Плод веры. Писатель, главный редактор православной газеты «Благовест» Антон Жоголев

Как инициатива одного неравнодушного человека может изменить город и судьбы сотен людей? Рассказывает писатель, главный редактор православной газеты «Благовест» Антон Жоголев.

– В одном из текстов Вы написали: «Бояться надо не смерти, а пустой жизни». Насколько это близко Вам по жизни? Насколько Вы сталкивались с такими ситуациями пустоты и безысходности?

– Наверное, желание уйти от пустоты меня как раз и привело из светской журналистики в журналистику церковную, когда ее еще в России, можно сказать, не было. Дело в том, что я сам потомственный журналист, для меня эта профессия – что-то естественное. Мой отец – известный самарский журналист, редактор нашей главной областной газеты, в свое время заведующий отделом культуры. Учился я на журналиста тогда еще в Ленинграде, в университете. То есть это для меня совершенно естественный путь.

А вот продолжать эту светскую линию в журналистике мне не хотелось. Я поработал достаточно успешно в Якутии, в Курске, Самаре (уже не в Куйбышеве, наш город переименовали). Я понял: нужно что-то другое, настоящее, подлинное. Так получилось, что одними из первых в России (не первые, потому что какие-то газеты уже все-таки появились) мы создали в Самаре газету «Благовест» для того, чтобы уйти от пустоты, чтобы жизнь и работа были полными. Спустя тридцать лет могу сказать, что это были лучшие годы жизни. В принципе, я не ошибся в выборе. Действительно, от этой пустоты ушел и пришел к тому, к чему всегда хотел прийти, – к осмыслению своей судьбы. И мы также как-то пытались влиять на ситуацию в стране, в нашем Самарском регионе. Что-то, безусловно, удалось.

– Было ли это связано с Вашим приходом к вере или Вы воцерковились раньше?

– Это было почти одновременно. Господь иногда дает нам авансы. Если взять меня в 1991 году, разве я был достоин что-то писать, кого-то учить? Первые шаги делал в вере. Но Господь видит сердца, а не нашу неготовность. Да и когда мы вообще готовы к чему-то на самом деле? Была искренность, было желание, было упование на Бога, а все остальное как-то пришло со временем. Все это происходило одновременно: и профессиональный рост, и духовный.

– Если посмотреть назад, на цели, которые Вы ставили перед собой и как журналист, и как общественный деятель (Вы создали тогда братство в Самаре), насколько удалось их достичь? И как сейчас, спустя тридцать лет, Вы оцениваете те свои амбиции?

– С легкой иронией над собой смотрю на себя прошлого. Потому что действительно достоин умиления. Относиться серьезно к своим планам и желаниям того времени я не могу. Я был слишком наивен тогда, чтобы что-то серьезное понимать.

Но я обратил внимание на такую вещь: Господь нам дает то, что мы просим, но не тогда, когда мы хотим, жаждем этого, а когда спадает страсть. Дает тогда, когда мы готовы это воспринять с пользой, а не во вред.

Я хотел быть писателем с юных лет. И ведь Господь мне это дал (я член Союза писателей), когда для меня это стало не так уж важно. Это хорошо, правильно, так надо. Наверное, это милость Божия ко мне. Но я хочу сказать, что это пришло ко мне тогда, когда я уже нашел себя в жизни, когда сделал что-то другое и понял иерархию ценностей: что главное, а что нет, что в моей судьбе основное, а что вторичное.

Если говорить об амбициях, мы не ими занимались. Наверное, потому в целом нам многое удалось. Говорю «в целом», потому что многое и не удалось, очень тяжелый у нас путь. И если говорить о том, как мы живем, это будет не благостная картинка, это тяжелая жизнь. Мы живем в провинции, нам мало кто помогает, у нас тяжелая ситуация с деньгами. Но вопросы решаются, Господь нас не оставляет, газета выходит, выходит прекрасный журнал «Лампада» (он у нас все лучше и лучше). Он выходит с 1997 года, у него тоже были свои юбилеи. Я считаю, хороший журнал.

Наша газета «Благовест» тридцать лет уже радует наших читателей. Хотелось бы, чтобы читателей было больше. Когда-то их и было больше, когда-то тираж был просто огромный, сейчас все гораздо скромнее. Но есть реальные люди, которые не могут без «Благовеста». Так что дело не в амбициях (наверное, они тоже по молодости были), а в служении. Когда человек хочет послужить, Господь дает такую возможность, если он хочет послужить не себе, не своей гордыне (хотя и это на каком-то этапе присутствовало, мы же все – люди, никто не без греха). Что-то получалось, потому что мы хотели чего-то большего, чем просто удовлетворить свои амбиции.

