Уроки православия. Исихастская антропология. Урок 23

На лекциях по исихастской антропологии к.ф.н. диакон Павел Сержантов говорит о том, что на Небо невозможно запрыгнуть, и потому христианские подвижники восходили к Богу по определенным духовным ступеням. Рассказывая о постепенности и последовательности этого восхождения, о. Павел сравнивает православную духовную практику с духовной практикой харизматических религиозных движений... 

 

- 15 веков назад игумен Синайского монастыря преподобный Иоанн в книге «Лествица» проследил путь стяжания Святого Духа и дал образ ступенчатого восхождения человека к Богу. В предисловии он говорит, что здесь указан превосходнейший путь для всякого, кто спешит написать свое имя в книге Жизни на небесах. Автор умоляет читателя восходить по ступеням этой лествицы с усердием и верой, чтобы пройти весь путь от начала до конца и через отречение от земного приблизиться к Богу. О том, как по таким духовным ступеням восходили христианские подвижники и как они преображались во время такого пути, мы узнаем на лекциях по исихастской антропологии кандидата философских наук диакона Павла Сержантова. На прошлом уроке он обратил внимание на то, что люди порой ищут быстрые способы духовного восхождения, но это незаконный путь. Идя по нему, можно пропустить то одну, а то и несколько ступеней, и обрести вместо неба – бездну, а вместо духовной жизни – духовную гибель, потому во все времена опытные подвижники останавливали таких ревнителей. На небо невозможно запрыгивать, на него можно лишь постепенно восходить, да и то зная всю последовательность такого восхождения: от низшего и меньшего – к высшему и большему. Именно поэтому отец Павел сравнивает православную духовную практику с духовной практикой харизматических религиозных движений и показывает, по каким ступеням совершают свой путь подвижники-исихасты, а по каким – неопятидесятники.

- Первая ступень у неопятидесятников – покаяние, что совпадает с христианской традицией, и это нормально, потому что с покаяния все начинается и это всем понятно. Вторая ступень – восстановление, по англ. restitution, т.е. возмещение убытков. Мы бы сказали, что это своего рода епитимья, то есть если человек что-то плохое сделал, то одно дело – признать свою вину, например, я сейчас сломаю стул, и извинюсь перед вами за свой поступок, а другое дело, если я возьму молоток и поправлю дело, или оплачу ремонт, или куплю новый стул, то есть я должен возместить убыток; получается своего рода епитимья. Так вот пятидесятница Мэри Рэлф выделяет епитимью в отдельную ступень. Третья ступень, очень интересная, – обращение, или возрождение, или ступень экстаза. Пятидесятники так по-разному называют эту ступень, а ещё - классическим для них термином «крещение Духом Святым»: это когда человек в состоянии экстаза говорит на непонятных языках. Возрождением она называется потому, что человек рождается для духовной жизни. Почему я говорю про возрождение? Потому, что это - мгновенный опыт. Вот человек родился – мгновенно, после этого мгновения экстаза начинается другой опыт, который уже является продолжительным во времени. Этот опыт Мэри Рэлф называет единением с Христом, и он обозначает продолжительный духовный рост. А мгновенный опыт – обозначает экстаз, мгновенное возрождение, то есть разделяется мгновенный и продолжительный опыт. Наконец, все у нее завершается опытом, который называется прославлением. Когда человек переживает прославление? Это уже в эсхатологической перспективе, в конце времен. Эти ступени можно сравнить с христианскими взглядами, и найти между ними сходства и различия, что мы сделаем позднее.

Итак, она выделяет пять ступеней. У нас ступеней больше, но это неважно, мы можем сделать ступеней как больше, так и меньше. В неопятидесятничестве – покаяние, и в исихастской традиции – покаяние. Ступени вроде совпадают, но, конечно, в неопятидесятничестве мы не найдем всего того, что находим в исихастском покаянии. В последнем богатое содержание: сокрушение сердца, память смертная, страх Божий и т.д. У нее в неопятидесятничестве ничего подобного не будет, там нет аскетики. Когда-то протестанты от нее отказались, поэтому покаяние у них осталось в сильно урезанном виде. Покаяние и восстановление, пожалуй, вообще одна ступень. У нее выделяется покаяние, восстановление и обращение, а у нас покаяние и обращение – одно и то же, то есть у нас это одна ступень. Вот разница между одним и другим духовным восхождением. Здесь описывается разного рода опыт. Сейчас мы и начинаем видеть эти различия. Восстановление, пожалуй, относится к покаянию. Обращение по названию должно относиться к исихастскому обращению. Но в неопятидесятничестве обращение – это не начало пути, а все-таки третий шаг и очень важный опыт. Они его, правда, получают без особых проблем. У них разработаны техники экстаза. Но то, что Мэри Рэлф называет обращением, – это экстаз. В неопятидесятничестве главный опыт – это опыт экстаза.

