Книга «Письма преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны»

Среди тысяч людей сильных, талантливых и отважных, убитых большевистской властью, утвердившейся в нашем Отечестве после октябрьской революции 1917-го, особняком стоит незабываемая фигура. Это женщина, женщина мужественная и великодушная, чей жизненный путь начался в блеске имперского великолепия и завершился в черных глубинах уральской шахты, куда ее сбросили палачи после жестоких мучений. Речь идет о Великой княгине Елизавете Феодоровне Романовой. В наши дни о жизни святой подвижницы написано немало книг, но наверно ничто не сможет так полно раскрыть образ Великой Княгини, как ее собственные письма. «Письма преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны» - так называется небольшой сборник, который мы и предлагаем сегодня вашему вниманию. О нем – далее в нашей программе. ***

Сборник избранных писем вышел в свет при содействии двух Издательств - Православное сестричество во имя преподобномученицы Елизаветы и Летопись. В издание вошли письма великой княгини: к императрице Марии Феодоровне, государю Николаю II, великой княжне Ольге Николаевне, великим князьям Сергею и Павлу Александровичам, княгине Зинаиде Николаевне Юсуповой и князю Феликсу Феликсовичу Юсупову-младшему. В переписке с близкими по духу, родными людьми Елизавета Феодоровна предстает как любящая супруга, родственница и подруга, ревностная верноподданная и благотворительница, великая княгиня и настоятельница Марфо-Мариинской обители милосердия. Перед читателем постепенно раскрывается ее путь к святости, который святая Елизавета в одном из писем к Царю Николаю 2 назвала «дорогой, полной света».

Открывают книгу воспоминания графини Александры Олсуфьевой, которые печатаются в сокращении. В частности Олсуфьева пишет: «Великая княгиня Елизавета, сестра русской императрицы Александры, была дочерью гессенской принцессы Алисы и внучкой королевы Виктории. Мудрая и нежная мать сызмальства прививала детям главную христианскую заповедь - любовь к ближнему. Став супругой русского великого князя Сергея, очаровательная принцесса Элла первые семь лет провела в Петербурге, в блеске и великолепии императорского двора. Чтобы угодить мужу, она вращалась в обществе — и общество восхищалось ею. Но такая жизнь не могла ни удовлетворить ее сердца, ни принести ей счастья. Высокое положение обязывало великую княгиню появляться на придворных церемониях, но она ценила это положение лишь постольку, поскольку оно давало ей возможность творить добрые дела».

По словам графини, «в 1891 году великокняжеская чета обосновалась в Москве: Сергей Александрович получил назначение на должность генерал-губернатора. В тот год великая княгиня впервые основа­тельно занялась благотворительно­стью. Вскоре у всех вошло в привычку обращаться к ней за помощью, изби­рать ее председательницей новых ор­ганизаций, попечительницей бого­угодных заведений. И, когда разразилась война с Японией, она была готова к главенствующей роли в широком патриотическом движении, целиком захватившем русское общество с его всегдашней отзывчивостью и желанием помочь раненым — в лазарете или же на фронте, вдали от родного дома. Великая княгиня с головой ушла в работу, она была повсюду, заботилась обо всем, что могло способствовать здоровью и покою воинов; послужила она и духовным нуждам русских людей, которые были тогда весьма религиозны».

Спустя 5 лет после смерти мужа «великая княгиня Елизавета сняла вдовье и надела монашеское одеяние в храме Марфо-Мариинской обители вместе с тридцатью другими сестрами, жа­ждущими помогать ей, трудясь на благо страждущего человечества». Графиня Олсуфьева вспоминает: «Это был дивный обряд, его никогда не забыть тем, кто принимал в нем участие. Великая княгиня оставляла мир, в котором занимала блестящее положение, чтобы идти, как она сама говорила, «в мир больший, мир нищих и убогих». Епископ Трифон (в миру бывший князем Туркестановым), вручая ей белый апостольник, произнес пророческие слова: «Это покрывало скроет тебя от мира, и мир будет сокрыт от тебя, но станет свидетелем твоих добрых дел, которые просияют пред Богом и прославят Его». Так и случилось. Сквозь серое сестрическое покрывало ее дела сияли божественным светом и вели ее к мученическому подвигу». Продолжение этого предисловия читатели прочтут, я думаю, сами. А мы обратимся непосредственно к письмам.

