Уроки православия. «О богословском образовании и духовной образованности». Беседа с д.и.н., профессором ПСТГУ Н.Ю. Суховой. Урок 2

Сегодня мы вновь встретимся с Н. Ю. Суховой и, продолжая разговор о духовном образовании и образованности, коснемся некоторых проблем, связанных с этой темой. Одна из них - «Неофитство и невежество».

Сегодня мы вновь встретимся с Натальей Юрьевной Суховой и,  продолжая разговор о духовном образовании и образованности, коснемся некоторых проблем, связанных с этой темой. Одна из них  – «Неофитство и невежество», и проявляется она в том, что люди, которых в Церкви принято называть неофитами, то есть новообращенные, только пришедшие к вере,  не всегда справляются  со своим рвением и торопятся рассуждать о духовном. А еще  – просвещать окружающих. И даже поучать их. И обличать. А потом осуждать и превозноситься. Хотя все должно быть наоборот!

Человек вступает в мир православия, мир, в котором многое ему еще неведомо, не видимо, не познано, в котором ему еще только предстоит многому и многому научиться. Но вот незадача! Он не желает быть учеником, а торопится стать учителем! За примерами далеко ходить не надо! Стоит заглянуть на некоторые православные форумы, и мы узнаем так много нового о духовной учености, духовных знаниях, опыте! 

А еще узнаем о том, как можно не уважать чужое мнение, в том числе и святых отцов. Или не слушать собеседника. Или отстаивать свою позицию, опираясь при этом лишь на свои собственные представления («А я так думаю!»), не сверяя их при этом ни с кем и ни с чем… Оказывается, можно легко вносить в обсуждение вполне серьезных тем, в рассуждения о Боге и о спасении,  всю прежнюю бесплодную болтовню, но уже с духовным флером, и упускать при этом главное, хватаясь за второстепенное… И проблема эта, ярко проявляясь на форумах, присутствует на самом деле не только там. О том, как можно и нужно говорить о вере и какова наша ответственность за сказанные слова, мы и будем говорить с Натальей Юрьевной на сегодняшнем уроке православия.

– Во-первых, то, что нынешний мир такой пустозвонный, но звенит очень громко, – это, безусловно, проблема. Потому что, как мы говорим, хорошее знание приближает к Богу, плохое от него удаляет. Сейчас, по-моему, как раз период плохого знания, которое от Бога удаляет, даже если люди рассуждают о Боге. Потому что не обо всем можно рассуждать, не имея хорошей базы, не имея личного духовного опыта. Люди рассуждают о том, чего они не понимают и чего они действительно не чувствуют: не знают, не живут духовной жизнью.

Невозможно рассуждать о духовной жизни, когда человек ею не живет. Вообще рассуждать о ней надо очень осторожно, деликатно, потому что это то, что не всегда пришпилишь, прижмешь. То, что сформулировано чуть более грубо, сразу перестает быть истиной: это действительно отблеск Божественного огня, Дух Святой, Который дышит где хочет. Это не всегда можно передать железными, чеканными формулировками. Но это одна сторона проблемы, все-таки личность может преодолевать контекст, и человек никак не может ссылаться на окружающее пустозвонство.

Во-вторых, как представляется, это неофитство умножено на плохое знание и невежество. Люди не имеют хорошего знания, подкрепленного личным проживанием, потому что мало его получить, надо его применять в собственной духовной жизни, только тогда человек может о нем свидетельствовать. Люди же об этом говорят так: взяв знание с утра, выкладывают его вечером.

Может быть, в каком-то смысле к этому побуждает падение культуры обсуждений. Существует культура размышления, культура рассуждения о вещах духовных, которая вырабатывалась Церковью веками, но сейчас, возможно, немного выпадает из традиции. Это еще одна проблема.

Чтобы увидеть, какой может быть эта самая культура рассуждения о вещах духовных, обратимся к наследию святого Викентия Лиринского – пресвитера и монаха Лиринского монастыря, жившего полтора тысячелетия назад. В книге «О вероизложениях» святой, прежде чем высказать свое мнение, предваряет его такими словами:

«Ввиду изречений Писания, поучающего: “спроси отца твоего, и он возвестит тебе, – старцев твоих, и они скажут тебе” (из Книги Второзаконие); также: “приклони ухо твое и слушай слова мудрых” (из Книги Притчей); и еще: “сын мой! наставления моего не забывай, и заповеди мои да хранит сердце твое” (из Книги Притчей), – думается мне, меньшему из всех рабов Божиих, что с помощью Божией будет очень небесполезно, если я изложу письменно то, что благоговейно принято мною от святых отцов... Приступлю же к этому во имя Божие и запишу завещанное мне предками предание, не с заносчивостью какого-нибудь сочинителя, а скорее с точностью верного переписчика...»

