Уроки православия. Поучения аввы Дорофея с прот. Алексием Яковлевым. Урок 10

Молчание является для монахов нормой жизни, оно необходимо им для внутреннего делания, но именно из такого молчания и рождается духовное слово. И во все времена христиане, желающие спасения, искали возможность слышать слова назидания и вразумления, чтобы находить в таких беседах ответы на свои вопросы. Так рождались духовные беседы святых отцов, в ряду которых - и «Душеполезные поучения» аввы Дорофея. 

 

- Молчание для монахов является нормой жизни: оно оберегает их от лишних разговоров, осуждения, злословия ближних, избавляет от ссор, споров и сохраняет в душе тот мир, который необходим для внутреннего делания. Но именно из такого молчания рождается духовное слово. И во все времена христиане, желающие спасения, искали возможности слышать слова назидания, вразумления от тех подвижников, которые постигли священное безмолвие, чтобы находить в таких беседах ответы на свои вопросы. Именно так рождались духовные беседы святых отцов, и мы знаем об этом из названий книг: «Беседы» Макария Египетского, «Беседы» Василия Великого, «Беседы» Иоанна Златоуста». В этом же ряду, несомненно, стоят «Душеполезные поучения» аввы Дорофея. Сам преподобный в одном из поучений говорит, что монаху не возбраняется при необходимости проводить время в душеполезных беседах. Он говорил об этом, исходя из собственного опыта. Ведь была пора, когда он сам внимал словам духоносных старцев, и было время, когда братия слушала его. В монастыре преподобного Серида авва Дорофей врачевал душевные язвы и немощи братии по благословению игумена, а после, когда он стал настоятелем другой обители, преподавал своим ученикам советы и наставления. Они, вероятно, и были записаны в книгу «Душеполезные поучения». Ее мы читаем на наших уроках и таким образом беседуем с этим великим подвижником, учимся у него исправлять свои душевные немощи.

На прошлом уроке речь шла о том, что человек, желающий и стремящийся взыскать страх Божий, уклоняющийся от зла, делающий благое, обнаруживает, что на него при этом восстают брани вражеские. Но, терпя и побеждая их, подвижник духовно возрастает, обретает в душе мир и познает уже страх совершенный, а прежде у него был лишь страх первоначальный. Кроме того, учит авва Дорофей, для приобретения этого совершенного страха необходимо хранить память смертную, иметь общение с человеком, боящимся Бога, и не таить дерзости. На это препятствие авва Дорофей обращает особое внимание. Он учит: «Ничто так не отгоняет от души страх Божий, как дерзость. Она подобна сильному жгучему ветру, от которого все бегут и который портит всякий плод на деревьях. Человек, имеющий такое устроение души, страха Божьего и благоговения иметь не может, мало-помалу он приходит в совершенное нерадение».

Закончили мы предыдущий урок словами преподобного Дорофея: «Потому-то и нет ничего вреднее дерзости, потому-то она есть мать всех страстей, что она изгоняет благоговение, изгоняет страх Божий и рождает пренебрежение».

- Авва Дорофей пишет, что мы дерзки друг с другом, не стыдимся один другого, случается, что мы злословим, оскорбляем. Бывает, кто-нибудь увидит в нас что-то неполезное, сразу отходит, осуждает и влагает брату своему это в сердце. Не только сам повреждается, но и вредит ближнему, вливая в его сердце зло и яд. Случается, что ум брата был занят молитвою, добрым делом, а этот приходит и вовлекает его в пустословие, лишая пользы, вводит в искушение.

Это пренебрежение, это желание везде влезть, наследить, обратить на себя внимание - все это хорошо видно. Вся эта расхлябанная яркость (или яркая расхлябанность) распространена, и, пожалуй, все меньше и меньше можно встретить людей внутренней дисциплины.

Не могу не вспомнить здесь незабываемого Берти Вустера (известный персонаж П. Г. Вудхауза из его знаменитого цикла комических романов и рассказов о Берти Вустере и его камердинере Дживсе. – Ред.), который, забыв дома выходной костюм, испытывает муки, потому что не может выйти к обеду в костюме обычном. Это же скандал! Это же невозможно!

