Уроки православия. Епископ Среднеуральский Евгений. Плач и радость – духовные и греховные. Урок 4

Как научиться плакать о своих грехах и радоваться о Боге? Епископ Среднеуральский Евгений предлагает нам замечательное учебное пособие по этой теме - в нем мы найдем и подсказки, и советы, и руководство к действию. Это притча о блудном сыне - она может научить каждого христианина и плакать, и радоваться богоугодно.

– Сегодня мы продолжим говорить о плаче и радости о том, как отличать добродетельные плач и радость от греховных, а еще о том, как научиться первому и отвыкнуть от второго.

Самым главным учебником для таких уроков станет для нас Священное Писание. Когда-то святитель Тихон Задонский сказал, что чтение этого учебника жизни дает христианину все, что необходимо для спасения. Оно насаждает и взращивает веру, укрепляет надежду и все добродетели, укореняет любовь к Богу и ближнему, утешает, ободряет, склоняет грешников к покаянию. Почему? Потому что в Священном Писании, учит святитель, открыта воля Божия о нас и нашем спасении, а еще даны практические основания для добродетельной жизни. И нас интересуют именно эти практические основания, то есть умение плакать о своих грехах и радоваться о Боге.

Наш собеседник епископ Среднеуральский Евгений обратился к тем страницам этого «учебника», где можно найти и подсказки, и руководство к действию, – это притча о блудном сыне. Владыка убежден, что для каждого христианина она может стать тем учебным пособием, по которому он научится правильно, то есть богоугодно, и плакать, и радоваться. А предваряется притча такими словами Спасителя: «Сказываю вам, что на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии».

– Притча о блудном сыне… О чем эта притча? О покаянном плаче. Когда человек оказался в том положении, в котором находится каждый из нас. Вот я нахожусь в состоянии падения, в том состоянии, в котором оказался блудный сын, когда забрал полагающееся ему имение и попытался наполнить свою жизнь счастьем, купить его, как бы пойти в магазин и купить все сладости, все вкусности, всё пьянящее и веселящее. Результатом было только то, что на пажити своей он собрал голод, болезнь, нищету, крайнюю нужду и плач. Плач о том, что имел в своем доме и чего лишился.

«Когда же он прожил все, он начал нуждаться и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней, и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему…»

Это удел каждого христианина, каждого нашего телезрителя. Мы все сегодня находимся около корыта, где лежат рожки, которые мы хотим взять, а нам не дают. И мы обижаемся, что нам их не дают. Чем сегодня наполнено недовольство человека? Мы хотим, чтобы у нас в доме было тепло, а нам не дают отопление. Хотим, чтобы ремонт в подъезде сделали, а подъезд у нас грязный. Хотим, чтобы на полках магазинов были желаемые продукты, чтобы передачи были интересные по телевизору… Всего этого нет – мы недовольны, нас это раздражает. Это нормальное состояние нашего современника, каждого из нас. Но если говорить евангельским языком, то это недовольство, оттого что нам не дают вкусить из свиного корыта свиной пищи, которая приготовлена не для человека, а уготована животным. «Человек в чести сый не разуме, уподобися скотом несмысленным». И та печаль, которая нам знакома, – это печаль об этом корыте.

– Вот что об этом корыте и его содержимом говорит толкователь Священного Писания блаженный Феофилакт Болгарский: «Несчастный сей желает насытиться грехом, ибо, привыкший к злу, не находит насыщения в нем. Удовольствие непостоянно, но как приходит, с тем вместе и отходит, и этот несчастный опять остается с пустотой в душе. Грех подобен рожкам. Имея сладость и горечь, он на время услаждает, но мучит навеки. И никто не даст насытиться злом тому, кто услаждается им».

– Господь говорит нам: «Не корыто твой удел, но если Я сегодня дам тебе насытиться из этого корыта, ты не станешь счастливее, все равно будешь подобен скотам несмысленным». Вспомни об Отце, о том, что некогда ты в лице Адама имел в раю, и возымей веру, читая притчу о блудном сыне, о том, что твой Отец тебе – не святым угодникам Божиим, не каким-то людям, живущим в святых монастырях, а лично тебе – уготовал. Он готов тебя обнять, отмыть, согреть, надеть одежду, сапоги на ноги твои, перстень на твою руку в знак твоей власти.

