Родное слово. Священник Александр Сахненко отвечает на вопросы

– Совершенно верно. Владыка так сказал, потому что глубина поста прежде всего определяется тем, что происходит с человеком за период его усиленной работы над собой. И внимание уделяется не исполнению каких-либо правил, а тому результату, к которому оно приводит. В первый день Рождественского поста, который выпал на воскресенье, помимо памяти Воскресения Спасителя, мы сугубо молились о том, чтобы Господь благословил наш пост. Кроме мелочей, которые волнуют каждого из нас (когда и что можно вкушать, когда правильно посещать службы, как быть, если маленький ребенок или плохое состояние здоровья), конечно, все наверняка ждали какого-то наставления.

Это наставление прежде всего прозвучало в словах Евангелия, где евангелист рассказывает о том, как к Господу подошел законник. Законниками были очень образованные люди, одни из самых благочестивых в плане веры, потому что с самого детства они изучали Священное Писание. У нас сейчас этот момент практически утерян. Мы видим, что многие протестанты в совершенстве знают Новый Завет. Есть поныне действующая традиция в исламе, когда юные мусульмане с детства наизусть запоминают весь Коран. В нашей Церкви почему-то нет  традиции внимательно и глубоко изучать Священное Писание. Мы его прочитали, знаем, но очень удивляемся, когда кто-то начинает его цитировать. Может быть, постом стоит на это обратить очень серьезное внимание. Потому что многие моменты упущены в нашем сознании, в памяти (у большинства людей много воды утекло с той поры, когда они читали детскую Библию или знакомились с самой Библией).

Законник, в пример многим из нас, знает Священное Писание досконально. Безусловно, это не Новый Завет, который мы сейчас имеем в наличии, а лишь книги Ветхого Завета. Но законники знали их в совершенстве: сколько в них букв, когда они появились, кто какой перевод или список написал. Естественно, они прекрасно понимали, как это приложить к заповедям современной жизни. Но не все из них действительно прилагали душу и сердце к этому.

Мы видим, что законник подходит к Иисусу не для того, чтобы получить ответ на волнующий его вопрос. Так много раз случается и в нашей жизни, когда люди подходят к нам с различными вопросами не для того, чтобы для себя получить полезную пищу, а для того, чтобы поставить наш ответ где-то внутри своей головы на определенную полочку. «Как ты относишься к нынешнему президенту России, к вакцинации от ковида, к соблюдению строгого монашеского поста в Рождественский пост?» Человек ставит твой ответ на какую-то полочку и уходит с абсолютно тем же ощущением, которое у него и было. Быть может, именно к этому относит Спаситель Свое наставление не метать бисер перед свиньями.

Господь отвечает законнику с мудростью не только житейской, но наверняка и Божественной. Он обращает его же оружие против него же и, напоминая, что он законник прежде всего, говорит: «А как ты читаешь в законе?» Потому что вопрос у человека был один: «Что же делать, чтобы спастись, получить жизнь вечную?» Коварный вопрос, потому что нужно все разжевать: и философское начало, и практические элементы. Наверное, у какого-то другого проповедника эта проповедь затянулась бы на долгие часы. Но Спаситель развернул его вопрос и методом зеркала заставил самого же законника отвечать на него самому себе: надо любить Бога и ближнего своего, как самого себя.

Как говорят толкователи Ветхого Завета, это и есть основные заповеди, а все остальное – лишь комментарии. Мы читаем в Книге Левит Ветхого Завета (частично в Книге Исход) о том, какие необходимо приносить жертвы Богу, как участвовать в богослужении. Это то, что нам показывает, как мы можем проявить любовь к Нему. А затем уже читаем частности во Второзаконии и подробности – в Книге Бытия, в Исходе, где прописан декалог, как человеку необходимо, помимо Бога, вести себя с другим человеком. Прежде всего являть любовь. И, конечно, это знал законник, он это все очень торжественно и красиво повторил. И Спаситель сказал: «Так и поступай, ты все знаешь». Но вот здесь, наверное, и вскрылось, что человек задал вопрос, который его действительно волновал. Он спросил: «А кто мой ближний?» Чтобы оправдать себя и объяснить людям, почему он сам не являет пример любви к ближнему (ведь наверняка этот диалог был не где-то в закрытом пространстве, а на виду у многих людей).

– Но ведь этот вопрос волнует и современных людей.

– По сию пору. Более двух тысяч лет мы не имеем возможности услышать слова Христа вживую, но мы имеем возможность прочитать в Священном Писании, что Он на этот счет думает. Мы видим, что евангелист цитирует Спасителя, Который в ответ на достаточно простой, но очень сложный вопрос рассказывает целую притчу. И эта притча не банальна. Как мы ее читаем? Что был человек, который попался разбойникам. Мимо проходил священник и не поднял больного человека. Проходил мимо левит, служитель храма, и тоже не поднял, он тоже безобразник. И только несчастный самарянин, которого никто не любил, поднял человека и исцелил. И поэтому он ближний.

