Уроки православия. Кто твой ближний? Урок 3

Мы не умеем любить своих ближних – имеется в виду любить по-христиански! И когда они что-то делают не по-нашему, не то или не так, мы этого потерпеть не можем! Не скажем вслух, так осудим про себя; не возмутимся в глаза, так сделаем это за глаза. Но если мы забудем золотое правило «судить грех и сожалеть о грешнике», то заповедь любви окажется для нас невыполнимой… 

– Сегодня мы продолжим говорить о любви к ближнему и о том, что может нам помочь в исполнении этой заповеди Христовой. Легко любить того, кто отвечает взаимностью! Как легко давать в долг тому, кто однозначно его вернет. И добро делается с удовольствием, когда есть уверенность, что за это воздастся сторицей. Но Господь ждет от нас большего! Он ждет от нас совершенства. Именно этим призывом: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный!» – Он заканчивает Нагорную проповедь. Но в этой же проповеди Спаситель говорит и о той удивительной любви, понять которую очень трудно. «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, и да будете сынами Отца вашего Небесного…» Говоря на прошлом уроке о заповеди любви к ближнему, мы тогда еще не предполагали, что этот самый ближний может быть нам враждебен, что он может и проклинать, и гнать, и обижать нас. Речь шла о тех ближних, с которыми мы просто связаны – по собственной ли воле или в силу каких-то обстоятельств, о ближних -«плейсиос», то есть о людях иных, отличных от нас, не таких, как мы… Ведь и таких ближних мы зачастую любить не умеем – имеется в виду любить по-христиански! И когда наши ближние, вовсе нам не враждебные, начинают что-то делать не по-нашему – не то или не так, мы же и этого потерпеть не можем: ничего не скажем им вслух, так осудим про себя, не возмутимся в глаза, так сделаем это за глаза. И если мы при этом забудем золотое правило: судить грех и сожалеть о грешнике, то заповедь любви окажется для нас невыполнимой…

Олег Владиславович Воскресенский – магистр богословия, кандидат педагогических наук, автор семинара «Открытие», г. Сент-Пол (Миннесота), США.

– Мы призваны любить человека, видя в нем то нарушение, искажение, болезнь, которая его поразила; призваны помочь ему в преодолении, исправлении, излечении этой болезни и возвращении его к чистоте. Отправной точкой мы непременно и обязательно должны иметь решение – мы будем любить этого человека, даже если он никогда не станет в наших глазах ни богаче, ни добрее, ни справедливее, ни красивее; мы будем любить его так, как возлюбил нас Господь. Каждого из нас! В том числе и тех, которые, себе на беду, так и останутся во грехе и упорстве отрицания, отвержения Бога. А Он любил и их – две тысячи лет тому назад (согласно нашему земному исчислению), когда принес Себя в Жертву за этих людей – Крестную Жертву, явив Свою любовь в такой полноте, в которой только и можно явить – до Жертвы, и Жертвы Крестной! В этом, наверное, суть и главное содержание этого понятия – любовь. Почему заповедана нам любовь к ближнему? Наверное, потому, что это наша единственная возможность здесь, еще в земной жизни, приблизиться к любви Божественной, испытать ту любовь, которой Господь любит каждого из нас, которая присутствует в Троице и иначе нам была бы просто неизвестна.

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную».

Господь создал нас разными именно для того, чтобы мы имели возможность испытать опытно, а не только умозрительно Божественную любовь – любовь к иному, другому. Мы Ему – другие; мы Ему – «плейсиос»; мы Ему – ближние. Он Свят – мы грешны; Он Вездесущ – мы в лучшем случае мобильны; Он Всемогущ – мы в лучшем случае здоровы; Он Всеведущ – мы в лучшем случае образованны… Мы Ему – другие, иные, «плейсиос»; Он нам – Иной, Другой! Это наша единственная возможность понять, как любит нас Господь, и не только понять, а и опытно испытать в своей жизни, приобщиться к этой Божественной любви. Ведь Господь мог создать всех нас одинаковыми – как было бы экономично! Все одинаково квадратненькие, легко управлять и заменять! Но, по милости Своей, Он создал нас очень разными, индивидуальными. Как нет в природе ни одной одинаковой снежинки, так нет и одинаковых людей. У каждого свои особенности, характеры, генетический состав, жизненный опыт; свой облик – культурный, образовательный; свои страсти и пристрастия и так далее. Именно это многообразие является необходимым условием для проявления Божественной любви, для того, чтобы мы могли испытать ее в своей жизни. А поэтому когда Господь посылает нам на нашем пути другого, иного, ближнего – не согласного с нами, в чем-то противоположного, то не кознями вражескими это следует объяснять, а воспринимать как благодать Божию. Это – наша возможность, наш шанс (не гарантия – гарантия может быть только на небесах), более высокая вероятность испытать самим и проявить божественную любовь; наполнить мир этой любовью; принять решение о благорасположенности, благоделании в отношении объекта нашей любви и неприятии всего того, что мешает человеку, затмевает в нем образ Божий.