Это обращение к каждому нашему телезрителю, каждому человеку, живущему на земле. Вот туда надо обратить свой взор и плакать уже не о корыте и надеяться не на то, что получишь рожки, а потом, может быть, еще скушаешь свининки от свиней, что едят вместе со мной. По сути, мы же только об этом и думаем. Святитель Николай Сербский говорит, что все войны на земле, вся кровь – это борьба за землю. Как животные на пастбище дерутся, толкаются и пытаются друг друга вытеснить, воюют за траву, по которой ходят, чтобы ее есть, или за самок. Но что дороже – человек или трава? Конечно же, человек. Что дороже – корыто или Отец и та радость, которую он желает подарить своему блудному сыну, надеясь на его возвращение? Конечно же, радость, Отец и те дары, которые Бог уготовал любящим Его.

И мы должны перенестись к Нему от земли, травы, корыта: «Господи, согрешил я!» Мы приходим к покаянию: «Согрешил я на небо и перед Тобою: полюбил корыто, отвратился от Твоих слов, от Твоей любви и нахожусь сейчас в той стесненности, убогости, в которой вижу себя. Господи, я же все-таки человек, Твое создание, Ты любишь меня и щедро поделился со мной Своей любовью. Господи, прошу Тебя, плачу перед Тобою: открой, пригласи, позови, обыми меня!» Покаяния двери отверзает Господь, двери Царства Небесного открываются перед нами, когда мы переступаем порог храма.

Когда входим в храм, каждый может представить себя блудным сыном, переступающим границу той страны, в которой он жил, и входящего в земли своего отца. Блудный сын спускается с холма к дому своего отца – и отец его уже видит. Мы переступили порог храма – и уже видим Отца, святые образа, лампады, понимаем, что сейчас начнется богослужение и Отец наш Небесный выйдет нам навстречу, омоет в покаянии, исповеди нашу нечистоту, оденет наши ноги в сапоги спасения, наденет нам на голову венец, или, как говорит апостол, шлем, который защитит нашу главу от всяких нападений, согреет наше сердце и напитает нас, как Отец Небесный питал на пире тельцом упитанным.

Мы живем на этом пути. Кто-то находится ближе к корыту, кто-то уже подошел к границе, еще не вышел из страны далече, но хотя бы двигается в направлении выхода, а не в направлении кабака или разгульных друзей. Жизнь духовная и жизнь церковная – этот путь. Все мы живем, все движемся по нему, но порой забываем о том, куда движемся. Мы вроде бы ушли от корыта, услышали слово евангельское, может, прочитали святых отцов, послушали опытно духовных людей, но ведь этот путь не пятиминутный – он длиной в жизнь. И на этом пути мы опять начинаем унывать: ой, до границы еще далеко, а не присесть ли мне на пенек, не съесть ли пирожок?

Или как египетский народ, который говорил во время сорокадневного путешествия: «Мы опять устали, опять проголодались, что нам манна, которую ты нам даешь, что нам этот хлеб насущный?» Мы же не голодаем, нас Господь кормит, что нам это? Вот бы нам каких-то особых яств, каких-то утешений духовных, вот бы нам так помолиться, чтобы благодать нас осияла… А нам сегодня это неполезно: мы еще не созрели, еще младенцы, которые могут питаться только молоком и не способны к твердой пище. Господь готов нас очень долго вести к Себе по этому пути, в течение всей нашей жизни, но мы тоже должны быть готовы идти по этому пути долго и научиться отречься от корыта, привыкнуть к трудному и однообразному ежедневному пути. Сорок дней шли евреи, а потом еще сорок лет ходили по пустыне, и только потом Господь их ввел в землю обетованную.

