У книжной полки. 3 марта

Протоиерей Игорь Прекуп. Словеса от кадила.

Смерть близкого человека… Рано или поздно каждый из нас проходит через это горькое событие, провожая в путь «всея земли» своих родных – отцов, матерей, братьев, сестер… Порой страдание родственников покойного бывает так велико и безмерно, что боль от потери многие годы терзает сердце и не дает покоя. Верующему человеку не впасть в уныние в это тяжкое для него время помогает осознание того, что жизнь человека на земле - это только начало, только подготовка к тому, что ждет наши бессмертные души после смерти телесной. «Смерть - великое таинство, - учит нас святитель Игнатий (Брянчанинов). - Она - рождение человека из земной, временной жизни в вечность». Поэтому и провожаем мы близкого нам человека в вечную жизнь с молитвой, чтоб Господь простил ему грехи и упокоил его в Царстве Небесном. О том, как совершается это молитвенное заупокойное богослужение, называемое в народе «отпеванием», рассказывает автор - протоиерей Игорь Прекуп в своей новой книге – «Словеса от кадила». ***

Главные герои литературного этюда, представленного на страницах этой книги — священ­ник и его старое кадило, причем повествователем является не сам священнослужитель, а именно его старое, доброе кадило, путешествующее вместе с хозяином по грустным и радостным стра­ницам пастырской жизни. Повидавший многое на своем веку предмет богослужебной утва­ри делится впечатлениями, воспоминаниями, мыслями о церковной жизни. Главная тема монологов кадила — отпевание, проводы хрис­тианина в последний путь. Разъяснение содер­жания компонентов богослужения чередуется с размышлениями о христианских духовно-нравственных ценностях, о реалиях пастыр­ского служения в современных условиях.

Являясь одним из главных героев этой книги, Кадило иронично, умно; благодаря острой на­блюдательности оно читает на лицах и в поступ­ках людей даже то, что вряд ли известно им о се­бе самих. А еще оно оптимистично и не жалуется на незавидную в сравнении с собратьями судьбу: ведь достают его для службы в основном на отпеваниях. Становясь свидетелем и участником погребе­ния, вслушиваясь в слова прощальных стихир, этот латунный философ находит себе богатейший материал для размышлений. Но более всего броса­ется ему в глаза равнодушие современных хрис­тиан, принадлежащих к Церкви по крещению, к вопросам перехода в вечную жизнь, растерян­ность родственников усопшего перед той реаль­ностью, в которую вступает близкий им человек и в которую напутствует его Церковь своими молитвами. Избегнуть подобной растерянности и неведения — один из важных аргументов эту книгу прочитать.

В процессе чтения этой книги читатели мысленно смогут проследить всё чинопоследование отпевания, которое в предлагаемой истории священник совершает над усопшей старушкой на кладбище. В ходе повествования объясняется смысл молитвословий – это «непорочны», тропари по «непорочных», канон, стихиры, блаженны. Услышат читатели и проповедь, которою сопровождается каждое богослужение, и конечно, чин погребения. А начинается это заупокойное молебствие как и всякая служба с благословения. «В церковной жизни, - как говорит автор, - вообще все начинается с благословения, но при богослужении в этом есть свои особенности. Священник начинает его со слов: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков!» или «Благословенно Царство… !»

Начальный возглас, по словам автора, это не просто условный знак начала богослужения. Это древний обычай славословия Бога – как первое прикосновение к святыне. Это не только учтивость по отношению к Отцу Небесному – приветствие, но и еще своего рода духовный камертон, по которому на пороге богослужения настраиваются струны души, что особенно важно для тех, кто в свои нужды и скорби погрузился настолько, что они заслонили собой Бога. Бог остается где-то там … далеко-высоко. И вот, взывает из своего захламленного сердца человек в эти заоблачные дали, не чувствует ответа и обижается: «Господь меня не слышит». Еще бы! Сам же горе-молитвенник вытеснил Его за черту своей жизни, когда все устраивал по-своему, не интересуясь Его волей и не оставляя ему места в своей душе. Так что возглас, - говорит автор, - прославляющий Имя Господне, напоминает молящемуся (и впервую очередь самому священнику), что прежде всего надо освободить престол своего сердца для Бога.

