Беседы с батюшкой. Память народа

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма святого апостола Иакова Заведеева, что в Казенной слободе, и храма Воскресения Словущего в Барашах протоиерей Сергий Точеный.

– Здравствуйте, батюшка! Благословите наших телезрителей.

– Здравствуйте, дорогие телезрители! Бог благословит всех нас. С праздником Усекновения главы святого славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

– Спаси Господи! Тема у нас сегодня звучит так: «Память народа». Мы поговорим о патриотизме, о любви к Родине. Тем более это актуально: буквально совсем недавно мы праздновали день рождения нашей столицы, города Москвы; выборы прошли, что имеет огромное государственное значение для всей страны. Но я думаю, что начнем мы с того, какой день сегодня отмечаем, – это Всероссийский день трезвости. Что это за день, почему его отмечают и какова его история?

– День трезвости существовал еще до революции, и несколько лет назад, по благословению Святейшего Патриарха Кирилла, он был возрожден. На самом деле необходимость в этом давно назрела, я бы только сфокусировал здесь чуть-чуть по-другому: пьянство и наркомания – не совсем самостоятельные грехи. Источником греха является все-таки гордость. От нее рождается сластолюбие, сребролюбие, а потом уже все остальные страсти, в том числе и страсть к винопитию или наркомании. Конечно, здесь они имеют духовную природу и молитвой и постом побеждаются. Поэтому это праздник, который сопряжен также со строгим постом, и очень уместно молиться об исцелении людей, страждущих от этих недугов, о чем, собственно, сегодня мы все и молились. А также слышали в храмах обращение Святейшего Патриарха Кирилла.

– Надо отметить, этот праздник не просто так появился. Вы уже сказали, что еще в дореволюционное время он существовал, и особо важная роль была как раз Церкви в трезвении народа. Об этом подробнее...

– Многие священники очень активно занимались этим: и отец Иоанн Кронштадтский, и многие, многие другие пастыри основывали общества трезвости, когда подчас целыми селениями люди отказывались от употребления алкоголя вообще. Сейчас, может быть, это было бы тоже актуально. Хотя Церковь никогда не была против вина, тем не менее пьянство, неумеренное употребление всегда осуждалось, и эти люди вызывали сострадание со стороны окружающих.

– Тем более сейчас есть такая печальная и упрямая вещь – статистика. Действительно, очень пьющие регионы… И, кстати, если вообще говорить о регионах России (буквально недавно видел график), то самые непьющие – это Северо-Кавказский регион, некоторые области, где более традиционные религии (может, в Алтайском крае, где подавляющее большинство исповедующих буддизм), но Центральная Россия, Дальний Восток – очень пьющие регионы, где действительно это одна из самых ярких проблем. А пьющий народ скорее всего ведет к погибели свое государство.

Если мы хотим сегодня говорить о памяти народа, будущем народа, великом прошлом… сейчас мы имеем, думаю, не менее великое настоящее, очень амбициозное, на самом деле все в наших руках. Но если говорить уже конкретно о патриотизме, я думаю, прежде всего лучше начать со Священного Писания.  Что Священное Писание нам говорит о памяти народа, патриотизме?

– О патриотизме я бы вспомнил слова, которые от лица Бога передал пророк Исаия, говоря о том, чего мы с вами можем лишиться (по-моему, это третья глава). Господь говорит, что за нечестие народа Он отнимет и старца, и мудрого, и военачальника; и юнцы будут управлять, и постигнут народ различные бедствия за отступление от заповедей Божиих. Поэтому, наверное, с точки зрения нашей религии, если почитать хотя бы Книгу пророка Исаии (не говорю про другие), патриотизм можно сформулировать как исполнение заповедей Божиих. И патриот тот, кто тщательно исполняет заповеди Божии.

