У книжной полки. 11 января

В последние годы мы уже свыклись с мыслью о том, что процесс «возвращения» изгнанной и забытой в советское время литературы фактически завершился. Однако история продолжает преподносить сюрпризы, открывая новые имена. В 90-е годы 20 века в русских журналах появились публикации прозы неизвестного прежде автора — Евгения Андреевича Гагарина, писателя, жившего в России в первой половине минувшего столетия. Он, уроженец Шенкурского уезда, покинув родину в 1933 году, стал популярным писателем русского зарубежья, тогда как в нашей стране его имя долгие годы оставалось неизвестным. Его просто не знали. Свои первые произведения Гагарин начал публиковать в эмиграции уже в конце 30-х годов, но в России его творческое наследие нашло дорогу к читателю только в последнее десятилетие XX века. И сегодня мы предлагаем вашему вниманию книгу, которая в России печатается впервые. Это повесть Евгения Андреевича Гагарина - «Поездка на Святки», выпущенная в свет Издательством Никея. ***

Евгений Андреевич Гагарин родился 12 февраля 1905 г. на севере России — в Архангельской губернии. Отец его был управляющим большим казённым лесным имением. Близость к природе оставила неизгладимый след в душе мальчика. Суровая величественная красота природы, среди которой он рос, — один из вдохновляющих истоков его творчества, один из основных питающих его корней, тесно связанный с воспоминаниями детства и ранней юности. Десятилетним мальчиком Гагарин поступил в гимназию и жил в Архангельске, лишь на рождественские и летние каникулы приезжая к родителям в деревню. Он окончил гимназию уже при большевиках и поступил на историко-филологический факультет Петроградского университета.

Но в университете Гагарин проучился всего один год. В середине 1920-х гг. он должен был вернуться на север России к матери, так как отец к тому времени умер, и Евгению пришлось работать (по лесному делу), чтобы кормить мать и младшую сестру. Жил будущий писатель в Архангельске, но много ездил по всему северу России. Во время своих служебных поездок он близко познакомился со многими сторонами советской жизни: с бездушной бюрократической машиной, с умиранием, или, вернее, систематическим разрушением, деревни (бывшей до большевиков такой зажиточной, своеобразно самостоятельной и самобытной в северном крае), с варварским уничтожением большевиками лесных сокровищ России, с рабским трудом народа. Особенно поразило его положение сотен тысяч несчастных раскулаченных русских крестьян, насильственно перевезённых на север.

Трагедия разрушения патриархальной России, мотив насильственной смены исконно русского уклада жизни красной нитью проходит через страницы прозы Гагарина. Он знал русский народ, знал зажиточную, полную традиций и своеобразного уклада жизнь Русского Севера и возненавидел раз и навсегда её разрушителей. Это - второй вдохновляющий, основополагающий мотив его творчества. Гагарин много писал — и статьи о России, о большевистском терроре, и новеллы, и большие книги. Писал по-русски, потом по-немецки, его статьи о России печатались в переводах на английский, французский, голландский и скандинавские языки. Он чувствовал себя одновременно и свидетелем того, что происходит в России, и художником. Обе эти черты сливались в одну: это было свидетельство, пронизанное любовью и тоской воспоминаний, воплощённое в художественный образ. И это делает его творчество особенно ценным.

Взять к примеру, повесть - «Поездка на Cвятки». Ее сюжет, по словам прост: гимназист Андрей Воронихин едет на рождественские каникулы к родителям в деревню. Приключения зимней дороги, радость встречи с семьей, первая влюбленность, празднование Рождества, охота на медведя – как много беззаботного счастья! Но в то же время мальчик видит, как в деревню возвращаются солдаты с фронтов Первой мировой, а с ними приходит предчувствие какой-то беды... Волны красной революции уже совсем близко, и – кто знает? – может быть, это последние счастливые Святки для юного гимназиста под сенью Рождественской Звезды. Повесть пронизана атмосферой истинного православия и во многом связана с традициями творчества Ивана Шмелёва. Лейтмотив повести — ощущение радости, праздника, важнейший образ повести — православные иконы. Иконы Спасителя, Божьей Матери и святого Николая Угодника здесь являются непременным атрибутом каждого русского жилища.

