Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает насельник Сретенского ставропигиального мужского монастыря, преподаватель Сретенской духовной семинарии иеромонах Андроник (Пантак).

– Очень много вопросов к нам приходит. Мы не всегда успеваем на них отвечать, но некоторые, думаю, будут Вам интересны и мы сможем на них ответить. Вопрос: «До Воскресения Иисуса Христа что за праздник был пасха и как его праздновали?»

У нас Светлое Воскресение Христово называется Пасхой, а тут еще еврейская пасха; что это такое?

– Слово «пасха» еврейское, иудейское. Оно обозначает «прохождение мимо» или, дословно, «перехрамывание». Этот праздник установлен в честь выхода евреев из Египта. Даже не евреев, а именно иудеев. Очень интересно: у нас многие не знают, что из Египта вышли не только потомки Авраама. Вообще из Египта вышли и многие египтяне вместе с евреями. Эти люди вошли потом в общество Господне. Кстати, этим обусловливается такое подробное указание, как жить, в Законе Моисеевом, потому что вместе с людьми, которые сохраняли веру в Бога из поколения в поколение, пришло очень много язычников, которые вообще не понимали, что происходит. Они просто были поражены чудесами, которые происходили по слову Моисея, поняли, что истинный Бог – это Бог евреев, и вышли с ними в пустыню.

В память об этом исходе устанавливается праздник пасхи. А исход произошел после последней египетской казни, десятой, когда умирали первенцы. Господь велит Моисею помазать косяки дверей всех домов верных кровью жертвенного агнца. Причем косяки делались не как сейчас, стык в стык. Они были с перекрестьем. Поэтому такое помазание изображало крест. Тоже очень интересная деталь. В ночь, когда ангел должен был пройти по Египту и собрать всех первенцев, он как бы перешагивал (или «перехрамывал») эти дома, на которых были изображены кресты. В память об этом чуде, после которого произошел исход, был установлен праздник пасхи.

В Новое время слово «пасха» тоже приобретает новый смысл, который укладывается в эту этимологию. Смерть сейчас не имеет власти над всем человечеством, как раньше (вечная смерть, духовная смерть). Те люди, которые избирают жизнь со Христом, как бы помечаются кровью Небесного Агнца, то есть Христа, и смерть уже не может на них наступить, не может их забрать. Она как бы «перехрамывает» через них. Поэтому те люди, которые выбирают жизнь со Христом, входят в Царство Небесное, минуя оковы духовной смерти, которые в Ветхом Завете властвовали над всем человечеством.

Вообще в Ветхом Завете пасха праздновалась тоже очень широко. У этого праздника было восемь суббот, как и сейчас у нас на самом деле. Суббота, с еврейского «шаббат», – «праздничный день». То есть сам день был праздником; и еще семь дней после него. Сейчас у нас так же получается – Пасха и Светлая седмица. В этот день собирались вокруг специально закланного агнца, ели его с горькими травами и пресным хлебом в память об исходе в пустыню, когда с собой не брали квасного хлеба. Этот агнец должен был напоминать о Христе, Который должен прийти. Причем по указанию Моисея этот пасхальный агнец не разрешалось надламывать, то есть его кости нельзя было ломать. Это было пророческое указание Моисея на то, что ни одна из костей Спасителя, грядущего Мессии, не сокрушится. Интересно, что когда исследователи смотрят на Туринскую плащаницу – плат, в который было завернуто тело Спасителя,  то говорят, что при очень серьезных бичеваниях, которым был подвергнут Христос, ни одна из Его костей не была сломана. Ни одна фаланга пальца, даже мелкие кости. Это очень серьезное свидетельство об исполнении ветхозаветных пророчеств.

Праздник пасхи всегда был особенным для народа Божьего, так что даже ко времени Христа, помимо обязательных благословений, преломлений хлеба и чаши, которые несколько раз запускались по кругу за столом, ставили еще отдельную чашу с вином для пророка Илии, который, по преданию, должен был прийти перед Христом. Есть предположение, что на Тайной Вечере, когда Господь берет чашу и говорит: пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя, – Он берет эту последнюю чашу, которую по сложившейся традиции ставили для пророка Илии, что должен был прийти перед приходом Христа. Он дает эту чашу апостолам и тем показывает, что уже настало то время, когда пришел Спаситель, то есть начинается время Нового Завета.

На Тайной Вечере ветхозаветная пасха теряет свой первоначальный смысл и указывает уже на пришествие нового времени. Мы знаем, что через день после празднования пасхи Христом совершается уже новозаветная Пасха, то есть совершается заклание не жертвенного ветхозаветного агнца, а добровольное заклание Самого Спасителя. С этого времени первоначальное значение ветхозаветного праздника пасхи уходит на второй план, а на первый выходит уже реальность Нового Завета, реальность воскресения Христова.

