Родное слово. Священник Александр Сахненко отвечает на вопросы

– Прежде чем ответить на поставленный вопрос, мне бы хотелось кратко напомнить о том, кого вообще Церковь называет мучениками. Смысл этого слова понять легко, ясно виден его корень. Святая Церковь называет мучениками людей, которые пострадали за веру во Христа.

Когда мы говорим о мучениках, все, кто примерно знаком с этой темой, конечно, сразу представляют образы эпохи римского правления (в прошлых выпусках мы говорили о катакомбах, о христианах, вынужденных прятаться на кладбищах от гонений). Собственно, какой была задача, цель гонений? Искоренить излишнее вольнодумие. Хотя, казалось бы, люди того времени были абсолютно, как бы сейчас сказали, толерантны к другим верованиям. И христиан бы никто не трогал, если бы они, даже не отказываясь от всех своих правил и традиций, согласились, например, признать, что император – один из богов, и раз в год поклонялись бы ему или приносили жертвы. Но это – уже определенное предательство нашей веры, и люди, первые христиане, уж точно не могли с таким ужиться. Для них не могло быть так: «Вот здесь я так скажу, а на самом деле я так не думаю; внутренне-то я знаю, что Бог со мной, но на всякий случай отрекусь от Него, скажу, что в Иисуса не верю». Нет, за одно имя умирали.

Конечно, мы помним безумство того времени, когда не просто казнили, а делали из этого спектакли. Христиан бросали ко львам или выводили на гладиаторские бои безо всякого суда и следствия – достаточно было одного подозрения со стороны имеющего в руках оружие и власть.

И мы знаем, что наша Церковь выросла именно на крови мучеников. Обагрившись ею, она в то же время напиталась святостью. Ведь Церковь Святая не только потому, что Дух Святой содержит, питает и греет ее, но и потому, что каждый ее член, по идее, должен быть свят. Вот к этому нас призывает Церковь – к точно такой же постоянной готовности пострадать за Христа. Жизнь свою, для каждого очень важную, родных и близких, работу, карьеру, какие-то интересы и принципы – все это христианин должен отмести и поставить во главу угла Господа.

Со времен древних мучеников прошло много лет. Конечно, возникали новые города, менялась цивилизация, и казалось, что подвергать кого-то гонениям за имя Христа уже непопулярно. Да и кто будет это делать, если, например, в нашей стране христианство стало практически государственной религией... Недопустимо было занимать какое-то положение и при этом не носить на себе крест, не исповедовать православную веру, не появляться в храме, не венчаться в церкви. Такие случаи были немыслимым и страшным исключением. И все же случилось так, что вопрос борьбы с религией вновь был поднят, очень неожиданно и остро.

Когда мы говорим о новомучениках, мы имеем в виду уже совершенно других людей – людей примерно нашей эпохи, нашего поколения. Новомучениками и исповедниками мы называем тех священнослужителей и мирян, которые пострадали после Октябрьской революции 1917 года от действий безбожной власти: новомучениками – тех, кто был умучен, то есть убит за веру, исповедниками – тех, кто страдал, но не до смерти (либо их отпустили, либо они каким-то образом сами спаслись и умерли уже естественной смертью, претерпев в прошлом немало страданий). Но все же, говоря о новомучениках и исповедниках, мы не можем не вспоминать о мучениках ранних времен. Ведь, в принципе, меняются только декорации: преследует не император, а Страна Советов, требуют не вознести жертву, а отдать все, что имеется, полностью отделить государство от Церкви…

– Это был один из первых декретов…

– Совершенно верно.

– А почему новая власть так боялась веры, верующих людей, почему так жестоко расправлялась с духовенством, уничтожала древние храмы? Людей преследовали только за то, что они исповедовали веру в Иисуса Христа. Почему? Ведь прежде вера была в крови у целых поколений.