Действительно, в 1993 году мы возродили православное братство святителя Алексия, небесного покровителя нашего города. Интересно, что святитель Алексий (я вчера был у его мощей, первым делом иду к своему духовному начальнику в Елоховский собор) – покровитель Москвы и нашего города Самары тоже. Это связывает как-то наши города.

Это братство имеет особую, очень интересную историю. Его создали два святых человека. Во-первых, оно объединяло людей именем святителя Алексия, московского чудотворца. А во-вторых, подписал указ о его создании и дал ему первое благословение митрополит Владимирский, будущий киевский новомученик Владимир. А в те далекие годы (в 1891-м) он был у нас на Самарской кафедре. Был очень недолго, всего полтора года, но оставил о себе добрую память. Одно из памятных его дел, которое мы возродили, – он успел создать это братство и благословить его, дал ему духовную силу. Молитвенную помощь он продолжает нам оказывать.

Митрополит Киевский Владимир возглавляет Собор наших новомучеников и исповедников Церкви Русской. Вот так он в нашей судьбе участвует. Первый святой – это святитель Алексий, а второй, которого мы почитаем, – митрополит Владимир Киевский, новомученик.

Братство мы не создали, а возродили. Создали его до нас люди гораздо более достойные. Это был цвет тогдашней Самары. В первую очередь это Григорий Аксаков, губернатор нашей Самарской области (сын известного писателя Аксакова). Были и другие люди. А мы это подхватили.

Конечно, в советские годы братство было распущено, уничтожено, многие приняли скорбный венец. Но мы это братство воссоздали по благословению нашего владыки Сергия, митрополита Самарского и Новокуйбышевского, а тогда еще епископа Самарского и Сызранского. В 1993 году, на Покров, это братство снова возродилось. По мере своих сил (конечно, не так, как это было до революции) свое дело мы делаем.

Когда-то мы начали с паломничеств, без которых сегодня уже даже нельзя представить жизнь православных людей (хотя, конечно, пандемия что-то изменила). А во-вторых, мы построили эту часовню (вы видите ее на экране), она является украшением нашего города. Она построена на историческом месте. Святитель Алексий реально сошел на это место в будущей Самаре и произнес свое известное пророчество, что здесь будет великий город, в котором просияет благочестие, и что никогда он не будет подвержен разорению. Что мы и видим из истории нашей Самары: это действительно богохранимый город, никакая война до него не докатилась. Всегда все беды обходили его стороной. Дай Бог, чтобы мы были верны этому пророчеству, и тогда у нас все будет хорошо. Наверное, неспроста бывшие семинаристы, певцы церковных хоров, которые возглавляли тогда нашу страну в час испытаний, назначили Самару (бывший Куйбышев) быть запасной столицей.

На месте, где это пророчество прозвучало, наше братство построило часовню. Я считаю, что это большая заслуга газеты и наших читателей, которые собирали копеечки, рубли. Часовня небольшая. У нас в Самаре много огромных и прекрасных, величественных храмов. А часовня маленькая, но она на очень важном месте находится.

Знаете, наша молитва и наша любовь к святителю Алексию меняют даже само пространство города. Сейчас построили прекрасный памятник святителю Алексию и преподобному Сергию Радонежскому рядом с часовней. Сама набережная переименована. Теперь это Алексеевская набережная на берегу Волги. А ничего этого не было. Нам говорили, что невозможно это построить, придумали кучу причин, что посыплется грунт...

Но был такой момент во времени. Он никак нигде не отмерен, его видели только Господь и я, когда я с лопатой пришел на это место и сам своей немощной рукой поставил на этом месте крест. Крест довольно маленький, но я его вкопал, врыл, и с этого все началось. Потом пришли на помощь достойные люди, могущественные, состоятельные, которые подхватили это дело. Но всегда надо с чего-то начинать.

У этого маленького креста была очень интересная судьба. Когда я его туда врыл, город это заметил, и через какое-то время этот крест вандалы сломали, осквернили и выкинули. А мы его нашли и опять поставили. И теперь наш город без этой часовни не представить, а у нашего братства за плечами настоящее, хорошее, доброе дело.

– Вы сказали о достойных людях, которые до революции участвовали в судьбе братства. Но я прочитал, что и среди Ваших родственников были очень достойные люди.

– Я самарец уже в четвертом поколении. Может быть, это не так много для москвичей, которые имеют такую историю, а по самарским меркам  достаточно много. И это придает чувство ответственности.

Да, мой прадед был очень серьезным купцом. Он был купцом первой гильдии, одним из самых богатых людей в Самаре. Сейчас у нас тенденция на старых домах вешать таблички: дом такого-то купца, дом таких-то дворян. Моя дочь, когда гуляет с подругами по Самаре, говорит: «Посмотрите, это дом моего прапрадеда, этот тоже».

