Родное слово. Протоиерей Олег Просенков отвечает на вопросы

– Нас к этому призывает Священное Писание, Сам Господь. В одном из евангельских мест Господь говорит: «Был болен, и посетили вы Меня, был наг, и одели вы Меня, был в темнице, и пришли ко Мне». В других местах Он говорит: сделали добро ближнему – Мне сделали добро. Был кто-то в темнице, какое-то духовное чадо заблудшее, и Сам Господь с ним там был. Можно так понимать. Мы, исполняя эту заповедь, делаем Божье дело – служим Господу, когда помогаем своему ближнему. Заповедь Божья – «возлюби ближнего твоего». А кто твой ближний? Ближним может быть в том числе и осужденный.  

– Сколько на территории Новосибирской области находится таких учреждений?

– На сегодняшний день в Новосибирской области 16 исправительных учреждений, среди них есть мужские колонии строгого режима (женских колоний строгого режима нет), колонии общего режима. Есть одно учреждение особого режима, есть женская исправительная колония «Девятка», детская колония, или НВК (Новосибирская воспитательная колония), лечебное исправительное учреждение (так называемая «Десятка»), три СИЗО. В п. Колывань есть колония поселения.

– На территории каждой из них есть храм или часовня?

– Да, на территории всех учреждений на сегодняшний день есть храм, либо часовня, либо молельная комната. В Сизо-1 она сейчас в стадии строительства, а в остальных есть везде.

– Как наличие храма на территории такого исправительного учреждения может повлиять на обстановку в целом в колонии?

– Храм – особое место в колонии, здесь особые взаимоотношения между теми людьми, которые ходят в храм, они уже не просто осужденные того или иного отряда, а там они рабы Божии, христиане, братья. И в какой-то степени, находясь в храме, они обретают свободу. На территории храма они ощущают себя свободными людьми. Внешне они, конечно, несвободны,  отбывают свой срок, но внутри они свободны. Я даже слышал такое мнение осужденного, который уже освободился, что когда он пришел к вере в колонии, открыл для себя Господа Иисуса Христа, пришел к Господу, было такое чувство, как будто стены упали, как будто он не в колонии, что все хорошо, нет чего-то страшного, он с Богом. И когда люди собираются в помещении храма, вместе молятся, у них какой-то глоток свободы через участие в таинствах, они ощущают себя больше людьми, а не просто осужденными. Интересно и то, что сотрудники, которые в отрядах ведут себя более строго,  спрашивают как положено по закону, в храме рядом стоят, молятся, и ощущается, что они такие же люди.

– Осужденные и сотрудники вместе?

– Бывает такое. У нас буквально на днях был престольный праздник в ИК-18, в честь Владимирской иконы Божией Матери (храм в честь Владимирской иконы). Был 20-летний юбилей этого тюремного храма. Приехала сотрудница из управления службы исполнения наказаний, пришел начальник этого учреждения, заместитель по воспитательной работе, мы приглашали певчих, и  всегда должен быть сотрудник, который их опекает. Все вместе стояли и молились. Такого больше нигде нет, чтобы рядом стояли и начальник колонии, и осужденные, такое возможно только в храме.

– С чего начинается общение священника с осужденным?

– Есть в колонии такое место  для новых, которое называется карантинное, я сам к ним прихожу. Они этапированные (этапом пришли из следственного изолятора в учреждение), их сначала помещают на карантин, они там находятся примерно две недели, их посещают сотрудники, рассказывают им об этом учреждении, какой распорядок дня, как себя правильно вести, а я им рассказываю, как у нас идет духовная жизнь, о храме, интересуюсь, крещеные ли.  Если крещеные, но нет крестика,  стараюсь им его подарить, чтобы носили, призываю их, чтобы они в храм приходили, как только их из карантина выпустят. Кто некрещеный, призываю, чтобы крестились, если есть такое желание. Вот так кратко их знакомлю с историей нашего храма, нашей общины. Потом многие приходят в храм.