И нас тоже Господь ведет – кого-то двадцать лет, кого-то сорок, а кого-то сто. Важно, чтобы мы не остановились, не сказали: «Достаточно, все уже хорошо: квартира есть, жена, дети. Всё. Мне теперь, пожалуйста, телевизор, семечки, пиво – и этого достаточно для моей жизни». Это называется остановка в пути и возвращение к корыту. Мы на пути к границе и нашему Отцу Небесному. Пока идем – плачем, это дает нам силы, трезвит нас, будит. А когда переступим через границу, тогда увидим, как святые люди видели, Отца Небесного, образом Которого является отец этого блудного сына. Когда сын увидел отца, шаг его ускорился, сердце забилось чаще. Нельзя сказать, что, когда блудный сын увидел отца, то сразу понял, что спасен. Нет. Он приближался, и чем ближе подходил к отцу, тем большим трепетом исполнялся: что я ему скажу? Я же от него отвергся, практически убил, когда забирал у него свое наследство. Примет ли он меня?

Таким трепетом исполнялось сердце духовно опытных людей, когда они, прожив существенную часть жизни, весь внешний образ своей жизни обратили ко Христу. Когда человек живет в монастыре, он же не развлекается. Он очень рано встает, много молится, трудится, кается – это путь… И когда на этом пути трезвомыслящий человек явным образом видит, что приближается к Небесному Отцу, то понимает, что все, что он сделал, – только отошел от корыта и подошел к источнику надежды, к Тому, у Кого будет просить милости, и, может быть, Он простит. Что он приближается к Тому, Кому произнесет евангельские слова: «Отче, каюсь, согрешил на небо и перед Тобою».

Я бы так образно обозначил момент произнесения этих слов – это граница нашей жизни. Если мы окажемся способны прожить жизнь так, чтобы в смертный час произнести эти слова: «Отче, я шел к Тебе, прошел весь путь, я согрешил на небо и пред Тобою и недостоин быть Твоим сыном. Прошу Тебя, прими меня как одного из твоих рабов…» Если мы способны в течение всей своей жизни так сказать Богу, а не упрекнуть: «Господи, почему Ты этим столько дал, а мне не дал, ведь я Тебе столько молился, столько в храме просил, а Ты мне этого не дал», как укорил отца второй сын из притчи. Если будем способны именно на покаянный вопль со слезами: «Господи, Отче, согрешил на небо и пред Тобою, прими меня как одного из Твоих рабов. Я готов искренне, нелицемерно быть Твоим рабом!» – то этим мы дадим Ему основание сказать: «Вот тебе и сапоги, и одежда, и перстень, войди в радость Отца своего. Все лучшее, что есть у Меня, дам тебе».

«…О том надобно было радоваться и веселиться, что… был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15, 32).

Вот переход от плача к радости. Есть, конечно, люди совершенные, которые уже приняли на этом пути от Бога дар такой любви, веры и надежды, что еще за километр от Отца уже радовались, потому что так доверяли Ему, так верили, что Он их любит и не лишит Своей милости. Они бежали к Нему всей своей жизнью, не спали ночью, как святой Иоанн Шанхайский, который никогда не ложился, а если и засыпал, то как-то полусидя-полустоя на коленях. Или как преподобный батюшка Серафим. Они так добегали остатки своих дней, потому что не могли разменять последний отрезок жизни, потому что уже были переполнены радостью, надеждой, ведь они видели Отца Небесного, Который простирает к ним Свои объятья. Они верили Ему. Они читали эту притчу, к которой мы только что прикоснулись, и ею жили. Эта жизнь давала им слезы о своем несовершенстве, своем падении и радость и надежду на обретение Царства своего любимого и любящего Отца.

Такой путь – и слезы покаяния, и радость надежды, и уже радость вхождения в пир Небесного Отца. Это всего лишь одна евангельская притча. А если мы перечитаем иные – о десяти девах, или о сокровенном на поле сокровище, которое обретает человек, или о виноградарях, – в любой притче мы найдем повод для покаяния и трудов и повод для радостной надежды, доверия, веры нашему щедрому и любящему Небесному Отцу.

