У книжной полки. 4 мая

Пасха в детстве.

Долгий Великий пост, ветки вербы в Неделю ваий, свеча, принесенная домой из храма в Вели­кий Четверг после чтения двенадцати страстных Евангелий, поклонение Плащанице в Великую Пятницу, освящение пасхальной снеди в Вели­кую Субботу: крашенные в луковой шелухе яйца, нехитрая, но неизменно красивая пасха, куличи. И наконец, Светлая Пасхальная заутреня. Так мы из года в год встречаем Пасху. Что из этого запомнят наши дети? Трудно предположить. А вот русские писатели, чьи рассказы и воспоминания представлены в этом сборнике, росли в мире, где христианские традиции не прерывались. Уклад жизни регламентировался годовым богослужебным кругом, и Пасха — «Праздников Праздник», — как и теперь, являлась его кульминацией. Остаться в стороне от Пасхи было невозможно. А как это было, читатели узнают из этой книги. Она вышла в свет в Издательстве Никея и называется - «Пасха в детстве»

Как отмечает автор предисловия Александр Логунов, в этом сборнике вы найдете не только воспоминания и документальные свидетельства, автобиографи­ческую и художественную прозу, но и сюжетные произведения, где маленькие герои совершают на Пасху поступки, заставляющие взрослых по-новому посмотреть на своих детей и на мир. Даже тогда, когда в произведении мы отчетливо слышим голос автора — а все они написаны зрелыми ма­стерами слова, такими, как И. А. Бунин, А. П. Че­хов, И. С. Шмелев, Л. Н. Андреев, С. Т. Аксаков, А. И. Куприн, и другими, — мы, как правило, видим события, происходящие в них, глазами ребенка. Цепкая детская память хранит мельчайшие детали, оттенки эмоций, цвета, звука и предоставляет этот бесценный материал в руки опытного уже челове­ка, писателя. От этого книга становится интересна не только с художественной, но и даже с культу­рологической точки зрения. Она содержит много уже забытых, утраченных пасхальных обычаев.

Да, многое, о чем повествуют авторы собранных рассказов, для нас незнакомо. А с другой стороны, мы то и дело находим на страницах книги узнаваемые ситуации. Так, например, для ребенка, как прежде, так и сейчас, непросто отказаться от удовольствий жизни в пост, принять ограничения в пище — а постятся многие герои книги наравне со взрослыми, — но сколь больше их радость! Утром после пасхальной ночной службы вместе с героем рассказа А. И. Куприна «Пасхальные колокола» просыпается и его «первое, еще не осоз­нанное впечатление большой — нет! — огромной радости, которой как будто бы пронизан весь свет: люди, звери, вещи, небо и земля». Или, посмотрите, какое прекрасное сравнение найдено у В. Никифорова-Волгина: «Радость пасхальная все ширилась, как Волга в половодье»! Вообще, - говорит автор предисловия, - если не полениться и подсчитать, какие два слова чаще всего встречаются в этом сборнике, уверен, что это будут «радость» и «счастье».

В произведениях много перекличек, общих деталей. Почти все писатели ярко передают особое детское переживание вечной спутницы Пасхи - весны, недаром она, «царица времен», уподобляется в каноне Фоминой недели блистательной свите светоносного дня Воскресения и Царя всех дней. Пожалуй, ярче всего это описано у С. Т. Аксакова. Неоднократно вспоминается детское чувство причастности ко взрослому миру через участие в предпраздничных хлопотах и - главное - в самой первой для них пасхальной ночной службе, такой торжественной и таинственной. Переживания детской исповеди на Пасху совпадают у таких разных писателей, как А. П. Чехов и В. А. Никифоров-Волгин, если не в деталях, то в главном. Напряжение, осознание своего греха и недостоинства быть со Христом - все это очень серьёзно для героев, несмотря на кажущуюся несерьезность грехов.

Так, в произведении Чехова «На Страстной неделе» герой рассказа, мальчик, ожидая свою очередь на исповедь, размышляет: «Богородица и любимый ученик Иисуса Христа, изображенные в профиль, молча глядят на невыносимые страдания и не замечают моего присутствия; я чувствую, что для них я чужой, лишний, незаметный, что не могу помочь им ни словом, ни делом, что я отвратительный, бесчестный мальчишка, способный только на ша­лости, грубости и ябедничество». Ему вторит герой Никифорова-Волгина, который думает так: «Войдет ли в меня Христос? Достоин ли я?». Но потом после исповеди - какая легкость, ясность переполняют маленькие сердца юных исповедников! Безусловная детская вера открывает возмож­ность непосредственного восприятия Бога. «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3), — говорит Спаситель. Часто именно благодаря Пасхе герои впервые осознают Бога. Так, например, герой И. А. Бунина говорит о том, что «веру в Бога, понятие о Нем, ощущение Его» обрел вместе с понятием о смерти и бессмертии и связывает это с Великим постом и Пасхой.