Сейчас человек живет все свободнее, расхлябаннее, и вдруг он оказывается в ситуации, когда дальше уже раззудеться и развернуться некуда, и появляется необходимость искать более острые ощущения. Страха Божьего у человека нет, он ему и не нужен. Он начинает задевать других людей: «Что это вы так сидите: коленки вместе, руки на коленях? Не надо так, нужно по-другому». На себе уже человек не останавливается.

- Издавна замечено, что человек грешный не может довольствоваться грехом в одиночку: ему просто необходимо вовлекать в грех других. Происходит это потому, что злым духам хочется победить как можно больше душ человеческих. Они возбуждают, распаляют грешника идти и искать себе подельников, умножать зло, чтобы все большее число людей попадало в сети греховные. В обычной жизни мы легко видим механизм этого действия: пьяница ищет тех, с кем можно выпить, чревоугодник подбивает окружающих полакомиться чем-то вкусным, блудник, увидев непристойный фильм, предлагает посмотреть его другим. Каждый может продолжить череду таких примеров, чтобы заметить, как действуют страсти. Нам важно помнить, что зло всегда активно, оно наступательно и заразительно. Об этом пророк Давид не раз напоминает в Псалмах, когда говорит, что «блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей» (Псалом 1, 1) и предупреждает, что человек, находясь рядом со строптивым, развращается (См. Псалом 17, 26).

Вот и авва Дорофей, говоря об опасности дерзости, напоминает, что от дерзких людей надо держаться подальше: их поведение не только заразительно, оно еще и провокационно.

- Часто мы слышим о скандалах, связанных с обнаружением каких-то дрянных книг для детей, в которых их чему-то дурному начинают учить. И люди возмущаются: « Почему дурному? Это естественно!» Раздается смех: «Ну, опять они нашли что-то в магазине, сидели бы на себя смотрели!»

Я никак не могу забыть историю о девочке, которая по какой-то причине не поддержала разговор на острые интимные темы, ее тут же назвали «синим чулком», «зашоренной». Она, конечно, достойно ответила. Другое дело, что сама вседозволенность обсуждений - это не просто нарушение норм приличия. Это уже движение дерзости и наглости, которое подает себя как умение вести себя, как свобода, как способность лавировать.

- Авва Дорофей говорит об этом же, но на другом языке, в другое время, и другим людям. Отец Алексей, переводя язык преподобного на современный, показывает, что и для нас актуальны те же духовные и нравственные проблемы. Отсутствие в человеке элементарной боязни обидеть ближнего, присутствие в нем дерзости не позволяют ему иметь спасительную добродетель - страх Божий, а без нее вряд ли кому-то удастся отличить свободу от вседозволенности. Такой человек в ситуациях, когда надо найти истину, обязательно заменит этот поиск травлей тех, кто с ним не согласен.

- Это очень хорошо проявляется в интернет-баталиях. Когда люди общаются непосредственно друг с другом, что-то сдерживает их. Общаясь на эти же темы, но не видя друг друга, они начинают поливать ближнего грязью. Я замечаю это, например, по себе: в интернет-общении часто бываю ехидным. Это можно легко объяснить. Когда видишь человека, преисполняешься неким благоговением, даже если он добропорядочная свинья, а в общении виртуальном теряется даже эта слабая скрепа. Это какое-то атомное оружие против человечества, против Божественного в человеке.

 Вспоминаю сильно поразившую меня беседу отца Иоанна Охлобыстина с двумя разбитными ведущими на радио. Охлобыстин человек популярный, как кажется, «из тусовки», за словом в карман не лезет, очень харизматичный тип. Было интересно, о чем и как он будет с ними говорить. Я прочитал запись этого интервью. Конечно, они разбили его в пух и прах, не оставили от отца Иоанна (тогда он еще служил) и мокрого места. Их осознанные дерзость, нахальство, я бы сказал – хабальное нахальство, поверхностность мышления зашкаливали. Он пытался отвечать в том же самом духе, но не мог им ничего противопоставить: до такой степени неприличия священнику дойти просто невозможно. Поскольку именно такой тон был взят, уже не под силу было обсуждать хоть сколько-нибудь глубокие темы, тем более такие, как страх Божий.

