Лаврские встречи. Автор-исполнитель протоиерей Георгий Матвеев. Часть 1

На этой неделе у священника Анатолия Першина в гостях протоиерей Георгий Матвеев. Священник Георгий Матвеев – автор-исполнитель из города Калининграда. Отец Георгий исполнит для телезрителей канала «Союз» авторские песни «Отгорело лето», «Радость» и «Возвращение».

– Сегодня у нас в гостях протоиерей Георгий Матвеев (город Калининград). Священник с гитарой – что-то будет сегодня. Я уже много лет веду здесь передачу и люблю, когда появляются поющие священники. Когда я начинал, отношение было не очень – «ему надо служить, а он поет...» А сейчас уже отношение поменялось, и поющий батюшка, можно сказать, находка. Я, допустим, все эти годы очень много участвовал в разных проектах, передачах, миссионерских движениях; и на улице выступаю. Получается, это такая миссия: священник выходит на поприще на улицу буквально, и это очень важно. Хотелось бы узнать, отче, откуда Вы родом, почему оказались в Калининграде, почему у Вас в руках гитара? Как Вы в Калининграде живете?

– На самом деле я родился в Забайкалье, в городе Чита, у меня отец военнослужащий. Его перевели, он учился в академии в Москве, и 80-е годы я провел на Хитровке, в центре Москвы. Потом отца перевели по месту службы, он оказался в Калининграде. А гитара появилась, можно сказать, в Москве, потому что 80-е годы были расцветом рок-движения. Мой дядя собирал множество пластинок, этими пластинками делился с моим папой. У нас всегда звучала дома музыка. Потом мне посчастливилось попасть на Подольский рок-фестиваль, в 1987 году, где выступали будущие звезды, а тогда их вообще никто не знал: Nautilus Pompilius, «Калинов мост», ДДТ. Мне было 12 лет, меня все это впечатлило, и я стал потихонечку заниматься на гитаре. Поступил в детскую музыкальную школу уже   не в детском возрасте. В итоге в Калининграде это увлечение вылилось в то, что мы создали с другом Максимом группу «Духов день»; соответственно, были в начале рок-движения в Калининграде, выступали на первых рок-концертах. Тогда это было в новинку.

Помню первый рок-концерт. Как только мы выступили, нас сразу же повезли на радио, взяли интервью, была достаточно активная творческая и музыкальная жизнь. Мы записали тогда альбом, 1995–1997 годы. Постепенно это все как-то сошло на нет, причем мы вместе с другом стали верующими людьми. Мой друг стал священником в то время.

– Интересно.

– Да. У него своя достаточно сложная судьба. Потом я тоже Промыслом Божиим стал священником и вообще перестал заниматься музыкой. У меня дома даже гитары не было. И лет семь я абсолютно спокойно жил без гитары. Но наступил какой-то момент, и я вспомнил, что когда-то очень мечтал о хорошей гитаре. Я проходил мимо музыкального магазина, купил гитару недорогую. Она у меня дома полежала, и вдруг начали писаться песни. Первая песня была о том, что я больше никогда не буду писать песен. И как второе дыхание, можно сказать, началось в жизни. Постепенно развилось, и я уже записал целый альбом где-то года два назад, и сейчас у нас началась достаточно активная концертная деятельность.

Я вообще считаю, что как раз то, что Вы делаете, очень важно, потому что священник не должен сидеть на приходе и ждать, когда к нему придут. Священник должен сам выходить из некой скорлупы, некоего православного гетто, где удобно, все верующие, все тебя понимают, к батюшке уважительно относятся: «Батюшка, благословите». А вот если пойти на улицу, то там уже к батюшке относятся по-другому. А если зайти в какое-то училище или школу, там и пальцем будут показывать, там уже должен нести свою миссию.

Поэтому я даже в последнее время стал ходить в общежитие техникума. Вечерком приду, мне соберут ребят, и мы с ними часик играем. Цоя, свои песни я играю; и в основном разговариваем. Я увидел, что у многих молодых людей есть интерес к такой музыке, которую я играю, которую люблю. Слава Богу, что Вы этот труд совершаете, и постепенно отношение людей к священнику с гитарой изменяется. Это некий инструмент миссии, миссионерства.

– Отче, напрашивается песня сразу.

(Звучит песня «Отгорело лето».)

 

Отгорело лето –

дымом листвы,

Уложило в землю

пламя свое.

Черные кораллы деревьев –

руками ветра

Подметали небо

от облаков,

Чтобы нам с тобою

видеть далеко,

Как весна спешит

солнцем растворить наши окна.

 

К моей пустыне дорог не сыщешь,

там есть гора и пещера есть,

Где каждую ночь в простом рубище

я грею руки у костра.

Ко мне приходят львы и фаланги,

и мы ведем немой разговор.

А утром птицы меня проводят

в тот край, что больше похож на сон,

похож на сон.

 

За щедрую ночь,

за долгую кровь,

что течет из ран

Твоих фонарей –

Руками Христа на страже –

твоей дороги,

По которой покинет

твой холодный чертог,

за руку с Гердой,

Гердой-весной,

твой теплом расколдованный Кай.