– Вы правильно говорите – Церковь была частью жизни. Частью жизни в прямом смысле: у человека на самом-то деле и не было выбора. Если он родился в этой стране, в этой семье, то ему должны были привить любовь к Церкви, потому что Церковь в то время несла и некоторую долю государственной нагрузки. Например, понятия ЗАГС не существовало в принципе: гражданское состояние фиксировала церковь. То есть не было записей о рождении, но были записи о крещении – их вели в храмах. Не было записей о смерти, но были записи о погребении – их тоже вели в храмах. Собственно, и брак заключался в стенах храма. Интересно, что даже современная свадьба в ЗАГСе, когда торжественно объявляют молодых мужем и женой, просят их обменяться кольцами, очень похожа на венчание, потому что в советское время за образец взяли привычное. Убрали то, что непонятно, – само таинство, иконы, но оставили определенный порядок: так же кто-то должен объявить, что пара – муж и жена, что нужно обменяться кольцами…

Итак, Церковь была некоторой нормой. И те правила, которые мы сейчас соблюдаем добровольно (в наше время Церковь не может никому ничего диктовать), тогда принимались как единственный возможный вариант, опять же не без помощи государства. Об этом очень хорошо написано, например, в книге Ивана Шмелева «Лето Господне». Она не сочиненная, не выдуманная – автор пишет о своем детстве. Вспоминает, что, как только наступал Великий пост, мясные лавки закрывались, не проводились увеселительные мероприятия, закрывались театры. Получается, что вроде как свободы воли у человека нет. 

Государство заботилось и о нравственном состоянии граждан. Как это можно было сделать бюрократически? Проверить, причащался человек или нет. Так причащение Таин Христовых свелось к регулярному обязательному говению хотя бы раз в году. Причастившись, получали особую справку, без которой человеку невозможно было работать, осуществлять свою деятельность. Естественно, всегда были люди, которых такое положение вещей не устраивало.

Грустно и обидно, что по привычке, по традиции строилась церковная жизнь не только мирян. Священниками становились дети священников: был принят сословный принцип. Не всегда дети хотели этого, особенно видя, как нелегко приходится их отцам, но другого выбора не было. Эти молодые люди были обязаны идти в бурсу, как тогда называли семинарию, и там наказаниями, розгами им пытались объяснить, что они в чем-то не правы.

Вы сказали о том, что вера, казалось бы, была в крови – это очень важная мысль. Наверное, многим, особенно сочувствующим советскому прошлому, хочется думать, что какие-то другие плохие люди пришли, свергли власть и начали убивать. Но никто чужой не приходил, это были свои же. Те, кто буквально неделю-две назад приходил в храм, брал благословение у священника и целовал ему руку, сегодня поднимают на него ружье.

– А что случилось? Почему новой власти не нужна была религия? Почему было так необходимо расправиться с этим, уничтожить это, растоптать и построить новое общество?

– Очень сложно давать ответы, когда речь идет о таком глобальном событии. Мы можем только догадываться. Опять же мы помним о том, что Бог наш милостив. И даже в самом страшном и гибельном для человека происшествии Он проявляет Свою любовь. Многие богословы и общественные, церковные деятели в своих выступлениях часто подчеркивают: возможно, революция была определенным спасением для Церкви. Ведь членами Церкви тогда были люди, которые это не выбирали, не относились к ней со всей любовью, а просто теплохладно исполняли предписанное: говели постами, поздравляли друг друга с церковными праздниками. При этом они интересовались совершенно другим. Сейчас снимается множество фильмов, а можно найти и записки того времени и увидеть, что люди тогда увлекались всем запрещенным. То есть официально они стояли в храме, а дома потом гадали на Рождество, занимались черной магией, ходили к экстрасенсам… Конечно, это все не могло остаться без последствий. Увлечение западными веяниями, погоня за чем-то новым, постоянное ощущение, что мы отстаем, что у нас в Церкви все вроде как непрогрессивно и процветает консерватизм, а нужно двигаться дальше… Это все очень похоже на вечное стремление молодежи найти истину в чем-то новом.

Как мы видим, те, кто призывает убрать власть, чтобы самим стать властью, обещая, что все будут жить счастливо, при руководстве государством оказываются ничем не лучше. Все, в чем обвиняли императора Николая II, со временем в точности повторили советские партийные чиновники: и по отношению к народу, и по отношению к личному богатству, и по отношению к собственному нравственному облику.