Но законник, в отличие от многих из нас, понял эту притчу именно так, как ее понял бы любой другой законник. Ведь Спаситель знал, кому, как и о чем говорить. Дело в том, что самаряне были для евреев одними из самых ненавистных людей, живое воплощение зла. Потому что с язычниками все понятно, они априори плохие, не верят в Бога, им можно творить жестокости. Что с них взять?

А самаряне очень близко жили и были очень схожи с евреями по менталитету, по одинаковым географическим особенностям. И при этом они вроде и язычеством увлекались, и хотели тоже постигать веру в истинного Бога. Но ревновали, почему храм может быть только один – у евреев, поэтому построили себе свой храм, на своей горе, и поклонялись Богу в нем. Этим они вводили благообразно мыслящих евреев в полный ступор и непонимание, как с ними взаимодействовать. Поэтому решение было принято очень простое: «Значит, мы с вами не взаимодействуем никаким образом, вас не знаем, не видим, это оскверняет нашу жизнь». И порой действительно евреи, возвращаясь с торговли, чтобы даже рядом не проходить с Самарией, обходили ее за сто километров, только чтобы чистыми и счастливыми дойти до своего дома.

А вот священнику и левиту было не позволено трогать тела усопших людей, согласно учению о чистоте того времени. Это было очень развитое и тонкое учение о чистоте. Потому что в то время медицина была не особо развита,  какие-то элементарные понятия о гигиене давались в том числе через религиозный закон. Поэтому были такие тонкости, что если мышь пробежала по твоей одежде, то ты теперь нечист. Или если ты заляпался кровью, ты нечист,  тебе нужно очищаться специальным образом, зависящим от степени осквернения. Если мышь пробежала, достаточно на ночь в воде замочить свою одежду, а если имелось плотское извержение какой-то жидкости из организма либо кровь попала, это был уже совершенно другой обряд и другое истолкование.

Поэтому священникам и левитам, как самым главным духовным единицам того времени, приносящим регулярные жертвы Господу, входящим во святилище, никаким образом не было возможно осквернить себя и запятнать свою чистоту. Может быть, священник и левит пожалели человека (мы этого не знаем из притчи), они могли не заметить по одежде, что он самарянин, но могли посопереживать, повоздыхать, помолиться к Богу о нем. Но, сберегая закон, не подходили к нему близко и не трогали его, потому что могли оскверниться сами. У священника могла быть чреда, а одно очищение, возможно, неделю длилось бы, и он пропустил бы свою чреду. Поэтому они очень четко и досконально исполнили свои правила. И Христос говорит об этом без всякого осуждения.

А вот самарянин не был связан необходимостью такого закона, но при этом имел вполне человеческое право воздать злом за зло. Это даже положено было по меркам Ветхого Завета – око за око, что, однако, не разрешает самоуправства, а ограничивает его. У нас до сих пор люди живут гораздо жестче, чем в Ветхом Завете. Если человеку причинили боль или неудобство, он старается воздать с лихвой. А норма Ветхого Завета как раз это ограничивает: если тебе в драке выбили глаз, ты можешь человека лишить глаза, но не более. Или если твоего сына умертвили, ты можешь пойти и убить у обидчика сына, но не всех его детей. А у нас даже в советское время, если человек украл колосок или мешочек крупы, расстреливали. То есть в этом плане те, кто почитает закон Моисея за особо жестокий, не совсем правы. Им нужно погрузиться в историческую религиозную глубину, понять контекст существования тех заповедей.

Так вот, самарянин не берет для рассуждения какое-то отношение своего народа к чужому, не вспоминает какие-то правила. Он видит, что человеку плохо, поднимает его, не боясь измазаться в крови, везет в гостиницу. Он сам за ним ухаживает: промывает раны, обрабатывает их вином и маслом, которое хоть как-то заживляло раны, перевязывает и оставляет дополнительные деньги хозяину гостиницы, добавляя, что если тот поиздержится, то он завезет ему деньги потом. Попробуй сейчас поживи в гостинице и скажи, что приедешь через месяц и вернешь деньги. Уже, наверное, не поверят. А в то время мы видим, что человеческое слово настолько ценилось и значилось, что гостинник согласился на это.

Законник, может, не без грусти в голосе, отвечает Спасителю, что ближний, получается, тот, кто хуже всякого злодея для еврея, – самарянин. И Господь дает наставление, которое является и нам наставлением на пост и всю христианскую жизнь: иди и ты твори такожде.