Зима – спасибо!

 

К моей пустыне дорог не сыщешь,

там есть гора и пещера есть,

Где каждую ночь в простом рубище

я грею руки у костра.

Ко мне приходят львы и фаланги,

и мы ведем немой разговор.

А утром птицы меня проводят

в тот край, что больше похож на сон,

похож на сон.

 

– Я тоже послушал Ваш рассказ и понял, что все очень похоже. И со мной то же происходило, и я тоже гитару, было, забросил, хотя друзья на меня очень сердились… Тогда я строил храм, становился священником, я горел, не до гитары было. А потом оказался рядом с храмом, который я строил, дневной стационар для наркоманов. И ко мне обратились оттуда: «Батюшка, а Вы можете с нашими ребятами поговорить? Нам бывает трудно найти с ними общий язык». Прихожу, у них сиденья вокруг специально для работы психологов, чтобы не было преград. У нас, видите, стол между нами.

– У нас свеча.

– Свеча, да. А там ничего. Сидят они, им уже так все надоело... Я с трепетом начал с ними беседовать. А они просто спят…  Слыхали, мол, мы эти байки, поп какой-то… Я сбегал в храм, взял гитару (у меня там гитара была) и дал им концерт. У меня есть и рок-н-ролльное прошлое, и рок. Я дал концерт, они проснулись, у них такие глаза... Они начали хлопать, после этого я отложил гитару, и они меня начали слышать. Я начал с ними говорить о том, что есть спасение, что спасение только через Иисуса Христа. Он пришел, принес любовь, Его распяли… Я так им рассказывал, как будто сам все переживал. У них глаза все больше раскрывались, они как будто услышали. И я стал к ним ходить. Пока я был на этом приходе, ходил.

Потом меня судьба забросила в другие места. Их, может, больше половины поумирало, но кое-кто остался, и до сих пор мы в общении. После такого откровения, которое Господь, видимо, открыл им через музыку (у меня еще тексты пробивные, о поиске смысла), что их затронуло, мы стали друзьями. До сих пор мне пишут. Некоторые исправились, сошли. Так что это действует. И Ваши походы по общежитиям – это здорово, интересно.

– Буквально вчера мы приехали в Петербург, и я думаю, надо как-то с пользой время провести. Я сходил в реабилитационный центр для подростков, имеющих проблемы с законом. Вчера для них поиграл. А это ребята с очень сложной судьбой, и тоже думаю: пойдет – не пойдет. Поиграл им песни, поговорили о смысле жизни, о Родине, о воспитании, можно так сказать. И в конце (они вроде отстраненно слушали) подошли и очень многие поблагодарили. То есть до них дошло. Через музыку можно достигнуть сердца человека, тем более рок-музыка очень эмоционально насыщенная. Она помогает затронуть какие-то глубинные струны души. И потом гораздо легче разговаривать.

Привыкли, что священник сейчас мораль читает, что делать, что не делать. А если просто задаешь вопросы глубокие, о которых все люди размышляют (смерть, жизнь, любовь, смысл бытия), то человек к тебе располагается, видит, что ты тоже сомневающийся, ищущий, и он хочет с тобой к чему-то прийти. В этом смысле рок-музыка очень интересный инструмент.

– Поэзия хорошая.

– Да, это важный момент.

– У меня был такой случай. Я готовил проповедь и понял, что говорю, а люди как-то не просыпаются… И я взял кое-что из поэмы «Русский крест» Николая Мельникова… Сейчас фильм такой вышел, тоже рекомендую всем посмотреть.

– Да, мощный фильм.

– По-моему, можно было по-другому его немножко снять. Пореченков, в принципе, хорошо сыграл. И я взял из этой поэмы часть, которая мне нравилась. А я все время в телефон что-то скидываю интересное, и у меня есть блокнотик, куда я постоянно собираю крупицы золотые, жемчужины. Иной раз женщина говорит: «Батюшка, что делать, не знаю». И я смотрю на эту тему Иоанна Златоуста, кого-то еще, Никона Воробьева… А женщина: «Батюшка, спасибо, это как раз то самое».

Так вот, я читаю и смотрю: люди плачут, храм рыдает просто. Поэзия попала прямо в точку какую-то болевую, которая есть у каждого человека, где душа и сердце раскрываются. Это меня потрясло...

Еще песню.

– Хорошо.

(Звучит песня «Радость».)

 

Нас с младых ногтей да не учили искать

Красного села да под куполом.

И по росной траве не водили нас

В предрассветный час на заутреню.

 

Но всему свое время, время петь и молчать,

Впустишь ветер в окно, да не пожнешь тишины.

И по горящим углям не пройдет за тебя,

Не пропляшет другой да у последней черты.

Да только ты же знаешь…

 

Сегодня радость, завтра горе,

А послезавтра тоска.

А если не с Тобой, то с кем?

А не сейчас, то когда?