Умеем ли мы, нынешние христиане,  рассуждать о вещах духовных хоть с малой толикой подобной культуры?

– Духовное знание – то, что мы подразумеваем под духовным образованием, духовным знанием даже мирянина, – выдвигает очень высокие требования: регулярной литургической жизни человека, его регулярного участия в таинствах, причем понимания, в чем участвуешь, покаянного участия. Традиции покаянной жизни, духовной жизни: человек должен помнить опыт своих падений, должен делать из этого выводы и понимать, как легко пасть. Понимать, как легко превознестись и перейти от знания, которое обогащает и углубляет, к знанию, которое именно надмевает. Это всё опасности обычной духовной жизни.

В духовной жизни человек постоянно идет по такому острию: чуть влево, чуть вправо – он сразу падает. Вот это чувство опасения своего падения тоже пропало – люди легко рассуждают о том, к чему они не причастны. Это одна сторона проблемы.

Вторая сторона проблемы тоже, как мне кажется, очень глубокая – это умаление умения слушать другого. Человек проталкивает свои идеи. Это сейчас повсеместно и касается как гражданской, общественной жизни, так и духовной. Понимание души человека как некой абсолютной ценности тоже пропадает, поэтому мы перестали друг друга слышать. И в церковной области это может быть особенно болезненно, потому что здесь это особенно нужно.

Все знают фразу: «духовный судит обо всем». Понимание этого духовного суждения сейчас на очень низком уровне. Также вырывание каких-то фраз из текста Священного Писания, Священного Предания. Допустим, вы привели фразу «Радуйтесь!» Есть радость во Христе. Мне кажется, многие теряют Христа, и остается оболочка этих слов, которые понимают совершенно по-другому. А то, что не наполнено Духом Святым, то наполняется скверной. И это еще одна проблема.

Мне кажется, совокупность всех этих проблем можно назвать каким-то духовным опустошением, которое в нынешнем мире очень распространено.

Еще один симптом времени – человек перестал понимать смысл страданий. Заметьте, что сейчас время человека, который бежит от боли. Анестезия – это общее желание. Не чувствовать боли. Но в духовной жизни невозможно без боли, без страданий, переживаний, без со-переживания. Вот эта жизнь становится некоей «жестянкой», которая перестала иметь духовный корень, духовную глубину. Жизнь как некая самодостаточность «здесь и сейчас».

Может быть, Вы сейчас наведете меня какими-то дополнительными вопросами на что-то еще.

– Да, вопросы есть, и их немало! Но некоторые из них тревожат нас сильнее других, поскольку касаются наших близких или ближних – тех, которые еще не обрели веру и пока не нуждаются в Боге. Эти люди не мыслят своей жизни без сытости и комфорта, они ценят здоровье и молодость, хотели бы избежать страданий и старости… И им трудно, очень трудно понять, что такое крестоношение, нищета духа, покаяние. Тогда как нам в этой  ситуации выполнять заповедь Христову – идти и учить тех, кто сегодня  далек от Церкви? Когда лучше говорить слово о спасении, а когда молчать? Как быть услышанным, если нас зачастую просто не хотят слышать?

– Во-первых, еще раз повторю, в современном обществе вообще-то никто никого не хочет слышать – это общая картина. И современный лозунг, выражаемый в совершенно жуткой фразе «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным», ужасен для духовной жизни.

Не знаю, могу ли я отвечать на вопрос, когда говорить, когда молчать. Я могу опираться только на личный опыт: черпание дорогого для меня опыта из общей церковной копилки. Но мне кажется, что ситуации, конечно, чаще всего индивидуальные. Каждый человек личность, и подходить можно только лично. Даже когда ты преподаешь, обязан говорить – это благословение не только для пастыря, но и для преподавателя. Даже когда ты говоришь за послушание, в преподавании очень важно не перетянуть на себя, то есть понимать, что ты действуешь по благословению. Понимать то, что тебе доверено сокровище, с одной стороны, богатейшее, с другой, хрупкое – нести какое-то знание Церкви. Это колоссальная ответственность. И всегда, когда думаешь об этом, то думаешь, с одной стороны, с некоторым ужасом: к чему ты прикасаешься, на что ты дерзаешь. С другой – понимаешь, что Церкви нужны преподаватели, нужны те, кто эти знания каким-то образом преподносит.

