Уроки Православия. Духовное наследие архимандрита Иоанна Крестьянкина. Урок 1

Ольга Валентиновна Баталова, автор программы: На сегодняшнем уроке мы поговорим о духовном наследии архимандрита Иоанна (Крестьянкина), пастыря, которого при жизни называли святым.

Вот что вспоминает о нем иеродиакон Никон, насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря: «Мы жили при живом святом, который был очень доступным, простым, любвеобильным, смиренным. Он всегда всех подбадривал, утешал. В его присутствии происходило такое умиротворение души, что не нужно было говорить ничего. Бывало, прежде чем войти к нему, думаешь спросить то, а потом вот это, а войдешь к батюшке в келью - и все куда-то исчезает, а в сердце тишина».

Сегодня мы тоже побываем в келье отца Иоанна, в том месте, где он долгие годы жил, возносил свои молитвы Богу и принимал многочисленных паломников. Эта келья –– такая же часть духовного наследия старца, как и его книги, проповеди, письма. Ведь что мы называем наследием, чем оно отличается от наследства? В словарях эти понятия уже давно являются синонимами. Однако российский лингвист Валерий Демьянков разницу видит в следующем: «Наследство –– говорит он, –– это что-то вроде кучи добра, еще не разложенного по полочкам; это то, что нам досталось, но чем мы пока не пользуемся и не знаем, что с этим делать. Но когда мы разберемся и начнем использовать наследство во благо, тогда уже можно говорить о наследии». Мы обратились к этой цитате неслучайно. Келья отца Иоанна является для нас наследием, которое сам батюшка еще при жизни привел в такой порядок, что вопроса о том, как воспользоваться этим даром, у нас не возникает.

Поможет нам прикоснуться к этому наследию архимандрит Филарет (Кольцов). Долгие годы он был келейником батюшки и потому знает об этом монашеском жилище практически все: почему оно именно так, а не иначе устроено, как здесь проходила жизнь старца, какие вещи, дела, слова заполняли это помещение и что здесь приобретали люди, приезжавшие к батюшке из разных уголков мира.

Архимандрит Филарет (Кольцов), насельник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря: «Прислонитесь к спинке. Благодать Святаго Духа, благодать Святаго Духа, благодать Святаго Духа (окропляет девушку святой водой). Откройте глазки. Попейте (дает попить). Так. Теперь сюда (выливает остаток за воротник девушки спереди). Благодать Святаго Духа (смеется). Я еще жалеючи. Отец Иоанн давал пить, а сам все туда выливал. Эти проделки батюшки я знаю (смеется)! Мы старались больше отпивать. И у нас была борьба: он нам не давал допивать, а мы старались это сделать. Отец Антоний (Гулиашвили) из Тбилиси, ежегодно навещал отца Иоанна и говорил: «Это была наша духовная заправка. Когда она кончалась, мы снова приезжали за ней». 

Ольга Валентиновна Баталова, автор программы: Любое жилище человека может многое рассказать о своем хозяине через вещи, которые были ему дороги, через тот порядок, который был подчинен укладу его жизни. И убранство интерьера, его цвета могут отражать мысли человека, его внутреннее устроение. Своим ближним отец Иоанн советовал: «Каждый день обязательно садись в креслице или на диванчик –– и посиди, подумай. Просто под Богом посиди». В своей келье батюшка прожил под Богом без малого 40 лет. Что же она поведает нам о своем хозяине?

Архимандрит Филарет (Кольцов): «Сейчас мы с вами находимся в келье старца нашей святой обители архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Она для нас памятна, дорога: келья намоленная, образцовая, старческая, монашеская. Слава Богу, что она сохранилась благодаря благословению покойного Святейшего Патриарха Алексия II и по благословению нашего Владыки митрополита Евсевия.

В келье ничего не изменилось, все, как было при батюшке. Здесь висели келейные иконы отца Иоанна: материнское благословение –– икона Божией Матери «Знамение», икона его небесного покровителя апостола и евангелиста Иоанна Богослова (дар духовника батюшки схиархимандрита Серафима (Романцова) в день пострига), икона святителя Николая, Феодоровская икона Божией Матери. Они сейчас находятся в Никольском храме, в приделе преподобномученика Корнилия в Никольской башне. Престол был устроен по желанию отца Иоанна к празднику 1000-летия Крещения Руси. А остальные иконы по-прежнему здесь: икона Рождества Христова, подаренная нашим наместником архимандритом Тихоном в 2000 году. 