Интересно еще то, что праздник пасхи не только указывает на исход из Египта, но он исторически еще и напоминает о сотворении мира. Когда мы на пасхальной службе слышим прокимен перед Апостолом: «Сей день его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь», – это не только указание на радость праздника Пасхи, но и напоминание о том, что мы в день Пасхи празднуем и сотворение этого мира. Это очень символично, потому что в один день празднуется и сотворение мира, и его обновление, спасение. Как вспоминают сотворение первого Адама, который через согрешение отпал от Бога, так вспоминается и подвиг Второго Адама – Христа, Который вернул все человечество к возможности жизни в Царствии Божием.

– Это очень широкий ответ. Думаю, что все вопросы отпадают. Нужно внимательно относиться к Писанию, интересоваться им и читать толкования.

Вопрос: «Когда появляется, зарождается душа? Можно ли молиться (и как?) за нерожденного ребенка?»

Можно ли думать, что у нерожденных детей душа попала в Царствие Божие?

– Интересный вопрос. По поводу зарождения души в Церкви есть устоявшееся понимание, исходящее из глубокого опыта: душа человека есть с момента его развития в утробе. Как только соединились клетки и началось развитие человека, в этот момент в человека вкладывается душа. В этом есть особое участие Божие в жизни людей, что Он участвует в том творческом акте, который происходит между мужем и женой, вкладывает душу в тот момент, когда маленький ребенок начинает свою земную жизнь еще в утробе матери.

О том, что ребенок во чреве уже полноценный человек, мы знаем даже из Священного Писания. Когда Архангел Гавриил явился Пресвятой Богородице и возвестил Ей о том, что Она станет Матерью Спасителя мира, произошло Благовещение, зачатие от Духа Святого, Пресвятая Дева вместе со Своим обручником Иосифом очень скоро после этого поехала к Своей родственнице – святой Елизавете, матери Иоанна Предтечи. А Елизавета в это время была на шестом месяце беременности. И вот встречаются две мамы, одна на шестом месяце, а у другой только-только во чреве начал развиваться маленький ребенок. Иоанн Предтеча, будучи во чреве матери, чувствует приближение Спасителя. Мы читаем в Евангелии: взыгрался младенец в ее чреве, то есть начал активно двигаться. Елизавета Духом Святым поняла, почему это происходит, и начала пророчествовать: вот, пришла ко мне Матерь моего Бога. Получается, что Иоанн Предтеча узнал своего Спасителя, хотя оба они еще были во чреве, оба были совсем маленькими, еще не родились. Отсюда мы видим, что человек, еще не рожденный, – уже полноценный человек. Его душа развивается и чувствует многие вещи.

Именно поэтому, кстати, мамам, которые ждут ребенка, советуют особенное внимание обращать на свою духовную жизнь. Это время, когда ребенок уже чувствует воздействие не только физическое, душевное, но и духовные состояния матери. Если мама во время беременности старается особое внимание уделять своей духовной жизни, вникать в нее, причащаться, исповедоваться, это может помочь ему в дальнейшей христианской жизни.

– Можно вспомнить житие преподобного Сергия и его родителей.

– Да, он взыграл во чреве матери в храме.

– И ведь даже многие богословы говорят, что преподобный Сергий [младенцем] соблюдал и пост в среду и пятницу, и, будучи в животе матери, реагировал на определенные моменты службы. Если бы мама не была такой, как бы мог родиться святой?

– Действительно, подвиг святых матерей в истории Церкви постоянно подчеркивается. Мы празднуем память многих святых матерей – и матери преподобного Сергия, и святителя Григория Богослова, и Василия Великого, и многих других, когда воспитание ребенка начинается еще с момента его внутриутробного развития.

Вопрос по поводу тех детей, которые умирают некрещеными – или в утробе матери, или сразу после родов, когда не удается покрестить ребенка, – очень интересный. У нас нет прямого откровения Божьего о том, что происходит. Мы знаем из Евангелия: кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Небесное. О чем здесь Спаситель говорит?

– А разбойник?

– С разбойником такой момент. Если мы возьмем наши толкования… Кто-то говорит, что это натянуто, нарочито, искусственно, но это традиция, которая прослеживается от Иоанна Златоустого до Дмитрия Ростовского у многих святых. Они все говорят, что разбойник был крещен и что Господь специально устроил чудо излияния из Своего ребра не только крови, но и воды, чтобы эта вода, окропив разбойника, его крестила. Иоанн Златоуст об этом пишет: чтобы никто не мог сказать, что без крещения можно войти в Царство Небесное. С момента Креста и Воскресения начинается новая реальность. Если в момент воскресения Христос выводит из ада всех праведников, и это реальность, которая заканчивает ветхозаветное время, то со времени Креста начинается время новозаветное. Если до Пятидесятницы, возможно, была какая-то возможность праведников изводить из ада, то после Пятидесятницы Христос дает апостолам право крестить. Со временем, когда крещение распространяется, оно становится единственным способом войти в Царствие Божие по Евангелию.