А вот рассказ митрополита Вениамина Федченкова о детстве и конечно Христовом Воскресении. «Первое впечатление, связанное в памяти моей с верою, пожалуй, была Пасха. К ней вся наша семья готовилась, как и все, еще задолго. И это ожидание все нарастало. В субботу к вечеру говорили о ночной заутрене на Пасху. Я еще ни разу не был на ней: слишком мал был... Может быть, тогда мне было года четыре... И мне необыкновенно хотелось быть тогда на службе. И я стал про­сить мать взять и меня в церковь... Я ожидал чего-то поразительного. Маленькое сердечко трепетало от грядущей радости. Мама пообещала, но советовала мне пораньше лечь спать. С надеждой я сразу уснул, а проснулся уже, когда светало. Наши приехали уже из церкви... Оказалось, меня только утешили обещанием, но не взяли. А старший брат, Миша, уже удостоился этой радости. Мне было горько. Но скоро я забыл о своей печали. Пасхальная радость подхватила меня и понесла вперед. Детское горе, как утренняя роса, недолговечно...

Но на следующий год я уже был вместе со всеми нашими... Не помню всего: только радость была необычайная... И помимо все­го прочего, при пении «Христос воскресе!» и шествии вокруг церкви стреляли в пушки. Было страшно, но и захватывало дух. Все сливалось с общей приподнятостью. … Дома отец и мать пропели трижды «Христос воскресе!»; и мы радостно стали разговляться сладкими пас­хою и куличами с яичками... Было радостно на сердечке... Потом сразу легли спать после почти бессонной ночи. Часов в одиннадцать утра проснулись к обеду. Но уже прежней трепетной радости не было. Какая-то мирная ти­шина лелеяла душу... Потом игра в яйца на улице, куда собирались все служащие у господ люди. Ни о каком «социальном» неравенстве, понятно, и не думалось: сердце было радостно, пища была вкусна, душа чиста, все кругом — радостны. Чего же лучше? Забывался весь мир! Счастливое время...»

Светлые, трогательные слова митрополита Вениамина о детских переживаниях, ожидании Пасхальной заутрени, разочарование от того, что его все-таки не разбудили и не взяли с собой, — все описано живо и с легкостью откликается в сердце читателя. А вот в рассказе Саши Чёрного «Пасхальный визит» говорится о праздновании Пасхи небольшой русской семьей в эмиграции в Италии. Девочка Нина просит у матери четыре яйца и кусок кули­ча. Мама рада: у дочери проснулся аппетит! Но оказывается... впрочем, не станем отнимать у чита­теля право узнать это самому. Скажем только, что героине важны любые русские знаки на чужбине. Характерно, что рассказанная история происхо­дит в Риме. Католическая Пасха редко совпадает с нашей и, главное, празднуется не столь широко, как Рождество, поэтому сама по себе уже является знаком родины для героев.

«Кулич! Какое смеш­ное и милое слово...» — думает Нина. Русское сло­во, добавим мы. То, что переживается на чужбине особенно остро, на родине замечается не часто, но все же и здесь мы можем увидеть перекличку с автором, герой которого приходит к похожему осознанию у себя на родине в размышлении над русскими словами. «В день Радуницы много пе­ребрал всяких слов и подумал с восторженным, впервые охватившим меня чувством: "Хорошо быть русским!"» — читаем мы в рассказе В. Ники­форова-Волгина. А другой его герой из рассказа «Отдание Пасхи» говорит: «Скажу тебе, если бы не было на земле Пасхи, почернел бы человек от горя! Нужна Пасха человеку!». Действительно, нашу жизнь невозможно предста­вить без Пасхи, и нам всегда грустно расставаться с праздником. Но вот проходит год, и мы снова приветствуем друг друга радостным восклицани­ем: «Христос воскресе!»

*** В этой книге собраны рассказы и воспоми­нания русских писателей об их переживании праздника Пасхи, когда они были еще детьми, о том, «как и когда заброшены были в детскую душу первые слова и мысли о вере». По словам Александра Лоргунова, «детские воспоминания — заветный уголок че­ловеческой души, где всегда царят тепло и уют до­машнего очага и куда хочется возвращаться. Как бы ни складывалась жизнь наших детей, какие бы испытания ни выпадали на их долю, будем наде­яться, что они сохранят бесценное знание того, что если в детство возможно вернуться только в вос­поминаниях, то Светлое Христово Воскресение всегда с нами.