Я не буду говорить про благотворительность, я об этом не знаю. Мой предок – человек, который много сделал добра для города, потому что он был хлеботорговец. Но есть такой маленький городок в Оренбургской области – Абдулино, который ему всем обязан. Дело в том, что Савелий Степанович Жоголев, мой прадед, просто посадил там огромный сад. Сам закупал саженцы, сам привозил и сажал самые лучшие сорта. И с этого сада все началось в селе Абдулино, которое потом стало городом; там пошла хлебная торговля, строительство, подвели железную дорогу. Вот так все устроилось.

Недавно я познакомился с одним молодым священником у нас в храме. Его зовут отец Роман, очень хороший пастырь. Он родом из Абдулино. Я говорю: «Ты что-нибудь слышал про Жоголевку?» – «Да я же там вырос, там и в футбол играли, и свидания  назначали». Они зовут это место Жоголевкой. Я не обижаюсь, это нормально. Вот как долго может жить память. Это удивительно, конечно. Жоголевский парк  так и остался. Он, конечно, потерял свой блеск, тем не менее это место, где можно гулять, радоваться красоте.

– Удивительно, когда есть такая возможность проследить свою родословную.

– Интересно, что сейчас преподаватель-краевед одной из школ города Абдулино этим занимается, детям рассказывает. Даже мне интересно. Представляете, к своему стыду, я, прямой потомок Савелия Степановича Жоголева, ни разу не был в Абдулино. Только на поезде однажды проезжал мимо, ехал из Сибири, сошел на станции, спросил, где тут Жоголевские мельницы, и мне показали их. Поблагодарил, сел в поезд и поехал в Самару.

– Ваш отец был профессиональным журналистом, известным человеком. Что он Вам дал с точки зрения профессии и человеческих качеств?

– Говорят, плохо, что до революции была такая клановость: у священника сын становился священником. Но это хорошо. Человек, который в профессии потомственно, в ней летает, живет. Он ее не осваивает, потому что она как бы уже освоена, но он в ней творит. И когда священник в третьем или четвертом поколении, я считаю, плюсы здесь очень большие.

У меня не так. Журналист – это не священник, тут и сравнивать нечего. Но когда мы в профессии идем следом за своими предками – это хорошо. Отец у меня был хорошим журналистом. Его статьи Самара до сих пор помнит. У моей дочери была очень пожилая учительница географии, которая однажды сказала, что до сих пор помнит статью моего отца, даже привела слова из нее. Я удивился этому, как долго может жить такое слово. Не подвижническое, а просто человеческое слово, которое от сердца к сердцу идет.

Мой отец пытался говорить в тяжелые годы (его жизнь пришлась на советский период). По милости Божией он стал православным человеком. Это большая милость по отношению ко всему нашему роду. Он успел застать те годы, когда естественным считалось стать православным, тем более когда сын встал на эту стезю. Отец был хорошим журналистом, мне до него еще расти и расти.

– Как восприняли Ваши родственники-купцы события 1917 года и что с ними произошло?

– Это тяжелая история, в ней много непонятного. Дело в том, что моя родня по отцовской линии вместе с Колчаком уходила на восток. Они не хотели оставаться здесь, дошли до границы. Один из моих двоюродных дедов был начальником бронепоезда у Колчака. Я не говорю сейчас, хорошо это или плохо, я говорю, что это было, такая у нас история. Они дошли до границы и решали, куда им идти: на восток, в чужой языческий мир, или возвращаться в Россию. Они сделали свой выбор – вернулись в Россию, стали жить здесь, никуда не уехали. Может быть, за этот их мужественный выбор (потому что в основном тогда принимали другое решение) Господь их хранил. 

Кто-то из братьев моего деда попал на Соловки. Но это была большая семья, все остальные по милости Божией с такой родословной не пострадали. Даже Савелия Степановича, одного из самых богатых людей Самары, назначили начальником советского элеватора. И он работал там. Это благой конец, благая старость, милость Божия, когда вокруг были такие тяжелые судьбы.

Я написал книгу. Это одно из самых больших моих духовных дел. В 1995 году, по благословению нашего митрополита Сергия, которое он мне дал в письменном виде, мне открыли архивы Федеральной службы безопасности. В те годы это было гораздо проще сделать. Меня там поняли, что я не какую-то сиюминутную конъюнктуру ищу, а по благословению нашего владыки занимаюсь вещами, важными для всех. И я написал книгу «Новомученики и исповедники Церкви Русской» по этим архивным делам ФСБ о расстрельных священниках, духовенстве, мирянах нашей Церкви.

