Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы. Священник Андрей Лысевич

В студии проректор Московской духовной академии по лицензированию и аккредитации священник Андрей Лысевич.

– Начать программу предлагаю с небольшого воспоминания о человеке, день преставления которого сегодня отмечается в Церкви, – о митрополите Никодиме (Ротове), который был известным церковным иерархом второй половины ХХ века и духовным наставником Святейшего Патриарха Кирилла. Сегодня, в день его кончины (1987 г.), хотел бы Вас спросить в первую очередь о значении митрополита Никодима для нашей Церкви.

 – Спасибо за такой вопрос, потому что, конечно, нам должно поминать наставников наших и вспоминать о людях, которые жили в эпоху очень лютую, сложную, очень трудную для Церкви. И митрополит Никодим был одним из этих людей. Прежде всего, вспоминая о нем, можно сказать, что это был выдающийся во всех отношениях архиерей Православной Церкви.

Еще можно дополнить, что это человек, о котором спорят. Были, есть и, наверное, будут различные мнения относительно его личности, и само по себе наличие такой дискуссии наиболее ярко свидетельствует о его активной позиции, бурной деятельности, которую он вел, потому что не спорят только о тех, кто ничего не делает. Митрополит Никодим был крайне активным человеком, и он старался многое сделать за свою не столь длительную жизнь и успел очень много.

Первое, что можно вспомнить о нем: он жил в Рязанской области, был сыном партийного работника, причем достаточно высокопоставленного. То есть он родился в семье не особо верующей. И каким-то удивительным образом изъявил желание служить Церкви, с самых ранних лет захотел стать монахом. Это было удивительно и для его матери, и тем более для его отца. И вопреки миру, вопреки всем обстоятельствам современности он смог прийти ко Христу. Это очень похвально, на мой взгляд, это признак особого, пускай не аскетического, но подвижнического духа.

И далее вся его деятельность, которую он вел, была направлена на благо Церкви, как он это видел. Даже межконфессиональные связи, за которые некоторые люди пытаются как-то порицать владыку Никодима, на самом деле в его руках были, наверное, единственно возможным инструментом для сохранения Церкви.

Интересный момент: когда советская власть решила закрыть Ленинградскую духовную академию, он предпринял, скажем так, хитрость. Он открыл там специальный факультет, где учились выходцы из Африки.

– Если не ошибаюсь, он пригласил коптов.

– Да. Сложилась совершенно немыслимая ситуация, были задеты международные связи, никто не посмел поднять на это руку. Таким образом была сохранена академия. И, конечно, об этом можно много говорить и какие-то мнения высказывать, но во всех обстоятельствах, которые были даны в качестве исторического контекста, это было просто блестяще.

Я хотел бы дать еще один штрих к его портрету, который обычно трудно встретить в воспоминаниях, Интернете. Когда мы посещали Санкт-Петербургскую духовную академию  (это, конечно же, во многом детище митрополита Никодима), для нас проводили экскурсию, немного рассказывали о нем. И мне запомнился один рассказ. Оказывается, он тяжело страдал сахарным диабетом, и ему ничего нельзя было есть, кроме гречки, и то в ограниченном количестве. У него была келейница, которой было поставлено в обязанность беречь его от  лишней еды и той, что не положено было есть.

На самом деле диета, которую приходится соблюдать людям, больным сахарным диабетом, довольно тяжелая. Зачастую это гораздо тяжелее поста, который мы на себя добровольно накладываем и где-то иногда даем себе послабления. И вот, по воспоминаниям, владыка Никодим порой очень просил, чтобы его накормили, а келейница, очень суровая, отнимала у него даже гречку и самую простую еду. И даже такая подробность, на мой взгляд, вырисовывает в этом человеке глубоко подвижнический дух.

В период советских гонений из каждого «утюга» кричали о том, что нельзя верить в Бога: «я перестал верить в Бога, и это хорошо», «я бывший протоиерей, я порвал связь с Церковью», «я бывший кандидат богословия, я теперь не верю»... Епископов ломали, мучили, сажали, расстреливали. Подали прошение Сталину о том, чтобы вернуть архиереев на их кафедры. И, насколько я помню, из 26 архиереев по списку оказалось, что 25 уже расстреляны. И примерно в такой обстановке (в хрущевские времена на самом деле тоже было ненамного легче, чем во времена Сталина) защищать Церковь, на мой взгляд, – это достойно уважения. И какие-то противоречивые мнения здесь не вполне уместны.