Но проблема в чем? Если бы Господь говорил: кто не родится от воды и Духа, того не пущу в Царствие Божие, – можно было бы говорить, что Бог не хочет брать некрещеных. А здесь другой момент. Для того чтобы войти в Царство Божие, нужно иметь орган, который воспринимает благодать и помогает благодати проникать внутрь человека. Этот орган называется у нас духом. Дух отвечает за богообщение, за то, чтобы благодать Божия проникала в сердце. Когда она проникает внутрь, человек находится в состоянии Царства Божьего. Тогда и после смерти он может в этом состоянии продолжать жить. Если он не смог принять благодать внутрь, то в нем Царства Божьего нет, он не может жить в Царстве Божием после смерти. Это было состояние ветхозаветной реальности, когда все рождаются с последствием греха Адама и Евы.

Во время крещения в нас исцеляется это повреждение, и человек становится способным войти в Царство Небесное. Поэтому когда мы говорим о некрещеных младенцах, мы, к сожалению, должны констатировать, что они не могут войти в Царствие Небесное. Но как-то очень пессимистично получается…

– Несправедливо, даже можно так сказать.

– Нам кажется, что несправедливо. Но просто у них нет того органа, которым они могут воспринимать Царствие Небесное. Это все равно что человек слепой, и сколько ты ему в глаза ни свети со всяким усердием, он не увидит света, пока глаза не исцелятся. Так вот, по поводу некрещеных младенцев, умирающих без крещения по какой-то причине, очень важно не впадать в крайности. У многих людей почему-то есть представление: не в рай – значит, в ад. Значит, мучиться.

Во-первых, лоно Авраамово никто не отменял. Это то место, где были ветхозаветные праведники, которые были не в райском состоянии, они были вроде как в состоянии ада, но там не было мучений, и они ждали Пришествия Христа. Это пространство никто на ключ не закрыл. Вполне возможно быть не в раю, но и не мучиться. То есть уже есть понимание, которое может нас утешать. Но есть еще очень интересное откровение. У святого Ефрема Сирина есть такое поэтическое произведение – «О рае». Он был духовным видением восхищен в рай и пытается его описать. Один из моментов, которые он описывает, – участь некрещеных младенцев. Он говорит, что эти младенцы находятся не в раю, но в некоем месте рядом с раем, ожидая Второго Пришествия Господа Иисуса Христа. Если они ждут Пришествия Христа, зачем они его ждут? Однозначно понятно: чтобы в это Царствие Божие войти.

Из этого откровения Ефрема Сирина – это такие крохи, но это очень дорогие прозрения святых – мы видим, что некрещеные младенцы войдут в Царствие Божие в день Второго Пришествия Христа. Это очень радостная надежда для нас, для тех, кто понимает, что некрещеный младенец ни в чем не виноват, и Господь это знает. Но у Христа пока нет возможности ввести этого человечка в Царствие Божие, потому что для этого необходимо крещение. А вот как это произойдет?

Это можно себе представить (как некое размышление), исходя из размышлений блаженного святителя Амвросия Медиоланского, ученика блаженного Августина. Он говорит очень интересную вещь. В Евангелии написано, что мы будем крещены Духом Святым и огнем. Если Духом Святым мы крестимся в купели, то когда мы крестимся огнем? У нас некоторые толкователи понимают это аллегорически: Духом Святым и огнем как одно и то же, огонь как символ. Но Амвросий Медиоланский говорит: нет, извините, тут написано «огнем». Когда будет крещение огнем? «Крещение» по-гречески – «погружение», «баптизо». Когда будет погружение в огонь? Мы читаем у апостола Петра и видим, что при Втором Пришествии Христа будет очистительный огонь, в котором будет преображена вся земля. Получается, что наше крещение, по Амвросию Медиоланскому, начинается в крещальной купели, а заканчивается в день Второго Пришествия Спасителя, когда мы все будем погружены в этот преображающий огонь Божией благодати.

Здесь есть пространство для размышления. Если это печать крещения, то некрещеные младенцы, которые, по Ефрему Сирину, ждут Второго Пришествия, вполне возможно, будут крещены именно в этот момент, когда духовный огонь преобразит всю Вселенную. Амвросий Медиоланский говорит, что это и есть крещение огнем. В этом смысле есть даже пространство надежды по поводу людей, об отношениях которых с Богом мы не знаем. Бывает, человек праведный даже по христианским меркам, но со Христом он не встретился. У него не было возможности как-то. Этот вопрос, кстати, зачастую интересует людей постсоветского периода, когда много наших родителей, дедушек, бабушек жили нравственно, очень хорошо относились к другим людям, но при этом со Христом не встретились. Не потому, что они Его так яро отрицали, а потому, что не сложилось. У нас нет откровения Божьего о том, как это будет, но есть все-таки некоторое пространство надежды. Если эти люди были расположены услышать призыв Христа, были внутренне готовы, почва сердца их была взрыхлена, то, может быть, каким-то образом Господь сможет ввести их в Царство Божие в день Второго Пришествия. Здесь нельзя говорить точно ни да, ни нет, но пространство надежды такое есть.