Действительно, невозможно хоть каким законом исполнить заповедь любви к ближнему. Нельзя любить человека только потому, что «я его мать» (или «что ж поделаешь, он мой брат, придется пойти к нему на день рождения»). Или: «Эх, это моя теща, придется тратить три тысячи на букет». В этом будет сквозить какая-то обязаловка, лицемерие. Очень тяжело дарить любовь кому-то по букве закона. Но там, где есть любовь, нет никаких ограничений.

Господь нас призывает поставить целью своего поста прежде всего проявление нашей любви к Нему и к ближним. А ближний для нас тот, кто оказался близко к нам в данный период времени. Не только по крови. Человек в очереди – твой ближний, сидящий с тобой рядом на работе – ближний, едущий в лифте дома – тоже ближний. И его нужно любить как самого себя.

А это очень тяжело. Как ты полюбишь человека чужого, если он тебя раздражает? Если тебе не дает покоя его внешность, его глупые шутки, скверный характер, дурные привычки, если вы с ним абсолютно разного возраста, образования, способностей (физических или интеллектуальных)? Обычно мы привыкли с тем, кто нас выводит из себя, – не общаться, вычеркивать из своей жизни, а любить тех близких, с кем мы связаны по крови, по юридическим моментам (браком или общей жилой площадью для семейной жизни). Но выясняется, что поступать-то приходится совершенно по-другому, не в рамках юридического закона, а по заповеди любви. Ведь мы же разрешаем себе любить своих близких, если они, мягко скажем, плохие люди?

Бывает, что сын совершает мерзкие поступки, говорит матери гадости, пропивает семейные деньги, но мать его любит, потому что это ее сын. Где та грань, которая разрешает своего мерзкого сына любить, а чужого человека, допускающего какие-то проступки, люто ненавидеть? Ведь это тоже чей-то сын, брат, сват. В конце концов, мы все дети Адама, и это твой, пусть дальний, но все же родственник.

Эта тема очень важна. Многие люди переживают, когда им постом приходится идти на званый день рождения к родственнице или к начальнику на юбилей: Рождественский пост идет, а там будут танцевать, будет непостная еда. Но этот закон для тебя, а не для других людей. Ты не имеешь никакого морального права других людей заставлять жить по своим нравственным законам. Надо надеть все черное, страдать и ходить с опущенной вниз головой, потому что у меня пост? Это непозволительное поведение для христианина. Человек абсолютно не в курсе, что ты держишь пост, и он от всей души готовится, старается что-то испечь. Всегда можно порадовать человека, подарив ему свою любовь. Можно сказать: «Как ты вкусно все приготовил! Можно мне еще добавки? Мне очень понравилось».

Бывает, человек съел сосиску (забыл, что пост) и говорит: «Все, можно дальше не поститься. Что уж поделать, если я такой грешный! В следующий раз попробую». Ни в коем случае пост не прекращается на одной сосиске. Мы не можем говорить о том, что если человек нарушил пост, то он завершен. Если человек нарушил пост, то ему нужно это отработать духовно: кто-то земные поклоны делает, кто-то читает дополнительную книгу из Библии, кто-то сделает дополнительно доброе дело, жертвует какую-то сумму на храм, в детский дом или относит новые, чистые вещи своим соседям, у которых много детей. Это уже совершенно другой разговор.

Если бы мы так переживали за свой духовный пост, как переживаем порой за телесный! Переживали бы, что из-за плохого настроения накричали на ребенка, поссорились с кем-то на работе. Рождественским (да и любым) постом лучше переживать о том, правильно ли мы готовим свою душу к тому, чтобы она в правильном настроении встретила великий праздник Рождества нашего Спасителя и Бога.

− Рождественский пост наполнен праздничными, памятными датами. И сегодня мы как раз отмечаем один из больших праздников − Введение Пресвятой Богородицы во храм. В чем значимость этого события для нас, современных людей, сегодня?

− Введение Пресвятой Богородицы во храм – это последний двунадесятый великий праздник, который празднует Православная Церковь в календарном круге (как мы его привыкли отсчитывать в гражданском понимании: с января по декабрь). Это удивительно: мы только что начали поститься − и у нас двунадесятый праздник. В церкви все священники в красивом синем облачении, необычный праздничный аромат ладана, хор торжественно поет; казалось бы, совершенно не связанные с этим событием песнопения (ирмосы): «Христос раждается, славите: Христос с небес, срящете». Эти слова, казалось бы, мы должны слышать на службе Рождества, но Святая Церковь очень премудро устроена и напоминает нам, что пост абсолютно не связан с темой печали и уныния.

