Уроки православия. Поучения аввы Дорофея с прот. Алексием Яковлевым. Урок 27

На прошлом уроке из поучения «О том, что должно проходить путь Божий разумно и внимательно» мы узнали, что христианин должен постоянно понуждать себя в совершении добродетелей. Авва Дорофей приводит пример, как в юности он тяготился учебой и не любил читать. Однако непрестанно понуждая себя к этому занятию, он стяжал такой навык, что стал читать постоянно и уже не мог оторваться от книг…

– Святитель Игнатий Брянчанинов пишет, что все святоотеческие творения имеют в своей основе Евангелие и научают нас тому, как должно исполнять евангельские заповеди. В их трудах говорится о внимании к самому себе, подвиге, борьбе со страстями, стяжании добродетелей. Но знаем ли мы евангельские заповеди? Умеем ли замечать их в священных текстах и способны ли их исполнять? Если нет, то нам следует обращаться и к толкователям Евангелия, и к тем святым отцам, которые об этом пишут.

Преподобный авва Дорофей в своем поучении «О том, что должно проходить путь Божий разумно и внимательно» как раз и говорит о важности внимания к самому себе на пути спасения. Начав читать его на прошлом уроке, мы узнали о том, что христианин должен постоянно понуждать себя в совершенствовании добродетелей, приобретая в этом деле навык. В подтверждение этой мысли авва Дорофей приводит пример из своей жизни. Когда-то, еще во время обучения светским наукам, он тяготился учебой и не любил читать, однако, непрестанно понуждая себя к этому занятию, он впоследствии стяжал такой навык, что стал читать безмерно и уже не мог оторваться от книг.

– Этот вдохновенный и сердечный рассказ авва Дорофей приводит не просто так. Мы же понимаем, что это все идет в контексте поучения «О том, что нужно проходить путь Божий разумно и внимательно». Он рассказывает нам о том безмерном чтении, в котором, сложно сказать, была ли разумность, но внимательность все же там присутствовала. Автор пишет: «Когда я вступил в монастырь, то говорил сам себе: “если при обучении внешнему любомудрию родилось во мне такое желание и такая горячность от того, что я упражнялся в чтении, и оно обратилось мне в навык, то уж тем более (будет так) при обучении добродетели”, и из этого примера я почерпал много силы и усердия». Он делает очень простой правильный вывод: «Так если кто хочет приобрести добродетель, то он не должен быть нерадивым и рассеянным. Ибо как желающий обучиться плотничеству не занимается иным ремеслом: так и те, которые хотят научиться деланию духовному, не должны заботиться ни о чем другом, но день и ночь поучаться в том, как бы приобрести оное. А иначе приступающие к сему делу не только не преуспевают, но даже сокрушаются, неразумно утруждая себя. Ибо кто не внимает себе и не подвизается, тот легко уклоняется от добродетели: потому что добродетели суть середина или тот царский путь, о котором один святой старец сказал: “Ходите путем царским и считайте поприща (версты)”».

«Ходите путем царским и считайте поприща (версты)».

Бывает, когда человек начинает понемногу заниматься разными делами, то у него ничего не получается. Это можно легко доказать на примере школьников и студентов, изучающих иностранные языки. Люди занимаются ими чуть ли не со второго класса, затрачивая неимоверное количество времени на их изучение, но при этом ни понимать иностранный язык, ни говорить на нем не могут, а потому часто пишут в анкетах так: «Знаю английский со словарем». Авва Дорофей говорит нам о том, что если уж приступить к чему-то, то приступить на самом деле, серьезно, и тогда не нужно будет затрачивать много лет для того, чтобы начать в чем-нибудь преуспевать.

Далее святой отец объясняет: «Добродетели, как я сказал, суть средина между излишеством и недостатком. Поэтому и сказано в Писании: не уклонишися ни на десно, ни на лево, но путем царским ходи (Втор. 5, 32). И святой Василий говорит: “ Прав сердцем тот, чей помысл не уклоняется ни в излишество, ни в недостаток, но направляется только к средине добродетели”.

«Прав сердцем тот, чей помысл не уклоняется ни в излишество, ни в недостаток, но направляется только к средине добродетели». (Святитель Василий Великий).