– Наш собеседник убежден – надо радоваться, а не огорчаться тому, что все мы такие разные, что наши ближние не всегда соответствуют нашим ожиданиям, что они иные и во многом отличаются от нас как внешне, так и внутренне…

– Я слышу мнение о том, что и опыт Церкви разнообразен в разных странах и разных частях света; что это разнообразие и несогласие – результат грехопадения, нашей греховности и так далее. Но мне кажется, что разнообразие абсолютно необходимо и внутри Церкви, среди верующих, именно для того, чтобы Церковь являла миру, не принимающему Бога, пример исполнения заповеди любви к ближнему. Что нам говорят люди неверующие: «Да разберитесь сначала между собой, перестаньте убивать друг друга! Вы же сами говорите, что вы братья во Христе, посмотрите, как вы относитесь друг к другу!» Какой пример мы являем миру, если между собой не имеем возможности или (что чаще) желания, воли разобраться, а стало быть, не к Богу обращаемся, а полагаемся на себя или на какие-то иные авторитетные источники. Нет! Только тогда мир узнает о том, что мы ученики Христовы, если будем иметь любовь друг к другу. Не классовую любовь (вы – наши, а вы – не наши) и уж тем более не эмоциональную (сегодня – чувствую, завтра – нет), а любовь – решение, любовь – преданность!

– В Нагорной проповеди Господь призывает нас делать то, что делать, кажется, и невозможно! Любить своих врагов, благословлять тех, кто нас проклинает, благотворить тем, кто нас ненавидит, молиться за тех, кто нас обижает и гонит… Разве это выполнимо? Разве это по силам людям не святым, а грешным? Но закон есть закон, и от того, что кто-то его не выполняет, он не перестает действовать! А в заповеди «любить врагов» как раз и выражен основополагающий закон духовно-нравственного бытия мира: только добром можно победить зло и только добром можно исправлять этот мир. А ненависть (пусть даже по отношению к самому страшному злодею) лишь умножает в мире зло! Но Спаситель не только дал нам эту великую заповедь – любить врагов. Прежде всего Он исполнил ее Сам, показав ее жизненную силу Своим искупительным подвигом на Голгофе. И для последователей Христа очевидно – заповедь эта хоть и тяжела, но исполнима. Ярче всего мы видим ее исполнение в подвиге христианских мучеников, и особенно ярко, наглядно и действенно нам свидетельствуют об этой христианской любви новомученики и исповедники ХХ века.

До сих пор, говоря с Олегом Владиславовичем о любви к ближним, мы не имели в виду, что эти наши ближние могут быть нам врагами. Мы подразумевали те взаимоотношения с окружающими, которые происходят, условно скажем, во время штиля, когда на нашем житейском море тишь да гладь. Тогда мы вполне способны и рассуждать здраво, и действовать разумно. Но стоит этому самому житейскому морю даже не заштормить, а просто прийти в некоторое волнение, и переживания сразу захлестывают нас, и мы начинаем тонуть в пучине собственных страстей! И порой понять не можем, что с нами в это время происходит. Куда в наших отношениях с ближними исчезает вежливость, благодушие, благочестие? А как во время таких житейских бурь мы вопим от избытка сердца! И главное – что! У каждого из нас свой набор воплей, восклицаний, стенаний: «За что? Почему? Снова я!» Но есть ли среди этих вырывающихся из глубин души слов те, которые и являются критерием любви к ближнему, даже если он твой враг? Умеем ли мы произнести: «Прости его, Господи, не ведает, что творит! И меня прости…»