В произведении Россия представлена, прежде всего, как край деревень и крестьянской жизни, мир без начала и конца. Вот как об этом повествует автор, описывая чувства мальчика, возвращающегося домой: «Где-то непостижимо далеко – еще шесть дней пути! – лежала наша деревня, наш дом, совсем затерянные в огромном мире, в снегу и далях. Этого чувства дали – без границ и без краю, без конца, без начала, – не знает Европа. Здесь – всюду границы, одно государство теснит другое. Здесь узкий и обозримый мир, понятный человеку; оттого, вероятно, европеец так самоуверен и самодоволен. А там мы смотрим прямо в Божий космос: в дали, уходящие куда-то внепредельно, в таинственный белый полюс, словно, в начало мира, где вечное молчание и первозданная хвала Творцу. И это чувство непосредственного стояния перед Богом, оно-то и отличает нас, вероятно, от Запада и делает во многом непонятными для европейца. У нас иной мир и иной Бог».

6.Далее вместе с героем повести читатель попадает в атмосферу патриархальной России, в мир нехитрого русского быта, о котором автор пишет так: «В первой избе стены не оклеены, дерево блестит благородным смуглым блеском столетий; меж балками лежит мох. Стены уже расселись, деревянный пол накренился к огромной печи, но в избе тепло, домовито, солидно – строили этот дом на века, на нерушимую, беспрерывно, как река, текущую, Богом освященную жизнь. В огромной печи с треском, выбрасывая искры, горят дрова; изгибаясь текут вверх в поддымник огненные языки, течет дым, густой, как вода. В большом углу, на божнице, под потолком, темные образа Спасу, Божьей Матери и Николаю Угоднику. Поверх образов – домотканый узорчатый плат, вдоль стены – массивные, низкие лавки, напоминающие мне почему-то о древней боярской думе – всё, словно, допетровское, русское испокон веков, не занятое где-то на чужбине».

Уже тогда, по словам автора, появились у него предчувствие чего-то ужасного, непоправимого. Об этом он пишет: «Это всё я почуял тогда, должно быть, впервые – было ли это предчувствие скорой катастрофы, или же переход в юность? – кто знает, но у меня холодно обмирало сердце, и впервые, вероятно, я понял, что жизнь есть одна сплошная утрата; и, чем лучше жизнь, чем дороже люди, тем горше будет утрата. Часто потом, позднее, из этой утраченной дали вдруг воскреснет остро на мгновение в памяти какой-нибудь день, непоказанное чувство, несказанное слово – несказанное в надежде или уверенности, что будет еще случай сказать его – увы, случай этот, большей частью, не представляется, и только память горькая точит упреком сердце». Но все это еще впереди, а пока – еще детство, неомраченное трагическими для России революционными событиями, детство, окрашенное радостью православного бытия. И конечно, радостью праздника Рождества Христова, о котором и повествует автор. Об этом - еще один фрагмент из этой повести:

«Снаружи гул колокола еще полнее, гуще, торжественнее, кажется, он стоит на весь мир. К ночи сильно покрепчал мороз, и небо всё в звездах; их больше здесь, свет их острее, чем в городе, небо мглистей, косматей, таинственней. Мы идем к церкви вдоль погоста, и со всех сторон уже слышны шаги, хрустит остро снег и, возникая из мглы, на фоне желто-освещенных окон, мелькают смутнее силуэты – народ идет в церковь. Из труб вьется дым, прямо, как жезл, становясь над крышами, уходит в седое, косматое небо и деревья в инее кажутся тоже дымными, седыми. «И се звезда, ю же видевше на востоце», – возникают вдруг во мне слова Евангелия от Матфея о Рождестве Христове, всегда необыкновенно поражавшего меня: «идяше перед ними, дондеже пришедше ста верху, идеже бе Отроча…» – и напрягая мое воображение, я стараюсь увидеть глазами тот непостижимый мир, где родился Бог, таинственный Восток, и ту ночь, и трех волхвов, идущих во тьме, под блеск звезды и хруст снега… Что то была теплая, южная, во всяком случае безснежная ночь, не приходило мне на ум, – в Рождество должен лежать снег, хрустеть под ногами, должны вспыхивать звезды в сухом морозе… И, мне кажется, я действительно воспринимаю сейчас ту ночь, Ее великий холод и великую тишину, и вижу, как дрожа в утренней мгле, склоняется над яслями, над Сыном, Божья Матерь!..»

*** Новогодние и рождественские каникулы дарят детям и взрослым неповторимую радость. И как хорошо, когда есть интересная книга, которую можно посидеть и почитать всей семьей зимним вечером. Как отмечают издатели, вместе с героем повести Евгения Гагарина - «Поездка на Святки» - мы попадаем в сказочную атмосферу патриархальной России, в мир церковных праздников и нехитрого русского быта, одним словом, в мир щемящих воспоминаний о детстве, которое было возможно лишь прежде. Книга, оформленная художником Анной Кольцовой, может стать хорошим подарком на Рождество. Подходит и для самостоятельного чтения детей от 12 лет.