Если мы подобным образом взглянем на жизненные пути святых угодников Божьих – святого Пимена Великого, Пимена Многоболезненного, батюшки Серафима и святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, то увидим это. Конечно, мы не познаем этот путь – чтобы познать, надо его прожить, – но хотя бы увидим какие-то отблески, смыслы, которые откроются нам и скажут о том же самом: пока живем, в нашем доме, по слову приведенной Вами цитаты, водворяется плач. И тогда мы разумные. Если же пьем, едим, веселимся или унываем, то безумны мы и не имеем надежды в веке будущем.

– Преподобный Пимен Великий говорит, что не плачущий здесь будет вечно плакать в загробной жизни, ибо не плакать человеку нельзя. Он будет плакать либо здесь, на земле, произвольно, либо там, в вечных муках, невольно.

Но что же нам мешает оплакивать грехи здесь и сейчас? Каждый, кто пытался это делать, обнаруживал, что большого желания или рвения к этому у него нет. И вроде бы знает человек, что сокрушаться о совершенных грехах надо, оплакивать их необходимо, и занятие это спасительное. Но как же не хочется к нему приступать! И даже если понуждать себя к выполнению этого духовного задания, и убеждать, и заставлять, то результатов, увы, нет. В чем тут дело? Может быть, воля наша слаба или мотивация? А может быть, есть другие причины?

Конечно, святые отцы писали об этом и называли те препятствия, которые не дают или мешают человеку плакать о своей никудышности, греховности, удаленности от Бога. По большому счету, этими препятствиями являются те самые страсти, которые мы так любим и с которыми не хотим расставаться. Но иногда бывает полезно рассмотреть проблему не в целом, а обратить внимание на конкретные ее проявления. Например, на те, которые присущи именно нам, сегодняшним христианам.

– Можно говорить о том, что вообще в мире, вечности, воздухе препятствует плачу, а можно о том, что мешает этому сегодня. Современному человеку больше всего препятствует мобильный телефон, потому что сегодня в этом устройстве сосредоточено столько интересного… Можно узнать погоду. Даже песня такая была: «Желают знать, желают знать, желают знать все люди, желают знать, что будет…» Можно узнать новости: что у нас случилось, что происходит в нашем правительстве, экономике, Сирии… ой, так интересно! А что в Церкви происходит, дай-ка посмотрю. Может быть, там что-то не так? А что происходит у моих друзей? Дай-ка загляну на страничку друзей, полистаю. Это мешает?

Вот об этом, наверное, говорил святитель Игнатий (Брянчанинов), рассуждая – не потому, что не просвещенный – о смысле, об источниках. А мы сейчас говорим о конкретном их приложении: как эти источники соблазна, искушения воплощаются. Десять лет назад в основном говорили о телевизоре, который захватывает человека. Телевизор остается, но появляется и новое, которое отвлекает. Читаешь святого Амвросия Оптинского, который учит, упрекает своих чад: не чешите языками, не болтайте зазря много друг с другом. Сегодня люди друг с другом практически не разговаривают: родители с детьми, дети со своими друзьями. Всё переносится в область этого устройства, этого коммуникатора, в котором сосредоточивается весь центр жизни. Вот если представить, что на один день отключится вся мобильная связь и все эти устройства. Наверное, люди посмотрят на окружающий мир и скажут: а где мы живем, а что вокруг нас? Ой, как интересно: люди, с ними можно разговаривать…

Очень мешает мир, который сегодня сосредоточился в этом маленьком устройстве. И этот мир как некий концентрат. Бывает, апельсины отожмут и делают из них концентрат. Из одного стакана этого концентрата можно сделать десять литров апельсинового сока. Этот концентрат, который у каждого есть, мешает подумать о Боге, обратиться к Нему, мешает ощутить себя алчущим и жаждущим, голодным. Он пытается накормить нас, дает очень много информации – больше, чем мы можем вместить. Это первый пример того, что нам мешает сегодня плакать и радоваться.

(Продолжение следует)

Автор и ведущая программы Ольга Валентиновна Баталова

Записала Маргарита Попова