А вот про младенцев, умерших некрещеными, мы из откровения Ефрема Сирина точно знаем, что они находятся в некоем месте рядом с раем, пока не способные видеть славу Божию, но ждут того дня, когда Господь сможет их ввести в рай.

– Кажется, еще у блаженной Феодоры тоже было подобное видение, как раз о суде Божием, и там тоже говорится, что младенцам, которые не были крещены по вине родителей, тоже уготовано отдельное место (надеюсь, я правильно помню) – ни рай, ни ад. Возможно, что когда-нибудь мы доживем до этих моментов и все сами узнаем.

Я знаю, что Вы очень много работаете с детьми (воскресная школа, молодежный клуб и так далее). Вопрос: как ребенку объяснить о таинствах Причастия, Исповеди и так далее, чтобы он действительно их понимал? Я столкнулся вот с чем. Причащал своего сына, он спал. Я, например, не вижу здесь особенного момента: ребенок спит, младенцы улыбаются, можно ему ротик открыть, и он проглотит Причастие. Но мне сказали, что нужно его будить, чтобы он уже в месяц осознанно причащался, понимал, что сейчас Причастие. Как здесь быть?

– Здесь два вопроса – как объяснить и…

– …и как ребенок воспринимает.

– …Нечего мучить детей. Таинства до определенного сознательного возраста совершаются по вере родителей. Мы их приносим причащать. Потом уже, когда они доходят до некоторого сознательного возраста, конечно, нужно обращать их внимание, что сейчас мы идем причащаться. Когда мы еще подносим их на руках, нет необходимости ребенка будить, специально настраивать как-то. Во-первых, душа ребенка уже воспринимает благодать Божию, то есть уже находится в некоторых отношениях со Христом, и таинство действенно. Во-вторых, надо снисходить к тому, что маленький ребенок – совсем не взрослый человек и не может себе позволить сосредоточиться, когда это надо родителям. Когда он уже своими ногами идет ко Причастию – здесь надо бы уже говорить: сейчас мы идем причащаться, соединяться со Христом… Здесь нужно, чтобы ребенок подходил к этому осознанно. А пока он маленький, нечего его мучить.

То же самое по поводу молитвы в храме. Есть «благочестивые» в кавычках люди, которые своих маленьких детей приводят к началу службы и заставляют их стоять, креститься, шаг вправо, шаг влево – расстрел, шаг на месте – попытка взлететь… Дети мучаются страшно. Не нужно рамки взрослых, требования к взрослым переносить на детей. Бывает даже духовная болезнь, когда мы от себя требуем того, на что мы не способны. Прочитают какие-то жития святых, писания святых о каких-то высоких духовных состояниях – и сразу начинают приходить на исповедь, слезы в два ручья: я, значит, не имею бескорыстной любви ко всем людям и не могу каяться в слезах. Хотя вот вроде она ревет, но не всегда… Ну и не можем. И в чем проблема? Мы еще не того духовного уровня. Когда с людьми говоришь, иногда не можешь добиться понимания, что мы еще не Марии Египетские и не Серафимы Саровские. Не надо требовать от себя того, что было свойственно им.

Преподобного Серафима избивают разбойники, а он смиряется; его избивают так, что он потом до конца жизни ходил сгорбленный, это сказалось на его здоровье. Но это был его сознательный выбор... Ты еще не Серафим Саровский. Господь про оскорбление говорит в Евангелии: «когда тебя ударят по правой щеке, подставь левую». Он говорит про удар тыльной стороной ладони, потому что таким образом в правую щеку бьют. А это было одно из самых страшных оскорблений, все равно что сейчас плюнуть в лицо. Господь говорит: надо утереться и с благодушием пойти дальше. А когда тебя начинают бить – надо смотреть. Я настолько духовен, чтобы смириться с этим?

– А иногда нужно и давать сдачи.

– Иногда нужно. Ну, дал сдачи и убежал – идеальная ситуация, конечно. Но надо соизмерять с этим свой духовный уровень. Если мы в спортзале сразу пойдем к штанге и будем 120 килограммов от груди тягать, ничего хорошего из этого не выйдет совершенно. Нужны сначала гирьки небольшие, упражнения; постепенно, может быть, мы выйдем к 120 килограммам.

– Обычно, когда приходишь в спортзал (я уже по опыту знаю), думаешь: все, сейчас 10 килограммов сброшу. Но неделю потом еле ходишь. Так, наверное, и в духовной жизни происходит.

– Да, не надо тягать больше своей массы и тем более требовать этого от детей.

А по поводу объяснения таинств – есть две вещи, которые мы должны понимать. Первое – ребенку необходимо объяснять смысл того, что происходит. Если это исповедь, то зачем это. По поводу исповеди детям у нас говорят: вот есть грехи, надо их исповедовать, чтобы Господь простил. Представьте себе, ребенок еще никаких грехов не совершает, чтобы у него прямо отношения с Богом рушились из-за этого.