Конечно, ошибки в прошлом, в разные эпохи, так или иначе кем-то совершались. И, наверное, они существуют для того, чтобы мы, новое поколение, могли воспользоваться благами, которые наши отцы нам оставили, и исправить ошибки, которые они совершили.

– И, безусловно, митрополит Никодим стал одним из тех людей, которые сохранили Русскую Церковь в эту тяжелую годину.

– Однозначно.

– Вопрос телезрителя: «Как переносить неприятности и как смириться гордому человеку?»

– Вы задаете вопрос, в котором вся христианская премудрость, и вот так, в двух словах, ответить на него, конечно, крайне сложно. Переносить неприятности можно только с упованием на Бога. Смириться гордому человеку возможно только благодаря глубокой вере и упованию на Христа. Когда ты глубоко веришь в будущее грядущее воздаяние, в то, что Господь сторицей воздаст тебе за твои скорби, тогда переносить тяготы жизни становится возможно и даже легко.

Ведь апостолы, когда их вели на казнь, на мучение, на распятие, шли с радостью и говорили: «Благодарю Тебя, Господи, что я сподобляюсь мученической кончины за Тебя». Многие исповедники советской эпохи, которые родились в дореволюционной России и жили в эпоху советского лихолетья (коль скоро мы заговорили о нем), мечтали стать мучениками. Эти люди, читая святых отцов, говорили: «Я хочу быть мучеником, но сожалею, что не могу, потому что время не то, сейчас уже нет мученичества». И вот наступает революция, гонения, ссылки, лагеря, мучения, в конце концов мученическая кончина. То есть люди сами горели любовью и радовались, когда их постигали те или иные скорби.

И доныне на Афоне некоторые из монахов иной раз молятся Богу о том, чтобы Господь ниспослал им ту или иную скорбь или даже болезнь, чтобы в этом страдании они могли особым образом проявить любовь к Богу, свое непрестанное упование на Него. Вот только таким образом, храня веру во Христа, можно переносить трудности, скорби, тяготы.

А смирение стяжается, приобретается целенаправленно, постоянно, медленно, оно как бы вживается – я бы даже так сказал. Иногда говорят, что «смирение» от слова «мир». Но это не совсем верно; с точки зрения русской этимологии есть какая-то близость, а с точки зрения исходного греческого слова, которое переводится как «смирение», никакой связи с «миром» нет.

Слово «смирение» означает «низость, униженность». То есть на самом деле смирение – это состояние, в котором человек осознает свою низость, во-первых, по отношению к Богу и, во-вторых, по отношению ко всем людям, которые его окружают. Он понимает, что он ниже других, несмотря на свое любое положение: будь он священник, епископ, начальник, директор – кто бы то ни было. Он умеет увидеть в других людях что-то, что их возвышает над ним. Вот, в общем-то, суть смирения. И из этого состояния, когда человек способен посмотреть на других снизу вверх, рождаются все остальные христианские добродетели. Во-первых, рождается благожелательность, терпеливость по отношению к людям, незлобие, отсутствие осуждения.

Каким образом это работает? Я часто привожу пример: мы легко осуждаем тех людей, которых считаем недостойными или ниже себя. Говорим: этот человек глупый, слабый, ничем мне помочь не может, поэтому я имею право его осуждать и говорить, что он такой-сякой. А если человек, которого мы глубоко уважаем, почитаем от всего сердца, вдруг совершает какой-то поступок, который в другом случае мы бы расценили как повод к осуждению, то этого человека мы почему-то не осуждаем. Мы на него смотрим с пиететом, благоговением и даже его неблаговидный поступок каким-то образом оправдываем. Это связано именно с точкой зрения, когда человек смотрит на другого снизу вверх.

Более того, эта способность взглянуть на другого человека снизу вверх является важнейшим залогом произрастания любви. Потому что невозможно любить того, на кого смотришь сверху вниз. Это будет некое снисхождение, в лучшем случае – жалость с налетом какого-то чванства. Когда ты видишь в человеке что-то прекрасное, чувствуешь, что он чем-то велик перед тобой, то как раз здесь взгляд любви вполне возможен. Это удивительное свойство.