Но при этом есть одно правило – ты должен говорить не аудитории, а говорить каждому человеку. Конечно, это не всегда получается – и ты мучаешься: чаще всего ты собой недоволен. Но тем не менее мне кажется, что это рецепт для любого говорящего. Ты говоришь не о себе и от себя, а пытаешься донести слова Христовы. И  ты здесь должен до крайности умалиться, чтобы не затмить эти слова Христовы. Потому что самое красивое твое слово – ничто по сравнению с тем, что  ты несешь. Поэтому, мне кажется, смирение преподающего – одно из главных качеств.

Потом, человек, конечно, должен всегда чувствовать ответственность и не говорить ради красного словца. Это  тоже очень важно, потому что все, о чем мы говорим, это очень хрупкий предмет. Стоит чуть-чуть его ожесточить, попытаться сделать более красивым, и оно теряет истинное свое значение, истинную свою красоту. То есть в этой внешней оболочке, которой, по человеческой немощи, очень легко увлечься, надо всегда иметь критерий – это второй рецепт.

В-третьих, ты, несомненно, должен очень любить человека, с которым говоришь, и всегда очень молиться, чтобы Господь дал тебе правильное слово. Вот эта молитва за того, с кем ты общаешься, кому пытаешься хоть что-то передать, – это, мне кажется, третий обязательный критерий.

Когда преподаешь и лично общаешься с человеком, то всегда молишься за этого человека. Думаю, без этого не может быть хоть какой-то удачной передачи духовного знания и хотя бы какой-то духовной истины. Но когда ты пытаешься общаться с каким-то количеством людей, тогда без совместной молитвы не может быть чего-то удачного. Я, например, очень боюсь потерять общую литургическую жизнь – общую молитву, Евхаристию, общее причащение – с теми, с кем общаюсь в аудитории. Поэтому если преподаешь и не молишься с этими людьми, то это, мне кажется, крайне опасная ситуация. Совместная молитва – это еще одно правило.

Главное, конечно, понимать, что Господь привел тебя к какому-то человеку. Перед тобой колоссальная ответственность – та человеческая душа, за которую ты, не обладая ни пастырским саном, ни какой-то духовной харизмой, в данный момент отвечаешь перед Богом. И, наверное, все, что ты накопил за свою жизнь: твой духовный опыт, также опыт каких-то падений и покаяния, – ты должен теперь собрать и попытаться передать человеку очень простыми словами, понимая всю свою малость и незначительность. Через тебя для этого человека вдруг передается какой-то луч. Он передается через тебя, а не тобой.

Поэтому, мне кажется, любому говорящему важно понимать, что ты несешь Христа, а не самого себя. Мне кажется, болезнь нашего времени – то, что у нас очень много слов, разных форумов, конференций. С одной стороны, замечательно, потому что долгое время мы были этого лишены. Очень важно за этими конференциями и отчетностью о них, за многочисленными публикациями материалов все-таки понимать, что если Христос посреди нас, то здесь нам можно иметь какое-то упование. Если мы остаемся с нашим громким словом, но без Христа, то это наша самая главная потеря. Потому что во всех наших внешних победах на самом деле может быть существенная потеря. Потеря того, ради чего все это нужно. Потеря Христа. Потеря нашего церковного сокровища. Потеря нашей надежды на духовную глубину.

Не знаю, насколько я ответила на Ваш вопрос. Но как мне кажется, главная опасность – это потерять Христа. И главное приобретение – это приобретение Христа. Думаю, что и от каждого проповедника в священном сане ты ждешь того, что тебе несут слово Божие. Недаром студентов духовных школ в XIX веке часто называли служителями слова Божьего. Мне кажется, это название каждый из нас – очень смиренно – должен ставить для себя. Служитель слова Божия. Служитель Христовой истины. Только служитель; ты не имеешь здесь никаких прав, никаких собственных амбиций или собственной красоты. Все, что ты можешь сделать, – служить слову Божьему, служить истине Христовой. Как мне кажется, это является критерием в каждой конкретной ситуации.

Трудно говорить о других рецептах. Ты должен любить человека, любить Христа и нести Христа человеку. И чем прозрачней и смиренней ты станешь, тем больше надежд, что ты донесешь до него хоть какую-то крупицу духовного знания.