– Маму не слушался, например.

– Ну да, это стандартное. Мама всегда подсказывает, что ее не слушался, «батюшке скажи обязательно».

– Я из детства тоже помню, как один мой друг исповедовался. Он не знал, что сказать. Батюшка спрашивает: «Маму слушался?» – «Да». – «А убирал игрушки?» – «Ну конечно!»

– И сейчас батюшки спрашивают, слушался ли родителей, – ребенок говорит: да. Самый распространенный детский грех – и все… И думаешь: а что дальше-то спрашивать?

– Ну, это ребенок…

– Да, по поводу исповеди надо не просто говорить. Ты должен перечислить грехи и так далее. А что такое грех? Понимаете, чтобы объяснять таинство детям, надо понять их самому. Вот я подхожу к исповеди просто так: я сделал что-то плохое, я должен на исповеди отчитаться, тогда меня Господь по этому небесному уголовному кодексу не накажет. Но это понимание, мягко говоря, не то что упрощенное… Мы в молитвах к исповеди читаем: ты пришел во врачебницу, в больницу. То есть исповедь – это таинство исцеления в первую очередь, мы это в молитвах перед исповедью прописали, чтобы человек лишний раз это услышал. Грех – это заболевание духовное, или рана, которую мы себе наносим. Вопрос исповеди – это не вопрос скинуть с себя то, что ты надел, и побежать дальше, таким довольным, потому что тебя не накажут. Исповедь – это когда я понимаю, что есть вещи, которые мне повредили, вредят, и я прихожу к Господу как к единственному Врачу, Который может это исцелить.

Когда ребенку так объясняешь, ему понятно. Недавно мы в воскресной школе затрагивали таинство Покаяния в связи с тем, что говорили про Иоанна Предтечу – проповедника покаяния. Естественно, поговорили о том, как это покаяние должно совершаться. Наши преподаватели пытались предложить детям разные варианты, о чем говорить (сделал что-то неприятное для Бога, попросить прощения). Более-менее понятно, главное, чтобы это не уходило в чрезмерное нагнетание. Пытались сказать по поводу грязи (грех – это как грязь, которая налипает на душу, а в исповеди происходит очищение). Не действует это на детей. Знаете почему? Потому что им зачастую влезть в грязь за счастье. Им это интересно. Надо находить то объяснение, которое им понятно. Про болезнь, про рану, которую мы наносим душе, а Господь ее исцеляет, детям понятно.

Надо уметь таинства объяснять по смыслу. А для того чтобы объяснять их смысл, надо самим родителям до этого дойти. И родителям нужно честно признавать: я этого не понимаю, и ничего в этом страшного нет. С помощью священника на приходе, с помощью «Закона Божьего», в том числе новых редакций (не только Серафима Слободского; сейчас есть замечательный «Закон Божий» отца Иова, кому-то нравится «Закон Божий» отца Даниила Сысоева)…

– На нашем языке, современном.

– Да, с помощью Интернета, в конце концов, объяснить себе, что это такое, в чем суть этого таинства, и потом объяснить детям. Если ты смог объяснить что-то ребенку, значит, ты это понял.

Второй момент, который очень важно понимать, – мы иногда пытаемся для детей какие-то вещи смягчить. Пытаемся им объяснять не так, как это есть на самом деле, а сюсюкаем с ним, что-то упрощаем. Это в первую очередь касается таинства Причастия.

– Наверное, я угадаю, что Вы хотите сказать, – когда говорят, что это хлебушек и сладкая водичка.

– Ну, это крайность уже.  Это уже крайняя степень боязни; такое, к сожалению, тоже встречается временами. Некоторые недоумевают: как ребенку объяснить, что это Тело и Кровь Христа? Дети эти фразы воспринимают легче, чем взрослые. У них нет какого-то барьера в голове. Это у нас есть: как это? Ребенку объясняешь: вот это Тело и Кровь Спасителя. Да, вообще без вопросов. Интересно, что серьезные вещи дети воспринимают абсолютно спокойно, очень легко, и совершенно у них не возникает каких-то проблем, вопросов.

Поэтому, во-первых, нужно объяснять детям суть таинства, а для этого надо его понимать самим, дойти до этого понимания. А во-вторых, не пытаться с ними сюсюкать, упрощать что-то. Понятно, что надо говорить на детском языке, но этот язык не должен быть слишком лубочный. Дети способны воспринимать очень серьезные знания, вещи, серьезно их осмысливать. Если они это сделают в детском возрасте, они придут готовыми к этому к моменту взросления, им уже объяснили смысл, объяснили, что это на самом деле. К этому времени у них может не возникнуть такого диссонанса, который, к сожалению, сейчас возникает у многих подростков, когда они вырастают и сталкиваются с тем, что вообще не понимают, зачем они все это делают, кому это надо, что это за религиозные обряды, которые родители заставляют его выполнять.