Затем авва Дорофей указывает нам на очень важную вещь. Она нам известна, но мы относимся к ней как к некой теории, которая должна быть где-то там, в богословии, а не на практике. Но для святого отца это важно именно в приложении к пути спасения: «Зло само по себе есть ничто, ибо оно не есть какое-либо существо и не имеет никакого состава. Нет, но душа, уклонившись от добродетели, делается страстною и рождает грех, потому и томится им, не находя в нем (для себя) естественного успокоения». Далее он поясняет: «И дерево разве имеет по естеству (по природе своей) червей внутри себя? Но заводится в нем малая гнилость; от этой гнилости рождается червь, и сей самый червь съедает дерево. Также и медь сама производит ржавчину, и сама опять поедается ржавчиной. И одежды сами производят моль, и эта же моль, от них происшедшая, их съедает и портит. Так и душа сама производит зло, которое прежде вовсе не существовало и не имеет, как я сказал, никакого состава, и опять сама мучится от зла». Перефразируя А. С. Пушкина, можно сказать: «Ботаника, конечно, плоха, но поэзия прекрасна». Конечно, мы понимаем, что одежда сама по себе не производит моль, но смысл поэтического примера, который приводит авва Дорофей, нам вполне ясен и понятен.

Далее автор продолжает: «Хорошо сказал святой Григорий: “ Огонь есть порождение вещества, и поедает вещество, как и злых зло”. Тоже самое видим и в телесной болезни: когда кто живет беспорядочно и не бережет здоровья, то (здесь авва Дорофей использует медицинское понятие) происходит избыток или недостаток (чего-нибудь в теле), и потом человек делается от сего больным (так и есть: почему у человека возникает болезнь? Недостает чего-то или, наоборот, избыток чего-то, потому мы и пьем таблетки); а прежде этого вовсе не существовало болезни, и она не была когда-либо чем-нибудь (самобытным) (ведь болезнь не является существом); и опять, по исцелении тела, болезнь уже вовсе не существует. Так точно и зло есть недуг души, лишившейся свойственного ей и по естеству принадлежащего ей здравия, которое есть добродетель. Потому мы и сказали, что добродетели суть средина...»

«Добродетели суть средина: мужество находится посреди страха и наглости; смиренномудрие посреди гордости и человекоугодия; также и благоговение посреди стыда и бесстыдства, подобно сему и прочие добродетели».

Здесь подразумевается, что когда человек не знает, что, как и почему, то начинает метаться. Это приводит к тому, что в нем проявляется некая мутность, мрачность, внутри которой, непонятно как, приходит бес, поселяется страсть, окрадывающая человеческую душу. Все эти хорошие примеры, которые может быть и не являются совсем научными – мы это затрагивать не будем – но они наглядно нам показывают, как в поднимающемся смраде, который возникает от расслабленности, невнимательности к самому себе, легко возникает болезнь, скрываясь, входит внутрь человека. И прежде всего здесь имеется в виду болезнь не столько телесная, сколько духовная.

Примеры, которые приводит авва Дорофей, вполне подходят к медицинской теории, объясняющей, что болезни рождаются от избытка или недостатка чего-либо в организме. Заканчивая рассуждение, авва Дорофей говорит: «Потому мы и сказали, что добродетели суть средина».

Далее он дает очень хорошие объяснения. Мужество, например, это такое свойство, которое находится посреди, с одной стороны, страха (то есть трусости) и, с другой стороны, наглости. И это действительно так! Наглого, нахального человека, если в нас есть хоть какое-то чувство меры языка, мы не назовем мужественным. Смиренномудрие находится между гордостью с одной стороны и человекоугодием – с другой. Мы же понимаем, что человекоугодники – это не смиренные люди. Мы часто встречаем на страницах произведений Гоголя, Грибоедова, Салтыкова-Щедрина этих странных и довольно отвратительных персонажей, которые пресмыкаются и лебезят.

Вот и благоговение, которое находится посреди стыда и бесстыдства, не состоит в том, чтобы всегда стыдиться. Нам ведь тогда даже трудно будет читать Евангелие, потому что там есть, к примеру, рассуждения о беременности, зачатии. Я не говорю о Ветхом Завете, который мы вообще не смогли бы в таком случае читать. Понятно, что и бесстыдство не имеет отношения к благоговению, хотя некоторые особо одаренные эти свойством люди могут представить себе его как озарение священного служения. Но мы же понимаем, что это просто разврат, который пытается себя поставить вместо Божества.

Авва Дорофей продолжает: «Итак, когда человек удостоился приобрести сии добродетели, то он бывает благоугоден перед Богом, хотя (все) видят, что он ест, пьет и спит, как и прочие люди, но такой благоугоден (Богу) за добродетели, которые имеет». Интересно, что такой человек на первый взгляд ничем не отличается от других людей. Не обязательно будет так, что ты посмотрел на него и сказал: «О, вот он какой!» Нет, по мысли аввы Дорофея, ему присуща именно вот эта нормальность, если можно так выразиться. Такой человек до поры скрыт от всех, но он известен и благоугоден Богу.