Пребывание человека в таком дерзостном состоянии, наглом настроении мешает внимать себе. Как только появляются такие состояния, человек перестает что-то понимать, бесполезно объяснять ему много раз, он как будто находится в каком-то параллельном месте. Я надеялся, что сейчас Охлобыстин им покажет, скажет так сильно, как писал он про отца Савву в «Духовных копях». Не получилось!

Как говорить с человеком, который всплыл на поверхность, как мертвый; не может нырнуть вниз, у него не получается, потому что он не боится. Он легкий, пустой, как шарик. Ему невозможно почувствовать по-настоящему ни жизнь, ни смерть. Он не может исполниться благоговения, все для него треп.

- Напомним, авва Дорофей произносил свои поучения много веков назад для тех, кто хотел его слушать. Вряд ли этим поучениям будут внимать сегодня те люди, которые не только Бога не боятся, но и почитают за особую доблесть опровергать евангельское учение, Божественные заповеди, позиции тех, кто отстаивает свою веру. Когда мы становимся свидетелями подобной запредельной дерзости, у нас может возникнуть соблазн причислить подобных людей к разряду навсегда потерявших и совесть, и страх Божий и относиться к ним соответственно. Здесь очень важно нам самим удержаться в правильном духовном устроении.

- Дело в том, что совесть неистребима, поэтому человек всегда может ощутить страх Божий. Когда он находится в дерзостном настроении, он не может реализовать то, что в нем есть. Он может быть и наполненным, и способным ко всему, но, когда выйдет на такую волну, ему трудно нырнуть глубже, стать ловцом не поверхностного, а глубинного. Он бы и хотел, и пытается это сделать, но, поскольку привык быть дерзким и отвык бояться, не умеет уже благоговеть и страшиться, подзабыл, что такое страх и трепет, и каждый раз его выбрасывает, как пустышку.

Вот еще о чем говорит авва Дорофей: нужен человек, сам боящийся, с которым ты мог бы общаться, а таких рядом нет. Человек может быть неплохим, не вредным, но отвыкшим от страха Божия. Видно, как сложно бывает людям вести глубокие разговоры как раз по причине этой самой «отвычки». Например, важнейшей частью жизни в монастыре являются постоянные духовные беседы наставника с братией. Есть у него талант или нет - неважно. Пусть это будет немного искусственная глубина, но она нужна. Человек легкомысленный может, конечно, существовать и до самого конца, всячески молодиться, забыть обо всем, даже о смерти, но мы сейчас не о таких говорим.
И вот не находится такой боящийся человек, а он очень необходим. И здесь дружество может либо помогать, либо мешать.

- Авва Дорофей пишет: «Потому хорошо нам, братия, иметь благоговение, бояться вредить и себе, и другим, почитать друг друга и остерегаться даже смотреть другому в лицо, ибо и это, как сказал некто из старцев, есть вид дерзости».

- Я не говорю о том, чтобы запретить смотреть друг другу в лицо, но необходимо понять, что для людей средней мастеровитости (только начавшим духовное восхождение) некоторые вещи могут показаться мелочами, а для людей, которые взошли на высокие уровни мастерства, эти мелочи вполне понятны. Например, классический пример - стремя. Вроде бы мелочь, но это такая мелочь, которая может помочь завоевать царство, потому что на стремени можно встать, приложить как следует противнику, у которого этих стремян нет, и твое войско будет сильнее.

Временами все это внимание к мелочам кажется смешным. Уставы монашеские, церковные уставы, которые со стороны могут показаться достаточно замшелыми, сюда бы я отнес и ранее упомянутую мной английскую чопорность - все это явления во многом одного порядка. Не одного качества, конечно же, но одного порядка.

Дальше авва Дорофей начинает увещевать: «Братия, приобретите страх Божий». Он рассказывает о том, как у него получалось или не получалось приобретать страх Божий, как этот страх хранить и какие могут быть искушения, испытания, как держаться в этом приобретенном устроении не только в случае искушений, но и в обыденной жизни. Ты же не просто сидишь и приобретаешь благоговение. Нет, для этого необходима работа, в монастыре это особенно важно. Он рассказывает, как это происходит, какие есть здесь подводные камни, и это довольно интересно.

 

Расшифровка: Ярослава Трунцева