– Да, это очень интересная тема. Много вопросов именно по ней задают. В принципе, как объяснить таинства, понятно. Но я помню одну ситуацию. Нужно было причастить детей, им дали свободную волю: хочешь – причащайся, не хочешь – не причащайся. Я услышал реплику одного ребенка: «Слава Богу, причащаться не заставляют». Как к этому относиться?

– Слава Богу, когда причащаться не заставляют.

– Когда добровольно идешь. Но ребенок же не идет.

– Если родители нормально доносят до ребенка, что это такое; если для него литургия и Причастие – это праздник; если родители смогли, во-первых, показать собственным примером, а во-вторых, объяснить ребенку, что это радость соединения со Христом, для него не будет вопроса в том, идти ли причащаться. К сожалению, я не понимаю, почему мы об этом говорим. Прошло больше 25 лет с возрождения церковной жизни…

– С распада Советского Союза?

– Да, и с возрождения полноценной церковной жизни. Я понимаю, первое время… Но прошло пятнадцать, двадцать лет осознанной церковной жизни, когда люди уже перестали идти валом, по первому зову интуиции. Должен же быть какой-то осознанный подход к церковной жизни, в том числе к воспитанию детей. А у нас проблемы с этим.

Проблемы во многом связаны вообще с проблемами воспитания. Мы потеряли традицию воспитания, которая у нас сохранялась много веков. Сначала Первая мировая война, потом гражданская выкосили огромное количество народу. Потом Великая Отечественная война – тоже большая трагедия для нашей страны, когда погибло много, в первую очередь мужчин, а женщинам пришлось брать на себя дополнительные заботы не только по воспитанию детей, но и вообще по выживанию всей семьи. Мы, к сожалению, утеряли традицию воспитания.

Эту традицию мы можем сейчас найти в трудах некоторых педагогов, психологов, которые пишут о воспитании детей, как-то восполнить это для себя. Есть родители, которые действительно заинтересованы в этом. Но, к сожалению, почему-то не все. Это неумение воспитывать переносится на церковную действительность. Мы считаем, что раз это хорошо, то надо заставить. Но это не работает. Если мы понимаем, что таинство Причастия – это хорошо, ну так давайте мы это донесем своему ребенку. Если мы понимаем, что это великая радость – давайте мы это объясним и покажем в первую очередь сами. Нормальный, трезвомыслящий человек прекрасно понимает, что подход «заставить сделать хорошее, а какой-нибудь результат потом приобретем» ни к чему хорошему не приводит. Поэтому когда ребенок говорит «слава Богу, что не заставляют причащаться», это вопрос к его родителям. Что у них такого происходит в семье, что ребенок не хочет идти причащаться?

Я вообще считаю: если ребенок не хочет, то и не надо. Даже если маленький ребенок закапризничал перед Чашей, бывают такие варианты: его скрутят, руки за спиной, голову зафиксируют и все-таки впихнут ему лжицу… Да не надо. Да, маленький человек, он сейчас капризничает, не хочет причащаться. Не хочет – не надо делать из этого трагедию. Можно подождать, потом подойти. Но даже если второй раз мы подходим к Чаше, а он все равно капризничает, ничего страшного не произойдет за неделю, если мы причащаем раз в неделю. Нужно с пониманием относиться к этому и видеть даже в маленьком ребенке человека со своей свободной волей. Этой чуткости очень важно учиться, чтобы понимать: несмотря на то что мы должны ребенка воспитывать и в каких-то вещах на чем-то настаивать, в первую очередь мы должны ему что-то объяснять, с ним договариваться, должны к нему относиться как к свободному во многом человеку.

– Немного сменим тему. Что такое мнительность? Мне кажется, интересный вопрос.

– О, мнительность – то, что преследует, к сожалению, многих людей, особенно на этапе воцерковления, а некоторых, к сожалению, уже и в церковной жизни. Мнительность – от слова «мнение», то есть когда человек следует своему мнению о вере и начинает из-за этого страдать. Какая бывает мнительность? Бывает, человек пришел в храм, воцерковился и сделал себе какое-то представление о православии, удобное для него. А потом жизнь начинает вносить свои коррективы. Потом оказывается, что и батюшки говорят не так, и  это не так, и тут как-то все не совсем так, как я изначально себе представлял. У человека начинают развиваться разные синдромы.