– Вы совершаете различные православные таинства. А какие из них доставляют Вам наиболее духовную радость?

– Таинство Крещения. Ведь это особое таинство, человек полностью омывается от своих грехов, становится чист, хотя он находится в колонии, сидит по какой-нибудь тяжелой статье, срок у него большой, но в таинстве Крещения происходит это чудо – он пред Богом, он чист. И я в какой-то степени к этому причастен, помогаю ему в этом, и перед этим я его наставляю, говорю  о смысле жизни, показываю ему цель, к чему призван христианин. Для нас это как праздник; пришли ребята, кто с общины, присутствуют при крещении, стараются почитать Символ веры. Когда человек крестится – это событие. Хотя и литургию все всегда ждут, таинство Исповеди, а в колонии это особая исповедь. Это ведь самое дно нашей жизни – колония;  ниже некуда. Например, есть больница, там и туберкулез, и ВИЧ, и прочее, кто-то бывает на грани жизни и смерти, и если в такой момент человек приходит к Богу, он хочет искренне покаяться, это тоже большое событие. Священник в этом участвует и сам чувствует, что, раз с этим человеком рядом, как-то очищается тоже.

– А Вы выслушиваете истории, за что человек сидит, за какую статью, за какое преступление? И не возникает ли какого-то барьера неприятия этого человека, если он совершил какое-то зло?

– Выслушиваю и знаю, кто по какой статье сидит, какой срок, какая семья у него, кто его ждет или не ждет. Стараюсь о человеке узнать все, чтобы понять его лучше.

– А с родственниками приходится общаться, какие-то отношения выстраивать?

– Вы знаете, родственники иногда проходу не дают; и по телефону звонят до позднего вечера, особенно мамы. Сын попал в непростую жизненную ситуацию, и я даже удивляюсь, как же  раньше о нем так не заботились, а сейчас такая забота, что я должен его и крестить, и все ему сделать, и поговорить… Иногда невесты звонят, и на меня это как-то более накладывает нагрузку. Кто-то требует, что нужно обязательно повенчаться.

– Венчаете?

– Бывают такие случаи, но редко. У меня такой принцип: венчаю только тех, кто в первом браке и у кого нет детей; или, может быть, знакомы давно. Был такой случай, когда были со школы знакомы, он молодой попал, отбывает наказание, девушка его ждет, тогда я разрешил. Сейчас отец Владимир является духовным лидером тюремного служения, я до сих пор у него прошу благословения и разрешения на какие-то действия. Тогда я тоже у него спрашивал, можно ли их повенчать; батюшка, слава Богу, разрешил. Таких случаев немного, у меня было 3–4.

– Миссия Русской Православной Церкви в исправительных учреждениях – это не только проведение богослужений, совершение таинств, но и проведение различных мероприятий. Расскажите о них, пожалуйста.

– У нас проходит фестиваль колокольного звона, приглашаем звонарей, даже приезжали к нам звонари из Москвы. Приезжал даже отец Роман, диакон Свято-Данилова монастыря, который там отвечает за колокольный звон. Он известный человек, везде ездит, колокола, которые после революции оказались за рубежом, возвращает. Он был и у нас, отслужил даже диаконский чин, и мы до сих пор поддерживаем отношения.

– Организация досуга или обучение дают нечто больше осужденным?

– Это не только колокольный звон. И я думаю, что это не времяпрепровождение, да и не каждый решится прийти поучиться на колоколах, это большой шаг. В отрядах очень пристальное внимание за верующими людьми – как человек себя ведет, как в храм ходит, если на колоколах каждый день звонит... Некоторые стесняются – не могут в храм зайти, а уж тем более на колоколах что-то исполнять, и если человек сделал такой шаг, решился, для него это не просто времяпрепровождение, таких людей видно, я бы сказал, они изнутри светятся, а звонари какие-то особенные люди. Они исполняют душой, учатся, появляется талант, может быть, кто-то из них и не учился в музыкальной школе (большинство, наверное, и не учились), а все получается, всё осваивают.

