Свет невечерний. Малодушие в Вере

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

 

Исполняя свое молитвенное келейное правило, в которое входит не только чтение молитв, но и Священного Писания, мы с вами время от времени перечитываем таинственную, загадочную и всегда тревожащую каждого из нас Книгу. Я говорю сейчас про Апокалипсис - Откровение святого Иоанна Богослова. Есть в самом начале один сюжет, когда Ангел Лаодикийской церкви слышит фразу из уст Господа: «О, если бы ты был холоден или горяч! Но поскольку ты тепл, изблюю тебя из уст Моих». Фраза трогает именно тем, что заставляет задуматься: а не про меня ли Господь говорит? Моя вера - она какова? Горячая, холодная, теплая? Может оказаться, что в разные периоды жизни или даже мгновения она разная. И в состоянии ли я сам оценить, каков я на самом деле? Но то, что Господь ждет от нас горячей веры, пылкого сердца, – безусловно.

Мы сами про себя не можем сказать, что пылкие. Ни один священник, ни один епископ, митрополит и даже патриарх не может заявить о том, что не грешит состоянием теплохладности. И мы всякий раз взираем на Господа, Его Лик, Его икону или Честные Дары на престоле с этим недоумением: «Не являюсь ли я, Господи, тем малодушным рабом, который легко предает Тебя в своей жизни? Я верующий человек или просто выполняющий рутинную работу - иду в храм по привычке, молюсь из страха или малодушия, пощусь, потому что все постятся, читаю книги духовные, потому что у меня друзья такие и я должен поддерживать с ними разговор? Где моя вера, в чем она состоит?

Есть один христианский автор, итальянец, хорошо известный и в нашей стране, один из реформаторов итальянского языка - Данте Алигьери. Многие из вас читали или хотя бы слышали о том, что он написал замечательное произведение «Божественная комедия». Нас, современных читателей, смущает это слово – комедия, но ничего страшного в том нет. Тогда, в XIII веке комедиями называли любые произведения, которые хорошо заканчивались. Одни из самых ярких страниц этой книги посвящены описанию ада и чистилища. Они хорошо известны. Именно в описании ада Данте, пожалуй, наиболее талантлив, красочен. И вот здесь, среди персонажей, которых он встречает по ту сторону этого мира, есть люди, которые никогда не попадут в ад. Что это за люди? Данте идет по аду с Вергилием. Еще не достигнув ада, они видят толпу людей. Раздается крик, и Данте спрашивает своего проводника:

Чей это крик? Какой толпы, страданьем побежденной?

Это не просто крик, это крик отчаяния, страдания.

И вождь в ответ: «То горестный удел
Тех жалких душ, что прожили, не зная
Ни славы, ни позора смертных дел».

Видите, какое интересное противопоставление – «ни славы, ни позора смертных дел»? Посередине прожили.

И с ними ангелов дурная стая,
Что, не восстав, была и не верна
Всевышнему, средину соблюдая.

Пожалуй, только у Данте есть упоминание об этой дурной стае ангелов, которая не присоединилась ни к сатане, ни к Архангелу Михаилу: и верной Богу не осталась, и неушла с революционером Денницей, а соблюдала середину, переждать решила.

И вот эта дурная стая ангелов - может быть, один из самых ярких символов людей, посредственных в духовном своем обличье. Это и есть портрет теплохладности. 

И портрет того, кто настолько не чуток к истине, настолько труслив, или может лениться и малодушествовать, быть трусом, что он просто в дурной стае, которая не может даже в ад попасть. 

Их свергло небо, не терпя пятна. 

 То есть теплохладность – это пятно на самом деле. 

И пропасть Ада их не принимает, 

Иначе возгордилась бы вина.

Они и не в аду, и не в раю – дурная безликая серая стая.  

 И я: «Учитель, что их так терзает 

И понуждает к жалобам таким?»

А он: «Ответ недолгий подобает. 

И смертный час для них недостижим. 

И эта жизнь настолько нестерпима, 

Что все другое было б легче им».

Они и умереть-то не могут, потому что не хватает в них того жара, который толкал бы человека хоть к какому-нибудь поступку. 

Их память на земле невоскресима;

От них и суд, и милость отошли.

Они не стоят слов: взгляни - и мимо! 

Такая жесткая фраза: «Они не стоят слов». И мы себя тоже спрашиваем: «А моя жизнь?» Может быть, она тоже такова, что не стоит и слов, «взгляни - и мимо»? Возможно, и я в своей вере таков, что обо мне не стоит и говорить?  

И я, взглянув, увидел стяг вдали, 

Бежавший кругом, словно злая сила

Гнала его в крутящейся пыли; 

А вслед за ним столь длинная спешила 

Чреда людей, что верилось с трудом, 

Ужели смерть столь многих истребила.

Очень много людей теплохладных. Этим путем идет большинство. 

Признав иных, я вслед за тем в одном 

 Узнал того, кто от великой доли 

Отрекся в малодушии своем.

В том числе в эту стаю попадают и те люди, которые отказываются от своего служения. В малодушии трусят, боятся потерять покой. Но в любом случае предают свое служение. И никогда не попадают в ад. И оказывается, не попасть в ад – мука гораздо горше той, которую предлагает ад.  

И понял я, что здесь вопят от боли 

Ничтожные, которых не возьмут

Ни Бог, ни супостаты Божьей воли.

В русском языке есть пословица: «Ни Богу свечка, ни черту кочерга». Вот так иногда наша вера тлеет, но никак не воспламеняется. Мы бываем черными головешками, как говорит преподобный Серафим Саровский. Ни монахи, ни мирские, ни верующие, ни неверующие - просто черные головешки, обгоревшие и никому не нужные. 

Вовек не живший, этот жалкий люд 

Бежал нагим, кусаемый слепнями 

И осами, роившимися тут.

«Вовек не живший» – вот последнее определение, которое Данте дает людям теплохладным. Они просто не жили никогда. Вся их жизнь - может быть, очень долгая, бывшая тлением - не есть жизнь, и в этом-то мука и состоит. Жил ты когда-нибудь, человек? И был ли ты в вере своей живым или был все время мертвецом, мумией немощной, бездушной, не способной воспламенить сердце другого человека, не способной, может быть, даже «как следует» согрешить (если мы позволим себе продолжить эту мысль)?

Господь ждет от нас пылкого сердца, ликующего, радостного, готового на подвиг. Мы всегда должны перед глазами иметь этот пример дурной стаи ангелов и никогда не живших людей, о которых не стоит и говорить. Но для нас это звучит как предупреждение, которое должно ободрить каждого из нас, направить к тому, чтобы сердце свое держать горячим и пылким.

 

Расшифровка: Татьяна Пономарева