– Одними из первых от рук новой власти как раз пострадали члены царской семьи: они были казнены со своими приближенными. И уже тогда, почти сразу после этого среди верующих пошли разговоры об их канонизации, которая и произошла спустя несколько десятилетий. Отец Александр, в чем был духовный подвиг царской семьи, почему она причислена к лику святых?

– Многих это смущает. Эта тема задевает большое количество людей, которые очень хорошо знают историю и могут критически мыслить, которые, в силу своего личного отношения или какой-то политической, исторической убежденности, не согласны с поступками, мнением императора Николая II. Я знаю, что такие люди есть и среди верующих. Они как-то мирятся с канонизацией, но внутренне не понимают этого решения и не считают для себя возможным молиться этому человеку.

Эта тема очень важна. Вы правильно подчеркнули то, что они были казнены. Но в этой казни же абсолютно не было смысла, ведь император уже отрекся от престола. Неужели они боялись, что он передумает, прекрасно видя все, что происходит? В казни был элемент ненависти, и он сплошным лейтмотивом, красной нитью проходит по всем событиям Октябрьской революции и последующих лет.

Все ведь можно было сделать абсолютно спокойно. В декрете об отделении Церкви от государства, о котором мы уже упомянули, в документах, даже в письмах Ленина – нигде не говорится о том, что Церковь необходимо полностью уничтожить. Говорится о том, что ее необходимо отделить и сделать добровольным объединением граждан, никак не зависящим от государства и не связанным с ним. Но, как мы видим, имели место перегибы на местах и неправильные трактовки. Получив волю, люди с ярой ненавистью приступили к тому, что в трезвом уме и здравой памяти страшно и представить. Поменялся режим – давайте попрощаемся с царской семьей, отправим ее в ссылку. Зачем убивать? Убивать детей, женщин, которые не очень-то и претендуют на престол?..

Когда мы говорим о царской семье и ее канонизации, важно помнить: хоть многие и называют их мучениками, они делают это по ошибке или злонамеренно. Это не совсем верно, потому что ни императора, ни членов его семьи не принуждали отречься от Христа, не угрожали оружием именно для этого. Они не мученики за веру в прямом смысле этого слова. Для таких случаев в Церкви был создан особый титул – страстотерпцы, то есть те, кто перенес страсти, страдания. За что? А вот это интересный вопрос. За что их постигла такая участь? Просто за то, кем они являлись. Они принадлежали августейшей семье… К слову, Николай II абсолютно не готовился стать императором: все рассчитывали, что это место займет его старший брат, а Николаю, как предполагалось, ничего не нужно в этом знать и смыслить. И только за тот факт, что он стал императором, его убивают. Только за то, что ты помазанник Божий; только за то, что ты олицетворяешь собой царизм и все то плохое, что нам не нравится; только за то, что ты продолжаешь существовать на этой земле. Мы прекрасно понимаем всю несправедливость такого решения.

Наверняка любой человек наговорил бы немало гадостей тем людям, которые бы просто плохо с ним обращались. Сказал бы: «Да вы что?! Да как вы смеете?!» А если человека убить собираются? Мы же знаем из исторических источников и свидетельств очевидцев, с каким смирением царская семья жила сначала в Тобольске, затем приняла кончину в Екатеринбурге. Император же, когда услышал приговор накануне расстрела, только удивленно спросил у палачей: «Что?» Ни криков, ни злобы, ни ненависти.

И не только у него одного – у этого взрослого мужчины, зрелого человека, вышколенного и воспитанного, было такое отношение к охране. У всех остальных членов его семьи было такое же беззлобие, и оно имело основанием искреннюю любовь к Богу, ведь они были глубоко верующими людьми.

Мы видим перед собой удивительный пример жизни царицы Александры, которая приняла православие не только в силу политических причин и обязательств. Она искренне, всей душой полюбила православие, стремилась сама жить по заповедям Христовым и воспитывать по ним детей. Видим мы и то, какими прекрасными были отношения в этой семье. Можно подумать, что человек, облеченный властью императора, просто физически не мог быть хорошим родителем – наверняка ему могло не хватать времени, чтобы проводить вечера с детьми, чтобы обучать их чему-то. Но мы знаем, что государь проводил время с детьми, что он учил, например, царевича кататься на лошади.