Мнительность бывает очень разная. Одна из самых распространенных мнительностей – это когда человек начинает чрезмерно уделять внимание всем своим нехорошим душевным состояниям, начинает подробно пытаться расписывать это на исповеди, пытаться анализировать, из какой страсти у него выросла другая, вообще никакого представления об этом не имея. Начинает копаться в себе. Это болезненное самокопание, которое никому пользы не приносит, часто сопровождается  мнительностью. Я считаю, что я должен жить как какой-нибудь великий святой, который свои помыслы отслеживал, а у меня еще духовный уровень вообще даже близко к этому не подошел. Здесь надо позволить себе, во-первых, быть таким, какой ты есть. Мнительность во многом происходит…

– из-за гордыни…

– Ну да, это же рядом. Это можно назвать гордыней в какой-то степени, потому что это мнение о себе. Человек считает себя способным на что-то великое (но подспудно, несознательно) и не позволяет себе просто остановиться и принять себя со своими немощами. Святитель Игнатий (Брянчанинов) очень важную вещь говорит, которая на меня в свое время произвела очень серьезное впечатление. Христианин должен смириться в первую очередь со своей немощью. Как это – смириться со своей немощью? В смысле? У нас почему-то есть неправильное представление, что смириться – это ничего не делать. Нет, смириться – это уметь принять все как есть. Да, у меня есть то-то и то-то. Здесь я злюсь, здесь раздражаюсь, здесь осуждаю. Сначала надо остановиться и честно себе сказать: да, это все есть. Теперь вопрос, что с этим можно сделать. Вот с этим можно что-то сделать, с этим пока ничего нельзя, можно только на исповедь ходить, потому что я не знаю, что можно сделать с этим. Посмотреть так и перестать с себя требовать больше, чем можешь.

То же самое и в аскетической жизни. Человек понимает, что не может поститься так, как принято в церковной жизни. Ну смирись ты с этим, подойди к батюшке и объясни. Нечего каждую исповедь приходить и в полуистеричном тоне рассказывать про кружку кефира, которую в очередной раз выпил. Не можешь ты без кефира – честно себе в этом признайся, подойди к батюшке и поговори с ним об этом. Если батюшка увидит, что ты не можешь без кефира, он скажет: ну и пей ты этот кефир, потому что не твоя мера еще.

То есть такая мнительность – это в первую очередь мнение о себе, конечно. Но это мнение о себе вырастает не в самолюбование зачастую, а именно в самокопание. Это какое-то неправильное слушание своей совести. Знаете, как апостол Петр пишет: есть люди сожженной совести, которых совесть уже настолько по всякому поводу, правильному и неправильному, обличала, что уже выгорела у них. Это состояние мнительности приводит к тому, что человек начинает переживать по поводу того, о чем переживать не надо.

Встает вопрос: как от этого состояния мнительности уйти? Я же тоже не могу трезво себе сказать, что я немнителен в каких-то вопросах.

– Иметь духовника, может, авторитет какой-то…

– Понимаете, это у нас еще один болезненный вопрос. Если говоришь «иметь духовника», люди начинают переживать: а у меня нет духовника, а где мне его найти, а куда мне ехать, а с каким батюшкой разговаривать?..

– За тысячу километров в монастырь обычно ездят за духовниками…

– Просто иметь духовника – это тоже необязательная составляющая духовной жизни. Когда к отцу Николаю Гурьянову приезжали люди, активно ищущие духовника, он даже иногда ругал их. Говорил: у вас есть Евангелие, есть Христос, главный ваш духовник. Выполняйте, что Он пишет. Что Он говорит, что написано в Евангелии, то и выполняйте. Это ваше главное духовничество.

– Не всегда, можно же Евангелие понять по-своему.

– Вот я и говорю, святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет, что духовников в наше время мало, почти нет.

– Это в его время.

– Это в его время, в XIX веке. Надо смириться с этим. Мы считаем, что нам надо найти батюшку, который нам объяснит, в какой момент как правильно поступить и так далее. Нет. В наше время, к сожалению, нет таких батюшек. Они есть, но немного. Поэтому не надо искать себе духовника. Святитель Игнатий (Брянчанинов) советует искать себе советчиков. Это может быть священник на исповеди, с которым я могу посоветоваться, а он мне скажет: «Я это вижу вот так, я бы в этой ситуации поступил таким образом». Он не скажет, как духовник: благословляю сделать вот так. Вообще-то таких батюшек бегать надо, которые считают, что они видят вообще всю ситуацию человека и знают, где как правильно поступить.

– Опять же тех, кто может так сказать, единицы.

– Отец Иоанн (Крестьянкин), один из признанных духовников недавнего времени, не позволял себе, кроме крайних случаев, говорить: я благословляю. Он всегда говорил: «Может быть, попробуем вот так? А я себе это представляю вот так… А как ты думаешь, может быть, сделать вот так…» Это, кстати, отличает чуткого, правильного духовника. Он не говорит тебе ригористично: иди туда, принеси то – не знаю что.

Святитель Игнатий просит искать советчиков. Пускай священник на исповеди будет советчиком. Да, один и тот же священник (по возможности), к которому я могу приходить, будет знать мою историю жизни, я смогу с ним советоваться. Пускай это будут советчики из нашего христианского окружения, о которых мы знаем, что они живут христианской жизнью, что их можно о чем-то спросить. Пускай таких советчиков будет несколько. Лучше всего, когда есть два-три человека, о которых мы знаем, что это люди, ведущие действительно христианскую жизнь и которым мы можем открыться в каких-то вопросах. Пускай эти советчики могут нам сказать: «Знаешь, тут у тебя уже мнительность начинает развиваться…» Отец Иоанн (Крестьянкин) говорил, что в духовной жизни главное – вера в Промысл Божий и рассуждение с советом. То есть надо уметь не только рассуждать в своей жизни, но еще и советоваться с другими людьми.