– Продолжая разговор о том, как в наши дни христианину можно образовывать других и образовываться самому, важно вспомнить и о некоторых правилах духовной безопасности. Дело в том, что сегодня мы находимся буквально в океане информации! И если сравнить это с тем, как получали информацию наши предки и сто, и двести лет тому назад, то напрашивается такой образ. В те давние времена люди черпали сведения об окружающем мире из тихого, спокойного ручейка. Тогда как сейчас наше сознание атакуется мощнейшими потоками многих  информационных рек, подводных источников плюс туманы, росы и дожди – отсюда и океан… А в нем, как и полагается, есть свои подводные течения, и совсем не факт, что они увлекут нас в надежную пристань; могут затащить и в водовороты, и в глубины…

Например, сегодня на просторах Интернета или в эфире того же телеканала «Союз» распространяются мощные потоки духовной информации: звучат лекции, беседы, проповеди. Казалось бы, как хорошо. Но если человек будет слушать все подряд, он обнаружит и в этом, казалось бы, живительном потоке информации  и странности, и нестроения… Один лектор говорит одно, другой – другое, и, сопоставляя услышанное, мы обязательно обнаружим где-то несогласие, а где-то и противоречия. Именно потому все это изобилие информации заставляет нас быть предельно собранными, осторожными, держаться определенных правил  и научиться так фильтровать, или перенаправлять, или даже глушить поступающую информацию, чтобы не навредить собственной душе и не сбиться с пути спасения.

– Богословская наука – это, конечно, зона риска, вне всякого сомнения. Мне очень нравится фраза, сказанная в 2000 году тогдашним председателем Богословской комиссии при Синоде митрополитом Филаретом (Вахромеевым). Он говорил, что для неискушенных чад Церкви должен быть безопасный тыл. Но те, кто дерзнул заниматься богословской наукой,  – это передний край. А на войне как на войне: можно быть убитым, можно попасть в штрафбат. Это, конечно, не точные слова, но я стараюсь передать смысл сказанного.

Мне кажется, это очень точно, потому что богословская наука всегда была и остается зоной риска. Вообще какая-то интеллектуальная попытка познать богословие – это очень сложно. Мы говорили, что есть богословие великое – это Священное Предание; есть богословие малое – это попытка интерпретировать, кодифицировать, осмыслять, передавать это Священное Предание. И это, конечно, тоже очень большая ответственность.

Конечно, для нас есть какие-то ориентиры: то же Священное Предание, святоотеческое наследие. Но, естественно, не все вопросы были выяснены святыми отцами. Иногда появляются вопросы, на которые надо давать новые ответы. И много таких ответов было дано святыми отцами более поздних времен. Вообще святоотеческая цепь непрерывна. Покуда существует Церковь, существует святость в Церкви и «златая цепь» святых отцов. Поэтому на многие вопросы, на которые не ответили великие каппадокийцы в IV веке, не ответили отцы VII–IX веков, отвечали наши отцы XVIII–XIX веков. Мы уже упоминали святителя Дмитрия Ростовского и святителя Тихона Задонского, святителя Филарета (Дроздова), святителя Филарета Гумилевского и других святых отцов. Поэтому в каких-то вопросах мы можем опираться на них. Главное, обращаться к их наследию, а не пытаться мыслить как-то самостийно.

Но с другой стороны, всегда встают новые вопросы, и они действительно должны обсуждаться современными богословами. Сейчас, разумеется, есть частные богословские мнения. Как мне кажется, они могут высказываться в богословских дискуссиях, но рекомендоваться для всех должны полнотой Церкви. Как сейчас может выражаться полнота Церкви? Во-первых, сейчас существуют и Архиерейские Соборы, и действующий Синод. Сейчас такая интересная эпоха, когда действует Межсоборное присутствие. То есть форумы обсуждения, куда пытаются привлечь, с одной стороны, наиболее компетентных людей, с другой стороны, там постоянно участвуют церковные иерархи, которым Духом Святым дается возможность как-то ориентировать увлекшегося богослова, предостерегать его.

Межсоборное присутствие подразумевает, что есть и Соборы, которые утверждают какие-то мнения. Вот эта соборность Церкви, проявляемая в том числе и в Соборах, мне кажется, и есть церковный критерий.

Другое дело, что между соборными решениями идут богословские обсуждения. Но мне кажется, что может быть опасным выплескивать последнее слово науки на беззащитный народ. К сожалению, сейчас Интернет и средства массовой информации, выполняя и полезную функцию, несут и опасность, выплескивая что-то неустоявшееся, не проверенное церковными камертонами, не сверенное с камертоном святоотеческого наследия, в конце концов, беззастенчиво отрывающееся от Священного Предания. И сейчас это становится достоянием всего беззащитного – не хочу называть его непросвещенным – народа. Мы обязаны о нем тоже заботиться, должны понимать, что это тыл. Не можем допустить разрывных бомб в эту нашу беззащитную церковную часть неискушенных чад Церкви. Они имеют право на получение очень доброкачественного церковного знания. Мне кажется, что это тоже одна из церковных задач и церковных опасностей, которые мы должны всеми силами стараться избегать.

Ведущая Ольга Баталова
Записала Ксения Сосновская