К сожалению, сейчас это так не звучит в нашем обществе. Сейчас мы немножко как бы уклонились от этого и чуть-чуть начинаем, незаметно для себя, эти заповеди нарушать. Незаметно, потому что мы не чувствуем подчас, что становимся соучастниками нарушений каких-то заповедей, причем очень серьезных. Допустим, заповедь «не убий». Святейший Патриарх Кирилл активно борется за то, чтобы вывести из бюджетного финансирования аборты (кроме медицинских показаний). Тем не менее мы видим, какое отчаянное, яростное сопротивление это встречает в обществе, в том числе даже со стороны людей как бы православных. А фактически мы все становимся  соучастниками этих дел, если  мы их финансируем. И мы не возражаем против этого, незаметно как бы становимся соучастниками, основываем свое благополучие на чужом несчастье. А как известно, на чужом несчастье счастья не построишь. И на крови этих невинных младенцев вряд ли мы что-то доброе построим.

– То есть невольно получается, что наши налоги, которые мы ежемесячно отчисляем, частично идут на аборты – и таким образом мы тоже являемся участниками этого греха?

– Невольными как бы соучастниками. Впрочем, может быть, кто-то и вольно, если человек выступает за эту систему... Мы же понимаем, что эта кровь вопиет к небу. И «не презрите малых сих»… Господь говорит, что ангелы их видят лицо Отца Небесного.

– Но ведь вроде как запрещают, а разве ситуация как-то меняется в лучшую сторону? Ну, запретили участвовать, вывели из законодательства (хотят вывести), а решение у проблемы какое? Как сделать так, чтобы действительно количество абортов уменьшилось, чтобы вообще такой вопрос и не поднимался, как это было когда-то очень давно?

– Наверное, речь не только об абортах. Количество абортов, в том числе и среди людей, называющих себя православными, – это следствие в целом, скажем так, нехристианского воспитания. Люди воспитываются в парадигме такого гедонизма, когда гордость, сластолюбие и сребролюбие диктуют, что главное – это повышение своего личного ВВП, повышение зарплаты, статуса, уровня жизни. Уровень жизни объявляется целью христианской жизни. Не стяжание Святого Духа, не обожение человека, а повышение уровня жизни. Потому все, что мешает этому повышению, должно быть устранено. Поэтому о каком патриотизме можно говорить? Если патриотизм можно продать хотя бы задешево, то почему же его не продать, если это может повысить уровень жизни? Если можно за счет убийства повысить уровень жизни... За счет воровства? Тоже можно и за счет воровства повысить. За счет неуплаты налогов? Тоже хорошо. За счет неуплаты десятины на храм, что является обязанностью каждого христианина? Тоже на Церковь эту десятину сейчас мало кто платит, к сожалению.

– А если о десятине подробнее поговорить?

– Кто хочет, пусть почитает 7-ю главу Послания к Евреям апостола Павла, там очень подробно об этом написано. В принципе, это то, что нам не принадлежит, это то, что по праву принадлежит Богу. Во-первых, я сомневаюсь, что человек сможет воспользоваться этими средствами, поскольку Бог найдет способ их изъять из обращения – так или иначе. А если даже воспользуется, то да не думает, что это принесет ему какое-то счастье в этой жизни или будущей. Поэтому даже если мы говорим о финансовом благополучии нашего Отечества, то оно, наверное, тоже не состоится, пока мы все, образно говоря, повязаны в этих массовых убийствах, в массовом воровстве. И если человек не платит налоги Богу (Богом установленные, в Священном Писании это очень четко прописано), то как можно от него ждать, что он будет платить налоги, установленные человеком, то есть государству? И мы удивляемся, как же человек не платит налоги, утаивает их, давайте его как-то усовестим или заставим, призовем еще к чему-то... Боюсь, что это невозможно; если человек Бога не боится, то и людей не стыдится. Я говорю образно; люди не осознают это. Не то что они сознательно противятся истине, сознательно считают себя убийцами или ворами, но, так или иначе, не окажется ли, что на Страшном Суде к нам будут предъявлены обвинения и в этих убийствах, и в этих хищениях, скажем так? Есть вещи, которые мы делаем как бы неосознанно, и, может быть, нам стоит иногда задумываться над тем, что и зачем мы делаем.

Допустим, День города – прекрасный праздник, 870 лет, а устраивается такой вот концерт на Красной площади. Замечательно, но никто не задается вопросом: может быть, это надо было как-то скорректировать?

