работы по крыше, полностью поменять ее на соборе, потому что она еще позапрошлого века. Но не смогли, поскольку не всё, что хотели, получилось. Сейчас идут работы по внутренней отделке. Внешнюю отделку оставили на теплое время года, внутренняя будет закончена, наверное, к концу весны.

Дальше даже загадывать не хочется, потому что общестроительные работы – это только одна треть от всего. Потом пойдут интерьеры, внутреннее благоукрашение. Это еще огромная часть трудов. Но ручеек ваших пожертвований, дорогие телезрители, как-то потихонечку течет, слава Богу, не пересох. Поэтому работы ни на день не останавливались. Надо будет сделать какие-то фотографии, чтобы было видно нашим зрителям, какой собор сейчас красивый, с голубыми куполами. Конечно, прошу ваших молитв, поддержки. С Божьей помощью вместе все построим.

Ведущий Дмитрий Бродовиков

Записала Елена Кузоро