Каким образом это состояние приобретается? Во-первых, постоянными упражнениями в смиренномудрии, когда человек напоминает себе о своей низости и о каких-то благих, добрых качествах другого. При этом, если человек находится в состоянии смирения, это не значит, что он на самом деле низок и жалок, чего мы часто боимся и что называем смиренничеством.

Когда человек изнутри смотрит на всех свысока, а подает себя так, как будто он унизился, то это действительно смиренничество. Но если человек по-настоящему любит других, не осуждает, а, наоборот, желает блага другим людям, то он всегда высок, всегда велик своим сердцем, своей любовью, своей внутренней духовной красотой. И тут есть настоящее смирение, униженность ради Христа.

А всякого, кто унизился ради Христа, Господь возвысит и даст благодать по слову Священного Писания. Просите, и дастся вам – Господь пошлет того, кто вас унизит. Лишь бы Он дал еще и благодать перенести это унижение с благодарностью Богу. Лишь бы дал нам силы и крепость переносить всякую скорбь с радостью, потому что мы чувствуем, что Господь во сто крат воздаст нам за это.

– Когда ты, допустим, настроишься на то, чтобы стать человеком смиренным, как случайно не впасть в состояние смиренничества, избежать его?

– Первый рецепт, на мой взгляд, это искренность, просто честность перед самим собой,  окружающими людьми. Но существует небольшая тонкость. Есть такая мудрая поговорка в русском народе: «Простота хуже воровства». Порой человек, стремящийся к абсолютной искренности, забывает о том, что иногда мы стараемся прикрывать свои немощи не для того, чтобы казаться другим людям лучше, чем мы есть, а для того, чтобы себя сделать лучше.

Иногда человек сдерживает свой гнев, какие-то отрицательные эмоции, резкие слова, которые приходят ему на ум. Казалось бы, если ты абсолютно искренний, душа нараспашку и тебе пришло в голову обругать кого-то – ты должен обругать. Пришло в голову сделать в ответ что-то нехорошее – ты должен сделать, ведь ты же искренний человек. На мой взгляд, такое наставление от лукавого. Человек, который стремится к совершенству, вынужден себя ограничивать, преодолевать свои внутренние слабости.

Но можно быть искренним, по крайней мере, по отношению к себе самому, анализируя и осознавая свое внутреннее состояние, чтобы не впасть в смиренничество и лицедейство.

– Вопрос телезрителя: «Я хотел выяснить, по каким признакам Вы определите, где смиренничество, а где смирение? Это практически невозможно определить, особенно в наше время».

– Вы зря так говорите. На самом деле отделить смиренничество от смирения просто. Именно это святые отцы с глубочайшей древности делали довольно точно, и в этом отношении советов достаточно много. Самый простой способ: смиренничество от смирения можно отличить в процессе обиды. Человека кто-нибудь обидел, толкнул, тронул, и смиреннический тихий, шепчущий голос, понурый вид и опущенные плечи вдруг изменяются, и человек с яростью начинает плеваться грязью из своих уст, которые прежде представлялись источником благовоний. Все сразу ясно – это было смиренничество.

Просто человек не хочет признаться, дать себе отчет в том, что у него на самом деле происходит в сердце в тот момент, когда он напускает на себя смиренническую личину. Ты честно признайся, что там кипит ненависть, злоба, зависть и так далее. Раз ты это чувствуешь, тогда по-настоящему смирись и скажи: что же я за человек такой? кто же я такой? как же я так могу? Ведь передо мной образ Божий, люди, которые добились каких-то высот в своей жизни. А я каждого осуждаю, на каждого раздражаюсь, на каждого злюсь. Вот только эта мысль уже породит в человеке настоящее смирение.

Признаками же смирения являются умиротворение души, спокойствие в обидах, невозмутимость в похвалах, когда человека возвеличивают. Он спокойно это переносит и говорит: «Не нам, не нам, Господи, а имени Твоему дай славу».  Мы сделали только то, что должны были сделать. Я очень люблю слова из одной священнической молитвы, смысл которых в следующем: «Наконец-то мы приносим Тебе славу, которую давным-давно Тебе задолжали, давным-давно должны были принести».