– Конечно, людей, которые отличаются от нас, может быть, лишь культурой или языком, какими-то чертами характера, любить вот этой любовью гораздо легче, чем людей, которые не просто не согласны с нами, а противятся нашей воле, или чем людей, имеющих над нами власть. В такой любви – любви не просто к другому, иному, а враждебному тебе, активному в своем злонамерении по отношению к тебе человеку – и состоит «высший пилотаж» любви. И образцы этой любви оставлены нам новомучениками российскими на протяжении всей истории Церкви. Люди оказывались в ситуации, когда их жизнь, все, что им дорого (их семьи; церкви, которые они построили; паства, которая была поручена им Богом), оказывалось в опасности, под угрозой уничтожения. Мой дед, отец Александр Воскресенский, был расстрелян 2 декабря 1937 года в Ливенском районе Орловской области, в числе двадцати трех церковнослужителей и более четырехсот мирян. Это было время даже не гонения – уничтожения Церкви. Этот образ любви в моей семье хранился и передавался из поколения в поколение. И вот в позапрошлом году я сподобился побывать в урочище Липовчик, в лесу, где проходили эти расстрелы, на месте мемориала памяти, и поклонился кресту на месте гибели моего деда. Эти люди явили нам подвиг любви – любви-агапе – во всей полноте, а не в каком-то обыденном проявлении. Хотя и такая «обыденная» любовь тоже требует подвига. Иногда – в отношении подчиненных нам и слабейших нас – детей; иногда – людей, связанных с нами какими-то экономическими, производственными или семейными отношениями; а иногда – людей, обладающих над нами той или иной властью. Благословлять их, желать им добра нужно не «благодаря тому что», не «потому что», а, как это ни парадоксально, «несмотря на то что». Вот это «несмотря на», конечно, требует от нас, людей смертных и грешных, такого усилия, которое мы не в силах произвести. Поэтому-то эта любовь и рассчитана на силу Божию в человеке, к ней надо прибегать – этому источнику любви, а также к опыту, накопленному Церковью и явленному – страшно, мучительно – в нашей стране и нашей истории, но явленному – в необыкновенной красоте и торжестве духа!

Когда мы говорим о мучениках, самых разных людях, опыт каждого из них – уникален. Мне все время хочется говорить не о мучениках вообще, не об их сонме, а о каждом конкретном человеке. Ведь это – отдельная, очень конкретная история; конкретный человек, конкретная судьба, поступок, решение, которое самоценно и уникально! Поэтому это разнообразие представляется мне таким важным и ценным в нашем церковном духовном опыте; великим благом, которое мы сохраняем и возрождаем, если утеряли; передаем, придавая ему еще и собственный опыт переживаний, следующим поколениям, которым он будет (мы надеемся) не менее важен и ценен. Но возникает вопрос: а почему в тексте Писания так часто Спаситель и первые апостолы призывают нас как будто к прямо противоположному – единству, единодушию, единомыслию? Не призыв ли это к тому, чтобы слиться всем вместе в едином правильном порыве и движении – симфонии? Симфония – это действительно единое произведение, но звучат в нем различные голоса. Представьте себе симфонию, которую исполняют одни скрипки или одни барабаны и тянут одну ноту до бесконечности – правильную ноту, которую задал самый главный дирижер, – симфонии не получится! Получится некий звук, некая нота, но симфонического единства и единодушия при этом не будет. Не случайно само слово «единый» применимо в Писании только к Богу, только Он – Единый и Единственный. А мы призваны к единодушию – звучанию индивидуальному, личному, разнообразному. Это различие духовного церковного опыта абсолютно необходимо для того, чтобы звучала симфония, Автором которой является Творец! Не мы – каждый из себя пытающийся издать целую симфонию, нет! Мы лишь инструменты в этом едином оркестре, для которого, оказывается, совершенно необходимы определенные условия: во-первых – разнообразие, это самое «плейсиос», в которое уже встроена разность, различие, инаковость, и, во-вторых, – уважение каждым из нас другого инструмента; его роли и места; его партии и манеры исполнения. Уважать, любить, принимать, дать место выступить, не заглушать своим правильным (очень правильным) звучанием – у него своя роль! Мы должны относиться к нему, его ошибкам и фальшивым нотам так же, как мы бы относились к своим собственным: с пониманием, желанием исправить, приложением усилий к этому, заботой. Это – труд; очень динамичный опыт. Мы не вдруг его обретаем, но им обогащаемся – благодаря собственным решениям, шагам, словам, мыслям, за которые несем ответственность, и, конечно, научаемся тому опыту, который собран, сохранен и бережно передан нам в нашем церковном богатстве, нашей традиции.

 

Автор и ведущая Ольга Валентиновна Баталова
Расшифровка: Наталья Коваль