- Религиозный экстаз (от греч. «перемещение, восторг, исступление») – это состояние аффекта, выражающееся в сильном эмоциональном возбуждении. В христианстве экстаз является высшей формой молитвенного состояния и нравственного совершенства подвижника.

- Экстаз подразумевает опыт, который мы охарактеризовали без перевода на русский язык как «экстазис», т.е. смещение ума с периферии в центр, а у неопятидесятников экстаз подразумевается в самом обычном смысле этого слова, т.е. буйство, умоисступление. У неопятидесятников это не обязательно говорение на языках. Если человек делает руками или ногами какие-то движения, которые он не контролирует, – это тоже экстаз, который может как-то благочестиво называться, например, танцы во славу Господа. Человек может начать кувыркаться или орать как сумасшедший, смеяться, плакать – все это разновидности экстаза. Раз человек себя не контролирует, значит, все это в нем делает Дух Святой. Если мы будем параллельно сравнивать исихастику с неопятидесятничеством, то увидим, насколько они отличаются. Они подразумевают совершенно разный опыт.

После этого у неопятидесятников идет единение с Христом, то есть они сначала якобы сподобляются мистического опыта, а дальше уже у них идет опыт, когда человека учат каким-то основным этическим моментам, что воровать нехорошо, например, что молиться нужно каждый день, а не раз в три месяца на собрании. Здесь человек получает какие-то базовые для христианской жизни наставления аскетического порядка облегченного протестантского варианта, а время от времени он впадает в экстаз, и ему говорят, что впадать в экстаз надо почаще, что тем самым человек заряжается энергией от Бога, Господь так благословляет. Некоторые говорят, что каждый день впадают в экстаз, становятся на молитву и говорят на языках. Пасторы даже советуют говорить на языках каждый день. Соответственно, если такую жизнь вести – от экстаза до экстаза, - в итоге человек наследует вечную жизнь, прославление, он будет вознесен на небеса и всегда будет с Христом. Вот такая у неопятидесятников программа. Мы видим, что она очень сильно отличается от исихастики.

Можно ли в эту систему внедрить что-то от исихастской традиции? С точки зрения неопятидесятника, это не проблема. У них можно как один из вариантов молитвы внедрить куда-нибудь посередине молитву Иисусову. Например, перед говорением языков разогреть себя Иисусовой молитвой. Журавлев именно так и советует: сначала произносить Иисусову молитву, а потом начинать молиться на языках. А если молиться на языках каждый день, тогда духовная жизнь будет полноценной. Это – нормально с точки зрения неопятидесятничества, потому что самое главное – это сохранить базовый экстатичный опыт, а дальше к нему можно приплюсовывать все, что хочется. Можно добавлять любые практики из разных религиозных традиций.

Некоторые неопятидесятники берут даже практики не только из христианских, но и из нехристианских традиций: из неоязыческого ньюэйджевского течения, из неоиндуизма, из псевдобуддистских сект, из которых вынимают, например, отдельные медитативные, практики и встраивают в свою систему. Таким образом, встраивать сюда можно все, что угодно. Такая придумана система, которую остроумно назвали трансформером, потому что ее можно лепить из чего угодно. Она отличается пластичностью, поэтому многие на нее покупаются. Хочет человек обернуть ее в православную обертку – пожалуйста, можно поставить в систему молитву Иисусову, одеть пастору рясу - и все! Так, некоторые пасторы одевают рясы или епитрахили, при этом они не являются православными, а некоторые бороду отращивают. Вроде как похож на православного - и все нормально. Проповеди читают, могут выполнять отдельные православные элементы богослужения. Если народу это надо, то они все сделают. Система-трансформер пойдет под любую религию: католичество, православие и т.д. Я видел фотографию, где на одной сцене стоят неопятидесятнические пасторы: один ряд одет, как православные священники, другой - как католические, а третий - как протестанты, в пиджачках. Всеядность полная! Для неопятидесятнической традиции нормально вынимать блоки опыта, отдельные кирпичики, из которых строится другая система, и переставлять их в свою систему. Для исихастов – нет! Исихастский опыт и сам ничего не берет, и не считает возможным взять какую-то часть из других систем. В исихастской традиции невозможно получить опыт непрестанной молитвы прямо сейчас, потому что для этого надо сначала получить предыдущие виды опыта, тогда непрестанная молитва как ступень откроется в качестве перспективы, и еще не понятно, будет эта перспектива осуществлена или – нет, благословит Господь или нет. А в неопятидесятничестве можно вынимать отдельные виды опыта. Вот разница между неопятидесятнической духовной программой и исихастским путем.