На кровати –– два ковчега. Первый ковчег –– полумантия старца Амвросия Оптинского, батюшке она досталась от последнего из старцев Оптиной пустыни игумена Иоанна (Соколова), который погребен в Москве на Армянском кладбище. Батюшка его очень почитал, называл «небесной Академией». Старец отца Иоанна неоднократно спасал от арестов. Когда батюшка после освобождения из заключения был направлен в Псков восстанавливать Троицкий собор (его внутреннее убранство), он получил через год сообщение от отца Иоанна о том, что ему нужно срочно уезжать из города, так как на него заводят новое уголовное дело. И батюшка в одночасье отбыл в Москву и затем был направлен в Рязанскую епархию.

Отец Амвросий «предсказал» будущее батюшки. Отец Иоанн видел сон: он находился в хибарке в Оптиной пустыни, в приемной старца Амвросия. Тот всех принимал, а батюшку все нет. И в самом конце, когда он принял всех посетителей, вышел к отцу Иоанну и повел его в храм, сказав сопровождавшему их монаху, чтобы тот нес облачение: они будут служить. Но когда они зашли в церковь - батюшка проснулся. Затем, когда его назначили псаломщиком в храме Рождества Христова в Измайлово, он вспомнил этот сон, войдя в церковь, потому что интерьер напоминал тот, что он видел во сне. Портрет отца Амвросия всегда висел над кроватью батюшки.

Во втором ковчеге –– крест, полумантия и епитрахиль нашего батюшки. С этим крестом отец Иоанн молился в последние годы своей жизни. Как видите, наш монастырь довольно «спортивный»: постоянно приходится идти вверх-вниз, вверх-вниз. А в возрасте батюшки двигаться было уже трудно. Он был вынужден молиться келейно. Однако любил это делать в храме Божием вместе с братией, с народом.

Вот икона старца Глинской пустыни схиархимандрита Серафима (Романцова). Эта обитель  находится в Сумской области Украины, сейчас она возрождается, правда, в непростых условиях. Отец Иоанн застал ее действующей, общался со старцами, а духовником избрал отца Серафима. Сейчас там прославлено двенадцать мощей, в том числе схиархимандрита Серафима (Романцова).

Когда Глинская обитель была закрыта, многие старцы уехали на Кавказ –– там и подвизались. И отец Серафим тоже. Есть фотография: старец Серафим (Романцов) и другой старец Глинской пустыни митрополит Зиновий, впоследствии схимитрополит Серафим.

Отец Иоанн тесно общался с отцом Серафимом. Как духовник батюшки, он все про него знал: отец Иоанн у него исповедовался, получал наставления, служил вместе с ним. Старец Серафим узнал, что у батюшки с юных лет было желание принять монашеский постриг,  но это никак не могло это осуществиться. Отец Иоанн родился перед революцией, в 1910, году в городе Орле. Родился 11 апреля - в день памяти Иоанна Пустынника (а батюшку назвали в его честь) и в день прославления основателей нашей обители, первых пустынножителей Марка и Ионы. Так было промыслительно родиться в Орле, а закончить земной путь в нашем монастыре!

Отец Иоанн родился очень хиленький, слабенький. Думали, долго не проживет, но прожил дольше всех братьев и сестер. Из-за слабости здоровья его крестили буквально в тот же день: боялись, умрет.

В день его рождения в доме собрались гости: отмечали чьи-то именины, по-моему, его дяди по материнской линии. Стол был накрыт, все было готово ––  ждали только Елизавету Илларионовну, мать батюшки, но она не смогла прийти: начались схватки. Дядя, объявив об этом гостям, немного раздраженно добавил: «Как же невовремя родился!». Так получилось: для них невовремя, а для нас –– вовремя.

Через два года скончался отец, и мама одна воспитывала батюшку со старшими братьями и сестрами. Семья была мещанского сословия, жила скромно. Дом был маленький, деревянный, с двумя окошками. 

С малых лет детей водили в храм Божий. С шести-семи лет отец Иоанн пономарил, помогал, как мог, ходил вместе с настоятелем по приходу –– и при этом получал очень хорошую жизненную и духовную школу.