– Вы плотно общаетесь с руководством колонии исправительных учреждений, а могут ли к Вам обратиться осужденные, если их права нарушаются, и можете ли Вы оказать им какую-то помощь?

− Да. Они могут ко мне обратиться, потому что на сегодняшний день я являюсь не просто священнослужителем, окормляющим приход, но и помощником начальника Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний Новосибирской области по вопросам организации работы с верующими. Сюда входят разные вопросы: есть ли какие-то нарушения; если человеку не дают помолиться или он хочет пригласить к себе священнослужителя, как ему правильно себя вести и так далее. Я провожу в колониях ежемесячные личные приемы (иногда совместно с помощником Уполномоченного по правам человека). Бывает, возникают вопросы медицинского характера, социальные вопросы (когда человек освободится, куда он пойдет; как ему помочь оформить документы, гражданство), духовные вопросы. Например, заключенному присылают духовную литературу, а он не может ее получить. Потому что надо посмотреть, что это за литература и можно ли ее в колонию пропускать. Иногда бывает, что она экстремистского характера.

Бывает, кто-то готовится к освобождению и мечтает учиться в семинарии, кто-то хочет стать иконописцем. Кстати, у меня есть пример в колонии, которую я окормляю. Один из осужденных, который отбывал там наказание, захотел написать икону Божьей Матери. Он никогда до этого не рисовал (только в школе на уроках рисования). Но я его благословил: «Пробуй, может, и получится». Потом я смог пригласить в колонию женщину-иконописца, которая приехала в Новосибирск в отпуск. И она провела с заключенным пару занятий, рассказала ему об основных приемах иконописи, как готовить краски, как подготовить доску. И он очень этим увлекся, серьезно к этому подошел, с молитвой. И стал писать иконы. Раз в два года проходит всероссийский конкурс по иконописи среди осужденных «Канон». И наш заключенный занял в нем первое место. Его в Москве на «Рождественских чтениях» наградили. Так было приятно, что нашу общину отметили, что у нас такой иконописец. В следующий раз, когда он участвовал в этом конкурсе, он прекрасно написал икону Божьей Матери. Мы даже достали для него сусальное золото. Но он занял третье место, потому что икона была написана не по заданной теме. Но каким у него было качество исполнения иконы, раз его выбрали в призеры!

− Он уже вышел на свободу?

− Да, сейчас вышел. Еще отбывая наказание, он поступил заочно в школу иконописи в Подмосковье. На момент освобождения он уже окончил третий курс, приехал в город Дубна в Подмосковье, и его посвятили в иконописца (есть какой-то особый ритуал посвящения). Потом он окончил эту школу и сейчас работает в Новосибирске, помогает храмам.

− Вы поддерживаете отношения?

− Да, он приходил на праздник, который был недавно, − 20-летие нашего прихода. Он был с нами, помолился, причастился. Мы поддерживаем отношения.

− Батюшка, какие задачи и сверхзадачи Вы ставите себе, работая в тюрьмах?

− Работа в колонии − это постоянный подвиг. Иногда не хочется это делать. Бывает много дел. Хочется семье, детям тоже внимание уделить. Но передо мной стоят задачи, которые надо выполнять.

− На чьи средства строятся эти храмы?

− Строят сами осужденные, а средства дают благотворители, родственники осужденных. Конечно, есть поддержка администрации. Мы тоже помогаем: договариваемся с благотворителями, которые, допустим, помогают храму, а мы их просим, чтобы они помогли колонии. Кто-то технику, машину, бетономешалку даст; кто-то даст леса для того, чтобы штукатурить храм; кто-то выделит утепление для крыши, кто-то досок даст. С миру по нитке, а потом смотришь − храм как игрушка.