Священнический возглас, благословляющий начало богослужения, - это призыв оказать Богу должное почтение не только ритуально, но в первую очередь внутренне, сгребая свои ценности с принадлежащего Ему в своем сердце места и предавая свои скорби и нужды Его Промыслу. Батюшка благословляет Бога, мыслью и устами касаясь Его имени… Величие этого момента невозможно преувеличить. А далее следует первая часть отпевания, так называемые «Непорочны»: 17-я кафизма, состоящая из одного только псалма Давидова – 118-го. Это богодухновенная песнь Богу, хвала Его Закону. Вся она, по словам автора, дышит любовью к Создателю, премудро устроившему всё, и к Закону, который Он вложил в Свое творение. Это любование премудростью и красотой, любование, изливающееся в благодарной и восторженной песни Творцу и Законодателю. Кроме того, как отмечает автор, 118-й псалом не только прославляет Закон Божий, но ещё и указывает пути его соблюдения и опасности, подстерегающие желающих следовать этими путями.

Сразу после 17-й кафизмы начинаются краткие песнопения -тропари по «Непорочных». Как говорит повествователь-Кадило, «это его звездный час»: батюшка совершает каждение вокруг покойницы, лежащей в гробу, кадит собравшихся, затем снова покойницу. Поет батюшка тропари и кадит неспешно, без напускной набожности, но с той внутренней сердечной связью со священным, которую когда-то на заре своей диаконской жизни, он прочувствовал при первом каждении. Кадит, не всматриваясь пристально ни в покойную, ни в лица собравшихся, но все же обращаясь одновременно и к Богу, ниспосылающему Свою благодать, и к тем, на кого она нисходит по молитве в каждении. Батюшка старается внятно пропевать тропари, чтоб собравшиеся могли уловить мысли, заложенные в них, и унести с собой. Чтобы слова этих тропарей стали семенами, которые, Бог даст, прозябнут, прорастут – и, быть может, дадут всходы, определят когда-нибудь весь строй их жизни».

Затем следует «малая ектения о упокоении и седален: «Покой, Спасе наш...» Он оканчивается словами: «и вся яже в ведении и не в ведении, Человеколюбче». Пропев седален с Богородичным, батюшка приступает к заупокойному канону. По 9-й песни которого и малой ектении гасятся свечи, и поются восемь стихир преподобного Иоанна Дамаскина, каждая на один из восьми гласо́в. Этими напевами Святая Церковь хочет в последний раз в земном храме усладить того, кому она больше всего желает, чтобы он был удостоен «пети всесоставныя глáсы» в небесном храме Господа. А затем в противоположность временному и тленному, оставляющему этот мир словами Самого Спасителя возвещаются заповеди Блаженств. Душа усопшего устремляет взор свой к обители Отца Небесного, видит рай и в нем благоразумного разбойника и во умилении повторяет молитвенный вопль его: «Во Царствии Твоем помяни нас, Господи» (Настольная книга священнослужителя).

Как пишет автор, «Блаженство вечное – и есть то, ради чего человеку дается временная жизнь со всеми ее недостатками и достоинствами, возможностями и препятствиями, избавлениями и соблазнами, святостью и скверной, грехом и добродетелью, блаженством и погибелью. И уже в этой жизни человек становится причастником блаженства вечного или вечной погибели. Поэтому логично, что прежде, чем приступить к чтению самих заповедей Блаженства, положено читать этот вступительный стих, основанный на возгласе человека, который первым вошел в рай после тысячелетий его затворенности для всех людей – на возгласе распятого справа от Христа покаявшегося разбойника». В завершение (как говорится в «Настольной книге священнослужителя) поется стихира Троице и Богородичен, а затем, чтобы не оставить в страждущем сердце место печали и сомнению, святой апостол Павел возвышает свой утешительный голос, перенося наш дух за пределы смерти, и раскрывает перед нами дивные тайны будущего преображения тела человеческого словами 1-го Послания своего к фессалоникийцам. Наконец, Сам Господь Иисус Христос устами священника утешает нас, обнадеживает, как любящий Отец (Ин. 5, 24–31). После чтения Евангелия произносится ектения о упокоении, произносится возглас и молитва. По возгласе бывает целование или последнее прощание с умершим, которое совершается при пении стихир: «Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему...» Обо всем этом, но более подробно и с объяснениями, и пишет автор книги «Словеса от кадила».

*** Как пишет автор, проводы покойного, это очень тяжело. Смерть страшна и отвратительна, потому что противоестественна. Однако на похоронах есть один важный момент: чувство края, близость вечности. Вот он – порог. Но это порог не жизни и смерти, а порог земного, временного, преходящего, изменчивого, тленного и … вечного, непреходящего. Сама смерть – это не какое-то небытие, а всего лишь черта, за которой для души начинается другая жизнь. За этим порогом для нее тоже еще что-то может измениться до Второго Пришествия Христова, поэтому мы молимся за наших усопших. Также это хороший повод задуматься о нашей земной жизни в свете вечности, так, как и нам самим однажды переступить этот порог. А задуматься об этом нам и поможет настоящая книга.