Мы делаем какие-то добрые дела, но насколько они добрые – Господь будет решать. Кому-то вроде бы понравилось что-то из того, что мы сделали, но мы должны были сделать это давным-давно и в сто раз больше этого, но только сейчас возвращаем маленькую крупицу долга, который задолжали уже до бесконечности.

– Я помню, что, прочитав житие преподобного Сергия Радонежского, я определял для себя смирение как принятие мира таким, какой он есть. Вот приходит к тебе князь за благословением, и ты его благословляешь. Приходит нищий – и ты точно так же ему помогаешь, воспринимая его без какого-то пафоса или унижения. Мне кажется, именно поэтому в русском слове «смирение» корень «мир» – нужно принять мир таким, какой он есть.

– Здесь опять же путаются причина и следствие. Принятие мира таким, какой он есть, – это следствие состояния смирения (ταπεινός по-гречески), то есть состояния некой низости. Именно так преподобный Сергий ощущал свою убогость и низость, а преподобный Серафим Саровский называл себя убогим Серафимом.

Ощущая свою убогость, преподобный Сергий благоговел перед самым последним нищим. Но точно так же он благоговел и перед князем, и не потому, что этот князь богат и мог чем-то помочь монастырю, а прежде всего потому, что это образ Божий, это человек, который пришел в Церковь Божию, веруя и уповая на Христа. Именно это понимание является основанием нашего благоговейного отношения к человеку.

Сообразность Богу Творцу – это такое величие, перед которым мы должны благоговеть бесконечно. А все чины и регалии, какие-то короны, пиджаки, рясы и все прочее немного прибавляют к тому величию, которое есть в каждом человеке. Смиренный благоговеет перед каждым человеком.

– Вопрос телезрителя: «Как спасаться, когда все плохо? Понимаю, что пути Господни неисповедимы и что все идет к лучшему, но как справиться с этим состоянием именно в этот момент?»

– Я думаю, здесь может помочь искренняя молитва. В такой ситуации хорошо обратиться к духовнику (если он есть, конечно), попросить его молитв. Я вспоминаю, что когда на меня накатывали такие чувства, мне очень помогало причастие Святых Христовых Таин.

На самом деле состояние всецелой разрухи в жизни есть период неких испытаний, искушений, некого кризиса, в том числе и духовного. Когда человек переживает этот кризис, он должен помнить, что кризис зачастую приводит к неким новым ступеням его духовного развития. Важно это помнить, потому что любое кризисное состояние есть признак процесса взросления человека. Человек доходит до некой скорлупы, которая мешает ему развиваться дальше. Соприкасаясь с этой скорлупой, он как бы испытывает боль, но потом эта скорлупа разрушается, и он может двигаться дальше.

У меня не раз было такое состояние, что со всех сторон меня окутывали какие-то искушения, испытания, трудности, и я думал: «Ну сколько еще можно терпеть? И что будет дальше?» Но в какой-то момент искушения проходили, мне становилось легче, и я видел, что Господь посылал мне либо какое-то ответственное послушание, либо какую-то встречу, и я мог кому-то чем-то помочь.

Часто мы думаем: «Мне так легко! Вот сейчас пойду на улицу и буду проповедовать людям». Но нас может не услышать ни один человек. Мы будем вещать хоть на многомиллионную аудиторию, но услышат нас лишь единицы; либо вообще никто не услышит, не поймет того, о чем мы пытаемся сказать. Лишь благодать Божия делает сердца слушателей доступными для добрых слов. Эта благодать даруется человеку за его духовное преуспеяние, за борение с искушениями. Вот человек внутренне преодолевает те или иные духовные препятствия, и Господь воздает ему благодатью…

Наверное, в моей жизни самый яркий такой пример связан с поступлением в академию. Тогда, перед поступлением, меня посетило очень тяжелое искушение. Мне казалось, что весь мир идет на меня войной, что все плохо, все валится из рук, нет никакого будущего, нет настоящего. Я был в ужасном унынии, и было очень трудно преодолеть это состояние. Но когда этот слом прошел, я был удивлен тем, что Господь стал постоянно мне помогать в каких-то моих делах. Я понял, что искушение – это как Фаворская гора. Вот человек идет вверх, ему тяжело, он устал, и для него все уже просто невыносимо и скорбно. Но он доходит до вершины, и там случается что-то невообразимое, он легко спускается с этой горы, и Господь уже ведет его к какому-то благоденствию.

