У книжной полки. 24 октября

Оптина пустынь в воспоминаниях очевидцев.

«Много и в глубине моей души оста­валось воспоминаний о любвеобильной обители Оптиной... Там узнал я впервые цену уединения, возможного только в Боге и для Бога. Тепла здесь была моя молитва, вызванная благоговейным, умилительным пением иноков; а сует­ные помыслы и скорбь, эти постоянные спутники мирской жизни, не посме­ли следовать за мной под сени мирной обители». Так об Оптиной пустыни в 19 веке писал архимандрит Леонид (Кавелин), который после службы в армии, пришел в обитель и проходил иноческий искус под руководством строгих подвижников благочестия и старцев. Там он принял постриг, а затем отбыл на место своего служения: сначала это был Иерусалим, затем Константинополь, последние годы отца Леонида прошли под сводами Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Но где бы он не был, он не мог забыть любимой Оптины, как не могут о ней забыть все, кто хоть раз побывает в этом благодатном месте. И сегодня мы предлагаем вашему вниманию книгу, в которой собраны воспоминания очевидцев об Оптинской пустыни. Подробнее об этой книге далее в нашей программе. ***

Сборник под названием «Оптина пустынь в воспоминаниях очевидцев» вышел в свет в Издательстве Введенского мужского монастыря Оптина пустынь. Опубликованные в нем воспоминания описывают обитель в период с 1851 по 1918 год и принадлежат перу таких известных людей своего времени, как обер-секретарь Св. Синода Андрей Николаевич Муравьев, настоятель Николо-Угрешского монастыря архи­мандрит Пимен (Мясников), митрополит Вениамин (Федченков), духовный писатель Евгений Николаевич Поселянин, дипломат князь Григорий Николаевич Трубец­кой, товарищ обер-прокурора Св. Синода князь Николай Давидович Жевахов, писательница Лидия Ивановна Веселитская-Микулич, и других лиц духовного сана, монашествующих и мирян.

В предисловии книги издатели пишут: «Введенская Оптина пустынь принадлежит к числу древней­ших обителей нашего отечества. Находится она в Калужской об­ласти, на берегу реки Жиздры, в трех километрах от старинного русского города Козельска. В XIX веке монастырь становится ме­стом паломничества тысяч и тысяч богомольцев, среди которых были выдающиеся государственные и церковные сановники, ар­хипастыри, писатели, художники, философы, поэты, ученые, во­енные, дипломаты. Ехали и шли в Оптину пустынь, чтобы прикоснуться к тихой святости русского старчества, и как отклик на это прикосновение - воспоминания, очерки, записки. Укорененная с юности привычка в высших образованных слоях общества старой России «размышлять с карандашом в руках» придает этим текстам особо доверительный характер, открывая внутреннюю жизнь человеческой души.

Вот, например, как об Оптиной пустыни пишет священник Николай Алявдин: «Человек, измучившийся вконец, заблудившийся на распутье жизни, изверившийся, озлобленный, часто богохульствующий, попадает сюда, в святую обитель, и здесь после безграничного радушия со стороны братии попадает к старцу, перед которым не нужно объяснений, не нужно многословия, а которому изму­ченное лицо и горячие слезы больше говорят, чем пространная исповедь. Здесь найдешь и бесконечную любовь, и отеческую ла­ску, и полное духовное слияние, при котором всякое горе, при­несенное сюда, становится и горем старца. Новую молитву, новую крепкую веру, новые силы, новый запас терпения получит здесь каждый пришедший, растроганный и потрясенный до глубины и недр души!!!»

Подобные впечатления от благословенной Оптины оставались в сердцах многих людей, о чем свидетельствуют собранные в книге воспоминания. Один из них - Муравьев Андрей Николаевич - духовный писа­тель, поэт, путешественник, церковный историк, архивист, искусство­вед. Известен как ревностный блюститель православного благочестия. С 1823 г. он состоял на военной службе, принимал участие в Русско-турецкой войне 1828-1829 гг. В 1829-30 гг. совершил паломничество в Египет, Палестину, Иерусалим. Свои впечатления описал в книге «Путешествие к Святым местам в 1830 году», которая принесла ав­тору большой успех. В 1840-50-х гг. много паломничал по Европе и России, о чем рассказывал в своих книгах. Оптину пустынь Андрей Николаевич посетил в сентябре 1851 г.

В скит­ской летописи об этом записано: «7 сентября посетил скит известный путеше­ственник по Св. Землям г-н Муравьев Андрей Николаевич! Он прибыл в Оптину мимоездом из Брянского уезда. <...> По случаю праздника 8 числа Рождества Богоматери скитяне должны быть при службе Божией в обители, и в скиту не предполагали литургии, но во уважение желания г-на Муравьева назначена была литургия, которую он слушал с христианским вниманием. ...Ему столько понравилось, что отложил поспешность своего отъезда, пожелал отслушать в скитской церкви все­нощное бдение. ...9 числа утром отслушал в обители раннюю литургию, был в настоятельских кельях, отозвался о своем посещении Оптиной обители и скита весьма довольным и в 9 часов в начале поздней литур­гии отправился по тракту на Калугу». Уже в марте следующего года книга с очерком о посещении Оптиной пустыни была подарена автором в библиотеку монастыря, о чем свидетельствует дарственная надпись.