– Договориться?

– Не то чтобы договориться, здесь надо иметь любовь, наверное. Мы говорим о любви. Если мы говорим о патриотизме, то говорим о любви к отеческим гробам. Вот эти отеческие гробы находятся на Красной площади.

– Там много кто лежит...

– Хорошо, мы относимся к этим людям и к их деяниям по-разному, не всё, может быть, одобряем, тем не менее: о мертвых или хорошо, или ничего. То есть их вечная участь в руках Божиих, и это не дает нам право устраивать, скажем так, на их костях какие-то пляски. Почему не сделать формат, более близкий к тому, что делается на День Победы или на день Кирилла и Мефодия, просветителей славян, когда 24 мая там проходит прекрасный концерт?

Почему мы говорим о любви? Ведь у тех людей, которые продумывали программу этого концерта, наверное, тоже есть любовь к кому-то. Допустим, к своим родителям. Мы не переходим на личности (и не надо), а как бы в целом рассуждаем об этом, и я бы, может, предложил этим людям подумать: а на кладбище, где лежат останки их родителей, их предков, они бы стали организовывать такой концерт? Или какой-то другой, может быть, сделали  формат? Нам не хватает, может быть, чуть-чуть любви: подумать о том, что мы кому-то можем причинить боль тем, что делаем.

Как вот известный фильм про государя-императора, страстотерпца Николая II, о котором сейчас много говорят… Создатель этого фильма обвинил противников в том, что они слишком любят государя-императора. Но насколько это корректное обвинение? То есть он хочет сказать, что не любит его? Или как? А если бы кто-то снял фильм о его родственниках, которых он любит, как бы он отнесся к этому?.. Можно снять такие же скабрезные картины и про патриарха Авраама. Вот один эпизод с передачей в жены фараону его жены Сары: выдавая свою жену за сестру, он отдает ее за фараона. Или как он берет наложницу Агарь... Эта тема тоже может быть обыграна как угодно, но надо ли это обыгрывать? И если кто-то возьмется, не возникнет ли протест у мусульман, евреев, у нас? Эта личность является для нас священной, и не только для нас, но и для Бога. Бог говорит: «Я Бог Авраама, Исаака и Иакова». Почему мы накладываем некое табу на это?

И у пророка Давида тоже была достаточно сложная история с Вирсавией, женой Урии. Он впал и в прелюбодеяние, и в убийство, и это тоже можно как-то скабрезно обыграть. Надо ли это делать? Надо ли обыгрывать какие-то вещи, если это может кого-то задеть, кому-то причинить боль? И надо ли обвинять человека в том, что он любит кого-то, оскорблять чьих-то родителей? Ведь это наши предки, имеем ли мы любовь к отеческим гробам? Если имеем, то почему мы позволяем себе такое по отношению к ним? Или все-таки для тех, кто это делает, эти гробы не являются отеческими?

– По всей видимости, не являются.

– Тогда кто-то хочет надругаться над нашими отцами, над нашими предками. Почему мы не выступаем против? А если выступаем против, нас обвиняют в том, что мы слишком их любим. Вот вопрос. Но если мы говорим о патриотизме, наверное, мы должны стараться иметь больше любви к отеческим гробам и уважение к тем людям, которые в том числе находятся и на Красной площади. Их деяния мы, безусловно, не все принимаем и приветствуем, но можно какие-то их деяния обсуждать, анализировать ошибки, провалы, удачи…

– Есть наука история, она этим и занимается.

– Замечательно. Но зачем переходить на личности и оскорблять память этих людей? Еще раз говорю: они предстоят Суду Божию. Кто поставил нас судить этих людей?

– Но говорят, что это выражение творчества, это свобода человека. Вот он выразил ее так.

– Все мне позволительно, но не все полезно (1Кор. 6,12). «К свободе призваны вы, братья, но не делайтесь рабами человеков». Творчество – это замечательно, но если человек, что-то делая, причиняет кому-то боль этим, то, может быть, он согрешает. Я не говорю, что он точно согрешает, но, может быть, ему стоит задуматься о том, как сделать это помягче.