Я не сомневаюсь, что нынешний наполненный скорбями период и в нашей жизни, и в жизни нашей страны связан со многими обстоятельствами, в том числе и с некой духовной бранью, которую ведет наша страна, наша Церковь. Я искренне надеюсь, что Господь поможет всем нашим телезрителям, кто пребывает в скорби, унынии, печали. Я очень хотел бы, чтобы телезрители, которые испытывают эту внутреннюю тяготу, почувствовали уверенность, надежду на то, что Господь просветит нас Фаворским светом, укрепит, утешит, что наступит радостный и солнечный день и все будет хорошо.

– Но не воспринимается ли спуск с горы как выход из Фаворского света, как возвращение назад, в суровую реальность?

– В каком-то смысле так и есть. Многие святые отцы молились Богу об этих искушениях, об этом состоянии борения, потому что именно в этом состоянии познается близость Бога. Именно тогда, когда человеку невыносимо тяжело, Христос к нему ближе всего.

Мы знаем прекрасную притчу, даже положенную на стихи и музыку, о том, как человек шел по песчаному берегу моря и видел за собой две пары следов. Когда же жизнь его была тяжела, невыносима, была только одна пара следов. И он воскликнул к Богу: «Господи, почему Ты меня оставлял, когда в жизни моей было столько бед и невзгод?» Господь ответил ему: «В такие моменты Я нес тебя на руках».

Святые зачастую просили о том, чтобы Господь брал их на руки и нес посреди скорбных обстоятельств, гонений, отчаяния, проклятий близких людей и так далее. Именно в этот момент душа человека начинает работать особым образом. Это особая мера духовного взросления. Но вкушаем мы это в малых дозах, потому что Господь дает каждому по мере его сил.

Я встречал людей, которые, прожив долгую жизнь в Церкви, своим служением, трудом, усердием доходили до таких состояний, когда на них с разных сторон вдруг начинали сыпаться какие-то огорчения, гонения, осуждение, клевета. Конечно, это очень тяжелый период, очень тяжелые искушения, но самое удивительное, что в этот момент в этом состоянии можно увидеть в человеке удивительное духовное преображение и высочайшее духовное преуспеяние. Если человек в тяжелый момент своей жизни находит в себе силы благодарить Бога и уповать на Него, то в его скорбях, в тесноте Господь воздаст ему настоящим Фаворским светом.

– Святые отцы молились о борении, об искушениях. Но ведь можно не справиться с этими искушениями. Как же просить у Бога крест, который ты не сможешь понести? Наверное, должна быть уверенность в том, что ты справишься с этим.

– Ну, какая у нас может быть уверенность, Александр?

– О том и речь.

– Святые отцы – мужи совершенные, и они об этом молились. Я бы не советовал подражать им, во всяком случае, без благословения опытного духовного наставника. Скорее этот пример дан нам для того, чтобы мы не испрашивали у Бога непосильных крестов и принимали тот крест, который Он нам дает.

Если Господь дал нам этот крест, значит, он нам по силам, мы сможем его понести, не смущаясь своими слабостями, огрехами, ошибками, проступками, с упованием на Христа, с верой в Его помощь и с надеждой на Его благодать.

– Вопрос телезрителя как раз по этой теме: «Мой муж страдает психическим заболеванием. Мы прожили вместе пятнадцать лет, и каждую весну и осень у него обострения. Мне очень тяжело. Я стараюсь терпеть, смиряться, но это не всегда получается».

Этот вопрос как раз о том кресте, о котором Вы говорите.

– Иногда просто сжимается сердце, когда видишь, какие у людей бывают трудности и скорби. Мы окормляем психоневрологический интернат от нашего храма в Москве, и когда по долгу священнического служения я встречаюсь с людьми, страдающими теми или иными психическими недугами, я понимаю, насколько им тяжело.