 

Отдавши соль, кровь, пот и слезы,

На каравай живота

Приять бы мир, а что еще

Нам нужно тогда?

 

Вот звенят топоры да в глухом лесу,

Льется Свете Тих да сквозь дерев листву.

А не найдется ль там места тихого,

Места тихого да неприметного?

Да только ты же знаешь…

 

Сегодня радость, завтра горе,

А послезавтра тоска.

А если не с Тобой, то с кем?

А не сейчас, то когда?

 

– Прослеживаются лучшие традиции советского рока. Это, можно сказать, роднит нас, и когда текст более духовный, более религиозный, если так можно выразиться, то открываются новые перспективы.

– Ну да.

– Не просто петь о чем-то, если есть в кармане пачка сигарет... А тут уже другое. Хотя к молодежи, подросткам очень трудно найти дорогу, к их сердцу.

– Я живу не в самом Калининграде, есть такой город – Гусев, небольшой город недалеко от Калининграда. И у меня в городе есть два училища. Я уже много лет туда хожу и читаю беседы о семейном просвещении (как выйти замуж и т.д.). Это действительно испытание, надо, чтобы в конце они как-то тебя поняли, приняли. Для меня это всегда как Голгофа, нужно очень много усилий приложить, чтобы молодое поколение тебя услышало.

– Да.

– Потому что они относятся так: взрослый пришел и опять начинает что-то говорить о моей жизни, а она у меня и так интересная, достаточная, мне совершенно ничего не нужно. Я  как-то занимался сектами и увидел, как сектанты попадают в школы, в училище. Они приходят и говорят о семье… И я тоже у них взял этот момент и говорю о смысле жизни, а между делом говорю: а православные так считают...

– Меня тоже приглашают в школы. Я был в одной школе в 11-м классе, рассказал про любовь, объяснил им, как я это понимаю, разумею. Есть духовное понимание любви, возвышенное, а есть низменное. Люди путаются в этом. Я что-то говорил про любовь возвышенную, и они меня поняли, особенно девчонки. Они все равно хотят этой чистой любви, первых отношений. Это очень близко к Богу, очень близко, чистота. Потом я не знал, куда от них деться. Я жил неподалеку, и когда проходил мимо, они меня догоняли: «Батюшка, расскажите еще что-нибудь про любовь». Им никто ничего не объясняет, они как трава растут. Удивительно. Если только педагог такой попадется, личность. Это редкость.

– Счастье человека часто зависит от семейных отношений.

– Да.

– Вы поете посвященное жене, у меня тоже есть такие произведения. И я говорю в школе: вам очень много знаний дают, а вот самого главного, к сожалению, не дают. Я уже и на высших уровнях говорю, что должны быть интересные уроки о том, как создать счастливую семью. Если ты будешь счастлив в семейных отношениях, ты будешь счастлив в жизни. По крайней мере, для человека неверующего этого достаточно. У верующего немножко другие запросы, цели и т.д. Нахожу отклик. С молодежью нужно говорить об этих серьезных вещах, особенно о любви, семейных отношениях и т.д.

– И музыкой можно это передавать тоже.

– Да.

– А у Вас есть что-нибудь такое, наподобие семейных ценностей?

– Могу спеть песню, которую посвятил своей супруге. Я тоже всегда рассказываю в школе, что она три раза не приходила ко мне на свидания, я был на нее очень зол. Я всегда тоже говорю – бывают невесты не очень, зато жены хорошие. Звонил по телефону ей домой, а тогда мобильников не было, и все молодые удивляются: как это так? Сейчас же сообщение послал – и сразу понятно… Я звонил (мою жену зовут Надежда), а ее дедушка говорил загробным голосом: «Надежды нет».

Я спою лирическую песню, можно так сказать.

(Звучит песня «Возвращение».)

 

На границе,

что плетью по сердцу,

Между черным и белым, между

печалью и светом,

надеждой и тьмой,

надеждой и тьмой

Ты познаешь свое пораженье,

ты увидишь свой цвет и ступенью

узнаешь Ее на своем пути,

на своем пути.

 

Ручьем зимы,

Листвой весны

Меня однажды ты позови.

Ведь знаю я,

Что ждешь меня.

 

Ведь за моей спиной – тысячи дорог,

Впереди у нас веер звездных троп.

И только лишь одна

Нам с тобой нужна...

 

Ведь за моей спиной – тысячи дорог,

Впереди у нас веер звездных троп.

И только лишь одна

Нам с тобой нужна,

Что звенит как струна...

 

Мне знакомо здесь все

в твоем доме:

Скрип дверей, ткани штор,

долгий тополь

за окном –

усталый закат,

усталый закат.

 

Ты меня не проси мне поведать,

где я был,

чем я жил.

Мне ответом

первый шаг

в дом,

где знакомо мне все,

где знакомо мне все.

 

Пускай звоню, и мне в ответ

Усталый голос: «Надежды нет».

Но знаю я,

Что ждешь меня.

– Прекрасно. Это хорошо, когда женам посвящают песни.

Ведущий Анатолий Першин, священник

Записала Ольга Смирнова