Книга вышла в 1996 году. Владыка сказал, что это главное событие года. Я думаю, он был прав. Хотя в этом же году открывались церкви, начиналась монастырская жизнь у нас в Самаре, духовная семинария стала училищем. Но он назвал мою скромную книгу, не очень большую, очень непритязательно изданную, главным событием. Потому что она действительно о главном: как русский народ отстаивал свою веру и как страдал за это.

Книга сейчас выложена в Интернете, у нее началась уже другая (интернетная) судьба. Там огромный список из двух тысяч пострадавших. Находятся их родственники. Каждый месяц (иногда чаще) я получаю письма  уже от правнуков тех людей, которые претерпели за веру. Как могу, я им отвечаю. У меня сохранились какие-то записи, я завел карточки. Это была серьезная, очень большая работа. Для меня, в ту пору еще молодого журналиста, эта работа была, конечно, неподъемной. Но с Божией помощью что-то удалось сделать. Эта книга нас всех переживет, потому что она действительно написана мученической кровью.

Хотя, конечно, во многое из того, что тогда писалось, жизнь внесла свои коррективы. Я назвал свою книгу «Новомученики и исповедники Самарского края», но канонизированных там шесть-семь человек, остальные просто пострадали за Христа, но не канонизированы. Тогда, в середине 90-х, нам казалось, что все они святые. Наверное, это не совсем так. Если технически это выглядит как ошибка, то духовно это ошибка или нет, я не знаю. Название такое, какое есть. Может быть, так и надо было назвать, по крайней мере, в те годы, когда многое еще нам самим было не очень ясно.

– Каким Вы видели в те годы не столько развитие газеты, а вообще российское общество в Самарской области и насколько оправдались Ваши ожидания?

– Представьте себе 1991 год, июнь, лето. В Самаре – два храма на полтора миллиона населения. Огромный район. Всего в епархии семнадцать церквей. Все верующие, церковные люди друг друга знали лично. Такой каток прошелся по нашей земле. Это была очень маленькая община. Она была сплоченная, очень чистая, нравственная, духовно сильная, но на жизнь общества почти не оказывающая влияния (духовное влияние, конечно, мы оказывали).

И что мы видим сейчас: Самара – великий церковный город. Отец Геннадий Беловолов, очень уважаемый мною священник, директор Музея Иоанна Кронштадтского, приезжал в Самару и назвал ее Византией, Царьградом. Святейший Патриарх Кирилл два года назад освятил храм святой Софии в центре нашего города на Волге. Это уже просто крупнейший духовный центр. У нас в Тольятти богословский институт имени святителя Алексия. Это замечательное высшее учебное заведение, которым могут гордиться и столичные города. У нас одна из лучших духовных семинарий. Все это произошло не просто так. И какую-то свою роль, мне кажется, сыграл «Благовест». Не то что внешнюю, скорее внутреннюю.

Журналист не может менять жизнь, она идет сама по себе. Но молитва, на которую он подвигает людей, меняет жизнь. Когда-то число наших верующих читателей доходило до очень больших цифр. Сейчас ситуация меняется, газетный жанр вообще находится в серьезном духовном кризисе, тем не менее этот остаток верных вокруг «Благовеста» продолжает творить своей молитвой серьезные, большие дела.

– Как сейчас удается выживать? Где Вы находите деньги? Как Вам можно помочь? Как можно подписаться?

– В каждом номере я прошу у наших читателей денег. Конечно, самый главный источник – это подписка по всей России. На газету «Благовест» можно подписаться человеку в любом регионе нашей Родины, в любом почтовом отделении. И «Благовест», и «Лампада» – это общероссийские издания. Это не просто по названию так, это действительно так. Потому что у нас есть реальные читатели во всех регионах страны. Есть они и в Москве. Не очень много, но это я объясняю тем, что здесь свои сильные, прекрасные издания, с ними трудно конкурировать. Но тем не менее везде есть наши читатели.

Я обращаюсь к читателям в своих статьях, прошу нам помочь. И люди оказывают нам помощь, в том числе и молитвенную. Звучит молитва по соглашению. Уже года два мы так молимся, чтобы Господь нас хранил и давал нам возможность творить. У нас был тираж в 25 тысяч, за ним стояли реальные люди, и мы работали спокойно, знали, что все хорошо. Сейчас у нас тираж стал в разы меньше, не хватает уже средств, но Господь подает помощь через верных Своих, через людей, которым небезразлична судьба печатного слова. Таких людей у нас много. Они такие же, как мы, неимущие, но в итоге газета выходит; ее продают. Мы работаем, а уж успех не от нас зависит. Мы должны делать свое дело. И пока мы его делаем, как-то все получается.

Ведущий Александр Гатилин

Записала Елена Кузоро