На территории Новосибирска находится несколько исправительных учреждений. Одно из них − номер 18, строгого режима на Ключ-Камышенском плато. Здесь отбывают наказание за совершение особо тяжких преступлений. Срок наказания, назначенный за такие деяния, немалый, а условия пребывания осужденных в нем строгие. Чуть меньше 20 лет назад в колонии была создана православная община. Сегодня она насчитывает более 60 человек. Силами заключенных был построен каменный храм в честь иконы Божьей Матери Владимирской. Открывшийся духовно-просветительский центр для осужденных пока единственный в России. Опытом его создания уже заинтересовались в других исправительных учреждениях. Сегодня у верующих есть возможность посещать библиотеку, изучать духовную литературу, заниматься в иконописной мастерской, посещать воскресную школу, обучаться звонарскому искусству. Но главное − изменить свою жизнь.

− Отец Олег, расскажите, пожалуйста, еще какие-нибудь истории со счастливым концом, когда вера изменила человека и направила его на другой путь.

− Один из осужденных, отбывая наказание, также стал прихожанином нашей общины и очень много помогал приходу (своими руками что-то строил, привлекал материальные средства). Выйдя на свободу, он организовал свое дело, небольшой бизнес. И он старается привлекать к этому делу бывших осужденных. Когда другой человек возвращается в общество, происходит процесс социализации, и ему помогает в этом тот, кто уже освободился и прошел какой-то путь. Он подтягивает этих людей к себе, но не каждого, а именно людей из общины. Он старается брать верующего человека, потому что человек сам по себе слабое существо и часто впадает в грех. Нужен надежный человек. Он таких людей подыскивает, помогает им, дает им работу. Они живут одной дружной семьей, помогают храму, не забывают и о нас. Когда был юбилей общины, этот бывший заключенный тоже приезжал, причащался.

Если человек за колючей проволокой приходит серьезно к Богу, если он там обретает фундамент своей жизни, становится твердым, меняет свои жизненные принципы,  ставит во главу угла именно Божьи законы, то эта связь потом не прекращается. Люди возвращаются помочь колонии, чем возможно. Действительно, там совершается настоящее, серьезное дело. Многие освободившиеся звонят, предлагают свою помощь.

− Да, я хотела спросить, поддерживаете ли Вы отношения со своими подопечными, когда они выходят на свободу. Какую помощь Вы им оказываете? Как выстраивается ваше общение?

− Они приходят на исповедь. Кто-то в брак вступает и просит: «Батюшка, помолитесь за нас». Или: «Повенчайте нас». Кто-то просит крестить детей или освятить предприятие. Просят молитв. Я сам иногда обращаюсь к ним. Допустим, если нужен транспорт или что-то для колонии сделать. Прошу, и они помогают. Благодаря этим ребятам как-то выстраивается наша жизнь. Они оказывают большую помощь. Они надежные. В Писании говорится: искушен быв, может и искушаемым помощи. То есть кто сам прошел этот путь, тот знает, как другим помочь, и помогает.

− Если сейчас наши телезрители, посмотрев программу, захотят оказать какую-то помощь тем, кто находится в местах лишения свободы (женщинам, подросткам, пожилым; тем, кто находится на пожизненном заключении), как это можно сделать? Что могут сделать для них люди, которые находятся на свободе?

− Я служу в храме Архангела Михаила в Октябрьском районе, и можно обратиться туда. У нас есть настоятель – отец Павел Плотников, есть почетный настоятель − игумен Владимир (Соколов). Мы можем помочь словом, советом. Если есть какое-то конкретное дело, мы также можем постараться помочь человеку. А если кто-то хочет помочь, тоже может обратиться в храм. Подойти ко мне, например, и спросить: «Чем можно помочь? Что нужно для осужденных?» И будем уже тогда сотрудничать с этим человеком.

Ведущая Инесса Титова

Записали Елена Чурина  и Наталья Богданова