– А вот как нам практически реагировать? Мы сейчас обсудим… Обсудим дома, с родными, с друзьями, к чему-то придем…

– Обсудим что?

– Обсудим эту проблему, отношение людей, ситуацию в стране, тот же фильм про Николая II. Кажется, во Владивостоке сегодня или в ближайшие дни будет его премьера.

– Я слышал, что уже состоялась его премьера, в Москве пока отложили.

– Меньше чем за сутки были раскуплены билеты на премьеру этого фильма, хотя столько мнений и разговоров было о фильме… А что же нам делать?

– Что нам делать? Еще в XIX веке, когда, казалось бы, все было прекрасно, святитель Игнатий (Брянчанинов) сказал: тайна беззакония уже в действии, не покусись своей немощной рукой остановить ее, уклонись – и довольно с тебя. Поэтому если мы можем в чем-то уклониться, то лучше уклониться. Мы говорим, что мы против абортов, но Святейший Патриарх здесь очень четко сказал, что мы на данный момент не выступаем за запрет абортов, выведите хотя бы...

– ... из налога.

– Да, пусть это будет личное дело каждого, пусть это будет дело совести того, кто решился на этот тяжкий грех. Поэтому лучше, может быть, здесь пытаться хотя бы по мере сил уклониться от того, от чего можем уклониться.

– Но уклонение от таких моментов, обсуждений, какого-то противодействия, – может, это какая-то пассивность, которая может привести к более печальным последствиям любой проблемы: социальной, политической, какой угодно?

– На самом деле, наверное, нет. Наверное, уклонение от греха – это не пассивное действие. Наоборот, это самое активное из всех действий, которое только может быть. Это самое тяжелое и самое трудное из всего, что может быть. Потому что для этого надо идти против течения, идти иногда против того мейнстрима, который существует сейчас в мире. И Россия в каком-то смысле идет против этого мейнстрима; здесь нельзя, наверное, говорить, что у нас все так плохо. У нас все не так плохо, но и не так хорошо, как хотелось бы; все так, как мы того, по сути, заслуживаем.

– Вот происходит какая-то проблема в нашей стране касательно истории. Например, в 90-е годы снесли много памятников. Сейчас, буквально в этом месяце, будет 140 лет со дня рождения Дзержинского. Поднимается вопрос о том, чтобы поставить памятник на Лубянской площади, вернее – вернуть его на то место, где он был, когда в начале 90-х его оттуда убрали.

У нас как-то так получается: рушили старый мир, строили новый, потом этот новый мир опять разрушили, опять что-то строим, и получается, каждое поколение стирает историю предыдущего. Почему так происходит? Почему на Западе, на который так часто нам указывают и который приводят в пример, редко где такое встречается (мы не берем последние события в США, у них там свои проблемы)? Почему у нас в стране так хотят переписать историю, переделать ее, опорочить, забыть? Почему такое происходит?

– Так, наверное, не только у нас; действительно, и в Соединенных Штатах это сейчас происходит. И со стороны, наверное, особенно хорошо видно, насколько это действие, мягко говоря, не очень сбалансированное. Оно может привести к гражданской войне и к каким-то серьезным последствиям, то есть этот конфликт может вылиться в большие какие-то потрясения. Поэтому, наверное, памятники стоят для того, чтобы была память, и память не только о каких-то хороших событиях, но и о плохих.

Допустим, в Хиросиме оставили здание, которое не стали реставрировать после взрыва 6 августа 1945 года, когда сбросили бомбу «Малыш» на этот город. Оставили как память о плохом. Мы почему-то говорим, что если это памятник, то памятник чему-то доброму и хорошему. Памятник – это не только память о хорошем, память надо сохранять и о том плохом, что у нас было. Может быть, о чем-то противоречивом, что было. Если мы чего-то не понимаем, что было в прошлом, то это не значит, что надо это уничтожать и стирать с лица земли. Может быть, пусть стоят памятники разным людям: и Кромвелю, и Карлу, – и напоминают о разных страницах нашей истории, в том числе и предупреждая о том, чего, может быть, нам не надо повторять.