Однажды они были на заупокойной требе в одном доме, их посадили за традиционное русское угощение. Все едят ничтоже сумняшеся, а Ваня ерзает, ничего не ест - все в недоумении. Потом вспомнили: оказывается, хозяйка, благочестивая прихожанка их церкви, забыла, что был постный день, и все скоромное приготовила. Конечно, батюшка потом подозвал Ванечку и сказал: «Деточка, думаешь, я не знал? Знал. Но человек старался, готовил. Иногда надо делать снисхождение, проявлять милость».

В другой раз, когда они были на требах, их опять угостили и поблагодарили: обычно священнику дают какую-то мзду, иподиакону, пономарю. А Ваня был пономарем. И он получил свою мзду. Священник посмотрел на него и спросил: «Тебе тоже дали?». Он показал: дали. Но хозяйка перепутала конверты, дав большую сумму мальчику, а не священнику. Батюшка был мудрый –– не стал менять конверты. Даже, по-моему, сказал: «Тогда тебе надо больше, чем мне».

Отец Иоанн рос живым ребенком и по жизни оставался таковым. Если посмотреть фильм о нем, то видно: он весь летает, порхает. А ему там уже 80 лет! Он журчал, как ручеек, звенел, как колокольчик. Некоторые фрагменты из его рассказов о детстве мне особенно запомнились. Было и такое: цыпленок умер, а отец Иоанн хоронил его чуть ли не по православному обряду.

Однажды мама батюшки пекла пироги и поставила их остывать ближе к окошку. Она печет –– пирожки не прибавляются, а убывают! В доме воров нет –– начала следить, куда же пирожки деваются? Посмотрела: появляется детская ручка - и один, другой пирожок исчезают. Это Ванечка-деточка кормит всю улицу: уже целая ватага собралась. Вот такой он был любвеобильный!

Другой случай: в доме был ремонт, случайно обнаружили мышиное гнездо с новорожденными мышатами. Казалось бы, надо их выбросить, а отец Иоанн их собрал в коробочку и начал выхаживать. Мама не запрещала, а дядя говорил: «Что тут за мышиное царство разводится?». Но мать воспитывала в сыне любовь.

Захотелось Ванечке как-то раз попробовать медку. Традиционно на приходах, когда человек умирает, приносят банку или стаканчик меда и ставят на канон, в него ставят свечку. Как же достать мед? Ложкой взять нельзя –– заметно. Батюшка вытащил свечку –– облизал, снова вставил –– облизал. Наесться не наелся, но попробовал.

Он рос - и уже с 12-ти лет иподиаконствовал. Над его кроватью всегда висела фотография (потом мы сделали с нее копию): епископ Николай (Никольский) и архиепископ Серафим (Остроумов). От них батюшка и получил благословение на монашество. Накануне его отъезда они подарили ему этот снимок с удивительно трогательной надписью: «От двух друзей о Господе юному другу Ване с молитвой. Да исполнит Господь желание сердца твоего и да даст тебе истинное счастье в жизни». 

Сейчас я бы о многом спросил отца Иоанна. В его проповедях мы слышим своеобразное обращение: «Други наши». Он говорил  и традиционно «дорогие братья  и сестры», но такое обращение встречалось чаще всего.

Епископ Николай (Никольский) и архиепископ Серафим (Остроумов) приняли мученическую кончину под Смоленском, в Катыни. Там четыре года назад освятили храм; попросили эту фотографию –– мы отправили. 

Отец Иоанн успешно закончил школу, хотя это были сложные годы, и учеба прерывалась; затем окончил финансовый техникум у себя в Орле. Немножко потрудился. Были гонения, репрессии, безбожная атеистическая пропаганда, заставляли работать в церковные праздники, в воскресные дни. Батюшка отказался –– тогда его уволили, он попал в черный список и больше нигде не мог устроиться. Было принято решение о его переезде в Москву, где жили родственники. 

Еще один фрагмент из жизни отца Иоанна: когда его уволили, мама была уже в возрасте, шалило сердце. Чтобы ее не расстраивать, после увольнения батюшка каждый день уходил утром, как обычно, и приходил как будто после работы. Где он был? Наверно, молился, бывал у старцев, у родственников. Месяц прошел –– заработную плату надо принести. Откуда? Денег нет. Жили скромно, скудно. А у него был подарок от одного из орловских блаженных –– скрипка в футляре. Она всегда висела на стене в комнате. и он додумался футляр сохранить, а скрипку вытащить и продать. Сдал, видимо, в антикварный магазин и как зарплату принес маме эти средства. Никто ни о чем не догадался. А во второй месяц денег приносить уже было не с чего - он был вынужден признаться матери, после чего и уехал в Москву. 