Многие его за это корят, обвиняют: «Надо было страной больше заниматься, а не своими детьми и не прогулками на свежем воздухе». Сейчас найдены какие-то фотографии, на которых он в молодости вместе с другими правителями европейских стран позволял себе дурачиться. Хотя в этом-то и виден живой человек! Это не маска и не картина императора, которую можно запечатлеть на портрете, – это живая личность со своими радостями и горестями.

О любви императора Николая и императрицы Александры написано немало книг. Также опубликованы их письма друг другу, полные неподдельной нежности, искренности. Об их семье есть множество материалов. И даже на фотографиях видно, что в этой семье все хорошо.

Поэтому говорить об основаниях для канонизации царской семьи и об их святости необходимо. А нас иногда обвиняют в какой-то политической заинтересованности. Или говорят, что народу был нужен царь-искупитель (были у нас и такие перегибы). Многие люди до сих пор уверены, что император является искупителем нашего общего греха. И этой идеей люди как бы отодвигают в сторону Иисуса Христа, Который является единственным нашим Спасителем. Много разговоров было и о каком-то «всероссийском покаянии». Ну, какое покаяние мы можем сейчас принести за дела тех людей, которые были нашими дальними предками?

– Вспомним и о преподобномученице Елисавете – великой  княгине Елизавете Федоровне Романовой, сестре императрицы Александры Федоровны, и о добровольно последовавшей за ней инокине Варваре.  В чем был их подвиг перед людьми и перед Богом?

 – Да, совершенно верно – две святые, две немецкие принцессы, ставшие  членами августейшей семьи в России. В те времена иностранным принцессам было принято давать отчество в честь Феодоровской иконы Божией Матери, потому обе они – Федоровны. В принципе, для святой Елисаветы не было никакой необходимости принимать православие – такое требование предъявлялось только к тем членам царской семьи, которые могли наследовать престол. Иначе было невозможно: как во главе православной страны оказался бы человек, не исповедующий православную веру? 

А с родственниками царя  народ мог смириться. Ну что поделаешь? Вот такая у нас царевна – не русская, зато красивая. Семь лет Елизавета Федоровна продолжала оставаться лютеранкой, а затем сама, безо всякого давления со стороны общества и своего супруга, решила принять православие. Она изучала святоотеческие творения, Священное Писание, разговаривала с православными людьми и после добровольно приняла православную веру, отказавшись от своей веры.  

И здесь начинается самое важное: после этого Елизавета Федоровна не зажила счастливо и радостно – наоборот.  В 1905 году в ее жизни происходит страшное событие: супруг погибает во время теракта, она приходит на место его гибели и сама собирает его останки. А потом  отправляется в тюрьму к террористу. Он спрашивает: «Вы кто?» Она отвечает: «Я жена того, кого Вы убили. Зачем Вы это сделали?» Он, естественно, говорит ей банальные слова про то, что выполнял приказ, про царский режим. И, естественно, не извиняется. Но Елизавета Федоровна сама говорит, что прощает убийцу, и еще какое-то время общается с ним. А потом отправляется писать просьбу императору о помиловании преступника. 

Наверняка такое поведение будет абсолютно непонятно  человеку, живущему вне норм христианской морали. Он воскликнет: «Как же так? Наоборот, нужно было, чтобы его посадили, чтобы он пострадал! Нужно,  чтобы око – за око, зуб – за зуб». Но это традиция  Ветхого Завета. А мы на этом примере с Елизаветой Федоровной видим, как вера,  коснувшаяся сердца, делает человека  христианином.  

– Каким был путь исповедничества святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси?

– Если обратиться к житию патриарха Тихона, то можно найти удивительные вещи: увидеть, как он шел к святости. Ведь как человек становится святым? Например, наши профессии мы приобретаем после получения определенных знаний, и человек становится специалистом, строит свою карьеру, прежде совершив множество проб и ошибок.