– У нас происходит обратный процесс: стирают эту память народа, переписывают. Что говорить, даже я в своей семье прадедушку знаю, а дальше не знаю никого.

– Да, у нас, к сожалению, почему-то внушили или пытаются внушить, что главная цель нашей жизни – это повышение ВВП, повышение уровня жизни. А это невозможно без свободного передвижения капиталов, услуг, товаров, рабочей силы. Мы вот вспомнили про Хиросиму, а в той же Японии нет свободного передвижения капиталов, там у каждой префектуры свой банк, нет свободного передвижения рабочей силы. То есть если японец устроился работать, то обычно работает до конца своих дней.

– И нельзя говорить о тоталитарном режиме в этой стране.

– Нет, они свободны, они могут менять, просто там это не модно, не принято. Там традиционно не принимают чужой рацион, там продаются гамбургеры и кока-кола, но есть свой рис, рыба, какие-то водоросли, огурцы маринованные, то есть что-то свое. Они не покупают рис за границей, не отказываются от каких-то традиционных отношений, от уважения к памяти предков, которые, может быть, тоже совершили много злодеяний. Достаточно сказать, что, по-моему, тридцать пять миллионов китайцев было уничтожено во время Второй мировой войны японцами. И, наверное, это деяние, за которое они могли бы презирать своих отцов и дедов, но там этого не происходит.

– Может, они как-то осуждают это? Говорится об этом как-то?

– В том-то и дело: можно осуждать деяния, но не осуждать личность, совершившую их. Как христиане, мы отделяем грех от человека, который этот грех совершает, мы понимаем, что грех – это болезнь; больного человека надо не убивать, его надо лечить. А лечение состоит в том, чтобы избавить его от болезни, отделить от болезни, а не соединять его с болезнью. Почему авва Дорофей говорит: если мы скажем, что человек украл, то мы осудим его деяние, но если скажем, что он вор, – мы осудим расположение его души, всю его жизнь. Я сказал о Японии, потому что не только на Западе есть примеры сохранения памяти, они есть и на Востоке, и совершенно необязательно нам открывать рынки, разрушать традиционный уклад. Есть примеры того, как в традиционном укладе и ВВП растет, и технологии, какие-то прорывные решения принимаются и достигаются очень высокие результаты.

– И население растет.

– В том числе и население. Поэтому это тоже один из примеров. Наверное, таких примеров можно привести больше.

– Но этот самый яркий.

– Действительно, самый яркий пример государства, которое рядом с нами находится и не отказывается от своих традиций.

– Самобытность, такое самоопределение – это будущее каждой страны, получается. Как только начинаешь уходить от своей истории, от своего уклада, появляются проблемы.

– Притом японцы – язычники, синтоизм – это язычество, это поклонение всем вещам, которые есть. А у нас есть нечто большее, есть богооткровенное знание. И, наверное, мы могли бы более активно, может быть, держаться за нашу традицию.

– Вопрос от телезрительницы: «Сегодня день Усекновения главы Иоанна Предтечи, день постный. А почему он называется праздником?»

– В православной традиции переход человека праведного из жизни временной к жизни вечной является праздником. И апостол Павел говорит: хочу разрешиться и со Христом быть. Поэтому и мы тоже это понимаем. Радуйтеся, праведнии, о Господе, правым подобает похвала.

– Телезрительница: «Это был пророк».

– Пророк, да. А что? Пророк тоже радуется встрече с Богом; даже больше, наверное, чем все остальные.

– Мы продолжим. Мы говорим об истории, о каких-то светских мотивах. Например, Японию привели в пример. Так вот, в нашей стране, понятно, все говорят о патриотизме и так далее, какие-то есть всплески патриотизма (например, Крым; сборная по футболу выиграет что-нибудь – гимны  начнут петь). Наша страна когда-то была православной, сейчас ее такой сложно назвать, но опять же – Святая Русь, опыт святых отцов… У нас очень много старцев было, каждому времени свое, конечно… Какой путь вообще России именно с Церковью, ее роль в нашем становлении?