Для этой женщины, которая пятнадцать лет живет с больным мужем, каждая весна и осень – это мучительное время. Единственное, что я могу сказать этой женщине, которая с терпением и смирением несет немощь своего мужа, что она в меру своих трудов святая. Может быть, этим я хоть сколько-нибудь утешу ее. Этим своим крестом эта женщина спасается. Может быть, она не имеет ночных бдений, круглогодичных постов, миссионерских подвигов среди отдаленных народов, еще каких-то признаков внешнего христианского совершенства, но само по себе терпение тяжелого недуга ее мужа показывает в ней настоящую христианку.

Я знаю семьи, в которых мужчина и женщина, имея несколько детей, при каких-то самых простых искушениях вдруг решают разорвать совместную жизнь, расстаться и начинают ругаться, поливать друг друга грязью. Смотришь на них, качая головой: «Да, наверное, вам тяжело, вы не сошлись характерами. Что тут поделаешь…»

А этот человек за пятнадцать лет пережил столько трудностей, столько трудов, но тем не менее несет свой крест. Помоги Вам Господь! Дай Бог Вам сил, крепости божественной, чтобы донести этот крест до конца, чтобы Господь помиловал Вашего супруга и ему стало полегче, чтобы его болезнь проявлялась не так остро.

– Можем ли мы сказать, что крест этой женщины ей по силам и если Господь ей его дал, значит, она справится?

– Мы не можем судить об этом. Как мы можем судить на расстоянии? Если говорить на языке догматического богословия, учения о благости Божией, то, конечно, Господь дает человеку тот крест, который ему по силам. Бог Всеблаг, и каждого человека Он ведет ко спасению самым благим, самым оптимальным, самым лучшим для него путем.

А каким образом дан человеку этот крест – действием Промысла Божия или же самоволия человеческого, судить может только духовник. Только духовник может оценить, является этот крест самовольно испрошенным или действительно дарован Богом. Я думаю, что в случае с этой женщиной это, конечно же, Богом данный крест, для нее спасительный и посильный.

– Вы упомянули догматический момент о том, что Господом дается такой крест, какой человек может понести. И у нас есть вопрос телезрителя: «Почему Господь попускает человеку упасть и не встать?»

– Господь попускает человеку реализовать его свободную волю. Только в этом ключ к ответу на этот вопрос. Значит, человек сам не хочет вставать. Если же он хочет встать, то Господь пошлет ему помощь и даст ему сил это сделать. Господь не хочет, чтобы человек упал и не встал. Нет воли Божией на то, чтобы человек погиб и сошел во ад. Господь хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины. Это незыблемая истина Евангелия, и воля Божия в этом отношении абсолютно ясна и понятна.

А мы ездим куда-то далеко к старцам, чтобы узнать волю Божию о себе. Вот она – воля Божия: чтобы я спасся, чтобы я был счастлив, чтобы я был вечно блажен с Богом и с Его святыми радовался вечному райскому свету. Но на этом пути человеку приходится проходить различные сложные испытания.

Иногда я использую такой образ: Адам и Ева созданы блаженными и для блаженства в раю, и они шли самым коротким, самым прямым путем. Хочешь быть блаженным – блаженствуй в раю, ешь вкусные фрукты, наслаждайся радостью, светом и теплотой.

Но на этом пути дьявол по человеческому произволению вырыл смертельную яму, и теперь, когда мы видим в наших детях желание идти к блаженству через удовольствия, мы знаем, что из этого желания не выйдет ничего хорошего. Если ребенку позволять делать все, что он хочет, он станет монстром, ужасным монстром. И поэтому мы иногда говорим детям: «Нет, нужно трудиться, нужно потерпеть, смириться, претерпеть какие-то скорби, нужно принять горькое лекарство», – понимая, что именно через эти трудности и скорби человек идет к блаженству, счастью, спасению.

К сожалению, люди на этом тернистом пути иногда останавливаются и говорят: «Ну, сколько можно? Я устал. Эти колючки, эти тернии, эти волчцы – все это уже невыносимо. Я хочу лечь и никуда больше не идти». Человек забывает, что духовная жизнь – это масленичный столб, по которому можно либо ползти вверх, либо скатываться вниз, а стоять на месте невозможно. Если человек остановится в своем духовном движении, он проиграет.