И вот, что в частности о монастыре писал Андрей Николаевич: «Есть места, которые сами по себе не ознаменова­ны ни особенною красотою природы, ни воспоминаниями историческими или другим чем-либо могущим поразить во­ображение с первого взгляда, но которые оставляют в серд­це глубокое впечатление, потому что оно проникает посте­пенно и уже более не может изгладиться. - Такова Оптина пустынь, место, мало кому известное, ибо недавно только прославилось духовными добродетелями своих иноков и скитников. Я не предпринимал особенного странствия, что­бы посетить ее, как Святые Горы; она встретилась на пути моем по Калужской дороге, когда возвращался я в Москву из Брянска; но в ней, совершенно нечаянно, обрел я такое Духовное утешение и назидание, какое всегда желал найти в обителях, особенно пустынных, и на сей раз вполне удовлет­ворилось мое сердце, потому и говорят уста от его избытка.

Если спросят, что это за Оптина пустынь? - я обращу читателей к подробному историческому описанию сей Козельской Введенской пустыни, недавно изданному, кото­рым может удовлетвориться любопытство каждого. Ска­жу только, что она получила начало лет четыреста тому назад, в засеках, устроенных тогда на Руси против разбой­ников, и что один из вождей их тут уединился под име­нем безвестного отшельника Опты; если же изумятся та­кому началу, напомню, что и молитве, часто повторяемой нами в торжественную минуту приобщения: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем», - научились мы также от разбойника. Скажу еще, что пустынь сия, мало знаменитая в летописях, и пустела и обновлялась в своей безвестности. Митрополит Платон прозорливым оком постиг ее духов­ное значение и восстановил, взяв для нее на Пешноши у благочестивого игумена Макария, который сам был уче­ником великого старца Молдавского, в настоятели Авраамия; когда же опять оскудела она нравственными силами, то бывший епископ Калужский, ныне святительствующий в Киеве, вызвал из глубины лесов смоленских нового рев­нителя Моисея, который уже тридцать лет тут подвизается в трудном звании настоятеля. Довольно и сего о начале и обновлении Оптиной пустыни; отстранив все описатель­ное, я бы желал только изобразить, как она мне представи­лась со стороны духовной: такие сокровища еще таятся на Святой Руси, кроме иных ее духовных богатств».

Вот так начинает свой рассказ о святой обители обер-секретарь Св. Синода Андрей Николаевич Муравьев. А за ним своими воспоминаниями о своем пребывании в скиту Оптиной пустыни поделился преподобный Пимен (Мясников): он рассказывает немного о самом монастыре, а также о строителе Моисее и скитоначальнике Антонии. Продолжает сборник очерк Николая Васильевича Сахарова «В тихом пристанище», опубликованный в 1899 году в журнале «Душеполезное чтение». Николай Васильевич - русский криминалист и публицист, один из лучших следователей России. В этом очерке он описывает Оптину пустынь конца 1860-х - начала 1870-х гг. В частности, он описывает состояние путешественника, который попадает в это благодатное место, его мысли и чувства. Завершает свой рассказ Сахаров такими словами:

«Вместе с другими вышел из храма и путешественник и с первого же дня почувствовал что-то близкое, что-то род­ственное и к этому храму, и к семье скитских отшельников. Точно он давно уже с ними жил и объединился в общей братской молитве. Чтобы продлить доброе, светлое впе­чатление, он направился в лес, окружающий скит, а потом снова вернулся в скит и сел над прудом, в кедровой роще. «Да, - думал он, - когда омерзеет суетный мир, омер­зеют лживые люди, мелкие, ничтожные дела их и цели, а в душе, между тем, носятся идеалы другого, лучшего мира и другой - лучшей, возвышенной жизни, или когда человек ищет только примирения и душевного успокоения, - не­возможно найти более мирный, более успокаивающий приют. В этом раю можно с наслаждением провести всю свою жизнь и с наслаждением умереть...» С этими словами, думаю согласились бы и другие авторы, воспоминания которых собраны на страницах этой книги.

*** «Среди забот и попечений о семейной жизни и обще­ственной службе неведомо как иногда западает в душу бла­гочестивое желание. Рождается ли оно из самой души от воспринятых ранее впечатлений или же влагается святым Ангелом Хранителем для пользы душевной, объяснить трудно. Но помышление это всегда выделяется из ряда дру­гих тем именно, что оно присуще бывает сознанию продол­жительное время - иногда целые годы, - тогда как обыкно­венные помышления скоропреходящи», - такими словами начинается еще одно из воспоминаний, подписанное именем «Богомолец». Как отмечает сей автор, одним из таких благочестивых желаний является паломничество в святую обитель, которая на протяжении веков была дорога нашим соотечественникам, да и по сей день остается таковой. И как пишут издатели, паломничество к святым местам ~ это всегда путь к самому себе, к лучшему, что в нас есть. Читатель на страницах этой книги найдет ответы на многие жизненные вопросы, пути разрешения сложных жизненных ситуаций и получит большое духовное утешение».