– Я, может быть, что-то скажу сейчас резкое, но, наверное, у России нет будущего без Церкви, без Бога, как не было будущего и у еврейского богоизбранного народа. То есть еврейский богоизбранный народ, отвергнув Христа, услышал такие слова: Се, оставляется вам дом ваш пуст. Как бы мы тоже не услышали такие слова. Тогда от пророка Исаии тоже последует к нам такое же предупреждение, что отнимется от нас и военачальник, и мудрец; и будут управлять нами юноши. И тогда, вполне возможно, нас постигнет катастрофа похлеще той, что была сто лет назад. Потому что, к сожалению, мы говорим о патриотизме как о «болении» за футбольную команду, а не как о выполнении заповедей Божиих. Каждый, кто считает себя патриотом, должен выполнять заповеди Божии: не убивать, о чем мы говорили и что, к сожалению, нарушаем; не воровать – тоже получается, что все население практически, так или иначе, десятину утаивает, про налоги я молчу, это уже «святое» (в кавычках).

– Хотя бы быть верным своей жене, например.

– Тоже это не модно. Кстати, нет моды на чистоту и целомудрие, по всем каналам становятся объектом всех прайм-тайм шоу не те, кто долго живут в браке и верны друг другу.

– Так это же неинтересно.

– Почему? Это как раз очень интересно.

– С точки зрения директоров каналов. Это рейтинг, это же реклама, это деньги.

– А вот мы об этом и говорим, что на первом месте опять у нас в обществе повышение уровня жизни. Деньги ставятся на первое место. И уже не важно, сколько людей пойдет по этому пути, который будет формироваться для подрастающего поколения, к сожалению. Если говорим о почтении к родителям, то же самое. Любовь к отеческим гробам: тоже пример – Красная площадь. Я не против того, чтобы там были какие-то концерты, но тогда надо или формат концертов приближать к тому, что мы делаем в церковные праздники, что-то патриотическое, или тогда, может, поговорить о том, чтобы убрать оттуда захоронения. Пожалуйста, пусть это будет концертная площадка, а все эти урны можно куда-то перенести в другое место.

– Такова ситуация, но мне кажется, что самые основные очаги патриотического воспитания – в Церкви. У меня очень много друзей священников, которые намного меня старше, но они действительно становятся как друзья, с которыми говоришь на разные темы, обсуждаешь что-то. И не только для меня, простого парня, но даже для своего прихода. Ведь сейчас про Украину говорят плохо, идет пропаганда по телевизору и так далее. А сколько батюшек с Украины! У меня есть знакомый батюшка, у него корни с Украины, он там родился, но так получилось, что служит в Москве. Почему-то он говорит о патриотизме, о русском народе, объединяет детей в кружки, они там какие-то самолеты делают, запускают, каждый самолет ребенок называет именем какого-то прославленного советского летчика. Да что угодно...

Но ведь такой парадокс получается: хотят храм построить, а к храму красивую аллею – люди против, большинство против. Вот сейчас выборы прошли – победили люди, которые против храма. А что,  приход такой маленький в районе, что не мог проголосовать за кандидата, который был бы за храм? Почему нет такого сознания в простых людях? Почему именно в Церкви об этом говорится? Почему на уровне государства так мало об этом говорится? В чем проблема-то?

– К сожалению, есть некая апатия у людей, некое, может быть, недоверие к этой власти. Традиция самоуправления на самом деле была еще с Ивана Великого, которого сейчас Грозным называют. И самоуправление было, были старосты в селении, были какие-то активисты, которые управляли. Сейчас из нас это вытравили, тяжело это обратно вернуть. Активность есть у молодежи, подчас даже чересчур перехлестывает. Но я надеюсь, что с молодыми произойдет так, как с преподобным Никоном, последним Оптинским старцем (в миру был Николай Беляев). Если почитать его дневник (первый год по приходе в Оптину пустынь он вел дневник), то там очень интересно видна трансформация этого молодого человека из совершенно светского... Он был верующий человек и воспитывался в православии, тем не менее был совершенно светским человеком и даже чуть не попал в какую-то из революционных ячеек. Чудом, может, молитвы старца Варсонофия его удержали от этого. И вот дневник показывает очень хорошо, как меняется его отношение к Церкви, государству и патриотизму.