– Вопрос телезрителя: «Моя свекровь задумала сделать мне, своей снохе, что-то плохое, но сделала это своему сыну, потому что моя мама – верующий человек, и она всегда молится за меня. Скажите, может ли такое быть? И еще. Я нашла у свекрови нашу свадебную фотографию, на которой она вырезала меня, оставив сына. И я не знаю, стоит ли мне об этом ей сказать».

– В таких практических вопросах сложность заключается в том, что мы находимся на большом расстоянии друг от друга и, к сожалению, не можем подробно и внимательно вникнуть в ситуацию. Конечно, такие тонкие практические вопросы лучше всего обсуждать со своим духовным отцом. Но, коль скоро Вы задаете такой вопрос, видимо, у Вас нет возможности поговорить со священником, близким Вам по духу и по жизни.

Единственное, что я могу сказать в этом случае, что в конечном итоге вред, который человек, занимающийся нечистыми делами, пытается причинить другому человеку, обращается на него самого. В таких ритуалах человек вступает в общение с дьяволом, а дьявол – это изначально человекоубийца. И такие вещи случаются очень часто, в Церкви известно множество таких случаев.

Если же верующий человек живет достойной жизнью, если он верит во Христа, следует учению Христову, живет церковной жизнью, исповедуется, причащается, молится, если он искренне пребывает с Богом, то Господь оберегает его.

В нашем государстве есть правило – никогда не вести диалог с террористами, потому что, как только государство попытается договориться с террористами, захватившими заложников, таких террористов, а значит, и заложников станет во сто раз больше.

Представьте себе ситуацию, когда человек начинает не просто идти на уступки террористам, а, обращаясь к ним, начинает призывать их себе на помощь и говорить: «У меня есть одна задачка. Может быть, вы могли бы помочь мне ее решить? Моя сноха очень нехорошая. Не могли бы вы учинить какой-то террор по отношению к ней?» И что эти террористы сделают? Да ничего хорошего. В конечном итоге они постараются уничтожить всех, кто хоть как-то к этому причастен, и в первую очередь они устранят заказчика. Все эти колдуны забывают, что они сталкиваются со своего рода террористами.

– С духовными террористами.

– Да. Бесы, демоны, с которыми они пытаются общаться, – это духовные террористы, у которых есть только одно желание – уничтожить человека. Всякий, кто с ними общается, будет несчастен, он будет мучиться и в конечном итоге будет уничтожен. И это неизбежно. Это не просто аксиома, это аксиома аксиом, абсолютный закон духовной жизни. Будет плач и скрежет зубов и здесь, на земле, и в жизни вечной. Но если человек верующий, если он живет духовной жизнью, все эти козни вражеские ему не страшны.

Я думаю, что если эта свекровь действительно поступает таким образом, то она тоже мучается, и если не сейчас, то в будущей вечной жизни ей будет очень тяжело. А говорить или не говорить свекрови об этом – трудно сказать.

Да пошлет Вам Господь мудрости и благоразумия поступить таким образом, чтобы как можно лучше защитить свою семью от дурных воздействий. Пусть Господь положит Вам на сердце, как правильно и мудро поступить в этом отношении.

– Спасибо большое, отец Андрей, за сегодняшнюю программу. В заключение прошу Вас подвести итог нашей передачи и что-то пожелать нашим телезрителям.

– Сегодня было много разных вопросов, поэтому подвести какой-то единый итог я затрудняюсь. А нашим дорогим телезрителям я хотел бы пожелать, чтобы они крепко держались за ризу Христову, чтобы помнили, что Господь всегда рядом, что Он держит нас, и помогает нам, и укрепляет нас во всех наших скорбных, трудных обстоятельствах и искушениях. И какой бы вред нам ни причинялся – Господь всегда рядом.

Дай Господь помнить нам о помощи Божией и о том, что Господь во сто крат воздаст нам за всякую скорбь и тесноту здесь, на земле. Он отрет всякую слезу и подаст нам благословение и милость Свою во веки веков. Аминь.

Ведущий Александр Черепенин

Записали Ксения Будченко и Людмила Белицкая