Пост тесно связан с праздниками. Мы можем радоваться, при этом не выходя за рамки самоограничения. Самое главное − Церковь напоминает нам, для чего мы вообще постимся. Эти радостные песнопения вдохновляют человека на лучшую и большую подготовку. Раньше было принято украшать храмы и дома исключительно к празднику Рождества. Мы переживаем Новый год, все наряжают елки, а мы нет. И только в  сочельник, 6 января, мы начинаем наряжать елку. Но лично я в последнее время сталкиваюсь с мнением (в том числе и среди епископата нашей Церкви), что, согласно давней русской традиции, как только зазвучали радостные словеса «Христос раждается, славите» в храмах, уже можно ставить елку, наряжать ее, каким-то образом украшать свои дома, чтобы не только у детей, но и у взрослых настроение ожидания чуда Рождества Спасителя возгревалось в душах и помогало правильно настроиться на весь период поста.

Само событие Введения в храм Богородицы, которое празднуется, тоже очень важно не только для истории всего православия и человеческого рода, но и для понимания сути поста. Пресвятая Богородица была ребенком очень долгожданным. Иоаким и Анна не могли иметь детей и усердно молились Господу о том, чтобы Он послал им ребенка. В то время это тесно было связано с мироощущением евреев: они ожидали Мессию, Спасителя человеческого рода. Конечно, считалось, что Бог благоволит к тем, у кого много детей: возможно, именно у них родится Спаситель. А если Бог не дает тебе детей, значит, Он не хочет рождаться в твоем роде, ты или твои предки что-то такое сделали, что нет никакого шанса, чтобы Спаситель стал твоим потомком.

Но мы видим, что непознаваемы пути Господни человеческими умами. Пречистая Дева Мария рождается в роде Иоакима и Анны, которые ничем, кроме своей бездетности, не могли даже современному еврею показаться неправедными. Они жили по всем заповедям, которые были даны Богом Моисею на горе Синай. Они исполняли заповедь любви, помогая ближним. Будучи людьми богатыми, они не акцентировали жизнь на своем богатстве, а спокойно раздавали его: давали десятину Церкви, помогали нуждающимся, заботились и пеклись о своих рабах. И им была дана долгожданная дочь.

Мы знаем из Предания, что это случилось во многом благодаря тому, что Анна, молясь усердно со слезами Господу, дала обет (обещание): «Если родится у меня мальчик или девочка, я посвящу ребенка Тебе». Посвящение Богу ребенка – это отдать его в Иерусалимский храм. В то время при нем уже существовала некоторая пристройка. Как говорит в своем сказании о празднике святитель Димитрий Ростовский, при храме жили одинокие вдовицы, дети, которые остались без попечения родителей. То есть это было что-то типа социального центра, приюта, где было кому позаботиться о ребенке.

Многие посвящали своих детей Богу. Оставим за скобками религиозный момент, когда любой ребенок был посвящен Богу. Была такая традиция. Мы знаем, что когда Дева Мария пришла в Иерусалимский храм с Богомладенцем, Ей нужно было пожертвовать голубей (кто побогаче − других животных). Это был выкуп. То есть человек посвящался Богу и должен был остаться в храме (особенно первенец). И евреи придумали такое смягчение этой заповеди: ребенок приносится, посвящается Богу, а в храме остается не он, а жертва.

Конечно, матери и отцу было тяжело решиться на это. Но у них, людей послушных Богу, доверяющих Ему, и мысли не могло быть нарушить свое обещание. Казалось бы, какой же это праздник, когда нужно отдать в три года маленькую девочку? Но мы видим, что Иоаким постарался сделать это максимально празднично: он пригласил всех родственников, это было торжественное шествие. Иоаким пригласил множество еврейских девушек, девочек, чтобы они стояли в белых одеждах со свечами, показывая как эмоционально, так и духовно всем окружающим, что это действительно не горестное событие, а великая радость.

Мы знаем из Предания, что Богородица даже Сама смогла забраться по достаточно большим ступеням Иерусалимского храма. И первосвященник сделал совершенно удивительное, недопустимое дело – он ввел Ее во Святая святых. Мы знаем, что туда никому нельзя было входить, кроме первосвященника (и то только один раз в год, чтобы окропить жертвенной кровью это место). В то время там уже не было Ковчега Завета, хранящего заповеди. И этим живым Ковчегом Завета стала Пречистая Матерь Божья, Она стала кивотом, хранилищем, вместилищем самого главного − Спасителя мира Иисуса Христа.

Значение праздника – послушание, полное доверие Богу, поручение себя и своей воли Его попечению. Мы знаем, что Дева Мария была очень послушной и многому научилась в Иерусалимском храме до Своего отрочества: рукоделию, послушанию. Она очень много читала Священное Писание, молилась каждое утро с разрешения первосвященника во Святая святых. В этом мы, православные христиане, должны уподобиться Пречистой Матери Божией, восхваляя сегодня Ее торжественное вхождение в храм Божий. Мы тоже должны стремиться к труду, а не к лени, к молитве, а не к праздности, к великому доверию Богу через послушание его Святой Церкви.

Ведущая Инесса Титова

Записали Елена Кузоро и Наталья Богданова