«А кто не внимает себе и не охраняет себя, тот легко уклоняется от сего пути, или направо или налево, то есть или в излишество или в недостаток, и производит в себе недуг, который составляет зло», – говорит святой отец. Понятно, что когда человек вдруг говорит себе: «Что это я такой боязливый? Не хочу быть им!» и идет бить окна, то здесь явный перебор. Или кто-то говорит: «Какой же ты наглый!» и в ответственный момент уже трусит... То есть человек не приобрел добродетели потому, что действовал неразумно и невнимательно. Авва Дорофей поэтому и предупреждает всегда о том царском пути, которым шествовали святые. Вспомним изречение старца, сказавшего о том, чтобы мы считали версты, то есть смотрели, где мы находимся: «Поприща же (версты) суть различные устроения человека, который каждый должен смотреть и считать непрестанно, где он, до какой версты дошел, и в каком устроении находится?»

«Ходите путем царским и считайте поприща версты».

В подтверждение своего рассуждения авва Дорофей приводит очень яркий, прекрасный пример. Он говорит: «Мы подобны людям, которые имея намерение идти во Святой Град Иерусалим (он уже тогда был, несомненно, центром паломничества), и выйдя из одного города, некоторые прошли пять верст и остановились, другие прошли десять, иные совершили и половину пути, а иные ни мало не прошли по нем, но, выйдя из города, пребывают вне ворот, в смрадном предместье его. Из тех же, которые находятся на пути, случается, что некоторые пройдут две версты и, заблудившись, возвращаются, или, прошедши две версты вперед, отходят пять назад; другие же дошли до самого города, но остались вне его, и не вошли внутрь города».

Получается множество положений, ситуаций, мест, в которых находятся путники, но так бывает и с нами. Далее авва Дорофей говорит о своих братьях, монахах: «Некоторые из нас вступили в монастырь с намерением стяжать добродетели (то есть люди пришли сюда не с каким-то дурным помыслом, а действительно желая спастись): и одни сделали немногое и остановились; иные больше, а другие совершили половину дела и остановились; иные вовсе ничего не сделали, но, думая, что вышли из мира, остались в мирских страстях и в злосмрадии их; иные совершают немного доброго и опять разоряют это; а некоторые разоряют и более того, что совершили. Другие же хотя и совершили добродетели, но имели гордость и уничижали ближнего, а потому не вошли во град, но пребывают вне его. Следовательно, и эти не достигли своей цели, ибо хотя они дошли до самых ворот града, но остались вне его, а потому и они не исполнили своего намерения».

Думаю, что эти слова можно обратить не только на собратьев аввы Дорофея, но и на нас самих. Можно посмотреть на то, когда человек возымел желание пойти к Богу. Он двинулся, идет, и здесь к нему вполне приложимы мысли аввы Дорофея. Человек может вспомнить свою первую любовь и сравнить с тем чувством, которое у него загорелось к Богу. Понятно, что он может сказать о себе, что он был тогда молодой и зеленый и ничего не понимал, но все же необходимость смотреть на то, в каком устроении человек находится, что потерял, а что приобрел, очень важна.

Нужно анализировать разницу наших положений и, применяя их к самому себе, знать, что ты собой представляешь: имел ли ты добродетель, хотя бы начатки ее, или нет. Вроде бы что-то было вначале, а потом человек проводил такую жизнь, что ничего не сохранилось, даже остатков. Образно говоря, замах был большой, на рубль, а ударить и на копейку не вышло: «И так каждый из нас должен замечать, где он находится: вышел ли он из своего города, но остановился вне ворот в смрадном предместье его; прошел мало или много; или достиг до половины пути; или идет две версты вперед и две назад; или дошел до града и взошел в Иерусалим; или хотя и достиг до града, но не мог войти в него. Каждый пусть рассматривает свое состояние, где он находится».

Понятно, что есть некоторые ограничения в наших способностях, но в том-то как раз и дело, что порой человек и вовсе не рассматривает их, как будто его это совершенно не касается. Ведь если он ничего не сделал, то никакие проблемы его не тревожат, ведь он даже не начал путь.

Дальше следует классическое рассуждение, которое тоже очень важно, как и все это поучение аввы Дорофея, которое, по сути, является методологическим, где рассматривается устроение человека, его действия в отношении грехов: «Есть три устроения (души) в человеке: он или действует по страсти (то есть подчиняется ей), или сопротивляется ей, или искореняет ее. Действует по страсти тот, кто приводит ее в исполнение, удовлетворяет ей. Сопротивляется ей тот, кто не действует по ней и не отсекает ее, но, борясь, как бы минует страсть, однако имеет ее в себе. А искореняет страсть тот, кто подвизается и делает противное страсти».

 

Записала Евгения Осипцова