– Вопрос: «Как распознать Промысл Божий»? Можно ли кратко на этот вопрос ответить?

– А это надо? Вот как человеку распознать Промысл Божий, как узнать, что Бог думает обо мне? А это мне надо?

– Ну, иногда надо. Жениться – не жениться, это же сложный вопрос. Монашество – не монашество.

– Я понимаю, но в чем вопрос? Если наступит время, когда Господь видит, что мой вопрос должен решиться, он решится. Мы зачастую не хотим доверять Промыслу Божьему.

– Ищем каких-то сверхъестественных символов; может быть, в этом причина?

– Проблема в том, мне кажется, что мы не хотим Промыслу Божьему доверять, мы хотим его знать. Вот «ты мне скажи, че те надо – может, дам, че ты хошь». Мы говорим Богу: Господи, открой! А таких людей в истории было несколько человек, которые так Богу говорили. Вот праведный Иов. У него все случилось в жизни, он говорит: «Господи, открой мне, что и как». Господь ему является и говорит: «Я тебе, конечно, открою, но только в одном случае – если ты способен будешь это понять». А понять ты сможешь только в том случае, если хотя бы понимаешь, как устроен этот мир, во всех тонкостях. Где положены границы тьмы, как устроен бегемот… И многие разные другие вопросы Господь ему задает. Иов понимает, что он не знает этого всего и волю Божию понять не сможет.

Или как ангел открыл преподобному Антонию Великому по поводу его вопросов (вопросы Промысла Божия о мире его беспокоили). Ангел говорит: Антоний, это судьбы Божии. И дальше он говорит причину, по которой Господь не открывает их: вникающий в них может повредиться рассудком. Поэтому чтобы тебя не увезли в специальную лечебницу, себе внимай.

Промысл Божий не всегда надо знать. Ему надо уметь доверять. Зачастую мы видим Промысл Божий о себе, оборачиваясь назад. А для того чтобы его принять, необходимо смирение. А смирение – это такая интересная вещь, о которой все говорят, что надо ее иметь, но мало кто говорит как. Я долго искал объяснение тому, что это такое. Мне вот лично, чтобы начать что-то делать, надо сначала это понять. Я нашел это объяснение несколько месяцев назад, и для меня слово «смирение» перестало тогда быть ругательным. Знаете, когда тебе говорят: смиряйся… А ты такой: сам смиряйся… А тут мне говорят: ну, надо в этой ситуации смириться. И я такой: точно, надо смириться.

Что такое смирение? Объяснение буквально за минуту можно рассказать. Я не претендую на всеобъемлющее объяснение. Смотрите, привлечем сейчас современную психологию как инструмент, чтобы пояснить это. Когда человек сталкивается с ситуацией, которая ему непонятна или неприятна, он, с точки зрения психологов, проходит пять стадий: отрицание, гнев, торги, депрессию и в лучшем случае – принятие. Бывает, застревает где-то. Что такое смирение? Когда мы находимся на первых четырех стадиях, на ком мы сосредоточены? На себе. Это есть гордыня. Смирение – это умение прийти к принятию без этого всего. Психолог вам скажет, что это невозможно.

– То есть проскочить четыре стадии – и сразу на пятую?

– Не то что… Как только мы понимаем, что мы отрицаем ситуацию, свое внутреннее состояние надо сразу принять. Потому что слово «смирение» переведено на русский лучше, чем в греческом оно звучит. В греческом это «уничижение». У нас это «принятие с миром». То есть смирение – это умение принять нынешнюю ситуацию без оценки, хорошо это, плохо ли, нравится или не нравится. Принять – и все; как данность. Когда мы умеем принимать ситуации, которые нам посылает Господь, как данность, когда умеем их проживать, тогда мы доверяем Промыслу Божьему и можем оглянуться назад и увидеть, к чему нас этот Промысл привел. Это еще похоже на что? В каждой жизненной ситуации мы пытаемся начинать проблему решать. Но в любой математической задаче перед решением идет: дано… Если мы решаем задачу без «дано», у нас уравнение с десятью неизвестными. Как только мы смиримся, как только примем ситуацию как она есть, у нас сразу прописывается: х = 4, у = 7, z = 3. И так далее. Для нас это страшное, жуткое уравнение с десятью неизвестными превращается в обычный математический пример, который при желании можно за две минуты даже без калькулятора решить.

Итак, Промыслу Божию нужно уметь доверять, для этого необходимо внутреннее смирение. Не надо пытаться  узнать Промысл. Мне кажется, в этом случае внутренних душевных метаний будет меньше, будет проще жить.

– Благодарю Вас за эту беседу. Надеюсь, что мы озвучили достаточно широкий набор тем и постарались уместить их в наше очень короткое время.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Маргарита Попова