Батюшка был назначен псаломщиком в храме Рождества Христова в Измайлово, а затем был первым насельником Троице-Сергиевой лавры, когда ее открыли. С ним были владыка Питирим (Нечаев), владыка митрополит Антоний (Мельников), с которым они учились вместе в Академии, владыка Гурий, владыка Михей и протоиерей Игорь, служивший потом в Ярославле. Владыка Гурий был наместником, хотел совершить постриг над отцом Иоанном с именем Сергий, но этого не случилось. В 1945 году 14 января, в день прославления Василия Великого, в день Обрезания Господня,  митрополит Николай (Ярушевич) рукоположил его во диакона на Ваганьковском кладбище. В том же году 25 октября в храме Рождества Христова в Измайлово в день прославления иконы Божией Матери Иерусалимской, Святейший Патриарх Алексий (Симанский) рукоположил батюшку во пресвитеры. 

И на второй день, в праздник Иверской иконы Божией Матери, все ушли на престольный праздник  в соседний храм –– остался служить один отец Иоанн. Конечно, это была для него великая радость, он отслужил Литургию самостоятельно, никто ему не мешал. Еще его очень утешило, что принесли крестить малыша. Батюшка окрестил младенца от души и до самой смерти помнил имя этой девочки: Ольга.

Потом у него началась активная пастырская деятельность, за что он и пострадал: в 50-ом году его арестовали, дали семь лет лагерей, пять лет отсидел –– отпустили досрочно. Это самый сложный, но интересный период в жизни отца Иоанна, ему он посвятил книгу «Школа молитвы».

Куда бы ни приезжал батюшка, там сразу кипела жизнь. На одном из приходов была художница, которая днем писала этюды, а вечером, забив фанерой храмовые окна, зашторив их, писала иконы. За ночь эти иконы вывешивали на фасад. Тогда Хрущевым была поставлена задача - закрыть храмы, а отец Иоанн, наоборот, их украшал.

Однажды в церкви обветшала крыша - надо было перекрывать. А за этим бдительно следили, чтобы в храме ничего не делали. Отец Иоанн как-то умудрился: купили кровельный материал, за ночь покрыли крышу, а сверху положили старое дырявое железо. И поступил сигнал: в церкви купили какое-то «ворованное» железо. ОБХССники пришли проверять, обошли –– ничего не нашли. Никто не догадался на кровлю подняться, потому что лестница стояла, но он была гнилая - побоялись. Храм был спасен от разрушения, а отец Иоанн не пострадал. Вот такая милость Божия!

В жизни батюшки было много перипетий. Через каждые два года его переводили с прихода на приход. Отец Иоанн людей спасал, приводил к Богу, а врагу это всегда тошно. Один из приходов был чуть ли не на болоте. Как вспоминала одна бабушка: «Батюшка, я тебе прилетела на шамолете». На старом самолете, «кукурузнике», на котором везде можно летать: для них не надо было посадочной полосы. Тем не менее отец Иоанн никогда не унывал.

Последний его приход – в городе Касимове. Батюшка поддерживал отношения с отцом Серафимом, своим духовником. В 66-ом году он приехал к нему, так как плохо себя чувствовал. Отец Серафим увидел его состояние, испугался, что тот на обратном пути может умереть, а мечта принять монашеский постриг так и не исполнится.  И, по своему дерзновению, не испрашивая благословения (а в Церкви все совершается по благословению), старец решил совершить над отцом Иоанном постриг. Это произошло 10 июля 1966 года в этой самой келье.

При постриге отец Серафим сохранил имя, данное батюшке при Святом Крещении, а небесным покровителем стал апостол и евангелист Иоанн Богослов. День Ангела  у батюшки –– 13 июля, в день прославления 12-ти апостолов, ближайших учеников Христовых. 

После совершения обряда отец Иоанн воспрял духом, ожил, окрылился –– и улетел служить на Рязанщину, в город Касимов. Там он успел послужить год. Уполномоченный как раз готовил распоряжение о его переводе в Рязань, а батюшка получил приказ от Святейшего Патриарха Алексия I на поселение в Псково-Печерский монастырь. Для него это была мечта, ведь он неоднократно приезжал в эту обитель.

Расшифровка: Арсения Волкова