А со святостью так не получится: нельзя быть полжизни падшим грешником, а потом внезапно стать святым, если только это не какой-то Божественный Промысл, как, например, в случае с Марией Египетской или другими подобными святыми. Но все-таки для большей части – это редкость. 

Если человека прославляют во святых, то, скорее всего, долгое время своей жизни он действительно был святым. Так и в святителе Тихоне с самого детства проявлялись черты святости: он был очень радушным, добрым, скромным, тихим. Когда он поступил в семинарию, то учащиеся называли его «архиереем» за такой добрый нрав, за любовь к ближним. А когда он учился в академии, там однокурсники называли его уже «патриархом», и это звание со временем пророчески исполнилось.

Окончив в 23 года духовную академию и став кандидатом богословия, святитель связал свою жизнь с богословскими науками,  стал преподавателем. Это говорит о том, что человек всей душой и всем сердцем любил свою Церковь. И если мы внимательно прочитаем его житие, то увидим: на какую бы должность ни ставило его священноначалие, он везде относился к своему делу не просто как к послушанию, которое необходимо выполнять, а посвящал ему всю свою жизнь.

Наверное, не стоит удивляться тому, что когда на долю Церкви выпали такие серьезные потрясения, то возглавил «корабль спасения» человек святой жизни.  Надо отдать ему должное: когда катастрофа произошла, патриарх не побоялся исполнять то, что, казалось бы, больше всего и раздражало церковных гонителей. Он продолжал совершать богослужения во всех крупных храмах Москвы, продолжал общаться с паствой, поддерживать и подбадривать народ Божий. И хотя новые власти ждали, что патриарх будет вести себя очень тихо, опасаясь за свою жизнь, они не смогли от него этого добиться.

Святитель Тихон  немало претерпел в тюрьмах – его арестовали и надеялись, что смогут этим его запугать и тогда он прекратит свою религиозную деятельность по одурманиванию населения. Но этого не произошло. Даже выйдя из темничного заключения, святитель Тихон до самой кончины являл образец христианского мужества. Ему не пришлось делать выбор между комфортной жизнью и свидетельством об Иисусе Христе, распятом и воскресшем, – для него этот выбор просто не стоял. А священники и миряне, зная об этом, равнялись на своего предстоятеля.

Тогда же страшный счетчик жертв гонений начал свой отсчет: множество верующих лишали жизни только за то, что они участвовали в богослужениях, что кто-то из них носил священную одежду, что они не признавали себя виновными в тех вещах, которые им вменяли. И делалось это с той же ожесточенностью, с той же безумной злобой, которая была и в первые века христианства. Тройки НКВД жестоко, без суда и следствия расправлялись с ни в чем не повинными людьми, оказывая огромное давление на их семьи. Хотя никто из этих людей и не противопоставлял себя новому обществу.  

Но Церковь продолжала существовать, и врагу рода человеческого – дьяволу, этого больше всего не хотелось. Возможно, были и такие моменты, когда он думал, что уже  настало время для краха Русской Православной Церкви. Думаю, что многие за рубежом ужасались этим событиям и ожидали конца. Но мы помним слова Спасителя о том, что врата ада не одолеют Церковь Христову (см. Мф. 16,18). И мы видим, что по молитвам новомучеников и исповедников, несмотря на десятилетия государственного атеизма и богоборческой власти, Церковь выстояла. И сегодня в новые и такие же непростые времена она продолжает нести нашему русскому народу свет веры Христовой, продолжает говорить правду и указывать путь спасения.

– Завтра во всех храмах пройдут службы, где будут поминать пострадавших в годы гонений и молиться новомученикам и исповедникам Церкви Русской. В Новосибирске есть храм, посвященный новомученикам и исповедникам. И я предлагаю продолжить начатый сегодня разговор в следующей передаче.

– С огромным удовольствием! Тем более священноначалие всегда подчеркивает необходимость знать историю нашего государства даже с ее неприглядными страницами. И раз мы почитаем тех древних святых, от которых нас отделяют тысячи лет, то тем более  должны знать и помнить о подвиге тех святых, которые максимально близки к нам.