Первую часть данного сборника занимают письма, обращенные к Императрице Марии Феодоровне. В полном издании писем Великой княгини, которое было выпущено в свет в 2011 году Издательством Православного сестричества во имя преподобномученицы Елизаветы, отмечалось: «Первые письма Елизаветы Феодоровны к супруге Александра III кратки и почтительны, хотя очень скоро в светскую переписку было привнесено искреннее чувство. Недолгое время спустя отношения между Государыней и великой княгиней уже были поистине родственными. Закрепилась и их духовная связь: когда великая княгиня перешла в Православие, а императрица стала ее восприемницей. Значительная по объему переписка затрагивает самые разные темы: здесь и пасторальные зарисовки усадебной жизни, и христианское утешение скорбящей вдове, и деловые вопросы - обе корреспондентки занимались благотворительностью».

Вот, например, строчки из письма, которое было написано в 1905 году, после смерти князя Сергея Александровича. «Душенька Минни! (так называла великая княгиня Государыню). Благослови тебя Господь, дорогая. О, как бы я хотела, чтоб ты была здесь, моя дорогая, дорогая, добрая, любящая сестра, просто чтобы благословить тебя за утешение, любовь и доброту, согревшие бедное страждущее сердце Сержа при нашей последней встрече. Я чувствую твое одиночество, увы, мы знаем, что это такое». А вот «Телеграмма от 13 апреля 1916 года». Великая княгиня Елизавета пишет: «25 лет назад возлюбленный Саша (Император Александр 3) благословил меня, когда я стала православной, и ты, голубушка, стояла рядом со мной в храме как моя крестная мать. Вспоминая тот благословенный день, хочу, чтобы ты ощутила мои молитвы и глубо­кую благодарность за утешение из всех утешений на этой скорбной земле — принадлежать к нашей православной вере. Молись за меня, дорогая, и за тех, что на небесах, наши молитвы встретятся также. Твоя Элла».

В следующей части представлена подборка писем к Царю-страстотерпцу. Великая княгиня Елизавета Феодоровна была старше Императора на четыре года и в ранних письмах подписывалась «твоя любящая тетушка Элла» — как жена дяди, а после женитьбы цесаревича на ее сестре, принцессе Гессенской Аликс, - «твоя любящая старая сестра». Старой, то есть старшей, сестрой она ощущала себя во все время их родственной, близкой дружбы: пеклась об обустройстве брака и семье императора, о его здоровье, облике государственного мужа и христианина. Другим корреспондентом прпмц. Елизаветы был ее супруг. В переписке и воспоминаниях близких, в первую очередь в письмах обо­жавшей его жены, Сергей Александрович, предстает любящим мужем, истинным главой семьи, нежным и суровым братом, заботливым воспитателем приемных детей. Все эти события отражены в письмах преподобномученицы.

Еще одним корреспондентом – была племянница Елизаветы Феодоровны, старшая дочь императора Николая 2 – Ольга. Несмотря на разницу в возрасте, у нее были общие интересы с великой княгиней, и та охотно делилась со старшей племянницей и впечатлениями от паломнической поездки, и новостями о Марфо-Мариинской обители. В завершении издания представлены письма, адресатами которых являются княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, и князь Феликс Феликсович Юсупов-младший. Как отмечают издатели, князь Феликс Феликсович Юсупов-старший с 1886 г. был адъютантом великого князя Сергея Александровича, а имения - юсуповское Архангельское и великокняжеские Ильинское с Усовым — соседствовали, и супружеские пары дружили домами. Совместная работа на ниве благотворительности и общность духовных интересов упрочили искреннюю дружбу, оставившую след и в многолетней переписке.

*** В завершении программы, хочу напомнить, что в качестве биографического очерка к данному изданию писем вниманию читателей предлагаются воспоминания друга и сотрудницы великой княгини Елизаветы Феодоровны графини Александры Андреевны Олсуфьевой. Как отмечалось в английском издании, «ни пре­клонные годы, ни горечь изгнания из отечества не помешали графине взяться за перо и изобразить портрет глубокочтимой ею госпожи, дабы сослужить послед­нюю службу в память той, кто уже не нуждается ни в каких земных услугах».