На самом деле, может быть, стоит вспомнить о том, как отец Алексий Мечев напутствовал одного из отъезжающих в эмиграцию людей, когда тот просил благословения уехать (это был, по-моему, уже 1924 год). Отец Алексий посмотрел на него пытливо и сказал: «Не думайте, что ваше дело – бороться с большевиками, это совсем не ваше дело, придет время, и Господь уничтожит это, как ветер ломает мачтовый лес». Пришло время, и сейчас пытаются найти какие-то экономические, политические, военные причины, что это вот холодная война, гонка вооружений, что это американская политика разрушила Советский Союз или коммунизм... Думаю, отец Алексий с этим бы не согласился. Все-таки причина этих потрясений лежала не в плоскости экономики и политики, не в военной сфере. Это была духовная причина – отступление от веры предков, от традиций, потому что о всеобщем охлаждении пишут очень многие современники. Об этом предупреждал святитель Филарет Московский, говоря, что еще несколько поколений – и все; об этом говорил святитель Игнатий (Брянчанинов).

– Это как гнойник: назревало, назревало...

– Это назревало.

– Потом прорвалось, и было очень больно.

– Как раз экономически и политически Россия была, как никогда, сильна, и даже Владимир Ильич Ленин в январе 1917 года писал: я не доживу; может быть, только наши внуки доживут... А в феврале уже произошло отречение государя-императора. Поэтому причина революции духовная.

Если мы не осознаем это, то не сможем избежать такого повторения, к сожалению. Мне не хотелось бы здесь кликушествовать или какие-то пророчества изрекать, но факт остается фактом: нарушение заповедей всем народом, так или иначе, приводит к подобному... Или мы верим тому, что пророк Исаия писал, или не верим. Или мы понимаем, что Бог управляет всем мирозданием, или думаем, что мирозданием управляет экономика, политика или гонка вооружений.

– Можно привести слова знаменитого русского историка Ключевского. Он сказал, что история – это не добрая учительница, а строгая надзирательница (я уже буду немножко добавлять, могу перефразировать). Она очень строго наказывает за невыученные уроки. Это, наверное, самая простая фраза. Действительно, не зная прошлого, не зная ошибки, не изучая их, не узнавая причину этих событий, мы можем просто опять напороться на те же грабли.

– От чего да избавит нас Господь. Я хочу все-таки сказать, что завтра Святая Церковь прославляет память двух великих созидателей земли Русской: Даниила Московского и Александра Невского. И мы надеемся все-таки, что заступничество и молитва этих великих князей из сонма русских святых сохранят нашу Родину, да и весь мир. Мы же не желаем противопоставлять себя остальному человечеству.

– Мы за многополярный мир.

– Да, мы как раз за мир во всем мире, если говорить об этом не как о каком-то клише, а действительно как о цели. И мы понимаем: святые отцы говорили, что все люди – дети Адама, все призваны в Царствие Божие, Господь любит всех и желает мира между всеми народами. А враги у нас имеют другое естество. Это падшие ангелы, это наши грехи. Поэтому нам надо ополчаться прежде всего против наших грехов и против духов злобы поднебесной. А людей надо любить. И желаем, чтобы любовь была и у тех творцов, которые снимают какие-то фильмы, записывают передачи или пишут книги, чтобы они руководствовались не желанием заработать деньги, не желанием показать: «Эх, какой я молодец, сделал то, чего никто раньше не делал», а желанием того, чтобы своей лирой пробуждать добрые чувства, как сказал классик. Дай Бог и им, и нам мудрости и побольше любви.

– Спасибо Вам большое за то, что нашли время прийти сегодня к нам. Мы поговорили на очень интересную и сложную тему. Огромное Вам спасибо от наших телезрителей и от нашей команды.

– Спасибо вам.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Елена Кузоро