Важно, что, когда мы занимает точку зрения антропологии, у нас появляется возможность сравнивать. Если мы эту точку зрения не занимаем, то о чем мы будем спорить с неопятидесятниками? О том, что они неправильно понимают начало книги Деяний апостолов? Они в этом случае говорят, что, если бы мы этот опыт пережили, тогда поняли бы, что у апостолов именно такой опыт и был. У одних – свое толкование, у других – свое. Разве тут можно о чем-нибудь договориться? Очень сложно, особенно если мы будем просто опираться на авторитет и говорить, что наш батюшка говорит, что они неправильно молятся. А они ответят, что их пастор говорит, что они молятся правильно. Как в этом случае выстроить разговор? Как можно сравнивать? Нужна какая-то база. Даже Священное Писание использовать в полемике с ними очень сложно, потому что оно у них оторвано от Предания. Миссионерам наверняка придется встретиться с неопятидестниками, так как это очень распространенное движение, поэтому как минимум для себя надо понимать, чем мы от них отличаемся. Необязательно пятидесятнику объяснять (это бывает очень сложно), но хотя бы для себя это понимать. А для этого нужно не только изучать библейские тексты, но и получить некоторые антропологические сведения. Это позволит увидеть, что на почве антропологии можно определить этапы духовного пути в исихастской традиции и неопятидесятничестве и понять, можно ли взять что-то из одной традиции и перенести в другую, что-то переставить, возможно ли общение между ними; как какое-то понятие, например, экстаз понимается в одной традиции, а как – в другой. Именно эти вещи передают всю специфику исихастской традиции. Можно ее брать частично и перекладывать на базу пятидесятнического опыта и делать полуисихасткий-полунеопятидесятнический опыт или нет?

Конечно, так можно сравнивать с различными христианскими традициями, где есть какая-то последовательность опыта и можно увидеть различия в том, как эта последовательность видится в исихазме, а как – в неопятидесятничестве. При этом так можно сравнивать и с нехристианскими традициями. В случае нехристианских традиций различия будут еще более очевидными. Например, с 1960-70-х годов достаточно популярен дзен-буддизм. Это интересное духовное движение, духовный опыт и практика, но она находится в реалиях другой мировой религии – буддизма. Некоторым кажется, что между дзен-буддизмом и христианством много общего. Есть книга «Христианство – дзен», то есть в понятии автора это одно и то же. Насколько это так? Это не так! Все-таки дзен-буддийский путь – особый. В исихастской традиции духовный путь – это восхождение человека к Богу, а в дзен-буддизме это не духовное восхождение человека, а, скорее, его разравнивание. Получается другая парадигма, действует другой принцип. Разравнивание понимается в том смысле, что в человеке душа – это не первореальность, а то, что кажется. Личность – это то, что кажется. И душа, и личность, и тело ущербны, и они в конце концов должны перестать существовать. В итоге если исихастская традиция считает, что человек должен идти к полноте бытия, то дзен-буддистская традиция считает, что человек идет не к полноте бытия, а к такому бытию, которое равно небытию. Это и есть нирвана, где бытие равно небытию. Это - совершенно разные вещи! В христианской исихастской традиции человек должен идти к полноте бытия, а в дзен-буддизме целью обозначается пустота. В исихастской традиции мы говорим об усилении личностного бытия человека, а в дзен-буддизме – о разравнивании личности. Задачи – противоположные. Видно, что это разные духовные пути, и мы должны это понимать.

Например, в дзен-буддистской практике этические измерения не включаются в саму практику, а в исихастской традиции они обязательно есть. Добро и зло ведь очень важные понятия. Нельзя практиковать Иисусову молитву и совершать аморальные поступки, например, воровать, убивать людей, быть агрессивным. Это просто невозможно, надо бороться со страстями. Здесь есть этический план. Аскеза выше, чем этика, но она включает в себя этику. Так преподобный Серафим Саровский – нравственный человек, он больше чем просто нравственный человек, но он не вне нравственности. А в дзен-буддизме подвижник ставится вне нравственных измерений, получается не аморализм, а – внеморализм, как будто все происходит по ту сторону нравственности. Очень часто это происходит на уровне психотехники. Дзен – психотехника, даже в отрыве от буддизма. Многие люди практикует то, что они считают дзеном, но на самом деле это просто психотехника, и они даже не являются буддистами. Если их спросить, буддисты ли они, они могут невнятно промычать согласие, но из такого ответа понятно, что они не буддисты и не христиане, а у них просто какое-то смутное религиозное сознание, но главное даже не это, а то, что они практикуют определенную психотехнику, и считают, что она достаточно эффективна и помогает им состояться в обществе или решить какие-то проблемы психологического порядка.

Сегодня мы говорили про различия, а есть ли сходства? Есть! Например, энергийная трактовка человека.

 

Расшифровка: Таисия Зыкова